Квадратный метр неба

Ассоль также тянуло к нему, она ощущала в нём силу, намного большую, чем ту, которой он сейчас обладал. Она верила в него, пускай эта вера и подрывалась поступками и словами Питера, но через какое-то время восстанавливалась, – настолько она была сильной. Следует отметить, что мужским вниманием она никогда обделена не была. За свою жизнь у неё были серьёзные отношения, и дело доходило почти до брака, как по непонятным ей причинам всё тухло и угасало, как плодовое дерево, которое выросло и безрезультативно цвело. С того момента, как Ассоль познакомилась с Питером, они успели сблизиться до такой степени, что прислушивались друг к другу, даже к самым незначительным словам. Редко люди могут действительно слышать, а не слушать один одного.

– Алло, Питер, ты меня слышишь? – оборвала задумчивость Питера Кристина.

Сделав вдох, Питер поздоровался, уверенный в том, что сможет заговорить девушку:

– Привет, давно не слышал твой голос, – начал он с неприкрытой наигранностью, зная, что она всё равно этого не заметит. – Как твои дела?

– Как ты думаешь? Не очень-то и хорошо, я скучаю… – с лаской в голосе пожаловалась девушка.

– Я знаю, Кристина, и я… И я тоже, – через силу процедил Питер и начал ловить взглядом снежинки за окном, кружащиеся в грустном танце. Вечер обещал быть загадочным и тёплым, тёплым не на термометре, а по своей атмосфере, будто новогодняя ночь, таящая в себе придуманные людьми чудеса.

– Когда мы уже наконец-то встретимся? Я могу сегодня к тебе приехать, и мы вместе проведём ночь. Скажу Генри, что еду к подруге, – предложила девушка и с недовольством отметила: – А то ещё чуть-чуть – и я сойду с ума, если снова усну рядом с этим… – Закончила она объяснение, не найдя подходящего слова.

– Понимаешь, что тот самый этот взвесил на меня огромное количество работы. Скоро ведь новогодние праздники, и нам поступает немыслимое количество предложений, из которых выбирают наиболее серьёзные, а самые отборные из них напрямую переходят ко мне, – вкратце описывал ситуацию Питер, пытаясь выставить Генри виноватым, что только усиливало негативное отношение девушки к последнему. – Так что сегодня, возможно, я и вовсе буду ночевать на работе либо в соседнем отеле, в который вернусь достаточно поздно… – С притворными нотками отчаяния произнёс Питер.

Реакция Кристины не заставила долго ждать:

– Опять этот Генри, мною ненавидимый толстый эгоист всё портит! – В её голосе отчётливо слышалась злость, агрессия и негодование. – Когда же мы с тобой увидимся, любимый, когда? – В растерянности спрашивала девушка.

«Разве я лучше? – задался вопросом Питер, зная на него ответ. – Он хотя бы тебя действительно любит, не высаживает перед тобой иллюзорные поля из семян благополучия».

– Не стоит волноваться, Кристина, это лишь временные трудности, в скором ситуация изменится, стоит лишь немного подождать. В недалёком будущем масштабные праздники – Рождество и Новый год, не забывай об этом. – Он подарил ей ложную надежду, выигрывая для себя время. Сложно, конечно, назвать это выигрышем, скорее просто отсрочка, но он в данный момент был убеждён в обратном, ведь его мысли находились совсем в ином русле.

– Ох… Питер, мне так сладко об этом думать, быстрее бы эти дни настали. Рождественский вечер… Мы ведь спокойной можем улизнуть с этого мероприятия, столько людей на нём будет находится, что нашей пропажи даже не заметят. – Рисовала себе безоблачное будущее девушка.

– Не стоит загадывать, но в целом должно быть всё хорошо, – Убедительно произнёс Питер. – Кристин, много дел, нужно бежать, чтобы всё вовремя успеть. До скорой встречи.

– Целую тебя. Жду не дождусь, когда смогу обнять тебя. Пиши мне почаще, если нет возможности говорить, – с грустью в голосе, но с внутренней радостью от состоявшегося разговора попрощалась девушка.

Оставалось ещё немного времени до встречи с Ассоль, Питер заранее заказал такси и повис на нитях мыслей в ожидании. Он думал, что сказать ей, как объяснить всю ситуацию, но в голове не возникало ничего дельного. «А нужно ли об этом думать? Возможно, она даже и не захочет прикасаться к этой теме, будет всячески избегать её. Но зачем же я тогда туда еду? Возможно, она захочет просто посмотреть мне в глаза, чтобы удостовериться в моей низости, увидеть перед собой конченого человека, чтобы раз и навсегда отпустить его…» – путался в собственных мыслях Питер.

В конечном счёте он достал и подкурил сигарету, окинул взглядом свой кабинет, пропитанный духом экзистенциального кризиса, что и находило своё отражение в обстановке. Обычному человеку здесь было бы некомфортно и неуютно, но мало бы кто смог догадаться, что этот, с первого взгляда, хаос был кому-то подконтролен. «Нужно обновить обстановку, сделать кабинет более приличным и презентабельным, – строил планы Питер. – Завтра же займусь этим, возможно, это даже поспособствует порядку в голове». На телефон пришло уведомление о том, что такси подъехало и ожидает клиента. Он потушил сигарету, не успев выкурить и половину, накинул на себя серое элегантное плотное пальто, подчёркивающее его фигуру и придающее ему солидный вид, выключил свет и спустился вниз.

Ассоль… Сколько смысла в этом имени, сколько эмоций и чувств. Шесть букв, каждая из которых способна покрыть кожу мурашками. Казалось, вечер предопределён: он и она, разговор, глаза и неопределённость исхода. Но сев в машину, он и не мог предположить, что встретит человека, который так или иначе повлияет на его будущее, окажется одним из тех, кто вместе с ним попытается бросить вызов не только своей судьбе, но и обществу в целом.

Питер поздоровался, назвал адрес и присел на заднее сидение, уставившись в окно. Толстый слой снега покрывал те места, где рабочие коммунальных служб не успели ещё убрать, рабочие и так из-за длительного снегопада проклинали погоду. Сотни, тысячи огней освещали центральные улицы города. И пусть на улице было достаточно холодно, а порой бушевала метель, – эти природные явления были не в силах остановить людей. Каждый спешил по своим делам, диктуемых предстоящими праздниками. Торговые центры, рестораны, кафе, магазины были заполнены посетителями, от которых не было отбоя. В этом году зима действительно было прибыльной порой года. Она не была скудна на снег, соответственно, и на иллюзию чудес и праздничной атмосферы. Романтики могли найти в ней очарование и насыщенность жизни, в то время как дельцы были рады каждой снежинке, которую можно было обменять на купюру.

Водитель такси сосредоточенно вглядывался в салонное зеркало заднего вида, профиль пассажира напоминал ему давнишнего знакомого, правда, он не мог вспомнить, кого. «Возможно, я ошибаюсь», – подумал таксист. Такое часто случалось у автомобилистов, которые работают в таксопарке не первый год, ежедневно доставляя сотни людей по своим делам. Иногда в их память врезались различные образы, которые переплетались с их внерабочим окружением. Водитель уже хотел было отступиться, но внутреннее чутьё ему подсказывало, что это не обычным пассажир, и он только с большей силой начал перелистывать в своей памяти страницы со старыми знакомыми, пока его вдруг не осенило:

– Питер, это ты? – Вопрос, словно пощёчина, мгновенно вывел из задумчивости того, к кому обращались. Питер даже засомневался, действительно ли это спрашивал водитель, но увидев его голову, слегка повёрнутую в сторону, понял, что ему не показалось.

– Да… Это я, – ответил он с задержкой в несколько секунд.

Обескураженный вид пассажира позабавил водителя:

– Не узнал ведь, да? – риторически растянул он. – Это я, Фрэнк. Университет, 10 лет назад, студенческое литературное объединение. Заурядный музыкант и поэт. – Последние слова были произнесены с искуственным приуменьшением своей роли, хотя если бы мерилом служил успех и общественное признание, то так оно и было.

Питер сразу же его вспомнил, как только он назвал своё имя. Не сказать, что в свои университетские годы он хорошо с ним ладил, но и плохо к нему явно не относился. Это был достаточно романтичный и мечтательный человек, но он был лишён той самой харизмы и способности рисковать, которыми обладал Питер. Данное обстоятельство не сказывалось на творчестве Фрэнка негативно: у него были стоящие стихи, несколько глубокомысленных поэм и отличные музыкальные зарисовки, но он не мог разобраться, что с ними делать и как правильно себя преподнести, оттого большинство произведений были написаны «в стол» и лишь только некоторые из них опубликовали в малозначимых для широкой общественности журналах и газетах.

Его внешность была незаурядной, он был хорош собой. По плечи русые волосы, отличающиеся необычной густотой, как и его изогнутые брови, подчёркивали глубину серых глаз. Массивность носа говорила о том, что этому человеку не свойственно подолгу думать о рутине. Из сомкнутых тёмно-вишнёвых губ редко могла вырваться нелепая шутка или глупая идея. Фрэнк имел крепкое телосложение с широкими плечами и узкими бёдрами, его рост был выше среднего, но за такой атлетической и грозной фигурой скрывалась чрезмерно чувственная и ранимая душа, полная надежд и мечт, душа, которая даже в самых критических моментах жизни целиком не ступала на землю, а находилась в постоянном полёте незабываемой юности.

В разговоре Фрэнк поведал Питеру как протекала его жизнь после университета. Здесь было место и счастливой женитьбе, и неудачам, возникающим на его творческом пути. От также рассказал почему стал водителем такси, а не пошёл работать по своей специальности (им ещё не овладел, да и вряд ли овладеет, материализм, то ли из-за слабости духа, то ли наоборот, из-за его силы). Постепенно и сам Питер включался в диалог, начинал шутил и рассказывать про свою жизнь и карьеру, на что Фрэнк иногда отвечал «Это благодаря тебе теперь он у каждого в плейлисте, не взирая на свою посредственность?» или «Удивительный ты человек, Питер, не хочу осуждать людей, у каждого из нас свой путь в жизни, но из такого заурядного писателя сделать звезду современной литературы – это много стоит». В этих словах Питер чувствовал правду, которая боролась с настолько прорастающими вглубь искусственными убеждениями об обратном, что он невольно себе повторял: «Это шоу-бизнес, здесь по-другому никак, будь я дальше приверженцем так называемого настоящего искусства, то, скорее всего, был бы коллегой Фрэнка».

Такси подъехало к указанному адресу, и знакомые попрощались друг с другом. Питер уже хотел было молча уйти, как вдруг его посетила мысль, что нужно записать контакты Фрэнка. Интуиция подсказывала ему, что в его жизни что-то намечается, и помощь давнишнего приятеля ему не помешает.

Когда Питер вышел из машины и увидел дом, в котором жила Ассоль, его сердце начало при каждом сокращении отдавать вибрацией по всему телу, заменяя мысли болезненными многоточиями.