Останусь текстом

Проезжая мимо дома моей бабушки, я зачем-то надел капюшон. Боялся, что меня увидят? Нет, в это время все спят: в окнах не горел свет. Да и смысл мне прятаться? В деревне не так много людей, шастающихся по ночам. В любом случае бабушка бы узнала о моих похождениях. А дальше эта весть дошла бы и до всех остальных членов семьи. Так зачем я надел капюшон? Может, во мне на минуту проснулась совесть? Стало стыдно за то, что ночью я шатаюсь по деревне, обворовывая односельчан, с которыми завтра буду здороваться, как ни в чем не бывало. Они будут жаловаться мне, что ночью кто-то посещал без спросу их огороды и даже что-то украл! Мне это запросто могли рассказать, ведь в деревне у меня была репутация хорошего мальчика: учился в школе на пятерки, побеждал в олимпиадах, поступил на бюджет с высокими баллами по ЕГЭ. Ну разве может этот ангел ночью воровать арбузы? И все-таки мне кажется, что капюшон я надел, чтобы скрыться от бабушки, мол, это не я ночью хулиганю, меня здесь нет. Я в домике.

Ехали мы медленно, оттого казалось, что прошло много времени, хотя мы даже еще не покинули пределы деревни. «Будь у меня сейчас велосипед, я бы их уже обогнал», – подумал я. Но у меня не было велосипеда, а была реальность: я, очень медленный и шумный мотоблок, четверо попутчиков и луна. Отличная команда по опустошению огородов. Можно брать телефон и снимать сельскую версию фильма «Форсаж».

Спустя несколько минут мы подъехали к домам, расположенным на краю села. Собаки здесь не лаяли на нас, видимо, спали. Я начал немного завидовать им. Заглушив мотор, Дима в компании с Дюсом отправились в хату, пока я с Андреем и Колей кормил комаров на улице.

Чтобы хоть как-то скоротать время и разогреться, я начал ходить вокруг да около, то прыгая, как кузнечик, то растирая плечи руками, не забывая периодически прихлопывать присосавшихся тварей. Ничего не спасало. Андрей и Коля все также сидели в тележке. Хотя я скакал больше не от холода, а от скуки. Мне жутко надоело ничего не делать, сидя на доске, словно петух на жердочке. Я даже и не задумывался о том, чтобы спросить, чего мы ждем, ибо это было неважно. Мне нужно было только идти куда-нибудь, именно идти, а не ехать.

Спустя минут десять вернулись Дюс и Дима, причем не с пустыми руками. Оба курили, освещая все вокруг светлячками сигарет. Подойдя ближе, парни посвятили нас в великий план:

– Короче, когда подъезжать будем, надо будет всем, кроме водилы вниз лечь, чтоб палева не было, а то, если толпой, сразу все понятно.

Пункт прибытия я так и не узнал, но зато теперь знал о дальнейших действиях. Картина прояснялась. Расстелив сомнительного вида клеенку, мы вчетвером расположились внизу, и только потом уже тронулись с места. Спустя пару минут мы уже находились за пределами деревни и ехали в сторону соседней деревни – Белоусовки. Дорогу я хорошо знал, уже лет пять езжу по ней каждое лето на велосипеде. Лежали мы на спине, ногами упершись в один борт прицепа, головой – в другой. Я лежал с краю, зажав между собой и стеной канистру с бензином. Судя по тому, как она тряслась во время движения, содержимое канистры было на исходе. Чтобы она не маячила перед глазами, раздражая меня и нарушая гармонию и спокойствие ночи, я отодвинул ее в область своих ног. Слева от меня смотрел в телефон Андрей, за ним лежал Дюс, которого почти не видно было из-за маленького роста, а завершал цепочку тел Коля. Дима снова был за рулем. Дюс решил еще раз закурить, поэтому, повернув голову вправо, я наслаждался свежим и чистым воздухом, повернув влево, вдыхал табачный дым. Ни Андрей, ни Коля, ни я не курили, что Дюсу было только на руку: ему больше достанется. А то в деревне есть традиция делить одну сигарету на всех курящих, даже если их в компании десять штук. В небе подменяла солнце луна, освещая нам дорогу, так что Дима в фонарике больше не нуждался. Ехали мы, в основном молча: каждый думал о своем (хотя кто-то вообще спал). Лишь один раз мы прервали молчание, когда Дима, наехал на кочку. Четыре тела тут же подлетели в тележке и со всей силы рухнули спинами на пол. Нашему водителю прилетело в спину аж четыре матерных слова.

Оставшуюся часть пути мы провели в тишине, если не считать рев двигателя (который за эту ночь стал привычным и почти незаметным для нашего слуха). Не знаю, сколько времени занял у нас путь, но, как только на горизонте появился конкурент луны – фонарь (вестник цивилизации), мы оживились.

– Где это мы? – спросил Андрей.

– Белоусовка, – ответил я.

– Опустите головы, парни, – напомнил Колян.

Опустившись еще ниже, на дно телеги, мы стали ждать остановки. Все тело затекло, хотелось уже на волю. Места было мало, поэтому всю дорогу приходилось лежать в одной и той же позе. На удивление я не слышал лая собак: это радовало и пугало.

– Приехали, – Дима заглушил мотор, – выгружаемся.

Вокруг нас не было домов, они лишь виднелись вдалеке. Видимо, мы свернули с главной дороги. Справа от телеги стояли, хотя нет, скорее полулежали старые, напрочь сгнившие, деревянные ворота. С другой стороны росла высокая трава, за которой виднелся еще один забор.

Спрыгнув на землю, мы для начала развернули мотоблок, чтобы не тратить на это время на обратном пути. Парни взяли из прицепа мешок, и пошли по тропинке, ведущей к воротам. Я же стоял возле телеги и решал: пойти с ними или охранять транспорт? Но мои размышления прервал Дюс:

– Антоша, ты с нами или сторожишь?

– Да пусть с нами идет, – ответил за меня Андрей, – нечего одному оставаться.

Ну, с вами, так с вами. Я побежал догонять свою делегацию и настиг их уже у ворот. Ворота уже несколько лет от старости клонило к матушке земле, поэтому перелезть через них было довольно легко. Дождавшись всех, мы отправились дальше, шагая по высокой и мокрой траве. Я немного отставал, поэтому периодически сменял ходьбу на бег, сокращая дистанцию. Хорошо, что я был в самом конце колонны, парни передо мной уже примяли ногами всю траву. Мы шли прямо, пока не уткнулись в забор, затем свернули налево. Пройдя метров пять, мы остановились возле небольшого куста. Справа нам открывался вид на полный плодами огород: охота удалась. А самое приятно то, что на этот шведский стол вход был бесплатным (и незаконным). Дюс руками начал опускать вниз колючую проволоку на заборе, пока остальные перешагивали на другую сторону. Оказавшись в огороде, мы начали его грабить.

– Стойте, – сказал Колян, когда мы приблизились к кукурузе, – там могут быть капканы.

Логично. За огородами располагался лес, поэтому, помимо подростков, в чужие владения часто вторгались и лесные жители, например, лисы, барсуки и прочие. Больше всего барсуки любили лакомиться кукурузой, о чем не раз мне рассказывала бабушка. Поэтому капканы в огородах – дело обычное.

Кстати, я вспомнил, что буквально сегодня утром, бабушка показывала у себя на огороде большие, вырытые кем-то ямки небольшой глубины.

– Ну, вот кто мог такие ямы вырыть? – спрашивала бабушка. – Определенно зверь какой-то.

К слову, я и сам как-то раз видел барсука. Однажды я ехал на мопеде со своим братом, а тут прямо перед нами барсук дорогу перебегал, небольшой, размером, ну, чуть больше мопса. Лично я всегда представлял барсуков крупнее. Бежал он из соседнего огорода в лес, видимо, пообедать приходил.

Коля, Дюс и Дима отправились выбирать арбузы и дыни. Надо сказать, что тут есть особый ритуал: Дюс подходил к арбузу и сначала рассматривал его со всех сторон, то так повернет, то эдак, потом стучит в нескольких местах короткой дробью, раз-два, словно дятел, при этом во время всего обряда с его лица не сходил серьезный взгляд арбузного эксперта. И только после всего этого делал выбор: достоин ли арбуз наших животов или мы заедем за ним через недельку. Если годен, то Дюс тут же отдавал команду складывать арбуз в мешок. Дима и Коля тоже стучали по арбузам, но менее пафосно и без взгляда арбузного эксперта. Мы же с Андреем уже набивали свои животы: каждый съел по две помидорки. Жить стало веселее.

– Андрей, выключи свой фонарик на телефоне, – сказал Колян, – а то он очень ярко светит.

В метрах ста от нас находился дом, в котором сладко спали хозяева огорода. Утром они, матерясь, будут размахивать руками и подсчитывать убытки. А ведь, если подумать: в этом доме, скорее всего, живут пожилые люди, по возрасту равные нашим бабушкам. Каждый день они с самого раннего утра выходят в огород и работают. Обливаясь по́том, искусанные комарами и мошкой, грязные. И так из года в год. У них маленькая пенсия, а в магазине большие цены, поэтому домашнее хозяйство – основной способ выживания в этом мире. Они трудятся, гнут спины, а ночью приезжают пять каких-то пацанов с мешками и пакуют все то, что они делали своими руками. Может, они выращивали эти арбузы для своих детей, внуков, чтобы потом их накормить и самим поесть. Представляли, как будет рада ребятня покушать вкусный, сочный арбуз. Разве они могли предположить, что вместо любимых внуков их арбузы будут есть ночью грязные, чумазые пацаны с соседней деревни? Вот так спокойно, без разрешения, без какого-либо волнения мы зашли на чужой огород красть чужую собственность. Как к себе домой. Мне кажется, нашей наглости просто не было предела. Мы бы еще через калитку бы зашли, а то через заборы лазаем.

Я начал думать, какой у нас план на тот случай, если хозяин огорода придет. А у нас вообще был такой план? Мне кажется, каждый из нас старался не думать об этом, надеясь на лучший исход. По крайней мере, каждый из нас быстро бегал. Ну, а пока наша банда набивала себе карманы и мешок едой, чтобы потом этой же едой набить себе брюхо.

От нечего делать мы с Андреем присели, чтобы не шуметь и не высовываться, и стали наблюдать за окнами в доме. В случае чего, каждый из нас был готов совершить внеплановую пробежку. Арбузы и дыни – задача Дюса, Коли и Димы. Мы же в это время отсиживались на корточках, хлопая по телу комаров и жуя помидорки.

– Пойдем еще по помидору захаваем, – предложил я Андрею и, встав, начал обходить стороной участок земли, засеянный кукурузой.

– Не, сам иди, там капканы.

– Не тупи, капканы в кукурузе, а не вокруг. Дай мне фонарик.