2121

«Мы никогда не дойдем! – с отчаянием подумала она, засыпая. – Задохнемся раньше!»

Все члены группы кашляли. Дышать становилось все труднее, хоть воздух был чище, чем в пригороде. От нагрузки из горла каждого вырывались тяжелые хрипы. А ложась спать, все понимали, что могут уже не проснуться.

Третий день в пустыне начался с крика:

– Дождь! Все в укрытие!

Милана ничего не успела сообразить, как ее ноги, торчащие из-под брезентового навеса, впихнули вглубь, а навес сложили в форме палатки, плотно прижав к земле. Она оказалась в полной темноте: рядом были люди, но спросонья она никак не могла сообразить, кто они. В полной темноте никого не было видно, но отчетливо слышался дождь.

– Если это обычный дождь, то нам повезло, – раздался сбоку голос Петра Савельевича. – Идти будет легче. Особенно если не будет жары. Легкая прохлада и свежий воздух – это то, о чем сегодня можно только мечтать.

Прямо возле уха Миланы прозвучал голос Саши:

– Но если дождь кислотный, то мы не дойдем. От испарений мы просто задохнемся или отравимся.

Где-то всхлипнула Яна, что-то бормотал сидящий плечом к плечу с Миланой Родя. Но абсолютно все понимали, что Саша прав. Легкие ослабели. Даже разговаривать было трудно – не хватало воздуха. Вот и сейчас все замолчали, давая себе возможность дышать.

Дождь закончился очень быстро. Милана знала, что в прошлом он мог бы идти несколько часов или даже дней, но сама видела только кратковременные ливни.

– Надо проверить, – сказал Саша и дернулся к выходу.

– Стой, – схватила его Аля за руку, – почему именно ты?

Саша не мог разглядеть выражение ее лица. Он даже не мог переглянуться с Петром Савельевичем, чтобы получить подсказку, как среагировать на этот выпад.

– Так надо, – ответил он наконец.

Решительно подняв навес, Саша огляделся, несколько раз вдохнул, а потом и вовсе вышел. Через минуту раздался его ликующий голос:

– Нам повезло! Дождь прошел обычный! Выходите скорее!

Милана сразу жадно вдохнула влажный воздух и тут же закашлялась. Другие дышали неглубоко, но часто. Родя жестом показал Милане, чтобы делала так же. Она послушалась и вскоре перестала кашлять. Но Петр Савельевич не дал спокойно насладиться приятным воздухом и скомандовал:

– Идемте скорее!

– А завтрак? – пробурчал Родя.

– Успеется. А вот идти так легко, как сейчас, потом уже не получится.

Тем временем Саша с Сергеем ловко свернули брезент. Подхватив свои рюкзаки и сумки, все двинулись в путь. Уже через полчаса стало ясно, насколько Петр Савельевич был прав: дышалось легче, а поэтому и шли бодрее. Они прошли достаточный отрезок пути, прежде чем воздух вновь стал тяжелым.

– Вот теперь привал, – слегка задыхаясь, сказал Петр Савельевич.

– Да, нужно отдохнуть, подкрепиться, – заметил Саша, – потому что к вечеру мы должны выйти к подножию горы…

– Какой еще горы? – взорвалась вдруг Милана. – Мы идем, идем, идем и пейзаж, куда ни глянь, не меняется! Может, этих гор и нет вовсе?

– Милана… – начал Саша.

– Послушай, – проговорил Родя, – ты…

– Нет, это вы послушайте! Меня всю жизнь водили за нос, обманывали! И теперь, когда мне удалось вырваться…

– Не без моей помощи, – горделиво вставил Родя, но Мила, зло блеснув глазами, продолжила:

– …Мне продолжают все вокруг врать! Саша, ты два дня назад говорил, что горы уже близко! Сколько нам еще скитаться по пустыне и выслушивать что они близко?

Закончив, она сердито плюхнулась на сухую землю и тут же получила за свою выходку: в порыве гнева она и забыла, насколько жесткая и каменистая почва под ногами. Отбив себе пятую точку, Милана немного успокоилась, но все равно приняла обиженную позу.

– Я понимаю, что ты устала, – сказал Сергей, – но такое поведение в нашей группе недопустимо. Мы все терпим одинаковые страдания и лишения, поэтому изволь свое плохое настроение держать при себе.

Милана крепилась, чтобы не показать, как сильно ее задели эти слова. Она чувствовала, что неправа, но сдержаться было очень сложно.

– Не переживай, – шепнул ей на ухо Родя, – истерики со всеми случаются. Ты действительно устала. Из нас всех только ты не была готова к этому путешествию ни морально, ни физически.

Милана молча кивнула, наблюдая, как Яна суетится, готовя то ли завтрак, то ли уже обед. Она использовала специальные нагревательные элементы, потому что взять дрова для настоящего костра было негде. Милана следила за каждым ее действием, а в голове, словно кадры из фильма, мелькали последние дни: вот она в своей комнатенке (сейчас та казалась просто раем на земле), вот уже в техническом помещении на крыше. Следующий кадр, как она с Родей пробирается по городу, потом первая пустыня, лес, знакомство с новыми людьми…

Оглядев всех, она внезапно почувствовала, что они уже стали для нее родными. Сергей был как самый старший брат – совсем взрослый со своей семьей, он был рассудительным и спокойным. Яна – прирожденная мать и хозяйка. Все делает с улыбкой, для каждого находит доброе слово. А Боря – просто восхитительно спокойный малыш с серьезным выражением лица. Весь в отца.

Петр Савельевич выступал всеобщим дедушкой, а его внучка Аля двоюродной или троюродной сестрой. Родя, как самый близкий человек, родной брат-близнец или двойняшка. А вот с Сашей все было не так просто.

«Он словно здесь с нами, но одновременно где-то далеко, – рассуждала Милана. – Не могу ему даже место придумать в мысленной "семье". Может, он сильно переживает развод с женой? И как она только могла упустить такого мужа! Сильного, смелого! Да что уж там, красивого!»

– Держи, – сказал Родя, протягивая ей тарелку. – О чем задумалась?

Милана с трудом вынырнула из своих мыслей и вполголоса рассказала другу, о чем только что рассуждала в голове.

– Значит, для Саши места не нашлось? – как-то странно спросил Родя.

– Я просто пока не придумала, точнее, не прочувствовала.

– Вы обо мне говорите? – спросил Саша.

– О тебе, – подтвердила Милана. – Но не спрашивай, что именно. Это секрет.