Волк. Тайна Черной пирамиды
– Нет, Алексей, она не разбила мне сердце, лишь слегка его подморозила.
К столику подошел официант.
– Чего изволите? – спросил он.
– Еще одну бутылку шампанского нам и… – Волков поднял трость и указал на столик, за которым сидели симпатичные мамзельки с ухажерами. – И еще одну, такую же дорогую, как нашу, за тот столик. Скажешь: дамам от господ. И мы приглашаем их присоединиться к нам.
– Вы уверены? – настороженно спросил официант.
– Да, уверен.
– Чувствую, потеха будет, – когда официант ушел, усмехнулся Алексей. – Любишь ты с огнем шутить, братец.
– Мне не хватает тех острых ощущений, что ты испытываешь на Кавказе, – признался Владимир. – И поэтому я предпочитаю получать их в повседневной жизни.
– На Кавказе нет ничего, кроме горцев, песка и смерти, – философски заметил Орлов и вздохнул. – Там нет никакой романтики. Сначала тебе так кажется, а потом ты привыкаешь и кроме смертей уже ничего не видишь.
– Возможно, но я этого уже не пойму, – сказал Волков. – Зато я знаю, что я всегда люблю получать то, что мне хочется, а сейчас я хочу этих милых прелестниц.
Официант с подносом в руках, на котором стояло две бутылки с шампанским, подошел к столику с дамами и их ухажерами. Со всей ему свойственной любезностью, он поставил перед отдыхающими открытую бутылку игристого, после чего мужчины с непониманием на него выпучились. Бедняга официант, замешанный в весь этот казус, начал быстро что-то объяснять, затем он указал за столик Волкова и Орлова. Владимир помахал рукой, дамы заулыбались. Мужчины недовольно начали что-то обсуждать и высказывать официанту. Тот, явно сконфузившись, быстро закивал в ответ и поспешил удалиться, направившись к столику друзей.
– Кажется, они недовольны, – заключил Алексей.
– А дамы, похоже, напротив, – заметил Владимир.
В то время как мужчины принялись за бурное обсуждение, их женщины украдкой бросили за столик друзей несколько весьма благосклонных взглядов.
– Что они сказали? – спросил Волков у официанта, когда тот поставил перед ними вторую бутылку «Мадам Клико».
– Они очень недовольны, барин, – ответил официант. – Они сильно ругались… Будьте осторожны, барин, это лихие люди. Дурную шутку вы затеяли.
– Ничего, – махнул на него Орлов. – И не таких видали.
– Лихие говоришь?! – спросил Владимир. – И чем эти лихие люди занимаются?
– Не знаю, барины, но пить, есть, да с девками развлекаться у них завсегда денег хватает.
– Наверное, мы сейчас сами узнаем насколько они лихие, – заметил Алексей, глядя вперед за спину официанта. – Они идут сюда.
И в самом деле, трое мужиков направлялись к столику друзей.
– Здравия желаю, ваши благородия, – присвистнув, сказал один, невысокий, но крепкий, явно закаленный тяжелой физической работой. Впрочем, сейчас здоровяк был в изрядном подпитии и еле держался на ногах.
– И тебе не хворать, – усмехнулся Орлов.
– Ты что ж это, ваше благородие, творишь-то? – выпалил мужик.
– Поосторожней со словами, дружище, – зевнув, произнес Владимир. – И не забывай, кто перед тобой!
– А мне плевать, я вольный… – прорычал мужик. – И в гробу я видел всех господ, вроде вас!
– Тогда ты можешь поплатиться за свои слова! – поднимаясь из-за стола, произнес Владимир.
– Да, ну! – хохотнул здоровяк. Стоящие за ним мужики, тоже пьяные и не уступающие в силе главному забияке, придвинулись ближе.
Алексей медленно приподнялся. Будто делая что-то обыденное, он начал нехотя стягивать белые перчатки…
– Бей их, ребяты! – выпалил главный забияка и кинулся в драку.
Владимир остановил его ударом трости в лицо. Мужик отскочил в сторону и зажал ладонями окровавленный нос.
– Это тебе дорого обойдется, – прохрипел он.
На Алексея накинулся другой, но молодой офицер встретил его ударом справа и остановил атаку. Мужик остолбенел, а Орлов тут же добил его левой. Соперник упал.
Третий бросился на Волкова, тот отскочил в сторону и тростью ударил по ноге нападавшего. Противник упал, попытался было встать, но Владимир стукнул его кулаком по макушке, а затем, зажав трость второй рукой, выбросил правую вперед, и у него в руке оказалось острое лезвие, вовремя остановившееся у шеи забияки, который уже взводил вытащенный из-за пазухи пистолет.
– Даже и не думай, приятель, – спокойно, с легкой напускной ленью, произнес Владимир.
Мужик сглотнул, и, выронив оружие, улыбнулся, оскалив гнилые зубы.
– Это недоразумение, барин.
Волков еще сильнее прижал тонкий и острый клинок к шее лихого человека и выпустил каплю крови. Тот еще раз сглотнул.
– Убирайтесь отсюда, – повелительно сказал Владимир. – Чтобы глаза мои вас больше не видели… – Затем он повернулся к их женщинам, все это время сидевшим за столиком. – А вас, дамы, мы будем рады видеть в нашей компании.
Трактирные девки переглянулись, а затем с недоверием посмотрели на Волкова и Орлова. Впрочем, их ухажеры уже сломя голову убегали.
– Вот так, – улыбнулся Владимир. – Теперь ужин в одиночестве нам уже не грозит.
– Это точно, дружище, – подмигивая одной из дам, согласился Алексей.
Глава 3.Прелести жизни
Волков открыл глаза и увидел потолок комнаты в трактире. Голова раскалывалась. Похоже, вчера он выпил лишнего… О, кто это с ним? На груди лежала женская рука, а по шее мурашками пробегало чье-то дыхание… Владимир собрался с силами и приподнялся. Он лежал в кровати в объятьях двух обнаженных девушек.
Волков зевнул, вспоминая подробности вчерашнего вечера, после которого сегодня у него так гудела голова. Воспоминания казались более-менее четкими до третьей бутылки шампанского, но после становились обрывистыми и расплывчатыми.
Он встал с кровати и пошел к окну. Подойдя к нему, Владимир отдернул шторы и впустил в комнату дневной свет осеннего Петербурга… Почему-то, именно сегодня, столица выглядела, как на зло, приветливо… Его серые, как волчья шкура глаза поразили яркие лучи солнца, и в голове раздалась новая вспышка боли.
– Игнат! – закричал молодой дворянин.
Как по волшебству в комнату вошел старый слуга, приставленный еще к юному Владимиру покойным ныне батюшкой. Крепостной дядька с первых шагов жизни сопровождал Волкова, он следил за ним во времена детства в поместье, жил с ним под крышами Парижа в юности, и не был, разве только на Кавказе. Сейчас Игнат был уже не тот, но Владимир оказался очень к нему привязан, да и старик любил молодого барина, словно собственного сына.
– Чего изволите, барин? – спросил слуга.
– Который час?
– Уже давно минул полдень…
– Ясно, – одернул его Волков. – Тащи сюда коньяк. Да поживее.
Игнат кивнул и удалился. Владимир оперся о письменный стол и со сверлящей от сильного похмелья болью в голове посмотрел на мирно спящих в кровати девушек.
Через минуту пришел Игнат. В руках он держал бутылку коньяка и рюмку. Откупорив бутыль, старик наполнил стаканчик. Барин выпил. Поморщился. Улыбнулся. Поставил перед Игнатом рюмку и жестом показал наполнить ее вторично. Слуга выполнил указание. Барин выпил еще раз и вздохнул.
– Кажется, легче.
– Да, барин, погуляли вы вчера и вправду, на славу, – принялся рассказывать Игнат. – С утра приходил лакей от господина Зайцева и принес билет в театр. Господин Зайцев велел лакею кланяться и желал надеяться, что вы изволите быть, в общем.
– Ах, да, театр, – потирая затылок, произнес Волков. – Ну, что же, придется. Как раз будет время привести себя в порядок, принять освежающую ванну, отдохнуть и принарядиться.
Владимир уже сам налил третью рюмку коньяка. Выпил ее, и махнул слуге, мол: «все – уноси».
– И изволь распорядиться насчет ванны, – добавил он.
Игнат кивнул. Взял в руки бутылку с коньяком и рюмку. Но перед тем как уходить, с назидательным видом спросил:
– Барин, изволь сказать, когда мы отправляемся в поместье?.. И когда лошадей запрягать прикажете? Я думал, что вы не планируете надолго задерживаться в Петербурге?! Все-таки вы еще не побывали на могиле батюшки.
– Я знаю это, – чуть грубо, повысив голос, произнес Владимир. – Вели закладывать повозку завтра, с утра.
– Если, конечно, вы будете в форме, барин!.. А не так как сегодня, – пробурчал Игнат.
Волков посмотрел на него строго, а затем улыбнулся:
– Ну и плут же ты, Игнашка. Небось, завтра молодцом буду! Ты прав, побывать в поместье это мой священный долг. Но и повидать друзей я должен. Так что распорядись насчет ванны и завтрака после нее… А пока… – Владимир перекинул взгляд на двух мирно посапывающих обнаженных прелестниц и произнес: – А пока… я пойду и разбужу наших гостей, а то не охота расставаться с ними, так и не запомнив их на вкус.
Волков лукаво улыбнулся.
– Согласись, Игнат, они так юны, красивы и порочны, что сейчас спящие напоминают древнегреческих нимф?!
– Возможно.., господин, – как-то неуверенно сказал слуга. – Мне о всяких нимфах знать не полагается.
– Ладно, иди, – отмахнулся Владимир. – Надеюсь, когда я закончу, меня будет ждать ванна.
– Я позабочусь об этом, барин, – пообещал Игнат и удалился.
***
Владимир Волков достал из кармана золотой брегет и посмотрел на голубые стрелки.
«Я как раз вовремя, – подумал он и поспешил войти в здание Александровского театра. До начала представления оставалось чуть менее получаса. – Наверное, друзья уже здесь и вовсю наслаждаются светом общества».
Оказавшись в театре и пройдя билетера, Волков попал в большой зал с высокими и живописными потолками. Мерцание тысячи свечей, играющих в хрусталиках люстр, освещало это великолепие. В зале оказалось полно господ в черных сюртуках и мундирах, сопровождающих роскошно одетых дам, утопающих в украшениях. Владимир скользнул по ним изучающим взглядом сквозь стекла лорнета. Друзей он не обнаружил и двинулся дальше.
Проходя мимо местной публики, он прислушивался к разговорам. Большинство говорило по-французски, для высшего света этот язык являлся куда привычнее родного. Волков слышал, как кто-то говорит о грядущем представлении, обсуждая его достоинства и недостатки, кто-то с восхищением отзывается об актрисах, задействованных в спектакле, а кто-то, напротив, говорит о государственных делах и повинности крестьян. Разговоры были разные, обычные, привычные разговоры высшего света, но все не те. В толпе Владимир искал нужных ему людей, и вскоре услышал, доносившийся откуда-то издалека, голос Орлова. Волков поспешил на его бас и через минуту застал приятеля в компании двух господ.
– Bonjour, Владимир, – пожал руку друга Алексей. – Позволь представить тебе моих товарищей: бравый гусар Константин Смолин, – Орлов кивнул в сторону плотного, широкоплечего парня в мундире. – И граф Александр Рябов. – Графом оказался высокий, но худой юноша с коротко подстриженными рыжими волосами и надменной улыбкой. – А это, друзья мои, Владимир Волков – мой давний друг и приятель.
Новые знакомые раскланялись.
– Я слышал, что вы совсем недавно прибыли из Парижу? – спросил молодой граф.
– Да, – кивнул Волков.
– Мне тоже доводилось бывать там. В прошлом году, с отцом, – сказал граф. – Он состоит при дворе и ездил туда по государственным делам. Я был при нем и даже удостоился чести познакомиться с королем Луи-Филиппом.
– Рад за вас. Мне, к сожалению, удостаиваться подобной чести не приходилось.
– Согласен, это не каждому дано, – продолжил граф и надменно улыбнулся. Это сильно не понравилась Волкову, но он счел за лучшее промолчать.
– А где же наш дорогой Зайцев? – спросил Владимир, потеряв всякий интерес к графу.
– Не знаю, я его сегодня не видел, – ответил Орлов.
– Наверняка, где-нибудь воркует со своей ненаглядной Аней, – прыснул граф. – Влюбленный он стал таким скучным.
– Да, – согласился гусар. – Только и разговоры, что о своей обожаемой.
– Ну, его можно понять, господа, – произнес Волков. – Он влюблен.
– Такая пылкая молодая страсть имеет свойство проходить быстро, – заметил граф Рябов тоном знатока. – К тому же юные девы нынче стали столь ветрены, что завтра один фаворит вполне может сменить другого.
– Не на себя ли вы намекаете, граф? – спросил Орлов. – И не оттого-ли вы это говорите, что сами совсем недавно волочились за Анечкой?
Бравый гусар Смолин хохотнул над шуткой Алексея, а граф смутился и покраснел, что в сочетании с его огненно–рыжими волосами придало его лицу сходство с томатом. Волков тоже улыбнулся. Шутка друга казалась остроумной и произвела неожиданный эффект на самоуверенного графа.
– Совсем нет, – возмутился он. – Да, я испытывал первоначальный интерес к этой молодой барышне, но, признаюсь вам, господа, что именно первоначальным мой интерес и ограничился. А узнав, что она симпатична моему другу Павлу, я отошел в сторону.
– Как благородно, граф, – усмехнулся Орлов.
– О чем это вы тут беседуете? – раздался позади знакомый голос. – Не о нас ли?
Господа обернулись и увидели Павла и Аню. Зайцев был в строгом сером костюме, прилизан и гладко выбрит. А юная Аня, одетая в роскошное синее платье, без лишних, на взгляд Волкова, кружев и рюшечек, идеально подчеркивающем ее стройную талию, выглядела просто обворожительно. В руках девушка держала веер в цвет платья и небрежно помахивала им, что заостряло внимание на ее больших и красивых, как два агата, глазах.
«Эти глаза, куда бы больше подошли к моему черному костюму, чем к его серому», – неожиданно для себя отметил Владимир.
– Именно о вас, – раскланявшись с другом и поцеловав руку даме, произнес он. – Я позволил поинтересоваться у Алексея, где вы.
– Мы только приехали, дорогой друг, – сообщил Зайцев.
– Да, это моя вина, – произнесла Аня. – Я слишком долго собиралась, и Павлу пришлось ждать меня в гостиной чуть ли не час.
– Зато мы премило поболтали с твоей маменькой.
– Надеюсь, она не утомила тебя, и силы на спектакль еще остались? – спросила Аня, помахивая веером.
– Видеть тебя придает мне сил, мое очарование, – кокетливо улыбнулся Павел.
– Жаль, что на днях я уезжаю в поместье, – вздохнула Аня. – Маменька велит.
– Владимир, ты вроде бы тоже собирался в поместье? – спросил Алексей.
– В самом деле, ты уже уезжаешь? – удивился Павел.
– Да. Мне надо посетить могилу отца и узнать, что происходило в усадьбе во время моего отсутствия. Но в скором времени я надеюсь вернуться в Петербург.
– Месье Волков, мне кажется нам с вами по пути?! – неожиданно сказала Аня и мило улыбнулась. – Не изволите ли ехать вместе?
– С превеликим удовольствием, если, конечно, Павел не будет против?!
Зайцев нахмурился и как-то странно посмотрел на друга.
«Ревнует», – отметил про себя Волков.
Впрочем, вслух Павел сказал:
– Конечно же, нет. Зная, что в дороге ты будешь с Владимиром, мне будет спокойней. Он превосходный фехтовальщик и в случае чего сможет постоять за себя и за даму.
– Ты мне льстишь.
– Не надо скромничать, – хлопнул друга по плечу Алексей. – В полку ты был одним из лучших, даже несмотря на юные годы.
– Просто у меня был хороший учитель.
– Ну да, знаменитый испанец. Помню, ты все время рассказывал нам о нем байки. Как там его звали?
– Мартин, – ответил Владимир.
– Вас обучал фехтованию испанец? – удивился граф Рябов. – Интересно, и кем он был? Я никогда не слышал о таком учителе, хотя знавал многих лучших от Петербурга до Москвы, но никогда не слышал о испанце Мартине. А, как мне кажется, нас с вами обучали в одно время?!
Волкову изрядно не понравился тон этого молодого графа. И почему-то сам граф ему тоже внезапно перестал нравиться. Владимир не любил, когда его слова ставили под сомнение, к тому же в присутствии друзей.
– Да, Мартин де Вилья не был прославленным фехтовальщиком, но держу пари, он бы дал фору многим! – Волков сделал паузу, гордо посмотрел на графа и продолжил. – Мой отец Михаил Андреевич познакомился с ним во время взятия Парижа. Мартин был наемником и бился против наполеоновских войск. Так получилось, что мой батюшка спас ему жизнь, а испанец посчитал это долгом. Когда мне исполнилось семь, отец предложил испанцу искупить долг, обучив меня, и тот согласился.
– И где он теперь, этот загадочный испанец? – полюбопытствовал граф.
– Не знаю, – честно признался Владимир. – Когда мне исполнилось семнадцать, я попал в полк. С тех пор я его больше не видел. Его долг был выплачен и он уехал.
– А потом, когда вы жили там, за границей, вы не пытались найти его, месье Волков? – полюбопытствовала Аня.
– Не было необходимости, – ответил Владимир. – Как любой дорвавшийся до свободы повеса, я был занят немного другим, мадмуазель. – Он усмехнулся. И все рассмеялись.
– Хотя нет, постойте. Когда я жил в Париже. Я спрашивал о нем у испанцев, которые встречались мне в местных питейных заведениях. Одни говорили, что он живет в Испании и где-то пьянствует у себя на фазенде, другие поговаривали, что он подался в наемники и продает свою шпагу, – Владимир сделал паузу и усмехнулся, – но некоторые утверждали, что Мартин уехал на Ямайку и стал пиратом.
– Мило, – саркастически заметил граф. – Значит, вас учил никому не известный испанец, который якобы сейчас плавает где-то в океане и грабит суда?!
– Если даже и так, и вы сомневаетесь в моей школе, вы можете проверить ее на себе, – заявил Волков. – Я к вашим услугам…
Все на секунду замерли. Граф открыл рот, помедлил и уже собирался что-то сказать, как вдруг Аня, внезапно очутившись между ними, взяла обоих господ под руки и мило проворковала:
– Ну, мальчики, ну, что вы, вечно, как бойцовые петухи? Вон уже и спектакль начинается. Пойдемте лучше представление смотреть?!
– И в самом деле… – достав из кармана золотой брегет и посмотрев на стрелки, сообщил бравый гусар, товарищ графа. – Начинается!
– Ну, пойдемте, – потянув за собой Волкова и графа, сказала Аня, и все остальные тронулись следом.
Разговоры и все посторонние дела сошли на нет, дама велела. Но Волков знал, что эта тема еще отзовется. Впрочем, он в себе был уверен, а этот молодой граф казался ему просто пижоном. «Подумать только, этот столичный денди даже не служил в армии и не нюхал пороха, как говаривал батюшка, а всю жизнь провел при дворе и папеньке! Тоже мне, учился у лучших от Москвы до Петербурга. Пижон! Хотя, скорее всего, он больше не решится затронуть эту тему. Впрочем, мне на него наплевать, на днях я уезжаю в поместье. А если ему и взбредет что-то в голову, пусть так, я буду всегда к его услугам». И Волков самонадеянно улыбнулся.
Тем временем господа вошли в большой и богато украшенный зал Александровского театра, где публика уже усаживалась по своим местам, и от этого царила легкая суматоха. Компания прошла мимо рядов партера и, найдя свои места, заняла их. Свет угасал, представление должно было вот-вот начаться.
Неожиданно, кто-то из господ, находившихся рядом, с волнением произнес:
– Смотрите, Государь Император!
Волков обернулся и посмотрел наверх, где в ложе на балконе показалась фигура Николая, высокого и статного мужчины в строгом мундире, увешенном орденами. Император приветственно помахал рукой, и зал взорвался овацией, а из оркестровой ямы тут же зазвучала музыка.
Все, кто уже сидели на местах, тут же поднялись. И по рядам партера пробежал, где торжественный, а где и фальшивый, а то и подвывающий хор голосов:
– Бо-же, царя храни…
После того, как гимн был исполнен, и государь опустился в ложе, все остальные тут же последовали его примеру. Последние свечи потухли и представление началось. Впрочем, оно показалось Владимиру наискучнейшим. А все его мысли оказались заняты наглым молодым графом Рябовым, позволившим себе усомниться в его словах. Поэтому, когда представление отыграли, Волков раскланялся с компанией и отправился в трактир, где снимал комнату, предварительно пообещав Ане заехать за ней на другой день по дороге в поместье. Переговорив об этом, Владимир поймал на себе недовольный взгляд Павла, но большого значения этому не придал. Ревность друга лишь забавляла его и тешила самолюбие.
Глава 4.По дороге в поместье
С утра Владимира разбудил Игнат. Слуга все же нанял экипаж до поместья, о чем вчера даже и не удосужился сообщить. Волков открыл глаза и недовольно посмотрел на Игната.
– Почему ты не сказал мне об этом раньше? – лениво потягиваясь в кровати, спросил Владимир.
– Я говорил, барин, но вы меня не слушали, – обиженно произнес Игнат. – Вчера вы были заняты «Мадам Клико». – И слуга кивнул в сторону пустой бутылки, стоящей на прикроватном столике.
– Ах да. Возможно, – отмахнулся Владимир, вспоминая, что вчера он был разозлен из-за случая с графом и пытался тем самым отвлечься. А поиском экипажа занимался верный Игнат.
Зевнув и потянувшись спросонья, добавил:
– Ну что ж, вели, пускай обождут полчасика, и я буду готов. Надеюсь, моя поклажа уже собрана?
– Обижаете, барин. Все уже готово, вещи спущены, ваша одежда почищена, завтрак сейчас будет…
– Что бы я без тебя делал?!
– Не знаю, барин, – пожал плечами Игнат. – Но, хочется надеяться, что лучше со мной.
Волков улыбнулся. Своего слугу он любил и ценил, и всегда полагался на него, на что тот отвечал расторопностью, иногда даже излишней.
– Ладно, неси завтрак. Встаю.
После того, как Волков откушал, умылся, оделся и провертелся у зеркала целых десять минут, придавая своему седому локону должное положение на челе, Владимир, наконец, вышел из поднадоевшего ему трактира «У Гофмана» и вдохнул полной грудью. Утренний петербургский воздух казался приятным и таинственным. За недолгое пребывание в столице, Волков так и не сумел им как следует насладиться.
Экипаж ждал у входа. Все имеющиеся у барина вещи оказались уже погружены Игнатом наверх крытой повозки. Сам слуга расположился рядом с кучером. Волков сел в экипаж и приказал трогаться. Повозка устремилась по каменной мостовой к Невскому проспекту, а уже оттуда к петербургскому гнезду семейства Ларионовых.
Когда экипаж остановился у богатого каменного особняка с большими окнами, Владимир послал Игната сообщить Ане о своем прибытии. Игнат ушел, но вскоре вернулся и доложил, что мадемуазель сейчас выйдет. Впрочем, первыми появились слуги с чемоданами хозяйки. Багажа было так много, что Волков даже усомнился, что тот весь уместится на крыше экипажа. Хотя сомнения оказались излишними, и крепостные Ларионовых справились с поставленной перед ними задачей. После чего появилась и сама хозяйка. Аня выглядела как всегда обворожительно в легком светло-коричневом плащике и золотистом капоре.
– Bonjour, Анет. При каждой встрече я все больше восхищаюсь вашим совершенством, – поздоровался Волков и поцеловал даме ее маленькую ручку, скрытую под белой бархатной перчаткой.
– Bonjour, месье Волков, – улыбнулась Аня. – Я польщена.
Владимир открыл перед девушкой дверцу и подал руку, помогая взойти по ступенькам.
– Вы так галантны, – проворковала Аня.
Молодой дворянин улыбнулся и поспешил вслед за девушкой ойсалон экипажа.
– Мы можем ехать? – спросил он.
– Нет, нет, – неожиданно произнесла Аня. – Моя маман еще не готова!
– Ваша кто?.. Маман?! – чуть превысив рамки допустимого в обществе тона, взвизгнул Владимир. В мгновение он оказался ошарашен и расстроен. Он-то рассчитывал, что Аня поедет одна, и его будет ждать приятное путешествие в милой и веселой компании. А оказалась, все отнюдь не так.
Волков попытался скрыть внутреннее возмущение и еще раз любезно улыбнулся Ане.
«Ну что ж, сам виноват, – сказал он себе. – Петербург это далеко не Париж и здесь нравственные правила высшего общества чтутся все столь же яро, как и в былые годы… Теперь придется слушать всю дорогу женские сплетни и нравоучения, как, мол, было хорошо в наше время, и какая вся молодежь стала несносная».
– Да, моя маман, – продолжила Аня. – А разве я не говорила?
– Возможно, я пропустил это мимо ушей, сударыня.
– А вон, кстати, и она, – глядя в окно, кивнула Аня.
Владимир тоже взглянул в окно и увидел появившуюся фигуру мадам Ларионовой. Женщина гордой поступью приближалась к экипажу, старой вдовой она отнюдь не выглядела.
«Бойкая старушенция, – отметил про себя Волков. – Если хочешь знать, какой станет девушка в зрелости или даже старости, посмотри на ее мать».
Хотя былой красоты, даже если она когда-то и имелась, в Елизавете Федоровне сейчас не наблюдалось, зато прыти и энергии в ней было хоть отбавляй. Волков не без интереса заметил, как эта уже немолодая женщина лихо раздает команды крепостным, как она грозит им кулаком, и как они подобострастно кланяются, крестясь и обещая что-то барыне. Лишь после всего этого мадам Ларионова проследовала к экипажу. Владимир подал ей руку и помог взобраться.