Труп-невидимка

Глава третья

Свекор Альфонс Альфонсович совсем рехнулся. Он побывал у Михаила Раймондюкаса и требовал у психоаналитика отступных. Вернулся свекор благостный, расслабленный, и весь вечер делился воспоминаниями детства. Но странными были эти воспоминания – должно быть, Раймондюкас, убалтывая Альфонса Альфонсовича, перегнул палку. Сперва свекор просто рассказал, как гулял с няней в Летнем саду, убежал, заблудился, и был вовремя пойман. Я не возражала. Потом, когда он пошел по третьему заходу, его уже привел к няне городовой. Это было сомнительно, однако в пределах нормы. Углубляясь в детство все дальше и дальше, свекор добрался до самого заветного – как его потрепал по щечке государь император.

– Никорай Второй? – на всякий случай уточнила я.

– Окстись, голубка! – сказал на это свекор. – Отродясь на Руси не было императоров Николаев. А милость мне оказал государь Павел Петрович.

Тут только я поняла, что пора вмешиваться.

Сбежалась вся обслуга, хуже того – сбежались животные.

Тут, наверно, нужно еще немного рассказать о моей семье. Это недолго, и читать следует не слишком внимательно – все равно я неоднократно буду возвращаться к этой теме. И к концу моего рассказа вы будете разбираться в моей многочисленной родне и в животных лучше, чем я сама.

Дело в том, что я неоднократно выбегала замуж, но из этих затей решительно ничего хорошего не получалось. Вот разве что мой шестой муж приохотил меня к разведению земноводных и рептилий. Когда он под покровом ночной темноты сбежал от меня с одним рюкзаком, мне остались черепаха Мотя, игуана Георгий, два питона, Марик и Бобик, варан Афродита и совсем еще тогда юная крокодилица Дусенька. Жить с этими очаровательными созданиями в двухкомнатной квартире затруднительно, особенно если учесть, что Афродита тогда уже была ростом и весом с хорошего ротвейлера, Дусенька жила в террариуме площадью в два квадратных метра, а я еще имела двух свекровей, свекра, Светика, близнецов и непонятную Алевтину Марковну. Как получилось, что мужей я выгнала, а их родителей оставила, – долгая история. Понемногу я ее расскажу.

Дусеньку мы старались держать в особой комнате, а к гостям выпускали с мордой, обмотанной скотчем, потому что укус крокодилицы – дело серьезное. Но Георгий и Афродита свободно шастали по всему дому. И если Мотя всего-навсего подворачивалась под ноги, так что об ее панцирь цеплялись все гости, то Георгий имел трогательную привычку дремать на спинке дивана. Однажды мне пришлось оплатить дорогущего врача одной даме, которая почувствовала, что кто-то лезет сзади по дивану и кладет ей лапку на плечо, но решила, будто это домашняя кошка. Повернувшись и увидев милую чешуйчатую мордочку Георгия, она заорала благим матом и стала заикой. Лечили ее примерно полгода.

Так вот, сбежались все, включая зоотехника Гошу, который был в подвале, где мы разводим стерильных белых крыс. Простая крыса в корм животным не годится, он нее они подцепят инфекцию и загнутся. Так что у нас имелся целый крысиный питомник.

Я даже не заметила, что отсутствует моя старшая свекровь Авдотья Гавриловна. Она появилась, когда все было кончено, одетая шикарнее иной кинозвезды. Судя по всему, свекровь опять ездила в ночной клуб любоваться мужским стриптизом. Я делаю этот вывод, во-первых, потому, что она год назад повадилась в такого рода заведения и посещала их каждую неделю; во-вторых, потому, что ее макияж был смазан и искусственные ресницы наполовину отклеились; в-третьих, она держала за руку очаровательное создание ростом метр девяносто.

– Яшка, бросай старого дурака, собирайся, едем! – скомандовала старшая свекровь.

– Куда едем? – в ужасе спросила я, а свекор, лежащий в кресле, приподнялся и уставился на Авдотью Гавриловну вполне осмысленно.

– Развратница! – произнес он. – Ужо тебе! Исправительный дом вельми по тебе плачет, окаянная!

Прокляв психоаналитика Раймондюкаса от всего сердца, я прикрикнула на домашних, чтобы перестали галдеть, отошли от кресла и сняли с меня Марика с Бобиком. Вместе питоны тянут примерно полцентнера, и это слишком для женщины, весящей сорок девять килограммов. Когда они попали к нам в дом, это были очаровательные крошки с бархатистыми шкурками, а теперь и Марик, и Бобик стали трехметровыми пятнистыми верзилами неопределенного пола.

– К Расторгуевым! – заявила свекровь, потом отпустила мускулистую руку стриптизера, подбежала ко мне, изящно семеня, склонилась к уху и прошептала:

– Тебе не кажется, что красный бархат меня полнит?

Я оглядела ее статную фигуру. Да, подумала я, есть женщины в русских селеньях. Свекровь неправильно поняла мой оценивающий взгляд.

– Все. Сажусь на диету, снова триста граммов прибавила.

У меня за спиной зашипело. Я подумала, что это Марик или Бобик, которых Гоша смотал с меня и уложил в кресло. Но это была моя младшая свекровь Нинель Аристарховна, от третьего мужа Валерия Куропаткина у которой периоды бесчеловечной диеты и безрезультатной перемежались периодами щенячьего и очень даже результативного обжорства.

Нинель Аристарховна была тоже вся в бархате – но в бархатном халате, который ее, конечно, не стройнил, но и полнее не делал – просто полнее сделать ее было уже невозможно.

– Кто такие Расторгуевы? – спросила я, но старшая свекровь, ощупывая себе бока, поспешила к зеркалу.

– Ах, ах, что с женщиной делают годы, – кокетливо заметила она. – Стану жирной некрасивой коровой, и выгонят меня с телевидения взашей.

Я чуть было не спросила, что еще за телевидение. Вовремя догадалась – это старшая свекровь распускала хвост перед своим стриптизером. Рожа у парня была красивая, ничего не скажешь, но тупая, свекровь с тем же успехом могла вслух беспокоиться, что ее выгонят из академии наук.

– Так кто такие Расторгуевы? – спросила я, перекрикивая шип младшей свекрови.

– Род почтенный, старого корня род, – объяснил мне свекор. – Старшая ветвь Расторгуевых дала России боярина Ивана Расторгуева, прозванием Белый Лапоть, что с полячишками задружился и в Тушино к тушинскому вору с поклоном ездил.

Я тихо ужаснулась свекровым познаниям. Положительно, психоаналитик Раймондюкас чересчур глубоко копнул. Но я его понимаю – никакой юрист не квалифицирует это как нарушение пределов необходимой самообороны.

– Ты что, Галю с Лешей забыла? – удивилась старшая свекровь. – Ну наших прежних соседей по старой квартире.

– А-а… – протянула я без особого энтузиазма.

Когда Мприк и Бобик были еще маленькие, они часто проскальзывали к Расторгуевым по дырам в межэтажных перекрытиях. От Расторгуевых же прибегали бразильские тараканы размером с мою ладонь.

– Я их встретила, так знаешь? Они опять наши соседи!

– Как? – удивилась я.

Вилкино – элитный поселок, и все население мне известно. Я была вынуждена купить тут участок и построить особняк, когда меня стали преследовать поклонницы моего таланта. Согласитесь, когда перед твоим окном с утра до вечера маршируют дамы и девицы из Общества друзей Иоанны Квасильевой, когда они звонят и спрашивают, почему я сегодня в желтой кофточке, а не в зеленой, когда они пишут письма на десяти страницах, которые начинаются с угрозы самоубийством, начинаешь даже сожалеть, что небеса наградили тебя таким ослепительным талантом.

– Этого только не хватало! – взвилась моя младшая свекровь. – Яша, вы как знаете, а я уезжаю в Африку!

– Арапы зело черны и страхолюдны собой, – ответил ей Альфонс Альфонсович. – И суть нехристи поганые.

Он напрочь забыл, как супруг Светика Мвалабобе водил его в общежитие института Дружбы народов имени Патриса Лумумбы, где молоденькие хорошенькие негритяночки расхаживали по этажам так, как привыкли ходить на своей далекой родине.

– Нинелька, ты ни хрена не поняла! – заявила старшая свекровь. – Они не в Вилкине живут, а в Тарелкине. И у них там страусиная ферма!

– У Расторгуевых? – удивилась я.

Дело в том, что если мы держали исключительно рептилий и земноводных, то Расторгуевы предпочитали экзотических насекомых. Кроме прочего добра, у них жили большие и совершенно безопасные скорпионы. Я прекрасно понимала, что эти милашки мухи не обидят, но всякий раз, извлекая скорпиона из своих тапочек, задумывалась.

– У Расторгуевых! – подтвердила свекровь. – И нас всех пригласили на уикэнд! Вместе с животными!

– Ур-р-р-ра-а-а-а! – грянуло из камина.

Оттуда вылезли очень довольные произведенным эффектом оболтусы – внуки Авдотьи Гавриловны.

Милые мальчики пили все, что горит, курили все, что когда-то росло на ветках, и, боюсь, укладывали в постель все, что шевелится. Кроме того, они обожали новые виды транспорта. Именно они загнали однажды в Яузу наш новенький автокран. Они гонялись на машинах и марках, специально ездили в Арабские Эмираты покататься на беговых верблюдах, и однажды я чуть не сошла с ума, обнаружив в гараже живого и очень недовольного кенгуру. Кто-то наврал близнецам, что эта скотинка развивает бешеную скорость. Дело кончилось печально – кенгуру имел способность, ухватив врага за голову передними лапами, лягать его задними в живот.

– Что – ура? Что – ура? – спросила я, глядя на чумазых близнецов.

– Едем кататься на страусах! – хором ответили они. – Супер! Пупер! Класс!

– Сиречь на строфокамилусах? – уточнил свекор.

Я поняла, что завтрашнее утро для меня потеряно – нужно грузить старика в «вольво» и везти обратно к психоаналитику, чтобы тот вернул Альфонса Альфонсовича в нашу эпоху.

Где-то в глубине души я понимала, что Раймондюкас не виноват. Является к нему какой-то непонятный дед, толкует про дракона в багажнике, требует компенсацию… Естественно, доктор оборонялся, как умел. И любознательность ученого оказалась выше всего – психоаналитик попытался выяснить, не кроется ли архетип дракона в подсознании свекра, не омрачает ли его детские воспоминания. И еще хорошо, что он не стал исследовать архетип багажника.

– Хорошо, – согласилась я с близнецами и хотела было согласиться со старшей свекровью, но она куда-то сгинула вместе со стриптизером. – Едем завтра утром. Мусенька, Люсенька, Пусенька, срочно собирать вещи!

Если моим домочадцам что-то взбрело в голову, спорить бесполезнол. Хотя, честно говоря, не слишком-то я люблю ходить в гости, в особенности если предстоит еще и ночевка. Мало того, что я никогда не могу заснуть в чужом особняка, замке или палаццо, так еще и испытываю чувство неудобства, когда хозяева, мило улыбаясь, говорят:

– А на ночлег устроим в апартаментах для гостей.

Все дело в том, что вместе с богатством в нашу семью пришли и проблемы. Одна из них – постоянные визитеры, едущие к нам со всех концов планеты. И я сама, нацепив на лицо сладкую мину, сообщаю оккупантам:

– Ну что вы, какие проблемы, особняк у нас шестиэтажный, места полным-полно, можно еще за пару дней поставить в саду флигель. Велю поварам готовить побольше, а мажордому озаботиться лишними приборами на столе, вот и вся забота.

Хорошо, если гости берут с собой переводчика. В противном случае мне приходится все это объяснять на пальцах, как было с очень почтенными джентльменами из Абиссинии. Я развела руки в стороны, показывая необъятность особняка, продемонстрировала шесть пальцев – по келичеству этажей, обвела ладонями незримую женскую фигуру и контуры мебели – что означало заботу обслуживающего персонала. Наутро гости были чем-то сильно недовольны. Потом уже мы получили сообщение от Светика и Мвалабобе. Это оказались отпрыски королевского семейства, дружественного роду Мвалабобе, и они, увидев мою пантомиму, раскатали губу на шесть толстых белых женщин. Естественно, ни одной не получили и очень удивились – зачем же я пообещала?

Так что в глубине души я костерю гостей на все корки и только мечтаю о том, когда они наконец уберутся от нас. Несмотря на шесть этажей, три лифта, включая грузовой, обилие комнат и санузлов, посторонние люди мне дико мешают. Тот же Мвалабобе направил к нам как-то учеников главного жреца своего племени, которые по утрам визжали и скакали, как стая обезьян. Оказалось, у них культура такая. То, что мы принимали за дикарские выходки, было частью придворного этикета.

Больше всего угнетает, что нужно постоянно улыбаться и изображать невероятную радость от общения. Не говоря уже о том, что, когда я ночью звоню дежурному повару, чтобы заказать что-ибудь вкусненькое, грешна, люблю есть в кровати, мне совсем не нравится, когда горничную с подносом перехватывают на выходе из лифта и уволакивают в гостевые апартаменты.

Поэтому, когда я вижу, как при моем появлении с домочадцами и микроавтобусом, груженым чемоданами и террариумами, у хозяйки начинает играть на лице широкая, невероятно счастливая улыбка и она с неподдельной надеждой восклицает: «О, Иоанна, на несколько дней, надеюсь?» – я понимаю, что больше всего она хочет услышать ответ: «Нет, моя дорогая, увы, мы на полчасика заглянули».

И очень неприятно разочаровывать хозяев, восклицая: «Конечно, поживу недельку-другую вместе с родственниками и животными, поговорим, пообщаемся!»

Утром я встала пораньше, чтобы присмотреть за погрузкой животных.

Не помню, писала я или нет, но мой шестой муж приохотил меня к разведению земноводных и рептилий. Когда он под покровом ночной темноты сбежал от меня с одним рюкзаком, мне остались черепаха Мотя, игуана Георгий, два питона, Марик и Бобик, варан Афродита и совсем еще тогда юная крокодилиха Дусенька. Я привыкла к животным, которые тогда, впрочем, были совсем юными. Теперь они, конечно, подросли, и не всех я беру с собой, когда мы едем в гости. Скажем, Дусеньку можно брать только туда, где есть бассейн с подогретой водой. Желательно площадью восемь на двенадцать, чтобы милой крошке было где порезвиться. Когда муж покинул меня, Дусенька была нежным созданием длиной в двадцать сантиметров. Теперь это двухметровая красавица, у которой хвост не помещается в террариуме, так что мы скоро будем заказывать новый. Дуся также обожает бегать по травке. Удивительно, как быстро бегают крокодилы этой породы. Главное – вовремя предупредить присутствующих, чтобы встали на стулья и столы. Взбираться на деревья и столбы вовсе не обязательно. Вверх Дуся не карабкается, хотя привстать на задних лапах, опираясь на хвост, вполне может.

С помощью автокрана мы загрузили походные террариумы, чемоданы и любимую старинную ванну Авдотьи Гавриловны, из каслинского чугуна фигурного литья.

Пока собирались, утро кончилось, наступил полдень. А в Тарелкино мы всей кавалькадой (я с вараном Афродитой на «вольво», Альфонс Альфонсович – со мной, потому что он наотрез отказался признать в своем «джипе» фамильную карету, обе свекрови на своих одинаковых «ауди», внуки Авдотьи Гавриловны на крутых байках, прислуга на «мэрсе» мажордома, микроавтобус, фура с террариумами и автокран) прибыли уже ближе к вечеру. Во всеи избах было темно.

– Здесь живут мирные поселяне, – растрогавшись, сообщил Альфонс Альфонсович. – Она отходят ко сну под кроткое щебетанье пичужек и просыпаются под трели петушков.

Я опять задумалась: юмор или склероз? Впрочем, в чем-то старик был прав. Деревенские жители с давних дотелевизорных времен привыкли укладываться с курами, впрочем, и вставать вместе с ними, в двадцать два часа на селе глубокая ночь. Даже хоккейный матч века, даже конкурс Евровидения не в силах изменить привычки мирных поселян. По-моему, подмосковные поселяне не заводят телевизоров из принципа – для них важнее вставать вместе с курами.

Стучать в спящие дома мы постеснялись, особенно наш благовоспитанный мажордом, и, приуным, решили ехать вперед по бетонной дороге. Не не успели преодолеть и пятисот метров, как возник ларек с водкой и жвачкой, из окон которого неслась разухабистая музыка. Уж почему эта торговая точка расположилась посреди леса и кто, кроме лесных ворон и зайцев, мог там отовариваться, осталось непонятным.

– Повреждение нравов, – констатировал свекор и вдруг, раскрыв дверцу, завопил:. – Вот уже цепкие щупальца разврата проникли на мирные нивы! И беси ликуют, окаянные, зря, яко бесславно гибнут болезные, прельщенны будучи! Зрю, зрю антихристову печать!

– Погодите, Альфонс Альфонсович, пусть мажордом спросит, где тут страусиная ферма.

Мажордом подъехал и спросил, но юный грубиян, отчаянно зевая, ответил, что тут не справочное бюро. Мажордом был вынужден согласиться.

В таких случаях я вспоминаю юность, проведенную в коммунальной квартире, и берусь за дело сама.

Придерживая за поводок Афродиту, я высунулась из «вольво».

– Молодой человек, не подскажете, где тут у вас страусы живут?

При этом я чуть отпустила поводок.

Афродита только на первый взгляд может показаться страшненькой. Обычный варан – послуживший, кстати, прообразом для тех древних сказочников, которые сочиняла легенды о драконах. Ростом мне по пояс. А пасть раскрывает просто так, подышать свежим воздухом.

Продавец, очевидно, никогда не смотрел телепередачи о животных. Он шмыгнул в торговую точку, и я услышала грохот – очевидно, юный грубиян баррикадировал дверь.

– Так где страусы живут? – переспросила я, поглядывая на крышу торговой точки. Если там есть труба – то вполне можно подсадить наверх Марика с Бобиком, а дальше они уж сами разберутся.

– Даю сведения только покупателям! – донеслось из торговой точки.

– Хорошо! Десять блоков моих любимых сигарет «Голуаз»! – не растерялась я.

Юноша приоткрыл дверь и, косясь на Афродиту, отпустил товар.

Мне нравится, когда меня вежливо обслуживают. Я дала юноше две стодолларовые бумажки и сказала, что сдачи не нужно.

– Страусы в Тарелкине, ехайте туда.

– Но мы там уже были, – удивилась я, – и ничего не нашли.

– Так то Тарелково, – ухмыльнулся торговец. – Тарелкино дальше.

Я не буду в деталях описывать, как мы всей кавалькадой мыкались по окрестностям, разыскивая мост, неведомое Тарелкино оказалось на другой стороне довольно жирокой реки. Я и не подозревала, что в Подмосковье водятся такие реки. Возможно, мы взяли чересчур к юго-западу и натолкнулись на Днепр, до середины которого редкая птица долетит.

В результате переправа нашлась, но пришлось днелать крюк примерно в сорок километров. Потом питоны в своем террариуме принялись буянить, Георгий завизжал, Альфонс Альфонсович опустился в «вольво» на колени и стал политься на старославянском языке. Обе свекрови вздумали сходит в кустики – установив по такому случаю перемирие. Кустики оказались зарослями гигантской крапивы. Я такую видела только в гостях у Светика с Мвалабобе. Да еще близнецы, которым плохая дорога мешала разогнать байки на полную мощность, без когца вздыхали, приговаривая:

– С милыми родственничками любой отдых превращается в ужас.

Так о чем это я?

Мы поехали на страусиную ферму. Хорошо, а что было перед этим? Перед этим старшая свекровь, побывав в стриптиз-клубе, непонятным образом привезла оттуда расторгуевское приглашение. А перед приглашением? Ой, что же было перед приглашением? Кого-то убили? Нет. Я нашла очередной труп? Тоже нет. Мне позвонили и попросили за двадцать четыре часа найти пропавшие бриллианты? Что-то же было, иначе я не села бы писать детектив! Ага, вспомнила! Все началось с того, что ко мне в багажник свалился плюшевый дракон!

Где-то около полуночи, голодные: искусанные комарами (и откуда они только взялись в октябре), мы подрулили к большому щиту «Страусиная ферма ПТАШКА». Стоит ли упоминать о том, что отличные железные ворота были заперты?

Мы дружно принялись гудеть. Наконец появилась охрана, вызвали хозяина, и к нам вышел Леша Расторгуев, облаченный в теплый бордовый халат.

За те годы, что я его не видела, мужик не слишком изменился. Такая же сухощавая фигура и быстрые голубые глаза. Было только одно отличие. В то время, когда мы проживали в одном подъезде, Лека всегда был пьян, а его несчастная жена Галя вечно сшибала у меня рубли до зарплаты, норовя потом возместить долг экзотическими насекомыми. Сейчас же Алексей стоял совершенно трезвый, а за его спиной возвышался отличный трехэтажный дом из красного кирпича – правда, вдвое меньше нашего.

Расторгуев прищурился, потом в его глазах мелькнуло легкое удивление, и он пробасил:

– Яшка? Какими судьбами?

Я растерялась, но мне на помощь пришла младшая свекровь.

– Ну ничего себе! – воскликнула Нинель Аристарховна. – Вчера вечером Авдотья встретила твою Галку в…

Тут я наступила младшей свекрови на ногу. Единственным местом, где старшая свекровь могла вчера кого-то встретить, был стриптиз-клуб для дам, откуда она и приволокла свое очередное приобретение.

– Авдотья твою Галку встретила… – неуверенно повторила младшая свекровь, а тут и сама Авдотья Гавриловна подоспела.

– На улице я ее встретила! И она пригласила нас всех погостить, вместе с животными!

– С животными так с животными, – как-то странно сказал Лешка, косясь на фуру и автокран. – Паркуйтесь вон там, на площадке. Галка спит, уж извините, будить не стану, встаем в шесть. Устраивайтесь пока в комнатах, а с утра разберемся.

Глава четвертая

Утром кто-то распахнул дверь моей комнаты и взвизгнул.

Оказалось, варан Афродита, спавший (или спавшая) у меня в ногах, подскочил к Галке и сбил ее с ног.

Я села и увидела Галку. Рыжие волосы торчали дыбом, лицо светилось улыбкой.

Очевидно улыбка была из тех самых, заготовленных впрок для нежданных гостей. Даже нападение варана не могло сбить с физиономии эту светозарную улыбку.