Вождение за нос

Глава 1

Выходные, проведенные за городом, подействовали на меня удивительно ободряюще и возымели такой же эффект, как и утренний контрастный душ. Весна постепенно вступала в свои права, превращая в мутные ручейки посеревшие сугробы, притаившиеся в подворотнях. Коты предчувствовали календарное наступление марта и уже начали собираться в кружки хоровой самодеятельности, завывая на все лады. Репетиции они предпочитали проводить исключительно в утреннее время, когда население нашего скромного города досматривало последние сны. От этого кошачьи выступления казались особенно противными, приравниваясь к скрежету ножа по пустой тарелке, а пробуждение становилось гораздо менее приятным. Куда как лучше просыпаться от аромата свежесваренного кофе и румяных тостов, на которых плавится желтый дырчатый сыр. «Мечты, мечты, где ваша сладость!» Суровая реальность обычного тарасовского начала дня гораздо прозаичнее. Но и с этим можно бороться, если не лень порадовать себя, любимую.

А мне, конечно же, не лень. Обожаю устраивать себе маленькие праздники. Никто не будет любить меня так, как я сама, все вокруг жуткие эгоисты и надеяться не на кого. Поэтому не приходится ждать, когда принесут в постель дымящийся кофейник, вместо этого я встаю, ныряю в ванну или под душ и только потом мелю темные зерна арабики. Через пять минут большая кружка кофе все-таки убеждает меня в том, что жизнь прекрасна.

Можно было бы и подольше поваляться, но, к сожалению, сегодня судьба приготовила мне «дорогу дальнюю, цыганку с картами» и очередного клиента, встреча с которым была назначена еще с прошлой недели. Звонила молоденькая секретарша, вежливая, предупредительная, ни дать ни взять воспитанница пансиона благородных девиц. Очевидно, ее шеф столь занят, что не смог выкроить пяти минут, дабы самолично договориться с детективом. Сей факт говорит либо о частоте обращения к людям, занимающимся сыском и прочими щекочущими нервы профессиями, либо он действительно рассчитывает день поминутно.

Уже одетая, я еще раз просмотрела свою записную книжку. Встреча с Архиповым в половине двенадцатого и больше ничего. Пока ничего. Дальше будет видно.

Место встречи практически всегда определяется клиентом, и уже судя по нему можно строить предположения относительно самого дела. На этот раз мне предстояло посетить «Камелот». Тишина, комфорт, великолепная кухня, изысканная великосветская публика и, следовательно, соответствующие цены – вот что я помнила об этом милом ресторанчике. Частым посетителем сего заведения я не являлась, хотя пару раз бывать там приходилось.

Кажется, мы были в «Камелоте» с моей подругой Ленкой-француженкой после какой-то премьеры в канун Нового года. Впечатление от ресторана осталось крайне приятное – чудесная музыка, уютный полумрак и редкостно вкусный кофе, что мы обе оценили. Да, все мне здесь понравилось, только парковаться в районе проспекта Кирова всегда большая проблема. Но, видимо, сегодня был необыкновенно счастливый понедельник – мне повезло и практически все парковочные места оказались свободными.

Предупредительный метрдотель указал мне на заранее заказанный столик. Ожидать клиента долго не пришлось.

– Добрый день, вы – Татьяна? – обратился ко мне высокий представительный мужчина тридцати с небольшим лет. – Я – Валерий Архипов. Секретарша звонила вам и договаривалась о встрече.

Архипов производил такое же приятное впечатление, как и ресторан. У меня даже возникла забавная мысль, что они выдержаны в одном стиле. Будем надеяться, что и дело окажется интересным. Впрочем, судя по обеспокоенному виду мужчины, оплата моих «суточных» не покажется мне легким вознаграждением.

Около столика словно из воздуха материализовался официант и предложил сделать заказ. Когда принесли дымящиеся чашки кофе и круассаны, Архипов начал излагать суть дела.

– Видите ли, Татьяна, я коллекционер. Предметом моей страсти стали изделия из бронзы, которые я приобретаю практически по всему свету, благо это мне позволяют работа и средства. Но недавно произошел инцидент, очень меня огорчивший. Некоторое время назад я по совету своего друга купил у консультанта – его зовут Витольд Модестович Гробовский – две статуэтки. Вернее, не купил, а мы договорились о сделке, которую собирались оформить здесь, в Тарасове. Но это все равно что купил. В кругу антикваров так – если ты о чем-то договорился, то отказаться от своих слов…

– Не принято по вашему «кодексу чести»… – закончила я его фразу.

– Да, именно, – улыбнулся он, обрадовавшись моему пониманию. – Две недели назад покупка была официально зарегистрирована, и я получил обе статуэтки. Но Витольд Модестович, мой консультант, попросил у меня одну из фигурок на несколько дней, чтобы отснять для очередного каталога. Такое не редкость, поэтому я не насторожился, но, как теперь кажется, совершенно напрасно.

– В чем суть? – решилась перебить клиента я. Такое действительно часто приходится делать, поскольку когда рассказчик осыпает вас излишним количеством подробностей или просто занятными фактами биографии, теряешь не только драгоценное время, но и саму суть.

– Пропал антиквар. И что меня особенно беспокоит – пропал вместе со статуэткой…

– Так что требуется от меня? – спросила я и полезла в сумочку за записной книжкой и ручкой.

Архипов отхлебнул кофе, посмотрел на меня, как бы оценивая мои интеллектуальные и внешние данные, в которых я сама, кстати говоря, всегда уверена. Светлые волосы и зеленые глаза еще никого и никогда не портили, да и вообще, готовясь к сегодняшней встрече, я старалась. Что же касается интеллекта и соответствия выбранной профессии, то более двух сотен раскрытых мною дел красноречиво говорили за себя.

– Найти антиквара и вернуть статуэтку, – веско сказал клиент.

– И все?

– А что, это вам кажется слишком простой задачей, или вы хотите отказаться? – отреагировал вопросом на мой вопрос Архипов. Паники в нем не было заметно, однако то волнение, которое читалось в его взгляде с первого момента встречи, проявилось значительно сильнее.

– Дело не в простоте. Я предпочитаю точно знать, что от меня требуется, прежде чем взяться за какое-либо дело.

– Хорошо, хорошо! – Архипов сделал согласный жест руками. – Тогда я готов выслушать ваши условия и могу рассказать обо всем, что поможет вам в поисках статуэтки.

– Условия таковы – двести долларов за день работы плюс возмещение расходов, возникших в ходе расследования. Если вас это устраивает, то я внимательно слушаю.

Архипов кивнул, давая понять, что согласен, попросил официанта принести еще кофе, потому как разговор предстоял не из коротких. Я раскрыла записную книжку. Валерий начал рассказывать:

– Я очень занятой человек, поэтому предпочитал, чтобы мой консультант, который и продал статуэтки, находил меня сам. Я понятия не имею, где он живет, номера его телефона у меня тоже нет, к сожалению. Звучит это достаточно абсурдно, – его губы растянулись в невеселой улыбке, – но так у нас было заведено. Когда у него для меня что-то было, Гробовский звонил мне сам или же приезжал в офис, если я находился в пределах Тарасова. В крайнем случае, на Вольской есть «Лавка древностей», и мы там встречались. Никакой конспирации тут не подразумевалось, просто это единственное, что было нам одинаково удобно.

– Хорошо, а где и когда вы познакомились с Гробовским? – спросила я, решив сразу выяснять те факты, с помощью которых, как мне представлялось, можно будет начать поиски загадочного антиквара. Первые вопросы всегда кажутся стандартными, но от них никуда не денешься.

Архипов на секунду задумался.

– Около года назад на обычном аукционе. Тогда Витольд Модестович предложил мне картину. А потом, когда узнал, что я страстный поклонник бронзы, предложил встретиться в Тарасове и посмотреть некоторые предметы из его коллекции. Он начал консультировать меня, поскольку я почти ничего в антиквариате не понимаю и достаточно трудно ориентируюсь не только в датировке, но и ценах. Гробовский оказал мне много услуг…

Валерий посмотрел в сторону, словно старался припомнить все услуги старого антиквара, по его лицу скользнула, буквально на долю секунды, недобрая тень, вдруг сделавшая его лицо суровым. Столь резкая метаморфоза удивила меня. Значит, в этом деле гораздо больше сюрпризов, чем я могла ожидать.

– Продолжайте, – попросила я, потому как пауза излишне затянулась.

Архипов словно очнулся:

– Да, конечно, простите меня, пожалуйста. Так вот, несколько дней назад ко мне приехал друг. Он, так же как и я, занимается собиранием частной коллекции, но у него большая практика в этом. Артемий посмотрел все мои приобретения, которые я сделал у Гробовского в течение полугода, и ужаснулся. Понимаете, Татьяна, он не продал мне ни одного подлинника. Понимаете, ни одного! Все оказалось копиями, подделками. Кроме последних фигурок. Именно статуэтку Мары я и прошу вас найти.

– Интересно, – заметила я, с изумлением глядя на своего незадачливого клиента, – вы отдавали такие деньги, по сути, совершенно ни за что? Неужели никто, кроме вашего друга, этого раньше не заметил?

– Увы! Артемий – эксперт, он прошел хорошую в этом отношении школу. А я – любитель, вернее, – поклонник красоты. Гробовский, как я считал, для меня был настоящим спасением. У меня есть деньги, у него – опыт и знание рынка. Да-да, у антиквариата тоже есть рынок со своими тенденциями. Что-то особенно ценится, что-то гораздо меньше, и все имеет свойство меняться. Артемий сейчас живет во Франции, поэтому постоянно обращаться к нему я не имею возможности. К тому же он собирает свою коллекцию.

Да уж, дельце. Коллекционер-олух, антиквар, занимающийся то ли подделкой ценностей, то ли их продажей… Самое то для начала недели. Судя по всему, скучать не придется вплоть до уик-энда, а там, если все благополучно закончится, можно будет снова за город.

Пора было переходить к проработке фактов, иначе мы тут еще надолго задержимся. Судя по всему, мой клиент такой же словоохотливый рассказчик, как и древнегреческий Гомер.

– Валерий, как по-вашему, Гробовский – это настоящая фамилия?

– Да, несомненно. Я не раз видел документы, когда оформлялась сделка. Да и в лавке его по имени-отчеству всегда называли.

– Хорошо. А как выяснилось, что статуэтка, которая находится у вас, подлинник?

– Артемий Стрелецкий как эксперт известен не только у нас, но и за рубежом. В его словах я уверен.

– Замечательно. Значит, при случае, если ваш друг будет еще в Тарасове, можно надеяться на его консультацию.

– Да-да, конечно, гостит он у меня всегда недели по две, если вы уложитесь с поисками в это время, то, несомненно, он поможет и сделает все, что в его силах. Единственная проблема – моя занятость. Относительно финансов не беспокойтесь. Самое главное сейчас – разыскать Гробовского и вернуть статуэтку, потому как она представляет огромную ценность не только для меня. Честно говоря, я опасаюсь, что ее вывезут за границу, потом вернуть ее будет просто невозможно. А через несколько дней в Москве пройдет аукцион, и если Витольд Модестович решит перепродать ее там…

Он мог и не договаривать. И так все понятно.

– Тогда предлагаю не терять времени. Мне нужны все телефоны и адреса, по которым в случае необходимости я смогу вас найти. Кроме того, адрес лавки или координаты тех людей, которые имели какие-то отношения с Гробовским.

Валерий достал визитную карточку, потом вынул из нагрудного кармана «Паркер» и необычно аккуратным для мужчины почерком написал домашний и рабочий адреса.

– Одно маленькое «но». Я не посвящал свою супругу в дела коллекционирования. Она, знаете ли, принадлежит к тому сорту людей, которым очень тяжело расставаться с деньгами. Боюсь, она просто не переживет, когда узнает, что вся наша домашняя коллекция всего-навсего собрание подделок.

Я заверила клиента в том, что если мне и придется общаться с его супругой, я не затрону нежелательной темы.

Архипов попросил счет и расплатился кредиткой. Впрочем, другого я и не ожидала. Пообещав позвонить, как только получу первые результаты, я села в машину. Припарковалась я удачно, а вот сейчас выехать оказалось практически невозможно. Говорят, что не бывает безвыходных ситуаций, а вот у меня случилась безвыездная. Что же делать – придется идти пешком или ждать, пока идиот, загородивший мне выезд бежевой «Ауди», соизволит отъехать. Передвигаться пешком совершенно не хотелось – сказывалась привычка к «колесам». Поэтому я не придумала ничего лучше, как следует пнуть иномарку, чтобы сработала сигнализация.

Из бутика, находившегося на противоположной стороне улицы, вылетела совершенно дико наряженная девица и, еще не перейдя улицу, начала вопить. Я не осталась в долгу и высказала ей все, что думала о ее водительских и прочих способностях, нисколько не стесняясь в выражениях. Наконец я обрела свободу движения и направилась в «Лавку древностей».

На пути попадались только «красные» светофоры. Такие редкостно омерзительные события в начале дня могли испортить настроение на всю неделю, однако, когда я увидела вывеску лавки, все неприятности отошли на второй план. Она действительно поражала – большая, изумительно выполненная чеканка, закрепленная на массивном, потемневшем от времени деревянном щите, красовалась над дубовой кованой дверью.

«Да уж, – подумала я, – если такое снаружи, что же ожидает посетителя внутри?»

Несмотря на то что дверь была тяжелой, открылась она на удивление легко, мне практически не пришлось прикладывать усилий. Тихонько зазвенел колокольчик, оповестивший владельца о прибытии очередного клиента. Я еще не успела осмотреться, как передо мной возник импозантный мужчина в темно-синем сюртуке и пенсне.

Сей господин как нельзя более соответствовал обстановке и духу «Лавке древностей». Темные стены практически не обращали на себя внимание, глаза все время блуждали по старинным предметам интерьера, цена которых отражала не только материал и именитость мастера, но и историческую эпоху.

Кресла, буфеты, секретер, лампы и торшеры настолько разнились между собой, что казалось, в одном месте пересеклись времена и страны. Запах пыли веков и дерева, впитавшего в себя ароматы старинных благовоний, делал воздух в лавке густым и каким-то таинственным. Я зацепилась взглядом за глубокое кресло, отделанное черным бархатом, отчего оно казалось практически бездонным. Наверняка стоило оно безумных денег. Моя богатая фантазия тут же дорисовала обстановку комнаты, где оно могло бы стоять.

– Нравится? – спросил меня хозяин лавки, обладающий весьма приятным голосом. – Одобряю ваш выбор. У кресла редкостная история. К его достоинствам можно добавить и следующее: несмотря на то что это ХVIII век, оно не подвергалось реставрации. Это само по себе большая редкость. Думаю, обладать подобным экспонатом, достойным любого музея, радость для каждого коллекционера, особенно если он настоящий знаток. А то ведь знаете как бывает, есть у человека деньги, вот он и скупает все подряд… Даже не задумывается о том, какой вещью ему выпало счастье обладать.

Сетование антиквара вызвало во мне такую гамму почти забытых чувств, что я даже несколько смутилась, хотя подобные эмоции мне не слишком свойственны. Однако, вернув себе самообладание, я постаралась перевести разговор на интересующую меня тему. Впрочем, слова хозяина лавки навели на хорошую мысль: представиться коллекционером очень недурная идея, все лучше, чем стандартное – частный детектив Татьяна Иванова. Почему-то люди, собирающие старинные безделушки, терпеть не могут моих коллег. И, как мне кажется, совершенно напрасно. Будь наоборот, возможно, их жизнь стала бы намного проще.

– Кресло на самом деле великолепное, но я интересуюсь бронзой. Собственно, это меня к вам и привело. Гробовский Витольд Модестович – один из известнейших специалистов в этой области, его мне недавно порекомендовали и посоветовали найти через вашу лавку.

– Вот как? – Хозяин пожал плечами. Казалось, я разочаровала его. – Он сюда часто приходит, но в последнее время что-то пропал. А что, у вас есть договоренность с ним?

Нужно во что бы то ни стало уклониться от прямого ответа – мало ли какие отношения между ними? Я провела рукой по бархатной поверхности обивки кресла, стараясь отвлечь внимание антиквара.

– Нет, мне нужна его консультация и совет относительно… реставрации, – соврала я. – Кроме того, мне хотелось бы пообщаться с ним до аукциона, если это, конечно, окажется возможным. К сожалению, у меня нет его адреса, и если честно, – тут я обворожительно улыбнулась, – я надеялась, что вы мне поможете.

Мужчина еще раз оглядел меня с головы до ног. Я не волновалась – время на то, чтобы привести себя в идеальный порядок, у меня было, а добротный классический костюм вполне соответствовал имиджу преуспевающей девушки, увлеченной коллекционированием дорогих вещиц.

– Тогда вам, очевидно, лучше нанести ему визит. Гробовский занят работой, а когда работа занимает его, Витольд Модестович редко отвечает на звонки. Я запишу вам его адрес, – любезно улыбнулся мне хозяин лавки. – Но если в вас проснется интерес к чему-то еще, кроме бронзы, я мог бы предложить вам серебро. Недавно у меня появился изумительный кофейный набор с уникальной гравировкой, конец ХIХ века. Состояние предметов великолепное. Я просто уверен в том, что вы его непременно оцените. По-другому и быть не может. Если Гробовский ничего достойного не сможет предложить, не сомневайтесь, приходите, и без приобретения вы не уйдете. Поверьте, кроме бронзы, существует очень много интересных вещей. Нужно только уметь оценить их…

– А чем сейчас занимается Гробовский? – как бы невзначай поинтересовалась я, рассматривая лампу под темно-красным абажуром, стоявшую у так понравившегося мне кресла. Уходить совершенно не хотелось, обстановка безвременья незаметно поглотила желание действовать, я почти забыла о своей профессии частного детектива. А волка, как известно, ноги кормят, следовательно, мне нужно стряхнуть ощущение блаженства и нанести визит консультанту, нечистому на руку. Вот об этом ни в коем случае не стоит забывать. Надо поскорее выходить на улицу, в век двадцать первый, иначе изысканные предметы старых замков и домов с привидениями лишат меня остатков аналитического мышления.

– По-моему, он получил заказ на реставрацию… А почему вы интересуетесь?

Я удивленно вскинула брови:

– Интересуюсь? Вовсе нет, просто спросила, – рассеянно ответила я, стараясь равнодушным видом убедить в своей правдивости хозяина лавки. Кажется, бог действительно наградил меня среди прочих талантов и даром актрисы. Так что больших затруднений не возникло. – Пожалуй, я действительно зайду еще к вам… Коллекция собрана просто потрясающая. Только, наверное, выбирать и присматриваться буду долго.

– Это ничего, заходите, клиентам мы рады всегда. Зовут меня Орест Николаевич. Если меня вдруг не застанете, вам все равно помогут, люди тут работают знающие.

Я поблагодарила Ореста Николаевича и вышла из царства старины. Прозаическая реальность резко контрастировала с теми вещами, что буквально минуту назад окружали меня. Однако время не ждет, а я только выяснила адрес Гробовского. Я села в машину и поехала на Набережную, где обитал таинственно пропавший антиквар. Судя по улице и номеру, его дом находился буквально у моста на Музейной или Славянской площади. Чтобы добраться туда, уйдет не больше двадцати минут, решила я и не ошиблась.

Оставив свою «девятку» у подъезда, где уже ждали своих хозяев несколько иномарок, я осмотрела двор, пытаясь сориентироваться. Профессиональная привычка вычислять окна искомой квартиры не раз помогала мне. Дом был старой, скорее всего, довоенной постройки. Высокие окна и потемневшие кирпичные стены оказывали гнетущее впечатление. С крыши свисали сосульки, только вода бежала с них не веселой капелью, а монотонно падала, словно в пытках, описанных Вальтером Скоттом.

Кодовый замок на старых дверях выглядел несколько нелепо, однако говорил о том, что в этом доме живут состоятельные люди, готовые платить за свое спокойствие. Наличие еще и домофона подтверждало мое предположение относительно уровня благосостояния жильцов. Дворничиха невдалеке вяло собирала мусор в кучу, не обращая на меня ровным счетом никакого внимания. «Пятиэтажный дом, по две квартиры на площадке, с учетом магазина, который занимает первый этаж, значит, интересующая меня особа проживает во втором подъезде», – прикидывала я.

Жаль, что хозяин лавки не дал мне заодно и номер кода. Не думаю, что это сильно осложнит дело, но вот времени отнимет чуть больше.

– Добрый день, – обратилась я к равнодушной представительнице коммунальных служб, – мне нужно во второй подъезд к Гробовским, а номер кода, к сожалению, не помню. Вы не можете мне помочь?

– Отчего же. Девятьсот пятьдесят два, – сказала она, даже не подумав выспросить, зачем я туда направляюсь, как это свойственно обычным старушенциям. Флегматичность бабки удивила меня, может быть, она еще пригодится мне. В практике частного детектива бывает все.

Подъезд был удивительно чистым. То ли дети, проживающие в нем, понятия не имели, что на стенах можно рисовать, то ли детей в этом подъезде не наблюдалось вовсе. Мраморные ступени хоть и не сверкали, но свидетельствовали о том, что их регулярно моют. Все почтовые ящики закрыты на маленькие висячие замки и ни одного сломанного. Чудеса да и только! Не ожидала, что в Тарасове есть такие дома.

Я поднялась на третий этаж и остановилась перед деревянной дверью. Она выглядела столь надежно, что возникало ощущение таящейся за ней крепости. Но больше всего меня поразило настоящее смотровое оконце. Не глазок, какой обычно бывает на стандартных дверях, а именно оконце. От такого не спрячешься, его не закроешь ладонью. Все говорило, что в этой квартире живет человек не только принадлежащий к редкой профессии реставратора и антиквара, но и весьма практичный.

Нажав на кнопку звонка, я ожидала услышать трезвон в квартире, но звукоизоляция здесь оказалась тоже превосходного качества. Не успела я додумать эту мысль до конца, как оконце распахнулось и в нем появилось приятное женское лицо. Но, как ни старалась, дама не смогла скрыть признаки беспокойства. Работа частного детектива – это не только поиск и сопоставление улик и мотивов, но практическая психология. Зачастую эмоциональное состояние человека говорит мне гораздо больше и, главное, правдивее, чем он сам.

– Что вы хотели?

– Здравствуйте, мне нужен Витольд Модестович Гробовский.

Окошко закрылось, и взволнованное лицо исчезло, чтобы буквально через несколько секунд возникнуть в распахнутой двери.

– Проходите, пожалуйста, только вам придется подождать – супруг принимает ванну…

Я практически не слышала слов этой женщины, потому что глазам моим открылось нечто необыкновенное. А ведь я даже представить себе не могла, чтобы чей-то интерьер мог меня так поразить. Но то, что предстало перед моим изумленным взором, надолго запомнилось бы любому.

Вопреки всем стандартам, в квартире не было прихожей, из которой обычно двери ведут в остальные комнаты. Простор прекрасного холла подчеркивали зеленые стены, затянутые тонким арабским шелком с тонким витиеватым рисунком, искусно выполненным позолотой. Лепнина по периметру потолка делала комнату элегантнее и придала ей вид столь редкой салонности. Здесь не было ничего лишнего. Светлый паркет, должно быть, из ореха, гармонировал с мебелью – высоким шкафом, комодом и приставным столиком на высоких ножках. В дальнем углу комнаты стояло плетеное кресло с велюровой подушкой на сиденье. Напольные вазы содержали сухие цветочные композиции.

Почему-то мне подумалось, что вряд ли здесь поработал дизайнер, скорее чувствовалась рука человека с превосходным вкусом, умеющего безошибочно подбирать вещи. Мне стало любопытно, кто же занимается домом – сам Гробовский или его супруга? Второй вариант казался предпочтительнее, потому как, по-моему, сложно совмещать требующую большого количества времени реставрацию антиквариата и поддержание порядка в такой квартире.

– Вы позволите? – хозяйка дома учтиво протянула руку за моим пальто. – Меня зовут Элеонора Наумовна. У мужа бывает много посетителей, но, мне кажется, с вами мы еще не знакомы.

Я отдала плащ, совершенно о нем не думая, потому как не могла оторвать восхищенных взоров от мебели. Очевидно, моя рассеянность позабавила хозяйку, заметившую мой блуждающий по холлу взгляд.

– Муж очень ценит хорошую мебель, – отреагировала на мой интерес Гробовская. – Он считает, на красоте неразумно экономить. К тому же все это не только красиво, но и удобно. И есть возможность прикоснуться к искусству. Ведь в старину не было такого, как сейчас, – куда ни придешь, везде одно и то же. Вещи изготавливались чуть ли не в одном экземпляре.

Хозяйка жестом показала мне на уютную гостиную, войдя в которую я не смогла не проникнуться настроением Востока.