Духъ и Мечъ – Воичи Сила

– А то, что стали на ярмарке свои мешки впаривать сразу за малую деньгу. Даже глупый купец так никогда в жизни не сделает. В договор с ними вступил наш мельник Севастьян, – продолжал Аким.

– А Севастьян побег к воеводе, думал зерно ему отравленное предлагают, больно деньги малые, – продолжил Кулиш.

– И чего? – спросил Тимоха.

– Воевода первым делом к Грихе, дескать покажи места, где купцы живут.

– А купцы в то время где были? – не унимался Тимоха.

– Повадились они в детинец ходить. До их приезда у нас все открыто было, сам князь без сопровода на ярмарку заходил.

– Ну, пришел воевода в сарай и что? – не успокаивался Тимоха.

– Чего, чего, огнестрелы нашел под лежбищем пришлых. Их сразу на дыбу, они во всем признались.

– Там и не такое споешь, – бросил Аким.

– Что с ними сделали? Тоже в шахту отправили? – вопрос задал Герасим.

– Сказывали будто головы отрубили, а там кто его знает? Может и в шахту, – со знанием дела заявил Кулиш.

Разговор на том и оборвался, вошел тюремщик и велел Акиму и Кулишу идти за ним. Бедолаги обнялись с сокамерниками и уныло пошли к выходу, не забыв при этом, попросить за все прощения.

Прошло достаточно времени прежде, чем Герасим спросил Тимоху о его намерениях.

– Ждать зимы тут я не намерен, – прозвучал ответ, – надобно отсель выбираться всеми правдами и неправдами. Только как, ума не приложу.

– Мысль меня осенила, когда мы солому ворошили. Пол тут земляной, стало быть, можно попробовать сделать подкоп под нижний венец.

– Ну хватил. Да мы руки до локтей сотрем прежде, чем чуть углубимся.

– А вот не сотрем. Берем лохань и освобождаем ее от обхвата, то есть обруча. Разбираем лохань на ладовы и теми дощечками будем копать.

– Они жуть как воняют от долгого использования.

– Ежели думаешь, что в шахте запах лучше, тогда сиди и жди, – продолжал Тимоха, – чтобы легче копать, землю будем поливать водой из бочки. Токмо пододвинем ее ближе к подкопу.

– Как ты стену отгадаешь, чтобы сразу наружу, – продолжал сомневаться Герасим.

– Чего тут гадать? Где щель вместо окна, с той стороны и начнем. Копать будем по очереди. Главное, чтобы ночи хватило. Коли не сумеем до утра, все пропало. Останемся мы в долбанном Нагорье до конца своей жизни, тут и сгинем.

Никто из них ни разу в жизни не работал так усердно и можно сказать рьяно, с остервенением. Сперва проходка шла легко, потом землю сменили залежи глины.

Тут помогла вода. К середине ночи углубились до нижней части первого венца. Дальше работа пошла быстрее, потому как пришло понимание возможности бегства. Рассвет еще не занялся, а проход был уже завершен. Оба в изнеможении бросились на копну соломы, однако тут же вскочили и полезли на волю. Ликование оставили на потом, стали думать, куда бежать.

– Вон дорога, она ведет к сторожке, а там до леса рукой подать, – торопился Герасим.

– Тюремщики придут в темницу почитай через час-полтора. Поднимется шум и нас начнут искать. Где? Правильно, на дороге в Сурайск. Токмо они на лошадях, а мы на своих двоих, – возразил Тимоха.

– Коли знаешь куда идти, начинай верховодить, – сдался Герасим.

Беглецы легкой трусцой двинулись в сторону и оставили сторожку справа. Бежали по лугу, впереди виднелась полоска леса. Через две версты дыхание сбилось и ребята упали на жухлую траву. Надо было хоть немного передохнуть. Потом снова бежали покуда хватило сил. Вошли в лес и немного успокоились. Тут беглецов уже не увидеть. В лесу ни дорог, ни тропинок, только трава по колено и шелест верхушек деревьев. К полудню повезло, вышли к роднику и земляничной поляне. Поели, попили и легли в траву. На Герасима навалилась дрема, Тимоха пытался по солнцу определить примерное место их нахождения. Совсем необъяснимо привиделся у родника старик в длинном одеянии, в наглавке и с цепями на плечах. На всякий случай Тимоха потер глаза, видение не исчезло. Будить Герасима не стал, тот спросонья мог напугать старика. То, что перед ним монах, сомнений уже не было. Тимоха встал на колени и тихо позвал:

– Отче!

Монах не вздрогнул, повернулся к Тимохе и спросил про второго.

– Откуда известно? – удивился Тимоха.

– Многое вижу, идите за мной.