Не возжелай жену чужую
Переезд – событие не только радостное, но и чрезвычайно хлопотное. Марина уже осознала это в полной мере. Она не ожидала, что свекор захочет лично участвовать в этом процессе, да еще и станет торопить их.
– Куда спешить? У нас по договору о продаже еще три недели в запасе, – миролюбиво возразила она мужу. – Мы и вещи до сих пор не собрали.
– А кто обещал всю неделю понемногу разбирать шкафы?
– А кто обещал мне коробки и мешки принести? У меня и половина вещей не влезла в имеющуюся тару.
– Да зачем нам столько коробок и мешков? Тут близко, метров пятьдесят из подъезда в подъезд. Можно не паковать, все в руках унести.
– Андрей! Да ты только представь, сколько раз придется носить! Ведь если с каждым чайником, с каждой книжкой спускаться вниз, проходить по улице, снова подниматься – жизни не хватит.
– Хорошо, завтра привезу коробки и мешки куплю. Марина, ты не обижайся, но я уже пообещал отцу, что переезд состоится в это воскресенье.
– Через 6 дней?!
– Ну да, я все понимаю, но потом будет моя командировка, еще дня два. А у отца был такой вид, такой… Словно это «вопрос жизни».
– Ты с ума сошел! Мы же ничего не успеем!
Конечно, они успели. Если было обещано самому Краснову-старшему, то отвертеться невозможно. Виктор Александрович слишком занятой человек, чтобы менять свои планы из-за нерасторопности невестки, сына или кого бы то ни было еще.
Марина призвала на помощь родителей и сестру с мужем. Прежде всего, она посоветовалась с отцом. Николай Николаевич Белых, опытный прораб, работавший в молодости на стройках Сибири, помог ей составить четкий план переезда. Он предложил Марине заранее нарисовать схему обстановки новой квартиры, пронумеровать комнаты и шкафы. Затем все мелкие вещи упаковать в коробки, сумки и мешки с маркировкой: «комната № 1 шкаф № 2», «кухня, шкаф-пенал» и т.д.
В течение недели Марина, как могла, освобождала шкафы от одежды и книг, а в субботу дошла очередь до посуды. И тут героическая бабушка Елена Алексеевна предложила посидеть с двумя малышами, чтобы Маша тоже приехала и помогла сестре. В разгар работы неожиданно позвонила Таня Носик и сказала, что хочет зайти. Марина и Маша обрадовались: их школьная подруга Таня Колокольникова, взявшая по мужу забавную фамилию Носик, жила в пригороде, и виделись они теперь очень редко.
Занимаясь упаковкой посуды, Таня и сестры Белых оживленно беседовали.
– Марина, я очень рада за вас! И дом такой красивый, современный, не какая-нибудь коробка прямоугольная.
– Да, сейчас не строят прямоугольные дома, но дело не в эстетике, а в экономике, ведь чем ближе многоугольник в окружности, тем меньше его периметр при той же площади.
– Ох, подруга, расшифруй, я же университетов не кончала.
– Я тоже что-то не поняла, – добавила Маша.
– Все просто: при той же жилплощади на круглую башню надо меньше стройматериалов, чем на квадратную.
– Значит, идеальный дом – цилиндр?
– Нет, вообще-то, шар. Это геометрическое тело с максимальным объемом.
– Господи, и почему ты стала журналистом, а не программистом? Ладно, хватит математики. Лучше скажи, Марина, ты новый детектив не пишешь?
– Нет, времени не хватает, на мне остались статьи про добрых людей. Хорошо еще, что «Исповедь молодой мамы» закончилась.
– Почему закончилась, ты хотела продолжать писать про ребенка и дальше, до года?
– Да я, конечно, могу продолжать, но это уже не пойдет в печать. Едва мы напечатали первые три главы про беременность, рейтинг журнала поднялся. Но когда печатали главу про роды, то уже были не одиноки. Андрей подверг мои впечатления жесточайшей цензуре, убирая всякие физиологические подробности, чтобы не шокировать читателей. Зато «проклятые конкуренты» не постеснялись, вывалили на публику откровения беременных знаменитостей всех мастей. Целую лавину! И все прошло «на ура».
– Да я кое-что видела. Но не думаю, что все эти артистки, жены артистов и любовницы известных людей пишут все сами.
– Нет, конечно, за них это делают профессионалы, а они только представляют и фотографируются. Но тема уже так избита и изъезжена, что публику пытаются привлечь разными пикантными подробностями, чересчур откровенными снимками или даже фильмом-репортажем о ходе родов.
– Какой фильм может быть в журнале?
– В Интернет-версии, конечно. А в тексте – ссылки. Ну а мы с Андреем решили свернуть свой проект, допечатаем то, что я уже написала про первые три месяца жизни Сашеньки – и закончим. Так что я теперь почти официально в отпуске по уходу, просмотр почты и маленькие статейки не требуют много времени.
– Жаль! А я уже надеялась, что в каждом номере буду узнавать, как вы с малышом поживаете, смотреть свежие фотографии.
– Таня, зачем тебе статьи про нас читать? Ты лучше приходи в воскресенье на новоселье, там сама всех увидишь: и детей, и отцов, и дедушек с бабушками.
– Ой, ты кого второй бабушкой посчитала? Юлю? – Таня засмеялась, сверкая отличными белыми ровными зубами. – Нет уж, Юлька себя бабушкой ни за что не признает! Интересно, конечно, всех повидать.
Так приедешь?
Придется приехать, тем более, у меня свои дела в городе есть, – Таня не заставила себя долго уговаривать. – А Игорь будет один или с Ульяной? Здорово у них получилось! Прямо как в сказке: «…И роди богатыря мне к исходу сентября».
– Нет, Игоря не будет.
– Что так, они с Андреем поссорились?
– Нет, конечно. Но он с рождением сына слегка сдвинулся по фазе: от Ульяны с малышом не отходит, специально взял отпуск и проводит его исключительно дома. Ульяна хотела его отправить на новоселье, но Игорь не хочет пропустить купание Павлика. Это целый ритуал, в котором у Игоря свои обязанности. Во-первых, Игорь набрасывает махровое полотенце, когда Ульяна из ванночки вынимает малыша. Во-вторых, он гремит погремушкой, чтобы Павлик не плакал при одевании. И, в-третьих, подносит младенца к маминой груди, когда Ульяна ложится на диван (она кормит лежа). Игорь столько фотографий нащелкал за две недели, что у нас в сумме на двоих детей, по-моему, меньше. Забивает Андрею весь почтовый ящик. А еще любит звонить и делиться впечатлениями.
– Да, и еще Игорек помешался на стерильности, – добавила Маша. – Я предложила в первые дни придти посмотреть малыша, так он мне не разрешил. Мне – детскому врачу!
– Почему? Чем он это объясняет?
– Тем, что я в Центре работаю, контактирую с больными детьми. А то, что в нашей «Незабудке» дети не инфицированные, а с невропатологиями, ему все равно. Милостиво обещал пригласить меня в гости, но не раньше, чем через месяц, а лучше даже через два. Тут Ульяна отобрала трубку и твердо заявила, что, как три месяца Павлику исполнится, всех приглашает. Подождем до двадцатого декабря, вдруг, Игорь ей запретит.
– Ничего, это пройдет. Лучше ревностный папа, чем пофигист. Надеюсь, Ульяна и нас не забудет позвать. Кстати, мамашки, посоветуйте, что им подарить?
– Что хочешь: костюмчик теплый, комбинезончик на годик, слинг.
– А что это – «слинг»?
– Вроде сумки для ношения детей.
– Я видела, ребенка несли в какой-то тряпке через плечо, вроде шторы с пряжкой на груди. Я еще подумала, что у бедной мамы просто нет денег на коляску, и она взяла старую тряпку. Так это и есть слинг?
– Да. Слинги сейчас входят в моду, мать и дитя находятся в непрерывном контакте. Их специально шьют, и крой совсем не простой.
– А ты откуда знаешь?
– Мне Олеся рассказывала, она их шьет и продает.
– Какая Олеся?
– Олеся Николаева, по мужу Иноземцева. Ты забыла Олесю? Мы вместе с ней с детства дзю-до занимались, только она еще раньше бросила. Потом перезванивались регулярно, в гости забегали.
– Да, помню, как-то давно, кажется, на твоем дне рождения встречались.
– Да, скорее всего. Вот она, можно сказать, нашу Машу замуж выдала.
– Как это, она выдала? – удивилась Маша. – Это же ты с Олегом в бассейне познакомилась. Я помню, как ты тогда резко сменила имидж, чтобы ему понравиться. А потом нас познакомила. Причем тут Олеся?
– А в бассейн кто меня пригласил? Олеся. Пригласила, чтобы десять человек на дорожку было, своя компания. А сама вскоре перестала ходить из-за беременности. А ее муж, еще продолжал ходить. А с Олегом Ярославским они в одной группе учились в Бауманке. Вот он и привел своего друга.
– Выходит, они оба в судьбе Маши приняли участие. Так, значит, этот Иноземцев должен был быть на свадьбе у Маши вместе с женой. А я что-то такой пары не помню.
– Их не было. Они к тому времени совсем отошли от компании. Там была одна история, трагическая, долго рассказывать.
– Тогда не надо. Мне сегодня еще в Колотово ехать. Короче, Марина, ты не собираешься себе заказать эту модную штучку, слинг? И мне тоже закажи для подарка Ульянке.
– Давай вместе сбросимся и купим. Он ведь стоит примерно как коляска. Я сегодня же позвоню Олесе. Заодно про новоселье расскажу, надо ей наш новый адрес сообщить. Ой, я ей с самого Нового года не звонила! Да и тогда не поговорили толком из-за роуминга, она была за границей. Она даже про Сашеньку не знает, вот удивится!
– Договорились – купим этот слинг, только самый красивый, не похожий на тряпку. Ну, мне пора! С последней коробкой вы уж без меня справляйтесь.
– Что ты, Таня! Без чая я тебя не выпущу!
– Маринка, да мне уже некогда…
– Десять минут ничего не решают. Девочки, быстро за стол! – Марина принялась споро накрывать к чаю.
Маша поинтересовалась.
– Таня, ты про себя-то расскажи: как дела?
– Ну, в двух словах: мы с Максимом вкалываем денно и нощно, я – с ножницами и расческой, он – с домкратом и гаечным ключом, причем, я зарабатываю больше.
– А когда Максим откроет свою станцию техобслуживания? Он должен хорошо зарабатывать на обновлении шин. Наверное, уже накопил денег на новое здание?
– Никогда не откроет, так и будет подсобку арендовать, пока мы от его сестрицы подальше не переедем.
– Ого! Чем это Лена вам помешала? Ты говорила, Максим к ней привязан, и племянника очень любит.
– Да, а кое-кто этим бессовестно пользуется!
Таня, принимая из рук Марины чашку с чаем, в сердцах с размаху поставила ее на стол, даже чай расплескала. Серые глаза ее сверкали возмущением, подвижные густые брови нахмурились, рука машинально потянулась к вазочке с крекерами. Не прерывая рассказа, она принялась поедать их один за другим. Марина и не подумала остановить подругу. Из всех ее знакомых единственная Таня Носик никогда не полнела ни от каких лакомств, оставалась стройной, даже худой. Мама как-то назвала это свойство «счастливый случай обменного равновесия». Все семейство Белых, напротив, регулярно боролось с лишним весом. Марина вычитала забавную классификацию форм отложения жира: яблоко, груша и песочные часы. Папа был «яблоком», как большинство мужчин, у него резко выдавался только живот. Мама и Марина попали в «груши», набирая лишний вес, они сильнее раздавались в бедрах и ниже талии. Счастливым исключением была Маша, типичные «часики», она полнела равномерно сверху и снизу, при этом талия оставалась довольно тонкой, что многим даже нравилось. Олег, например, считал, что роды улучшили фигуру жены. Но Маша не соглашалась оставаться полненькой. Сейчас Марина с Машей только пили чай с молоком и внимали гневному монологу Тани.
– Леночка у них младшенькая в детстве была болезненной, ее баловали. Вот и вырос пуп Земли. А с виду – такая милая, ласковая, беззащитная, ресничками – хлоп-хлоп. Голосочек – слабый, тихий, не говорит, а шепчет. Я полгода ее никак раскусить не могла, жалела, что Леночка такая беспомощная. Но потом заметила, что все время ей одной в семье что-то надо, а другим – нет. Деньги вытягивает из семьи, как в прорву. То они с мужем квартиру снимали, а Максим оплачивал, ведь Леночка не работала. И ей, и Кирюше, племяннику, всегда что-то позарез требовалось: то пальто, то компьютер. Теперь Леночка развелась, работает в садике, получает мало, так что бы ей ни жить у матери? Не хочет! Ведь придется печку топить и в огороде вкалывать. Якобы ей в родительском доме тесно, в четырех комнатах, мы ей мешаем. И опять Максим, как виноватый, платит за ее квартиру.
Зато Кирюша все выходные у бабушки, и никогда без подарка не уходит: то диск с мультиками, то пистолет, а то и джинсы. Мальчику пять лет, ребенок очень умненький, обаятельный, но первые слова: «Бабуля, а что ты мне купила?» Практически вся пенсия мамы на него уходит. А побелка, огород – тут Леночку не допросишься, слаба здоровьем. А посмотрели бы, какие она сумки с соленьями-вареньями от матери тащит! Мама – добрейшей души человек, работящая, справедливая, только к дочери у нее – слепая любовь. Но я придумала, как этот хомут с шеи Максима снять.
– Замуж выдать?
– Нет, я на себя такой грех не возьму. Мы освобождаем Леночке жилплощадь, к моим родителям переезжаем.
– Ура! Будешь жить совсем рядом! – Вскричала Марина и радостно обняла подругу.
– Только вы меня Максиму не выдайте. Я причину, конечно, другую нашла. Надо помогать моим, у папы нога болит, у мамы давление скачет.
– Нет, ты за кого нас принимаешь!
– И салон свой снова займешь? – спросила Маша.
– Ну, конечно, я же его Элке не продала, а сдала в аренду. До конца месяца у нее заплачено, а с первого ноября я возвращаюсь. Конечно, клиентура меня подзабыла за два года, но я надеюсь напомнить им о себе. А Элка, если хочет, пусть остается у меня мастером. У нее стиль – модерн, а у Даши – классика. А втроем мы любую клиентку причешем.
– И мы к тебе снова приезжать сможем! – Обрадованная Маша тоже обняла Таню.
– Всегда без очереди. – Таня чмокнула в щеку одну, потом другую подругу. Но тут бросила взгляд на часы и заспешила. – Ой, девочки-подруженьки, я уже пересидела полчаса! Теперь в темноте поеду, дома будут волноваться. Ну, до воскресенья! Я обязательно приеду, помогу. И поболтаем еще.
***
В воскресенье, ровно в 16 часов Марина усадила за накрытый стол: Андрея, маму и папу, Машу и Олега, Виктора Александровича и Юлю, Таню Носик и друга Краснова Илью Константиновича Рогова. Это был новый стол, за него свободно можно было бы усадить и дюжину гостей. В старой квартире он просто не поместился бы.
Их прежняя «большая комната» была вдвое меньше этой. Почти квадратная сорокаметровая комната выдавалась наружу трехгранным эркером, вдоль которого шла лоджия. Свет падал на нее уже с утра, затем его лучи попадали в комнату, а вечером снова лоджия горела, как фонарик, до самого заката. Две спальни были гораздо меньше, уютнее. Они располагались в глубине квартиры по обе стороны коридора, разделенные ванной и туалетом. Кухня-столовая была ближе всего к входной двери, через стенку от большой комнаты. Марине очень понравилась такая планировка: ванная комната не у входной двери, а туалет не возле места, где едят.
Оформление продажи и покупки, да еще этот роскошный стол из натурального дуба съели половину суммы, накопленной на расширение дела. Правда, идея торговли бумагой, для которой откладывались деньги, оказалась «мыльным пузырем», но все равно этот «внутренний заем» надо постепенно отрабатывать. Поэтому кроме стола обнов не было, и их старая мебель «потерялась» на обширной площади. «Ничего, зато просторно, светло».
Краснов, естественно, не мог таскать мебель сам, и не из-за слабого здоровья – форму он поддерживал вполне спортивную, – а из-за своей постоянной занятости. Он просто прислал бригаду такелажников, так что недостатка в мужской силе не было. Но без папиного руководства была бы сплошная сумятица и неразбериха. Рабочие переносили мебель, ставили и развешивали по стенам полки и шкафчики. Дрель жужжала почти непрерывно. Ей вторили приглушенные «трели» из соседних квартир. В это воскресенье в дом въехали и другие новоселы. Коробки и мешки переносили Андрей, Олег и подъехавший позже Илья Константинович. Олег был в отличном настроении, говорил за двоих, развлекая Андрея. Марина с удовольствием тоже послушала бы его, но она улавливала только отдельные фрагменты.
– …Тетрис или «Стакан Пажитного» был настолько популярен в Америке, что ЦРУ назвало его «секретным оружием русских», потому что, играя в эту игрушку, сотрудники Пентагона теряли полтора миллиона человеко-часов за год…
«Олег в своем репертуаре, расхваливает русских программистов. Кстати, интересно, как подсчитывались эти человеко-часы, не с секундомером же? Наверно, по системным журналам».
– …Нет, Биенале – не просто выставка, которая проводится раз в 2 года, тем более, это не никакой не конкурс. Это праздник, фестиваль, международный слет художников…
«Ага, это Андрей рассказал про нашу июльскую поездку в Венецию. Конечно, Олега, человека из семьи художников, в этом вопросе не переплюнуть».
Тем временем Марина, Маша и Таня, закончив упаковку вещей в старой квартире, перешли в новую и начали там распаковку. В первую очередь Марина оборудовала детский уголок, потом кухню, где Маша сразу занялась готовкой, потом принялась расчищать место под обеденный стол.
Несмотря на четкий продуманный план, полностью избежать суматохи не удалось. Так, например, потерялся чемодан со скатертью и полотенцами, пришлось накрыть стол новой простыней. Марина во что бы то ни стало стремилась создать уют, хотя бы в одной части комнаты. Но штора нашлась только тюлевая. «Ничего, так светлее. Хорошо еще, что карниз не потерялся. Хотя, как можно потерять предмет трех метров длиной?»
Не обошлось и без серьезных убытков: отвалилась дверца старенького кухонного шкафчика и разбился подаренный на свадьбу столовый сервиз. Его нес Олег Ярославский и выронил коробку, споткнувшись на пороге квартиры.
Марина прибежала в прихожую, заслышав грохот и звон бьющихся тарелок.
– Прости, Марина! – Олег покаянно прижал руку к сердцу.
Сердиться на Олега Ярославского, когда он так умильно смотрел своими синими глазами, было невозможно.
– Ничего, на счастье! – великодушно простила Марина.
Не стал ругаться и Андрей, застывший в дверях с двумя стульями в руках, только покачал головой и протиснулся бочком мимо коробки.
– Я куплю новый такой же сервиз, не расстраивайся, свояченица! Давай, я сам все целое выберу.
Он с готовностью склонился над коробкой, начал отрывать скотч.
Марина присела на корточки рядом с Олегом и тоже стала осторожно вынимать из коробки целые предметы и складывать их на пол.
– Только руки не порань! Чем ты так увлекся, что порог не заметил?
– Я как раз рассказывал Андрею про вероятностный анализ родственных связей. Ты помнишь, я сделал программу по заказу «Центра доктора Петрова»?
– Конечно, помню. Ты смотри, подряд три целых тарелочки! Я же статью про это написала в «Кредо». Неплохая реклама получилась для тебя и для центра.
Олег тогда в деталях расписал свою работу Марине. Метод основывался на анализе состава крови предполагаемых родственников. В «Медицинском центре доктора Петрова» по новейшей технологии делали многокомпонентный экспресс-анализ, в основном, для выявления не только болезней, но и предрасположенности к ним. Потом какой-то аспирант написал диссертацию о сходстве таких анализов у кровных родственников. Олег ухватил суть метода и разработал авторскую программу, которая сравнивала результаты и вычисляла вероятность родства в процентах, в интервале от 0 до 100 процентов. Реально из-за погрешности разброс составлял примерно от 10 (не родня) до 90 процентов (определенно близкая родня). Метод уступал анализу ДНК по точности, но устраивал многих клиентов, так как был значительно быстрее. Новость, которой так спешил поделиться Олег, заключалась в том, что центр закупил новое оборудование для анализа не по крови, а по любым образцам тканей человека. Например, по ногтям или волосам.
– И мне удалось адаптировать программу к новом исходным данным! Я сравнил свой код, полученный по крови, и по волосам – результат практически одинаковый.
– Молодец! Кто бы сомневался! Медики хорошо заплатили тебе?
– Нет, все гораздо лучше: я вошел в долю и получаю процент с прибыли, а программа принадлежит мне и запатентована. Я сам делаю расчет и выдаю результат.
– Здорово! Все, Олег, остались одни черепки, можно выбросить всю коробку.
Пришлось сервировать стол разносортицей: большие и маленькие тарелки, чайные блюдца, небольшой салатник. Сумку со столовыми приборами и салфетками Марина принесла лично, поэтому с вилками-ложками проблем не было. Катастрофически не хватало мест для сидения, так как диван сразу поставили в спальню. Андрей принес к столу последнюю табуретку, пересчитал мебель и соорудил скамейку из своих горных лыж, покрывала и двух раздвинутых стульев.
Виктор Александрович подъехал уже почти к концу переезда. Когда он с Юлей под ручку появился на пороге, его даже сначала не заметили. Марина, пробегая из кухни в комнату с нарезкой сыра на одной тарелке и овощами – на другой, вдруг притормозила, краем глаза зацепившись за колоритную пару. Высокий импозантный мужчина средних лет, с властным суровым взглядом голубоватых льдистых глаз под светлыми кустистыми бровями, а рядом – яркая стройная брюнетка, одного с ним роста, с водопадом темных, блестящих, как шелк, волос, томными зелеными глазами, ослепительной улыбкой. За их спинами привычно маячили фигуры двоих охранников. Марина узнала их, это были братья-близнецы Богдановы, потрясающе могучие и одинаковые. «А что же ни один не прошел в квартиру, не проверил безопасность? Ах, да, здесь же Илья Константинович. Конечно, начальник охраны на высоте, это он их встретил и дверь открыл».
– Здравствуйте, Виктор Александрович! – Марина, отведя тарелки подальше от дорогого серого костюма, быстро чмокнула свекра в щеку. – Юлечка, привет! – Второй поцелуй был теплее. – Очень рада! Проходите в ту комнату, там возле стола уже можно сесть. Андрей! Андрей, встречай отца! – и умчалась с тарелками к столу.
Виктор Александрович, удивленно подняв брови, смотрел ей вслед. Ну, и невестка! Никакого почтения к олигарху! Вихрь, порыв, творческая личность. Книжки пишет чаще, чем пироги печет. Очень независимая и упрямая. Но при этом – нежная и преданная жена его сыну, заботливая мать внуку. И ни грамма фальши. Если поцеловала, значит, действительно рада.
Тут как раз вернулся Николай Николаевич, ездивший за Еленой Алексеевной и Сашенькой, и все начали усаживаться за стол. Малыш в машине заснул. Бабушка умудрилась принести внука в новую квартиру спящим. Так его и уложили в кроватку в комбинезончике, приоткрыв окно.
Марине очень хотелось, чтобы новоселье стало настоящим семейным праздником, запомнилось всем надолго. Она постаралась накрыть стол на все вкусы. Жареная курица и пельмени для мужчин, печеная рыба в фольге для Маши и Юли. Три гарнира: рис, картошка, тушеные овощи. Салаты: от любимой папой «селедки под шубой» и сытного печеночного до легчайшего зеленого с оливковым маслом. На закуску три сорта сыра, три вида мясопродуктов, красная рыба, бутербродики-канапе с икрой. И еще, конечно, фрукты, а к чаю – домашний яблочный пирог по рецепту Ульяны.
Пришлось поставить и спиртное, не одобряемое папой. Марина строго ограничила Андрея: только одна бутылка шампанского, отметить чисто символически. Она опасалась, что Илья Константинович переберет, особенно, если приложится к коньяку, который Виктор Александрович, как правило, приносил с собой. После смерти жены Илья Константинович целый год так неумеренно прикладывался к бутылке, что Краснов-старший даже припугнул его увольнением. Марине было очень жаль Рогова, она знала его уже пять лет как близкого друга Виктора Александровича. Он с женой даже был на свадьбе Андрея и Марины, а там собирался очень узкий круг родных и друзей. И жену его жаль: она была тихая и приятная в общении женщина. Рак крови, болела несколько лет. Детей у Роговых не было.
Марина посадила Илью Константиновича между папой и мамой. «Папа не пьет совсем, а мама разве что полрюмочки иногда примет. И уж точно они не станут никого уговаривать выпить». Но, судя по всему, Рогов уже переборол свою депрессию, вел себя совершенно нормально, а пил только минеральную воду. Разговор у них сразу пошел о даче. Марина удовлетворенно отметила, что Илья Константинович оживился, рассказывал, что в детстве жил в частном доме с садиком, и сейчас мечтает приобрести клочок своей земли, чтобы выращивать цветы и фрукты. Николай Николаевич и Елена Алексеевна слушали его с полным пониманием, делились своим небольшим дачным опытом и периодически демонстрировали достижения в этой области. Периодически, вернее, хаотично, так как Андрей, по просьбе Марины поставивший на компьютере диск с альбомами фотографий, второпях включил режим случайного выбора слайдов. И теперь под тихую музыку мамины цветы и папины яблони сменялись на экране замками Чехии или дайвингом на Кипре, сидящими Витей и Сашей или видами Альп. Сцены пикника со швейцарской семьей Краснова Марина предусмотрительно не включила в просмотр, чтобы не раздражать Юлю.