Броненосец «Потемкин»

– Копирование на отечественных верфях произведения Амабля Лаганя конечно дело хорошее, да ещё в пяти экземплярах, но не кажется ли Вам, что производство тридцати башен среднего калибра и изготовление заваленного борта слишком увеличивают срок постройки корабля, – Голиков/Бурлаков позволил себе высказать своё мнение по данному вопросу, неоднократно высказываемую в печати, – да и вооружение портов не однозначно, так как например в порту Александра III установлено, например, десять 10-дюймовых орудий, а в Порт-Артуре лишь пять.

– Постройка таких кораблей как «Ретвизан», конечно ускорила бы всю программу примерно на год, но у японцев, которых мы сейчас рассматриваем, как наших противников, скорость все равно выше, и они могут поставить над нашей эскадрой палочку над Т, а башни среднего калибра, позволяют вести огонь круто по носу, к тому же, только на этой серии кораблей установлена противоторпедная бронированная переборка. Она должна спасти от реальной угрозы, ведь у «страны восходящего солнца» миноносцев около сотни, и каждый хочет всадить торпеду в борт нашему бронированному кораблю.

– Еще спорным вопросом является низкое расположение и бронирование 3-дюймовых орудий, так как, для введения между ними перегородок, снижена толщина главного броневого пояса до 7,6-дюйма, а это уже как говорят в Одессе, две большие разницы.

– Вы мне эти жаргонизмы бросьте, все продумано, – стал заводиться Великий князь, – зато, увеличена площадь бронирования, что и надо, чтобы противостоять меленелитовым25 снарядам, да и плиты соединялись в монолит методом – ласточкин хвост, впервые в мире, не говоря уже что для плавки металла применяется статическое электричество и фосфатирование26, так что корабли Российского императорского флота могут проплавать сто лет, и ржавчина им будет неизвестна, более того, как Вам должно быть известно, именно из продукции Тагильских заводов сделана Эйфелева башня и статуя Свободы!

Голиков поразился данному обстоятельству, ему было известно только, что крыша Лувра и здания парламента Англии покрыты металлом, произведенным в Российской империи.

– Вызовите лучше старшего офицера, расспросим о команде, с которой Вам предстоит идти в бой.

– Добрый день господа, – подошел к генерал-адмиралу и отдал честь старший офицер Ипполит Иванович.

– Правда, что вы приходитесь двоюродным братом писателю Владимиру Гиляровскому? – тоже учтиво сделал легкий кивок Великий князь.

– Конечно, мы очень дружны и состоим в переписке, – ответил Ипполит Иванович, – что Вас интересует господа?

– Расскажите о матросах, что набраны нам на корабль? – попросил Бурлаков в образе Голикова.

– Да ничего особенного когда я на «Владимире Мономахе» и «Памяти Азова» служил, вот это были матросы – богатыри, а нынешние, из которого и состоит наш 36-й флотский экипаж в составе 781 матроса на половину молодые матросы 1902 и 1903 годов призыва, часть обучились на «Березани», – сообщил Гиляровский, глядя на Генерал-адмирала и капитана 1-го ранга, – около сотни человек, которые могли быть в контакте с рабочими пропитанными бациллами социализма, мы списали на берег, так что надеюсь, наше дальнейшее плавание пройдет без неприятностей.

– Что необычного произошло в момент подготовки корабля? – поинтересовался Великий князь, – я честно ожидал, что Ваш корабль вступит в строй только через год, учитывая многочисленные митинги и диверсии, а также загруженность промышленности многими военными заказами.

– Нам с офицерами удалось предотвратить пожар в машинном отделении, а также принятию мер контроля, за броней башен главного калибра, – ответил Голиков, – если бы их отгрузили бракованные, да еще установили, то пока демонтаж, заказ новых, так уже бы наступил новый 1905 год, а что он нам несет, сам Бог только ведает.

– Благодарю за службу, – похвалил Великий князь, – сразу видно служебное рвение, непременно отмечу в рапорте перед государем. А много грамотных матросов?

– Примерно треть, – вновь ответил Гиляровский, знавший по долгу служебных обязанностей данный вопрос лучше всего, – еще восемнадцать процентов можно считать малограмотными, а еще треть неграмотных, по остальным каюсь, информацию пока не получил, но в целом наш матрос в общей массе – крестьянин южных губерний империи, и лишь только сотня из них горожан.

– Прошу уточнить, сколько на борту у нас гражданских специалистов? – попросил Голиков.

– Так двадцать три рабочих Николаевского судостроительного завода и два артиллериста из Петербурга, что установили нам в башни диковинные приборы и теперь затворы на орудиях всего за шесть секунд закрываются вместо двадцати.

– Прикажите позвать сюда этих господ, – приказал Алексей Александрович и Гиляровский, пользуясь случаем удалился отдать распоряжение.

Прибыли на мостик перед очи Великого князя начальник артиллерийской чертежной мастерской Морского технического комитета полковник Шульц и член комиссии морских артиллерийских опытов Григорьев, оба были среднего сложения и ничем не примечательные господа, но проделывали очень важную работу в интересах флота на новейшем корабле, со всем усердием и старанием.

– Добрый день господа, – Великий князь учтиво поздоровался, сознавая важность задачи что предстоит кораблю, – расскажите без утайки, какие опыты Вы ставите над кораблем в целом и его артиллерийской частью в частности.

– Корабль вообще не планировался к дальним плаваниям и на данный момент, начало 1904 года, считается самым новейшим находящимся в отечественных портах, так что, именно на нем, уже год, ведется работа по повышению огневой мощи уже установленных орудий, – сказал, словно доложил Григорьев, – задача ведется по всем фронтам, и одно из самых главных, это повышение скорострельности орудий главного калибра, чтобы корабль стрелял в два раза чаще, чем это происходит на других кораблях нашего флота.

– За счет чего Вы хотите достигнуть такого прогресса? – поинтересовался Генерал-адмирал.

– Прошу сказать, – продолжил Григорьев, – почему ручку затвора как пятьдесят лет назад, еще когда нашли широкое применение казнозарядные27 нарезные орудия ручку открывания и закрывания затвора крутит матрос?

– Кто же должен крутить? – не понял вопроса Великий князь, – мичман что ли?

– В то время, как на кораблях паровые машины крутят башни, генерируют электрический ток, поворачивают тяжелые орудийные башни и стволы, процесс заряжания затвора орудия остается ручным! По моему мнению, это нонсенс!

– Вот мы и пошли вместе с комиссией по морским артиллерийским опытам по пути увеличения механизации башни, – вставил слово Шульц, – возросла скорость подачи снарядов и зарядов, установлены новые дальномеры и электрический привод, для открывания и закрывания затвора.

– Так матрос же залениться, – Генерал-адмирал был в своём амплуа, рассуждал словно помещик и крепостник, – зачитается социалистической литературой, бунтовать вздумает.

– Нам же, надо обеспечить боевую мощь корабля, чтобы снарядов в минуту больше выпускал, да огневую мощь, – Бурлаков в обличии Голикова поддержал артиллеристов, – проведенные опыты показывают, что мы движемся в верном направлении. Настанут времена, и на кораблях появятся три, четыре или даже пять башен, с орудиями главного калибра и один корабль будет равен целому отряду, который японцы только формируют, а мы даже и не думаем.

– Бросьте свои фантазии, – Алексей Александрович не поверил услышанному, – что сделано, то сделано и проверим при первой возможности.

– Помимо увеличения скорости заряжания, наш чертежный отдел спроектировал более длинные и широкие элеваторы подачи снарядов, – добавил Шульц, – ведь чем мы стреляем?

– Самым лучшим снарядом в мире, сконструированным самим Степаном Осиповичем, – Генерал-адмирал не ждал ниоткуда подвоха и был железобетонно уверен, что лучшие снаряды самые бронепробиваемые в мире, – ведь Вы надеюсь не будете ставить компетенцию Макарова под вопрос?

– Конечно нет, – любезно ответил Шульц, – но прошло уже десять лет, дистанция боя увеличилась, к тому же, Макаров на сколько мне известно, для своих снарядов использовать сталь, причем отменного качества, а ему дали на массовый выпуск снаряды изготовленные исключительно из чугуна, пусть и закаленного. Длину снаряда ему увеличивать было нельзя, так как необходимо снаряд было вписать в те элеваторы, что уже стояли на кораблях, калибр тоже не изменишь, вот и пришлось жертвовать объемом, отведенным под заряд взрывчатого вещества, соответственно его там поместилось крайне мало.

– В итоге, наш и без того недостаточно сильно взрывающийся снаряд, на средних и дальних дистанциях боя, уступает английскому в скорости полета, а значит бронепробитию, становиться на порядок слабее иностранных, – Григорьев был прекрасно осведомлен об опытах коллеги, – мы решили увеличить длину снаряда, выполнить его из стали, уместить больший заряд взрывчатки.

– Он в полете кувыркаться не будет? – Алексей Александрович взвешивал все за и против, – все равно, на ближние дистанции запас Макаровских снарядов необходимо оставить.

– Многое зависит от выучки комендоров, – подошел старший артиллерийский офицер Неупокоев Леонид Константинович, прошедший практику на «Трех Святителях», «Григории Победоносце» и «Синопе», – но я своих, будете уверены, натаскаю. Такой класс покажут, оттоманы закачаются.

– Прошу господа в кают-компанию, объявлю цель предстоящего похода Вашего корабля, – Генерал-адмирал оглядел еще раз пустующий горизонт, Стамбул еще не показался, только первая залетная чайка села на рею.

Кают-компания корабля встретила Генерал-адмирала и капитана корабля деревянной отделкой и уютом, какая возможна только на боевом корабле парового флота, а также полным собранием всех офицеров, которых наблюдался явный некомплект. Вместо положенных двадцати шести присутствующих находилось всего пятнадцать человек. Собрание начал, по праву старшего, Генерал-адмирал.

– Господа, – обратился член августейшей фамилии к присутствующим, – мне приснился примерно три месяца назад сон, в котором наши корабли в Артуре затоплены и горят, и голос с неба вещал, будто, это все, за грехи наши. Я воспринял данное, как знак и позабыв свои парижские дела, озаботился состоянием дел на флоте, и решил, как можно скорее усилить эскадру на Дальнем востоке, в том числе и «Князем Потемкиным-Таврическим».

– Прошу прощения Алексей Александрович, но оттоманы не выпустят наш корабль через проливы, – произнес капитан броненосца Голиков, – если только Вы не пойдете с нами далее.

– Разумеется пойду, – гордо произнес Великий князь, – до самых Афин, где царствует дружественная нам монархия.

– А оттоманский флот не предпримет враждебных действий? – поинтересовался старший офицер, капитан 2-го ранга Гиляровский.

– Их броненосные корабли давно уже заржавели и недееспособны, – ответил Генерал-адмирал, – еще лет десять назад, когда Степан Осипович ставил мины в Босфоре, исследуя течения, ни один из них не мог выйти в море.

– Про мины господа, строжайшая государственная тайна, – добавил Евгений Николаевич.

– Я имею ввиду не броненосные корабли блистательной Порты, а их ныряющие миноносцы, а по-английски субмарины, – блеснул своей начитанностью Гиляровский.

Османский ныряющий миноносец класса Nordenfelt Abdülhamid (1886)

– Да, – согласился Алексей Александрович, – появление двух подобных кораблей стало одной из причин отказа от десантирования в проливах русских войск, так как одна такая игрушка способна отправить на дно броненосец любого типа, своими двумя 16-дюймовыми самодвижущимися минами, предварительно подкравшись на четырех узлах, а также оказало влияние на мой выбор основного проекта броненосного корабля для Русского императорского флота, в сторону прототипа для пяти современных капитальных кораблей типа «Цесаревич», так как он лучше защищен от подобного типа угроз чем какой либо другой корабль современности.

– Я читал, в иностранной прессе, что у оттоманов разбежались или стали не квалифицированы большая часть команды этих ныряющих миноносцев, – Гиляровский вновь продемонстрировал эрудицию, – так как корабли способны лишь подняв давление в машинах и убрав трубу совершать подводные вояжи, правда стоит признать в узкостях проливов данное обстоятельство приемлемо.

– Куда нам двигаться дальше после Афин? – уточнил Голиков, распекая великого князя, что, сделав одно доброе дело он решил весело провести время у родственников на Пелопоннесе.

– Конечно, в Порт-Артур. Туда уже прибыли «Цесаревич», «Ретвизан» и присоединились к тем пяти бронированным левиафанам, что уже там находятся, а прибытие вашего корабля и броненосца «Ослябя», что идет с отрядом Андрея Андреевича Вирениуса, сделает наш флот настолько сильным, что японцы ни в коем случае не решаться ни на какую авантюру.

– Но команда и не думала идти на Дальний восток, у многих семьи, – произнес старший врач коллежский советник28 Смирнов Евгений Егорович.

– Далеко не у многих, – резюмировал Голиков, а Бурлаков слушал, – матросы вообще призываются только холостые, да и мичмана многие не женаты доход и выслуга не позволяют, озаботьтесь более здоровьем команды уважаемый Евгений Егорович.

– Рабочие порта и ученики кочегаров сойдут в Стамбуле? – уточнил Гиляровский, ведь именно на нем лежала ответственность за всё происходящее на корабле, – ведь дополнительные семь десятков человек ой как не помешают.

– Давайте предложим им выгодные контракты с оплатой, – предложил Великий князь, – возможно и согласятся, ведь Япония не посмеет, а так мир посмотрят и через пару лет вернуться с деньгами и опытом.

– А господа Шульц и Григорьев последуют с нами или отбудут в Россию? – спросил, обращаясь к специалистам Морского технического комитета капитан.

– Наш долг, – немного поколебавшись ответил Шульц, – быть вместе с флотом, где служит много наших земляков, а именно остзейских немцев29.

– Да и любопытно, как наши технические улучшения поведут себя в боевых условиях, – задумчиво проговорил Григорьев, – так что мы с Вами пойдем в огонь и воду.

Офицеры кают компании одобрительно зашумели, приветствуя новых членов своего замкнутого избранного мирка, на которых лежала ответственность за судьбу экипажа, так и всей компании 1904 года, который обещает быть ох каким непростым.

– Господа, а кто мне подскажет есть ли у японцев подводные игрушки? – поинтересовался зачисленный с миноносца «Сметливый» старший минный офицер броненосца Вильгельм Карлович Тон, и оглядел присутствующих.

– По обрывочным сведениям из иностранной прессы, – ответил Гиляровский, – а я обязательно при первой возможности их выписываю, чтобы удовлетворить любопытство, и жажду знаний, американцы в виде Холланда да и других конструкторов давно по всему миру рассовывают на пробу свои весьма несовершенные аппараты, несущие большую угрозу собственным экипажам, нежели противнику и вполне возможно один из них мог оказаться в распоряжении руководства японского флота.

– Да наверняка есть, – вступил в разговор допив «Абрау» Великий князь, – но тут вопрос стоит, как в этический правомочности применения подобного вида оружия, без предупреждения, так и стечение обстоятельств, при которых оно может быть применено.

– Этикой для азиатов может стать совершенно что-то другое нежели для нас европейцев, – заметил Бурлаков устами Голикова, вспоминая высказывание Сунь-цзы, что: «Война есть путь обмана», ведь сильные и уверенные в себе так не поступают.

– Тактическим обоснованием для подводной атаки можно назвать эскадру, возвращающуюся в свой порт, при легком волнении, когда рубку лодки разглядеть не представляется возможным, – старший минный офицер высказал своё предположение, – скорость нашей эскадры снижена аварией или поломкой, маневры ограничены.

Подводная лодка Холланда 1-го класса, приобретенная во время Русско-Японской войны

– Вы еще дирижабли к войне приспособьте, – Генерал-адмирал неодобрительно посмотрел на молодого минного офицера, – максимум, на что способны подобные игрушки, это охрана своих баз, а мы нападать на японские порты не собираемся, чтобы нас не объявили в пиратстве и разбое, дальность маловата да и разведать что либо видимое с их небольших рубок они способны и всё.

– Дирижабли, оснащенные тороидальными пушками запрещены на Берлинском конгрессе после того, как они сравняли с землей всю Тартарию оставшуюся без подобного вида оружия после катаклизма, – напомнил Гиляровский присутствующим так что мы можем применять только аэростаты для осмотра местности и передвижения войск противника.

Так за разговорами и повседневными заботами броненосец "Князь Потемкин-Таврический"13 декабря прибыл на рейд Стамбула. Серые борта, мощные орудия, флаг Генерал-адмирала, все свидетельствовало о мощи как данного корабля, так и всей Российской империи, находящейся в самом своём перезрелом возрасте. Оттоманская империя предпочла не связываться, и выпустить на Средиземноморский простор сильнейший корабль русских, тем более, по Парижскому договору30, обратно он пройти не мог, но раз так решили под шпицем, то значит так тому и быть.

Евгений Николаевич наблюдал с мостика бухту Золотой Рог и храм Святой Софии, и думал: «Сколько здесь всех побывало: римлян, греков, турок, и даже вещий Олег приколачивал свой щит. Времена меняются, а право сильного остается».

Заправившись углем, пресной водой и провизией, взяв лоцмана, для прохода узких проливов, прошли их, а затем старший штурманский офицер проложил курс через многочисленные островки Эгейского моря и корабль прибыл, в морские ворота Афин – порт Пирей.

– Пора прощаться, мы многое подчеркнули от общения друг с другом, – Алексей Александрович подал руку Голикову, стоя на верхней палубе, – меня снова ждет Париж, а затем на своей яхте «Зина», заходящую прямо в Сену, я направлюсь в Петербург проинспектировать постройку броненосцев типа «Император Александр III» и перевооружение «Наварина» с «Сисоем Великим», да, впрочем, и других кораблей.

– Возможно, ошибочно было перегонять этих старичков с Дальнего востока, пусть бы там служили, глядишь бы не пришлось сломя голову на сырых кораблях нестись в Артур, чтобы противопоставить японцам численный перевес нашего флота, – Бурлакова давно интересовал данный вопрос.

– Необходимо было убрать с эскадры адмирала Чухнина31 и освободить место для императорского протеже на должность младшего флагмана, так что судьба так сказать.

– Но ведь мы ослабили эскадру, а прошло два года и те корабли ремонта так и не видали, – Бурлаков устами Голикова разговаривал с таким человеком от которого в это время многое зависело, – а в это время наш Дальневосточный сосед, не только ввел в строй все свои корабли по программе, но и построили шесть броненосных крейсеров на наши деньги!

– Уважаемый Евгений Николаевич, – произнес Генерал-адмирал, уже думая о предстоящем банкете, а также многочисленных встречах у Ольги Константиновны, которая была, как светской львицей, так и по знаку зодиака. Цифра жизни, у внучки самого Николая I, как помнил Генерал-адмирал 9, с ней всегда можно договориться, – такая постановка вопроса крайне легкомысленна и попахивает популизмом, так как деньги выплачены императрице Ци-си за Желтороссию. Данный регион по всем прогнозам должен стать именно нашей территорией, в нем находятся исключительные экономические интересы нашей державы, да и всего мира в целом, начиная от транспортной доступности Владивостока и оканчивая добычей красного золота32 и многого другого на Нерчинских месторождениях, доставшихся нам от Китайской Тартарии.

– Но шесть броненосных крейсеров страшная сила на море! – Голиков не знал как убедить высокопоставленного остолопа33, тот витал в своих каких-то материях и мыслях и спустить его с небес на землю не представлялось возможным.

– Кораблики сгниют, будут поглощены тайфуном или какой другой напастью, устареют в конце концов, – тон разговора Великого князя приобрел великодержавные нотки, – а Желтороссия в составе Российской империи настоящий брильянт и недостающее звено! Нам не нужна вся Чина, которая после поглощения Китайской Тартарии катаклизмом ошибочно зовётся только у необразованных русских Китаем, нам достаточно только Манчжурии, по причинам описанным выше, а разобраться с японскими броненосными крейсерам Ваша забота на «Потемкине». Вы это сделаете без труда.

– Но на помощь им здесь, в это время, идут еще два новых броненосных крейсера купленных в Италии, – Бурлаков понял, что мыслями Алексей Александрович уже покинул корабль, поставив галочку, что сделал доброе дело, а все инструкции запечатал в тоненький конверт, который Голиков держал в руках, – почему наше правительство их не купило, так как и у нас было бы на два корабля больше, так и у потенциального противника меньше.

– Во-первых Японская империя пока нам не противник, а все недоразумения решаться за столом переговоров, как это принято у цивилизованных стран, побрякают оружием и пойдут папуасов гонять по островам Тихого океана, а во-вторых, зачем покупать морально устаревший тип вооружения. Крейсер «Кристобаль Колон» из этой же серии, не продержался под огнем американских броненосцев и часа, загорелся и затонул, зачем же нам подобные утюги, если на деньги, что за них просят мы построим полноценный броненосец самой новейшей конструкции?

Крейсер «Кристобаль Колон» после сражения при Сантьяго де Куба. 3 июля 1898 года

– Но фактор времени! – Не унимался Голиков, здесь и сейчас, события могут протекать именно в этом году!

Но Алексей Александрович не пожелал продолжать разговор, и поспешил к толпе, которая встречала его цветами и оркестром на греческой земле. Корабль под Андреевским флагом, дымя трубами разминулся с наседавшим леудо34, и направил свой курс, на удивление по спокойному лазурному Средиземному морю, в сторону столицы африканского государства.

13 декабря 1903 года, броненосец пришел в Александрию, принимали купленный здесь уголь, воду, следили за новостями и в основном о недружественными жестами Японии, причем пресса каждой страны освещала ситуацию под своим углом. Английская требовала, чтобы русские заканчивали «накачку» Дальневосточных вод своими кораблями, а ограничились имеющимися. Французская пресса хвалила спущенный «Цесаревич», всячески сравнивая его с британскими кораблями и призывая Россию построить еще подобных кораблей, только с увеличенной среднекалиберной артиллерией, как по калибру так и количеству. Германская пресса всячески хвалила крейсера соседней и дружественной страны, их высокие мореходные и рейдерские качества, особенно обращая внимание на «Богатырь» и «Аскольд» построенные на верфях рейха.

Обратила на себя внимание и английская эскадра, стоявшая на рейде живописного африканского порта. Украшением её стал новейший, введенный в строй всего полтора года назад броненосец «Irresistible» (Непреодолимый), вступивший в строй всего полтора года назад и именно с него строители японских броненосцев брали пример. Огромное в 14921 тонну водоизмещение произведение технического искусства, скорострельные 12-дюймовые орудия Mark IX. Орудия выпускали 386-килограммовый снаряд, с начальной скоростью в 758 м/с и кинетической энергией в 110 мегаджоулей энергии, что было несколько выше, чем у орудий Обуховского завода. Орудия, как ничто лучше, говорят о развитости нации в техническом отношении и её национальном духе, в данный момент времени. Так британские орудия получались всесокрушающие, как предыдущего поколения калибром в 16 ¼ – дюйма и 13 ½ – дюйма, так и современные. Французы предпочитали высокую начальную скорость и технологическую сторону процесса заряжания и стрельбы, и одноорудийные башни с узкой податочной трубой, что значительно компенсировало вес подбашенного отделения, и говорило о стремительности и колкости ударов словно шпагой. Германская артиллерия главного калибра в 11-дюймов, но регулярной словно метроном стабильностью выстрела и отличной точностью, говорила о царящем там орднунге35. Японская же, с их запасом снарядов и зарядов прямо в башнях, лучше чего бы то ни было другого, рассказывала о готовности, как нанести удар первыми не считаясь ни с чем, так и недостаточных физических возможностях матросов островной державы, не употребляющих в пищу мяса, и устраивающих по этому поводу даже бунты, а также готовности пожертвовать собой ради страны и спокойно жить с этим.

– Что же за мощь сосредоточили здесь англичане, – рассказывал Голиков стоящему рядом Гиляровскому, пересчитывая стоявшие корабли.

– Не менее десятка только броненосцев. Есть и новейшие, как например «Непреодолимый», но присутствуют и ветераны типа «Ройал Соверен» и «Маджестик», на которых Адмиралтейство тренировалось и выбирало необходимый тип своего основного боевого корабля, – Гиляровский в бинокль внимательно осматривал и крейсера англичан, принимающие грузы, и миноносцы в стороне покачивающиеся на волнах тихой гавани и громады транспортов стоящих под погрузкой, а также жерла орудий береговых батарей у которых не было расчетов, а стояли только часовые.