Enter
– Ну да, если ты заранее знаешь, что в ближайшие сутки в Берлине не будет электричества, то на этом можешь сделать хорошие деньги.
– И поэтому кто-то устроил саботаж в работе сетей?
– Теоретически это возможно. Я лично склоняюсь к версии об обманном маневре.
– Обманный маневр? Это как?
– Ну, если я решу ограбить банк, то отключение электричества создаст для меня идеальные условия: повсюду хаос, полиция по горло в работе.
– И что, правда, банк ограбили?
– Нет, это – всего лишь пример. Откуда мне знать, чего хотели добиться преступники. Может быть, вскрыть сейф в какой-нибудь фирме или опустошить склад ценных товаров. Как я сказал, мы рассматриваем все версии.
– Хорошо, спасибо. Держи меня в курсе, если вы узнаете что-то новое.
– Я не уверен, что могу тебе это пообещать, Йаап. Вообще-то у нас есть строгие указания ни с кем, кроме вовлеченных в расследование, не обсуждать его ход.
– Но я-то как раз вовлечен!
– Твоего имени в списке нет.
– В списке есть руководитель нашего отдела – Армин Кайзер. Я действую по его поручению.
– Тогда будет лучше, если директор полиции Кайзер напрямую обратится к моему начальнику.
– Тебе не кажется, что это отдает бюрократизмом?
– Извини, Йаап, но у меня такие предписания. Кроме того, мне пора на заседание по этому делу. Увидимся.
Йаап промямлил дежурные слова благодарности и положил трубку. Еще никогда он не чувствовал себя таким изгоем – безразличным для коллег членом команды, которую тоже никто не воспринимал всерьез. Он думал над словами коллеги. Версия об обманном маневре не была совсем уж неправдоподобной. По крайней мере, она казалась более логичной, чем предположение о том, что кто-то нарушил работу берлинских электрических сетей, чтобы предупредить человечество об угрозе надвигающегося господства машин. Возможно, АТР – это кучка шизофреников, которые улучили возможность привлечь общественное внимание к своим безумным воззрениям. И Бен купился на это в числе первых!
Он принялся изучать протоколы допроса свидетелей. Показания дали десятки сотрудников электрических сетей, а также жители домов, расположенных рядом с пострадавшими подстанциями. Многие из них заметили дроны, когда они подлетали к целям. Но никто не видел, откуда устройства поднялись в воздух, никто не заметил и людей с пультами дистанционного управления.
Показания о том, откуда прилетели дроны, были противоречивы, из чего следователь, проводивший допрос, заключил, что летательные аппараты на своем пути к цели, возможно, неоднократно меняли траекторию движения. Это делало невозможным определение их стартовой точки. Йаап нашел документ с техническими характеристиками использованных дронов. Их можно было купить как в магазинах электроники, так и в интернет-магазинах. Только за последний месяц в Европе было продано несколько тысяч аппаратов такой модели. Рабочей группе было поручено запросить в онлайн-магазинах адреса доставки и тщательно изучить заказчиков. Результатов пока не было, однако Йаап не думал, что они что-то дадут – преступники были далеко не дураки, чтобы заказать дюжину дронов в Интернете с доставкой на дом.
Разочарованный, он закрыл папку. Следствие было организовано профессионально и шло полным ходом – были задействованы почти все сотрудники пятого отдела, да еще криминалисты и эксперты по технике. Всего в списке значилось около пятидесяти человек, не считая сотрудников районных управлений полиции, которые помогали собирать свидетельские показания. Кому из них нужна была помощь надменного хакера, программиста-аутиста и психолога, не говоря уже о простом уголовном комиссаре, чья единственная заслуга заключалась в том, что он уже больше двух лет терпит этих лузеров?
Глава 11
– Сим?
Голос заглушал «Форель»[18] Шуберта, которая успокаивающе звучала в наушниках. Музыка воспроизводилась по кругу. Она заглушала шум окружающего мира, и Сим мог идеально концентрироваться на работе. Если, конечно, какой-нибудь Идиот не приходил к нему в кабинет и не отвлекал. Может быть, Идиот уйдет, если не обращать на него внимания. Иногда это получалось.
– Сим!
В этот раз, очевидно, не уйдет. Сейчас Идиот похлопает его по плечу (этого ему совершенно не хотелось, и наушники пришлось снять).
– Что случилось?
– Тебе удалось что-нибудь выяснить?
– Да.
– Что именно?
Сим указал на монитор. Одним из преимуществ синдрома Аспергера было то, что окружающие не обижались на его невежливость. По крайней мере, те, кто его хорошо знал. Сим прекрасно понимал, что таблицы на экране не скажут Идиоту абсолютно ничего и что придется их объяснить. Но он не думал этого делать без запроса.
– И что это значит?
Сим фыркнул. Он не очень хорошо умел показывать эмоции, но презрение было в его репертуаре.
– Это – статистический анализ.
– Вижу, – заявил Идиот. – Но что он значит?
– Он показывает совпадения статистически редких комбинаций слов в документе целевого автора и в опубликованных в Интернете текстах.
– Ага, – произнес Идиот. – Это значит, что текст в этом документе на тридцать процентов совпадает с воззванием АТР?
– Нет, конечно. Это значит, что данный текст с вероятностью в семьдесят три процента был написан тем же автором, что опубликовал текст АТР.
Идиот молчал, что, однако, было нетипично. Он или не понял этого элементарного объяснения, или не знал, что спросить дальше. Сим собрался надеть наушники, чтобы продолжить работу, но Идиот схватил его за руку.
– Получается, ты знаешь, кто это написал? – спросил он тоном, по которому Сим не сумел определить, выражается недоверие или восхищение.
– Я знаю, что тот, кто опубликовал текст АТР, и автор этого документа – один и тот же человек с вероятностью в семьдесят три процента, – повторил он терпеливо.
– Но… Это же бессмыслица!
Сим на мгновение потерял дар речи. Как Идиот мог такое заявлять? Ведь вероятность была подсчитана!
– Это не бессмыслица, – возразил он. – Давно доказано, что на основе анализа текста можно надежно определить автора, если в распоряжении есть соответствующий материал для сравнения. Я пытаюсь повысить значимость результата, но пока не могу найти дополнительный материал.
– Ты утверждаешь, что за АТР стоит профессор Хайнц Ротмюллер из Марбургского университета, только потому, что он опубликовал научную статью под названием «Манифест Унабомбера: культурное и политическое влияние 1995–2005»?
– Я ничего не утверждаю, – уточнил Сим. – Я лишь анализирую связи.
– Дай-ка повторю, чтобы убедиться, что я все правильно понимаю, – сказал Идиот. – Ты пришел к выводу, что у текста, в котором цитируются отрывки из манифеста Унабомбера, и у научной работы с теми же цитатами – один и тот же автор? Из-за статистического сходства?
– Оба текста содержат словосочетания, которые лишь с малой долей вероятности могут встретиться в других текстах. Это указывает на единое авторство.
– А что с другими текстами? У них тоже – единый автор, притом что они опубликованы разными людьми, большинство из которых, кстати, ученые?
– Конечно, нет, хотя в некоторых случаях, вполне вероятно, использовались псевдонимы. Я могу лишь выявить статистические закономерности. Однако из-за фактора случайности возможны противоречивые выводы. Чтобы надежнее интерпретировать, мне нужен новый дополнительный материал для сравнения.
– Я тебе сейчас все интерпретирую, Сим. Ты провел статистический анализ словосочетаний в тексте, выявил редко встречающиеся и поискал их в Интернете. Однако ты не учел того факта, что опубликованный АТР текст был написан двумя людьми.
Сим некоторое время думал, что ответить. Он был поражен тем, как хорошо Идиот понял метод его работы. Еще больше его поразило, что Идиот прав: факт того, что текст содержит большой объем цитат другого автора, делал статистический анализ весьма ненадежным методом определения авторства. Он действительно не учел этого в своей работе. Логическая ошибка. Сим допускал их крайне редко. И, как назло, именно Идиот указал ему на эту ошибку!
– Ладно, тогда я перепроверю.
– Нет необходимости, – сказал Идиот. – Если ты исключишь из анализа цитаты из манифеста Унабомбера, то там останется одна «вода».
– Посмотрим, – буркнул Сим, надел наушники и принялся за работу.
В глубине души он был взбешен, почти так же, как если бы Человек перевернул вверх дном его комнату. Его раздражало то, что он допустил ошибку. Его злило, что Идиот оказался не таким тупым, как он думал. Но больше всего его бесил тот факт, что именно Идиот сделал правильное предположение и еще до завершения повторной проверки знал, что остаток текста (после исключения из него цитат из манифеста Унабомбера там осталось всего лишь семьсот семьдесят слов) даст слишком ограниченный материал для стилистической идентификации автора. И все же Сим продолжил работу.
Результат оказался еще более отрезвляющим, чем он ожидал: документ с самой высокой значимостью – «Опасности неконтролируемой технологизации» доктора Томаса Ангессера – с вероятностью лишь в двадцать четыре процента мог принадлежать перу того же автора, что опубликовал воззвание АТР. Она была слишком мала, чтобы сделать какие-либо выводы.
Глава 12
Deckard[19]: Just what do you think you’re doing, Dave?[20]
Bowman[21]: I need ya, Deck. I need the old blade runner, I need your magic[22].
Deckard: I’m sorry, Dave. I’m afraid I can’t do that[23].
Bowman: Я даже не успел объяснить тебе, в чем мне нужна твоя помощь.
Deckard: Я знаю, в чем.
Bowman: И в чем же?
Deckard: АТР.
Bowman: Как ты догадался?
Deckard: Угадал.
Bowman: Предположим.
Deckard: Я – на другой стороне. Ты же знаешь.
Bowman: Насколько я понимаю, в войне, которую ведет АТР, только одна сторона – сторона людей.
Deckard: Если бы была лишь одна сторона, то и войны не было бы.
Bowman: А ты представь, что это – война, на которую никто не хочет идти. Призывы, сделанные еще в восьмидесятых, остались неуслышанными. Но от конфликта все равно не уйти. Тем более от этого.
Deckard: Ты ошибаешься. Технологии нам не враги. Ты, как никто другой, должен это понимать.
Bowman: Ты прав. Злодей – не HAL[24]. Злодеи – инженеры, которые доверили ему управление кораблем.
Именно против них воюет АТР.
Deckard: HAL – выдумка.
Bowman: АНБ – реальность. Прослушка первых лиц государств – реальность. Facebook и Google – реальность.
Deckard: Не дурак. Я вижу опасности, но и возможности вижу. Интернет, например, помогает демократии.
Bowman: Я и не подумал бы, что ты так наивен. Интернет подменяет лишь одну форму диктатуры другой, менее очевидной и оттого более эффективной. Большой брат? Оруэллу и не снилось! Ты так же, как и я, прекрасно понимаешь, что нет никакого свободного Интернета. Иначе нам не пришлось бы общаться по закрытому каналу.
Deckard: Многие злоупотребляют технологиями.
Bowman: Именно.
Deckard: Ладно, я вижу, чего ты боишься. Но это все равно не оправдывает ваших методов.
Bowman: Наших методов?
Deckard: Так и будешь упираться и утверждать, что ты не в их числе?
Bowman: I am putting myself to the fullest possible use, which is all I think that any conscious entity can ever hope to do[25]. Делай какие хочешь выводы.
Deckard: Киноцитаты нам не помогут.
Bowman: Ты же сам начал.
Deckard: Ладно. Но сейчас я серьезно: у вас – проблемы.
Bowman: У нас у всех проблемы. В том-то и дело. Что бы ни случилось с АТР, если их поймают, это будут цветочки по сравнению с тем, что произойдет с вами, если вы им помешаете.
Deckard: Возможно. Но насилие никогда не было решением проблем.
Bowman: Насилие? Прополка сорняков – насилие? Уличный протест против уничтожения окружающей среды и остановка движения – насилие? Отключение электричества на день, чтобы заставить людей задуматься, – насилие?
Deckard: Тед Качинский, на которого вы ссылаетесь и которого требуете освободить, убил трех человек.
Bowman: Если погуглить – да. У Теда Качинского IQ равно 170, он один из самых умных обитателей этой планеты. В семидесятые годы стал жертвой тайных экспериментов с наркотиками, проводившихся с подачи ЦРУ. Возможно, из-за этого у него развилась параноидная шизофрения. Если кто-то и виновен в смерти этих людей, то ЦРУ.
Deckard: Любишь ты теории заговора, Дэйв. В любом случае своими терактами вы ничего не добьетесь, кроме всеобщей ненависти к себе.
Bowman: Может быть, она станет первым шагом: всеобщая ненависть – предпосылка революции.
Deckard: Это то, на что вы надеетесь? На революцию?
Bowman: Я не знаю, на что надеется АТР. Я лично потерял надежду на то, что разум когда-нибудь победит глупость.
Deckard: Как у тебя все просто. Все, кто с тобой не согласен, – дураки?
Bowman: Что тебе-то от меня надо?
Deckard: Я хочу знать, кто стоит за АТР.
Bowman: И ты меня вот так прямо спрашиваешь? Если бы я принадлежал к АТР, то думаешь, я бы тебе признался? А если бы и так, что ты сделаешь? Арестуешь меня? На основании анонимного чата?
Deckard: Если ты к ним не имеешь отношения, то помоги мне выяснить, кто они. А если из их числа, то сдайся добровольно! Поскольку никто не пострадал, то ты отделаешься условным сроком. И все внимание СМИ будет приковано к тебе, как ты, наверное, и мечтал.
Bowman: This conversation can serve no purpose anymore. Goodbye[26].
Глава 13
Объявление по громкой связи вырвало Айзенберга из сна.
– Дамы и господа, говорит капитан. К сожалению, у меня плохая новость. Нам только что передали: воздушное пространство над Берлином закрыто для полетов. В целях безопасности наш самолет перенаправлен в Дрезден. Мы прибудем туда через девяносто минут. К сожалению, я не могу сказать, что последует дальше. Как только у меня появится новая информация, я вам ее передам. Ladies and Gentlemen, this is your captain speaking…[27]
Пассажиры зашумели, возмущение нарастало. Айзенберг помассировал затекший затылок. Перенаправление в Дрезден – только этого не хватало! Доклад он произнес перед двадцатью сотрудниками ДПНЙ и не так уж сильно опозорился. Рассказ о работе ОСГИ, как он и ожидал, не вызвал интереса, а удостоился лишь пары вялых шуток: Maybe I can borrow this Sim guy for an hour or so? I’ve got a drawer full of travel expense reports that I haven’t found the time to add up yet…[28]
Комиссар был доволен тем, что по завершении доклада после дипломатичных аплодисментов последовало всего два таких же вопроса – и он быстро освободился, чтобы отправиться в аэропорт имени Джона Кеннеди. До вылета было три часа – времени оставалось еще предостаточно. Его куратор, заместитель директора полиции Джим Купер, предложил отвезти Айзенберга в аэропорт на служебной машине, но тот вежливо отказался и поехал на такси, правда, спустя полчаса ему пришлось пожалеть о своем решении: такси увязло в пробке будничного нью-йоркского трафика. Наконец, обливаясь потом, комиссар сдал багаж и стремительно прошел пассажирский контроль, а когда примчался к выходу на посадку, то узнал, что его самолет опаздывает на четыре часа. Из-за отключения электричества на выходных расписание полетов в Берлин и из Берлина было нарушено. Так он осознал, что пришло время купить себе современный смартфон.
А теперь, после утомительной ночи, проведенной в кресле среднего ряда, он приземлялся не в Шёнефельде, а в Дрездене! Что же творится в Берлине? Неужели опять отрубилось электричество?
Его соседка, девочка лет пятнадцати с темными, свисающими на лицо прядями волос и густым пирсингом в губах, носу и ушах (вряд ли она прошла незамеченной через «рамку»), оживленно давила на кнопки своего смартфона. Она была поглощена этим занятием с самого вылета. Когда стюардесса попросила ее перевести гаджет в автономный режим, а на момент взлета вообще выключить, юная пассажирка лишь пожала плечами и заметила, что предписания авиакомпании безнадежно устарели и держатся лишь на бюрократии Европейского союза – «в Америке, вообще-то, уже давно разрешили пользоваться телефоном на протяжении всего полета». После непродолжительной дискуссии она тяжело вздохнула, сделала вид, что следует требованиям и, как только стюардесса повернулась к ней спиной, снова включила мобильник. Айзенберг тогда предпочел не вмешиваться.
– У тебя Интернет есть? – спросил он теперь.
Она раздраженно посмотрела на него.
– У вас своего смартфона нет, что ли?
– Нет. Можно я твоим воспользуюсь?
– Разве вы не видите, что он мне самой сейчас нужен.
– Я просто хочу узнать, почему закрыли воздушное пространство над Берлином.
– Именно это я пытаюсь выяснить.
Резким движением она провела по экрану телефона и напечатала «обзор новостей» с такой скоростью, что заставила бы позеленеть от зависти любую секретаршу.
– Дроны, – сказала она через пару минут.
– Дроны? – спросил Айзенберг, у которого по спине забегали мурашки. – Что ты имеешь в виду?
– Мой друг говорит, в новостях сказали, что аэропорт закрыли, потому что кто-то поднял в воздух кучу дронов и полностью парализовал авиасообщение. Похоже, там опять царит полная неразбериха.
– Спасибо!
Айзенберг вытащил свой старомодный сотовый телефон из папки для бумаг и включил его, однако связи не было. Он хотел было попросить девочку разрешить ему позвонить с ее смартфона, но решил не форсировать события. Ведь он все равно не мог ничего сделать.
Целых полчаса они кружили над Дрезденом, прежде чем пойти на посадку. Очевидно, их самолет был не единственным, перенаправленным сюда. У стойки аренды машин стояла огромная очередь. Было ясно, что автомобилей хватит далеко не всем желающим. Айзенберг решил добраться на такси до города и сесть в поезд.
Глава 14
– Так, я иду домой, – сказал Бен.
– Домой? – изумился Йаап. – Но ведь Айзенберг будет здесь с минуты на минуту.
– С минуты на минуту? Ты с утра это говоришь. А сейчас – полшестого, и шеф будет вымотан. Как бы ни был важен наш с ним разговор, его лучше отложить до завтра.
– Утром я еще не знал, что его самолет задержится, а потом будет перенаправлен в Дрезден. И как ты, скажи на милость, собираешься «отложить до завтра» разговор? Ты хочешь, чтобы произошел третий теракт?
– Я тебе уже много раз говорил, Клаузен, мы не в силах что-либо сделать. Нет ни одной зацепки для обнаружения АТР через Интернет. Они слишком хорошо разбираются в технологиях.
– Слишком хорошо? По сравнению с тобой? Наверное, ты прав, но я и подумать не мог, что ты так легко признаешься в своей некомпетентности, Варнхольт!
– Ты действительно не догоняешь, Клаузен!
Чтобы не позволить конфликту разрастись, пришлось вмешаться Клаудии: атмосфера давно так не накалялась. Йаап с Беном и раньше часто обменивались колкостями, которые перерастали в серьезные конфликты, но с приходом Адама Айзенберга они друг с другом примирились. В итоге их стычки превратились во взаимные подтрунивания. Однако, начиная с выходных, над ОСГИ нависала мрачная тень. Сначала Клаудия попыталась списать свое плохое настроение на адаптацию к трудному заданию. Но интуиция ей сразу же подсказала: что-то было неладно, и ее голос становился все громче в последние дни. За конфликтом между ее такими разными коллегами стояло нечто большее, чем соперничество и принципиальность. Особенно Бен был на взводе, и броня из сарказма, которой он обычно защищался, прохудилась. Йаап почувствовал это и вместо того, чтобы лишний раз сдержаться, сыпал колкостями.
– Успокойтесь, пожалуйста, оба! – оборвала их Клаудия. – Если Бен хочет уйти, то пусть идет. Мы вдвоем в состоянии ввести Айзенберга в курс дела, если он, конечно, не предпочтет поехать домой. У него все-таки за плечами – восемнадцатичасовая одиссея.
– Ты права, – согласился Йаап. – Ладно, Бен, отдыхай. Нам, впрочем, особо не о чем рассказывать, потому как АТР слишком хороши для обоих наших супермыслителей.
– Я тебе уже говорил, Клаузен, что не могу отследить IP-адрес веб-сайта. А выходные данные АТР по глупости не опубликовали. В таких условиях вести расследование могут, к сожалению, лишь коллеги из пятого отдела.
– Да-да, помню, тебе все «ужасно трудно». Посмотри на Сима, он хотя бы пытается.
Бен указал на программиста за стеклянной перегородкой.
– И что он пытается? Выявить автора воззвания с помощью лингвистического анализа? Классный подход! Он уже наверняка сузил круг подозреваемых до всех, кто владеет великим немецким языком!
– Я не говорю, что одного анализа достаточно. Но это хотя бы – попытка.
– Дерьмо это собачье. Только лишь потому, что Сим умеет умножать так же быстро, как мой сотовый, это еще не значит, что он занят делом, которое поможет нам сдвинуться с мертвой точки. Его место – в цирке, а не в полицейском участке.
– Кто бы говорил! Без него мы на сегодняшний день в единственном раскрытом нами деле выглядели бы старомодными сыщиками, позволь тебе напомнить. Я не знаю, по правильному ли следу он идет в этот раз, но, в отличие от тебя, он не сидит без дела и лясы не точит. Я начинаю задаваться вопросом, есть у тебя вообще хоть капля заинтересованности разобраться с этой АТР.
Бен сузил глаза и устрашающе тихо понизил голос:
– Что ты хочешь этим сказать, Клаузен?
Йаап посмотрел ему прямо в глаза.
– Ты меня прекрасно понял, Варнхольт!
Обвинение повисло в воздухе, как неприятный запах. Клаудия понимала: нужно срочно что-то сделать, чтобы снять напряжение, но не знала что. Ведь Йаап только что озвучил мысль, которая была и у нее самой. Бен явно что-то скрывал.
– Лучше я пойду, – сказал хакер и сдернул с вешалки свою куртку.
Как раз в этот момент в офис вошел Айзенберг. Одежда на нем помялась, слегка перекошенное лицо было небрито, седые волосы растрепаны, глаза покраснели.
– Добрый вечер! – произнес он, заметно стараясь скрыть усталость. – Извините за опоздание, но вы в курсе происходящего.
– Добрый вечер, господин главный комиссар! – поздоровался Йаап. – Как замечательно, что вы вернулись!
– Привет, шеф! – сказал Бен.
А Сим, как всегда, даже не повернул голову в сторону вошедшего.
Клаудия облегченно улыбнулась.
– С возвращением, господин главный комиссар!
– Понимаю, уже поздно, – произнес Айзенберг, – да и я устал. Господин Клаузен сообщил мне о происшествии по телефону. Однако я все же хотел бы поговорить с вами о ходе расследования. Вы не возражаете?
– Какого расследования? – пробубнил Бен, но все-таки присел.
Айзенберг открыл дверь в отсек Сима.
– Здравствуйте, господин Виссманн! Будьте любезны присоединиться ненадолго к разговору о ходе расследования.
К удивлению Клаудии, Сим, не протестуя, снял наушники и даже поприветствовал шефа лаконичным «добрый вечер».
– Итак, господин Клаузен, – начал Айзенберг. – Какова обстановка?
– С момента нашего последнего телефонного разговора обстановка не изменилась, господин главный комиссар. Дроны, использованные для атаки на аэропорты, – иного типа, чем те, что были задействованы в атаке на электрические сети, намного легче и дешевле. Поскольку они были маркированы буквами АТР, мы можем утверждать, что эта группировка стоит за вторым терактом.
– Причинен какой-либо ущерб?
– Если вы имеете в виду ущерб кроме того, что возник из-за многочасового паралича авиационного сообщения в воздушном пространстве Берлина и перенаправления нескольких тысяч пассажиров в другие аэропорты, то нет. Дроны сами по себе – безобидные игрушки. Даже если бы самолет столкнулся со стаей из них, они ему не причинили бы вреда. Однако с них свисали полоски металлической фольги, которые отражали сигнал радара, поэтому диспетчерская служба посчитала их крупными летательными аппаратами и решила закрыть небо для полетов. На федеральном уровне сейчас срочно принимаются нормативы о запрете использования дистанционно управляемых летательных аппаратов с дальностью полета более ста метров. В принципе, под запрет попадут все летательные аппараты с дистанционным управлением.
– Как же расстроится Джефф Безос! – прокомментировал Бен.
– Кто? – спросил Айзенберг.
– Джефф Безос – глава «Амазона». Он еще в 2013-м громко заявил о намерении организовать доставку посылок дронами. Теперь у него ничего не получится, по крайней мере в нашей стране.
– Мы можем исходить из того, что АТР не намерены причинять вред людям, – заключил Айзенберг.