Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая
– Прекратить разговорчики и не курить! – поддержал его Тит Михайлович.
– Ну, как тут у вас? – поинтересовался он у неулыбчивого старшины.
– Что, сам не видишь? От бригады остались только рожки да ножки. Офицеров нет, я командую ротой, а она состоит из десятка матросиков. Своих жеребцов ты бы предостерег, старшина! Перед вами открытое место и минное поле. Кроме того, фрицы пристреляли его «квадратногнездовым». Видишь темные пятна? Это бушлаты наших братишек. Даже раненых мы вытащить не можем.
На рассвете 13 марта сумеречное небо осветили три зеленые ракеты. По врагу открыла огонь наша артиллерия. После двадцатиминутной обработки вражеских позиций курсантские батальоны выскочили из окопов и с криком «Ура! За Родину!» устремились на врага. Перед ними простиралось открытое полуторакилометровое поле, сильно изрытое множеством воронок от снарядов и мин, с черными бугорками убитых в боях матросов бригады. Слева поле упиралось в высокий скалистый морской берег, а впереди черной зловещей полосой возвышались вражеские позиции.
«Неужели фрицы испугались и удрали?» – подумал Тит Михайлович. Эти же мысли посетили и курсантов. Перепрыгивая через погибших матросов, курсанты быстро приближались к переднему краю врага.
На середине поля в разных местах цепи наступающих раздались взрывы вражеских мин. Зловещая, пугающая черная полоса вражеских позиций ожила. Многоголосая винтовочная и пулеметная трескотня, минометные хлопки и разрывы, крики и стоны раненых курсантов заполнили сумрачное пространство. Чтото горячее обожгло руку. Тит Михайлович свалился в большую воронку. На него повалились несколько курсантов. Взрывы и стрельба продолжались несколько минут, и вскоре наступила тишина. Лишь из разных сторон слышались приглушенные стоны раненых курсантов, изувеченных осколками и разрывными пулями.
– Да пуститеже! – взмолился Тит. – Задавите, черти!
Курсанты зашевелились. В воронке скопилось человек восемь. С трудом выбравшись наверх, старшина огляделся: поле было усеяно трупами и ранеными курсантами, лежавшими вперемешку с матросами, участвовавшими в предыдущих атаках, и кострами восьмидесяти восьми горящих легких танков 56й танковой бригады.
«Все, бригад больше нет», – подумал Тит Михайлович. Слезы катились по его запачканному весенней грязью лицу. Несколько минут назад он пытался усмирить их неуемную энергию, а теперь их больше нет.
– Ох, ребяткиребятки, – поотечески сокрушался Тит.
Однако чтото нужно делать, размышлял он. Расслабляться нельзя, ведь вместе с ним было семеро курсантов, они надеются на него. Мысли работали лихорадочно: что делать?
В пятидесяти метрах от воронки простирался скалистый обрыв. В воронке отчетливо слышался морской прибой.
«А что, если…» – подумал про себя старшина.
– Вот что, – уже вслух произнес он, – выход у нас один. По моей команде делаем рывок к обрыву и прыгаем вниз, в воду. Думаю, что у берега не так глубоко, а там вдоль берега выйдем к своим. Все поняли?
– Так точно, товарищ старшина! – дружно ответили курсанты.
– А я плавать не умею, – раздался чейто робкий голос. Старшина оглянулся и окинул взглядом худенького парнишку.
– Не робей, – подбодрил он, – вытащим! – Сам он много лет прожил близ моря и очень хорошо плавал.
На их счастье, ветер подул в сторону моря. Пространство от воронки до обрыва затянула пелена дымящего поодаль танка.
– За мной! – раздалась команда старшины. Курсанты, пригибаясь, бросились за Титом Михайловичем. У края обрыва они несколько замешкались.
– Прыгайте, мать вашу! – раздражённо вполголоса выругался старшина.
Курсанты один за другим бросились в бездну. Последним прыгнул Тит. Барахтаясь в воде, бойцы выбрались на узкую полоску песчаного берега.
– Все на месте? – оглядывая мокрых курсантов, спросил старшина.
– Так точно! – по уставу откликнулись они.
– Тогда пошли!
Над морем поднималась заря. Вскоре первые лучи солнца заиграли по водной глади. Вокруг стояла безмятежная тишина. Метрах в двадцати от берега резвились нырки и чайки, охотящиеся на мелкую рыбешку.
Идти пришлось километров пять. Впереди показалась большая самоходная баржа. Своей кормой она подошла к обрывистому берегу, в пещере которого разместился военный госпиталь.
– Стой! – скомандовал старшина. – Заправиться!
Курсанты стали одергивать гимнастерки и править обмотки. Мокрое обмундирование уже почти высохло. Осмотрев подчиненных придирчивым взглядом, Тит Михайлович, удовлетворенный внешним видом курсантов, произнес: «Шагом марш!» Выстроившись в колонну по два, группа продолжила путь.
– Стой, кто идет? – раздался чейто окрик. Изза большого камня на курсантов был направлен ствол винтовки. Группа остановилась. Старшина вышел вперед.
– Мы бойцы 12й отдельной курсантской бригады, выходим из боя, – доложил он.
– Стой, стрелять буду! – не унимался часовой, когда старшина попытался было подойти ближе.
Щёлкнул затвор, и часовой выстрелил вверх. На выстрел прибежал лейтенант в сопровождении двух бойцов с автоматами.
– Кто такие? – строго спросил он.
– Я старшина роты 12й отдельной курсантской бригады 51й армии, старший сержант Москалец, а это, – махнув головой в сторону курсантов, – мои бойцы. Это все, что осталось от нашей бригады.