Охота на Анжелику

– Алло, – выдавила она из себя, так как прекрасно знала, кто это звонит.

Она всегда знала, когда ей звонил муж.

– Привет, малышка, где тебя носит? Почему ты отключила телефоны? Мама сказала, что звонила тебе, потому что Ванька никак спать не хотел укладываться, и я стал дозваниваться, но тебя не было. Ты что там, ударилась в загул?

Лика села прямо на пол, потому что ноги не держали, а до кровати был целый шаг. Муж шутил! Если бы он знал, как недалек от истины. Но что ему сказать? Она попыталась выделить какое-то рациональное зерно из его слов.

– Макс, почему ты не забрал Ванечку от мамы? Ведь мы с тобой договаривались вообще его туда не отвозить! – зацепилась она за что-то монументальное.

– Ах, вон оно что! – хмыкнул муж на том конце провода. – Лика, не будь ребенком. Ты что думаешь, я воспользовался твоим отсутствием и навел в дом тридцать проституток? Просто, что мы с мужиками немного засиделись, выпили, то да се. Я прикинул и решил, что не стоит тащить через весь город пацана посреди ночи. Клянусь, вчера было все чинно и благородно!

– Макс, перестань, ты же знаешь, что я не об этом! – перебила его Лика. – Мы с тобой обговаривали такую ситуацию и решили, что в таком случае ты пригласишь Дарью Ивановну, и Ванечка будет ночевать только дома. Ты же знаешь, что свекровь не любит, когда ей оставляем Ваню, а он не любит у нее оставаться.

– Ой, да ладно тебе! Ничего с ним плохого там не случится. Ни он, ни она не умрут от одного вечера общения. И потом я уже за ним собрался выезжать.

– Что? Ты звонишь из дому? – ахнула Лика.

Свекровь жила в Отрадном, а их дом находился в Царицыно. Ему, действительно, надо будет ехать за сыном через весь город!

– Ой, только не начинай, всем известно, какая ты превосходная мать и что лучше тебя никто не умеет обращаться с Иваном, но смею тебя заверить: моя мать не отрежет ему руку, вместо того, чтобы ее вымыть. Уж меня как-то она вырастила!

– Что ты мелешь? – поразилась Лика. – При чем тут это?

То, что говорил Макс, было в высшей степени странно. Он что, пытается поставить ей в вину предвзятое отношение к свекрови? Какая муха его укусила?

– О’кей, малыш, давай не будем ссориться! – совсем другим тоном сказал Макс. – У тебя все в порядке? Смотри, не слишком там вольничай без мужа! Поезжай себе спокойненько кататься, за нас не переживай. Мы же мужчины, нам все по плечу. Ты там лучше тренируйся, потому что когда я приеду, задам тебе жру! Ну, ладушки, я поехал за Иваном, поведу его сегодня в цирк.

– Он будет рад, – растерянно отозвалась Лика.

– Целую. Я на связи, так что, как соскучишься, звони.

– Я буду звонить, – пообещала Лика.

Ее муж в ее отсутствие сошел с ума. Лика задумчиво почесала у себя пищащей трубкой за ухом. Они договаривались, что Ванька останется на его попечительстве, но в первую же ночь он ночевал у свекрови, а муж шатался с мужиками по злачным местам Москвы. Более того, теперь он утверждает, что это пустяки, дело житейское, а она просто ревнивая дурочка. И что означают все эти разговоры «ты – супермама для нашего сына, но моя мама ничуть не хуже». Нет, это не ее муж говорил, а этот ненормальный незнакомый Макс. Дикость какая-то! Они даже поговорить не успели, а он уже попрощался. «Все нормально, дорогая? Ну, бывай!» У нее тут все не нормально. У нее тут беда! Маньяки одолевают на каждом шагу, с лестницы спихивают, по номеру так и шастают, вещи портят. Никакого спасу нет. Хотя, пожаловаться на все происходящее мужу она не могла. Что бы она ему сказала? Из-за Кирсанова эта история с маньяком становилась неудобоваримой. И мужу ее лучше вообще не рассказывать.

Она в растерянности обвела глазами комнату и заметила, что кое-что маньяк из шкафа не выбросил. Это была шерстяная водолазка и плотные черные брюки. Она достала эти нетронутые вещи и отправилась в душ. Господи, ну как она вчера так напилась, что оказалась в чужом номере? Почему Макс позвонил так внезапно и разговаривал с ней так странно? Почему она испугалась и не рассказала ему о том, что творится у нее в номере? Почему, почему, почему… Но, как это вообще можно рассказать? Ведь и дураку станет ясно, что все тут покромсали без нее. А где, спрашивается, она всю ночь была? Нет, Макс не дурак, он сразу поймет – дело нечисто, женушка докатилась до грехопадения. Что же делать?

У нее никогда за всю семейную жизнь не было от Макса никаких секретов, и теперь вот на тебе. Лика развесила выжившие вещи, включила воду. Но тут в номер постучали.

– Кто там? – высунулась она из ванной, вышло несколько нервно.

Надо было тумбочку к двери пододвинуть, – запоздало подумала она.

– Это обслуга из кафе, вам тут передали кое-что, – донеслось из коридора.

Лика потопталась перед дверью, потом махнула рукой и высунула нос в щель – разговаривать за закрытыми дверьми было как-то глупо. Официантка смотрела на нее с ледяным презрением.

– Кто передал? – Лика перевела взгляд с лица официантки на поднос, на котором дымилась чашка кофе и лежал ее любимый шоколад.

– Какой-то мужчина, – поджала губы официантка, – он не представлялся. Так что, вам заносить или вы не желаете?

– Заносите, – посторонилась Лика.

Во-первых, кофе она действительно желала, потому что всегда с него начинала утро, во-вторых, была уверена, что это Кирсанов подлизывается. Больше просто некому.

– Я вам что-то должна? – спросила Лика.

– Спасибо, мне уже оплатили, – ответила официантка, сделав такое лицо, словно хотела плюнуть в этот самый кофе.

– И вам спасибо, – скромно сказала Лика и закрыла за ней дверь.

Что сначала – кофе или душ? Выбрала душ. Она залезла под упругие струи воды, наслаждаясь каждым мгновением. И принялась намыливаться миндальным гелем, пытаясь смыть с себя необузданные танцы в диско-баре, ночь в чужой постели, остатки похмелья, разгром в номере и нелепый разговор с мужем. Все это, казалось, прилипло к ней как вторая кожа. И когда ее собственная кожа стала красной, как панцирь сваренного рака, она выключила воду и тут же услышала, что кто-то опять ломится в дверь. Наказание какое-то!

Оказалось, что это Кирсанов, в полном горнолыжном обмундировании: шелестящих штанах, бледно-серой куртке из флиса (все фирмы «Коламбия»). Под мышкой он держал красно-синий пуховик, на плече висел рюкзак. Он вытаращился на Лику, замотанную в банное полотенце, словно впервые видел перед собой женщину, вышедшую из ванной. Впрочем, она и не собиралась его пускать, хотела из-за двери поговорить, а он попер танком, пришлось отступить. Теперь он таращился и молчал, а она стягивала полотенце потуже и не знала, как его поинтеллигентнее выставить. Нет, ну почему тут не предусмотрены махровые халаты, как в других отеля, в которых они с Максом отдыхали?!

– Ты почему не одета? – наконец произнес он.

– Я купалась, а вы ввалились, – смущенно оправдывалась Лика. – Вы же стучали, вот я и открыла! Вы же так громко стучали, что…

– Мы, вроде бы на «ты», – напомнил он, пристально разглядывая собеседницу. – И я спрашиваю, почему ты не оделась, имея в виду лыжное обмундирование. Ты когда кататься-то собираешься, ведь уже девять?

– Я не собираюсь кататься, – с тоской сказала она.

Он никогда от нее не отстанет, дошло до нее, а будет топтаться в дверях, пялиться на голые плечи и гундеть что-то об обмундировании.

– Почему? – не желал отступать Кирсанов. – Почему ты не хочешь? Ты же приехала сюда кататься или в гостиничном номере штаны просиживать?

А в голове промелькнуло: «Какие штаны, когда она голая?!»

– Я не собираюсь кататься, потому что мне не понравилось! –порадовала его Лика развернутым ответом, судоржно стягивая на груди полотенце.

– Глупости, сегодня понравится, одевайся! – приказал он.

Хотя самому больше всего хотелось, чтобы она разделась, скинув с себя это полотенце и тогда бы он сграбастал ее в объятия и…

– Вот еще! – сказала Лика. – Чего ты мной командуешь? Я же сказала, что на гору не полезу!

– Хочу и командую, – буркнул он себе под нос.

Пристроил свой пуховик на кресло и поправил волосы, наклонившись к зеркалу.

– Я тебя вижу второй раз в жизни, а ты диктуешь, что мне делать! – возмутилась она, наблюдая за его манипуляциями.

– Я смотрю, для тебя постель – не повод для знакомства! – подкусил он и тут же обернулся, подняв руки. – Сдаюсь, не надо драться!

Лика подавила желание, сказать ему гадость в ответ и презрительно прищурилась.

– Лика, ну хватит злиться, – сказал он примирительно, делая шаг ей на встречу, – ты так из-за вещей расстроилась? Но это ерунда, можно, новые купить. Давай, собирайся, поехали кататься. День сегодня замечательный.

– Денис, я, правда, тронута твоей заботой, – строго сказала Лика, отступив от него на два шага. – Но кататься с тобой не поеду. Кстати, спасибо за кофе и за шоколад. Но все это не дает тебе право вести себя со мной слишком раскованно.

– Погоди, какой кофе? Тебе кто-то кофе прислал? – нахмурился Кирсанов.

Лика напряглась. У нее из-за вчерашнего с ним общения хлопот, хоть отбавляй, а он предлагает еще и «прекрасный день» вместе провести! «Нет уж, дудки, надо от него как-то избавиться!» – решила она.

– Лика, что это за история с кофе? – повторил он, видя, что она не реагирует на его слова.

– А разве это не ты заказал мне в номер кофе? – растерялась она, – Его принесли из кафе отеля, и еще шоколадку, мою любимую…

– Нет, это не я, – глядя на выставленные на столике дары, сказал Кирсанов. – А ты пила этот кофе?

– Хотела после душа выпить.

– Понятно. Только вот ничего я тебе не присылал, извини, не догадался, – сказал он и уставился ей в лицо.

– Не присылал? – переспросила Лика и села на кровать.

– Нет, не присылал. Я понятия не имею, какая у тебя любимая шоколадка, – проворчал Денис. – Мы, и вправду, не слишком близко успели познакомиться.

Фраза была двусмысленной, но обоим было сейчас не до сексуальных игрищ.

– Погоди, но кто тогда? – спросила озабоченно Лика.

– Хороший вопрос, – кивнул Кирсанов, – а кто тебе все это доставил?

– Официантка, в униформе, – ей стало настолько не по себе, что даже воздуха не хватало, – она сказала, какой-то мужчина оплатил заказ и велел принести все это мне в номер.

– Ладно, пошли искать эту официантку, может, узнаем, что интересного.

– А ты думаешь, в кофе что-то есть? В смысле, он отравлен? – почему-то шепотом спросила Лика. – Так может, его на экспертизу?

– Я бы его пить не стал, а вот с экспертизой, боюсь, будут проблемы. Для начала, где ты ее делать собралась или опять хочешь обратиться к охране отеля? – поморщился Кирсанов. – Логика та же, ну прислали тебе кофе, ну и что? Или у тебя есть враги, за тобой кто-то охотится, твоей жизни угрожают?

Лика молча помотала головой, о врагах, желающих ей смерти, ей ничего не было известно.

– Тогда какая экспертиза? – развел руками Кирсанов. – Если всем нервным дамочкам, которым кто-то кофе в номер послал, идти на встречу, то во всем мире экспертов не хватит!

– У меня есть свидетель, что в мой номер дважды кто-то тайно пробирался. Разве это не повод для переживаний? – твердо сказала Лика. – Или ты этого не подтвердишь?

– Нет, не подтвержу, – бухаясь на ее кровать, заявил он.

– Как это? – ахнула она. – Почему?

– Все очень просто, – устраиваясь поудобнее, пояснил Кирсанов. – Следователь сразу же спросит меня, с чего я решил, что в номере был посторонний, и мне нечего ему будет ответить. Быть может, это твой поклонник, и ты его сама в номер пустила? А, напал он на меня из ревности, по этой же причине потом и вещички твои испортил. И, кстати, по голове ты треснула меня, а не его! Что даже мне кажется подозрительным.

– Ты – подлец! – вынесла вердикт Лика и указала ему на дверь. – Прошу вас, Денис Николаевич, немедленно покинуть мой номер! Мне тут нужно еще подушки вспороть и ковролин поджечь! А мой знакомый маньяк и сейчас в шкафу сидит, ждет, пока вы отсюда уйдете!

– Ты чего, обиделась, Лика?!– засмеялся он, вскакивая с кровати. – Я всего лишь обрисовал картину, как она выглядит со стороны. Не злись! Но в свидетели я точно не гожусь, потому что мои показания ничтожны. Хоть я и подрался с кем-то в твоем номере, но я его даже опознать не смогу, если помнишь, тогда было темно. Но, если хочешь, то вызывай полицию, я им все честно расскажу.

– Спасибо и до свидания! – была неумолима Лика.

Этот наглец только что самым паскудным образом обвинил ее во лжи, перевернул все с ног на голову и еще сидит и ухмыляется. А она считала, что он на ее стороне.

– Я все поняла! – сказала она. – Не буду я ни к кому обращаться за помощью. И тебя звать в свидетели не стану. А теперь иди отсюда, кататься там или куда хочешь иди!

– Я сейчас уйду, а он вернется! – шантажировал ее Кирсанов.

Ему ужасно нравилась ее дразнить, она так искренне накалялась и краснела. И потом, она явно забыла, что кроме полотенца на ней ничего нет, а оно так и норовило распахнуться, открывая для обозрения чертовски стройные ножки. И кожа у нее такая бархатистая на вид… Блин, он полный кретин! Зачем он напился? Она вчера была уже в его постели, нужно было только лишь слегка поднажать и…

– Ты чего на меня так вылупился? – вспылила Лика, сообразив, что ее наступление уперлось в оборонную позицию противника. – Проваливай отсюда! Я тебя самого знать не знаю, может ты тоже опасный элемент!

– А что же ты не выяснила, насколько я опасен, прежде чем со мною в койку заваливаться?

– Ты, ты, ты просто низкий тип! – топнула она ногой. – Хватит говорить мне всякие гадости!

– Да ладно тебе гневаться, давай я расскажу, чем занимаюсь, что люблю, а чего не люблю, – забавлялся Кирсанов от души. – Коль тебя это интересует, я – стоматолог, у меня есть собственная клиника, а Стас и Ленчик, мои друзья и соратники, тоже работают в этой клинике. Татьяна – моя сестра, впрочем, ты это уже знаешь, она у нас администратор. У меня есть квартира, машина, собака –сеттер, отличный пес, и нет ни жены, ни детей. Я люблю спорт, коньяк и красивых женщин.

– Пошел вон! – повысила голос Лика. – Мне плевать на тебя и твоих женщин, плевать на твои привычки и наклонности. Я тебя к себе не звала, так что убирайся!

Она сама себе удивилась – так орать на людей было не в ее правилах. Но этот наглец перешагнул все дозволенные пределы. Она попала в затруднительную ситуацию, а он, вместо того, чтобы помочь, издевается над ней!

– Ты что, глухой? Убирайся из моего номера! – рявкнула она, злясь уже по-настоящему.

И, к ее глубокому удивлению, Денис встал, подхватил свой рюкзак и вышел, громко хлопнув дверью. Надо же, оказывается, от того, кто тебя бесит, избавиться довольно легко! В сердцах она швырнула шоколадку в мусорную корзину и погрозила кулаком чашке с кофе.

Кирсанов в бешенстве шагал по коридору. Он с детства ненавидел, когда на него повышали голос. Он просто сатанел, слыша визгливые нотки в женских голосах. Кто вы, дамочка, что так орете в моем присутствии? Ах, вы на меня орете? А по какому праву, собственно говоря? Ах, вы иначе не умеете, так пойдите, потренируйтесь, и как только научитесь держать себя в руках, так милости просим обратно разговоры разговаривать!

Все свое детство он слышал подобные вопли в адрес своего отца. Мать ходила в начальниках средней руки в строительной компании и в семье не считала нужным сдерживать свой крутой нрав. Отец, скромный научный сотрудник, имел возможность вести подобный образ жизни только благодаря заработкам своей жены, но она его за это сильно не уважала и позволяла себе орать на мужа при детях, причем, вплетая в речь крепкие выражения.

Маленький Кирсанов трясся за стенкой своей комнаты при каждых таких пикировках и мысленно умолял отца заткнуть матери рот, а может даже отвесить пощечину, чтобы она раз и навсегда уяснила, что он тоже человек, пусть и плохо оплачиваемой профессии. Но отец так и не смог выполнить мысленного призыва отпрыска, он тихо смылся из семейного ложа, сбежал, исчез, испарился. И мать переключилась на них с Танькой, а им сбежать вслед за отцов удалось далеко не сразу.

Еще в юности Кирсанов решил для себя, что в межличностных отношениях лучше сразу расставить точки над «И», чем потом позорно бежать, куда глаза глядят, подобно нашкодившему шелудивому коту. И дал себе зарок не связываться с истеричками, ему и матери на всю оставшуюся жизнь хватило.

Последняя же пассия, обосновавшаяся в его квартире, отличалась хитростью и предприимчивостью. Видимо, у нее на него, и на его квартиру, были большие планы. Она буквально втерлась к нему в доверие, обволокла его своим коконом из лести, угодничества и лизоблюдства. Но долго играть несвойственную роль не смогла и, едва почувствовав, что закрепилась на завоеванной территории, как полезла из нее истинная сущность.

И взяла дама за правило, чуть что, орать благим матом. В первые разы Кирсанов пытался ей объяснить, что он не потерпит скандалов с криками и воплями, но она не уяснила, насколько он серьезен в своих предупреждениях, не вняла здравому смыслу и поплатилась за это. И, хотя Кирсанову не хотелось от нее избавляться: он к ней уже привык, а менять шило на мыло было лень. Но уж больно голосиста попалась девица, и его нервная система взбунтовалась. Или она, или я – сказала ему собственная психика. И Кирсанов с боями очистил свое жилье от крикливой пришелицы. Sis felix, дорогуша! Да, да, будь счастлива, почему нет, но уже без него!

И вот, пожалуйста, эта туда же – «пошел вон»! Да пожалуйста, он пойдет. Только вот дальше-то что? Не в ее положении в позу становиться, неужели не ясно? Ну до чего же бабы глупый народ. И упрямые до жути – видят, что сами себе вредят, и остановиться не могут. Сказано, из ребра сделанные, откуда же мозгам взяться?!

Лика принялась с остервенением сушить волосы, нещадно раздирая их щеткой. Она решила, что пойдет сейчас reception и, если есть свободные места, переедет в другой номер. А Максу объяснит, что в этом дуло из окна.

Макс! Раньше она докладывала ему обо всем, даже о перегоревшей лампочке, а сегодня умолчала о том, что тут с ней приключилось. Это невероятно. Но ведь не она виновата в укрывательстве информации, он сам не пожелал ее слушать. Впервые в жизни с ней происходят какие-то непонятные, пугающие вещи, а Макс отмахнулся от нее, и даже не дал ей возможности рассказать обо всем этом. Он скомкал разговор, словно … Что? Ему никто не мог помешать, он был не на работе, а дома. Тогда почему у нее возникло чувство, что ему вдруг стало неловко с ней разговаривать.

– Ах, дорогуша, глядя на себя в зеркало, процедила Лика, – Не надо валить с больной головы на здоровую. Ты сама промолчала! Утаила от мужа информацию о маньяке, потому что рыльце-то в пушку!

И Лика скорчила самой себе рожицу. Чего уж тут притворяться, да, она была испугана, но самое главное, что без мужской поддержки она не осталась. Она сражалась с таинственным злоумышленником не в гордом одиночестве, а плечом к плечу с симпатичным мужиком, сексуальным мужиком, который ей даже во сне приснился! И именно с ним трепетная женушка провела ночь в чужой постели и в другом номере. Вот почему она и не смогла взять себя в руки и нормально поговорить с мужем. А вовсе не потому, что он как-то не так разговаривал!

Она отбросила фен, притянула к себе телефон и набрала номер Макса.

Ей нечего стыдиться. Она всего лишь перебрала вчера алкоголя, но, по сути, ничего плохого не случилось! Просто добрые люди не оставили ее в клубе, подобрали, обогрели. Что тут такого? Так, акт человеколюбия! И она сейчас все расскажет мужу… о маньяке. И Макс, как всегда, найдет правильный выход.

Лика набрала номер любимого один раз, потом второй. Но муж на ее призыв откликнуться не пожелал. Наверное, решила она, он забыл телефон в машине. После пятой попытки она оставила свою затею. Вот так всегда, стоит только ей, как следует настроиться, он оказывается недоступен, а потом заворкует что-то на ушко, и она тут же идет на попятный и ничего против сказать не может.

Лика опять взялась за фен.

С другой стороны, размышляла она, это и к лучшему, что муж сразу не ответил. Ей надо четко продумать, как изложить эту историю. Денис в ней фигурировать не должен вообще, иначе она собьется, смутится и сама себя выдаст. И навсегда между ней и Максом встанет эта ночь: было – не было? Как бы она сама себя почувствовала, если бы узнала, что Макс спал в одной кровати с незнакомой женщиной? Нет, это лишнее. Она просто скажет, что когда явилась после завтрака, то и нашла номер в столь плачевном состоянии. Точно, точно! Горничные же еще сюда не заглядывали, поэтому она вполне может втиснуть разгул маньяка в утренние часы, умолчав о ночном отсутствии!

Лика снова выключила фен, тряхнула почти высушенными волосами и набрала номер свекрови, возможно, Макс у нее. Маменька трубку взяла после первого гудка.

– А, это ты, – раздраженно сказала она, вместо приветствия. – А я жду твоего мужа. Он обещал забрать вашего отпрыска с утра, и его все нет и нет.

– Нет до сих пор? Он мне сказал часа два тому назад, что выезжает, – растерялась Лика.

– Ах, господи, да мало ли что он кому сказал. Главное, что его нет! А ваш ребенок скоро сведет меня с ума. Ужасно избалованный мальчик. Макс у меня таким не был.

– Дайте ему, пожалуйста, трубку, – попросила Лика.

Параллельно успокаивая себя тем, что, скорее всего, на дорогах пробки и Макс торчит в какой-нибудь из них. А телефон у него на беззвучке, поэтому он и не слышал ее звонков.

– Ну, если ты обещаешь его еще больше не раздраконивать! – проворчала свекровь и позвала к телефону Ванечку.

Лика аж задохнулась от такого замечания свекрови, нет, поглядите-ка на нее, она родной матери ребенка условия ставит, как с сыном разговаривать! Ну, Макс, ты у меня получишь!

– Але, мулечка, это ты?! А када папа плиедет? Я хочу домой и чипсов! А бабушка гавалит, это гадасть. Сама она гадасть! Муля, а она гавалит, что меня накажет. Я к тебе хочу! Мне тут плохо!

– Ванечка, солнышко, послушай свою маму, – затряслась Лика. – Сейчас папа приедет. Уже скоро. Потерпи, мой маленький. Он тебя повезет в цирк. Ты хочешь в цирк?

– В цилк хочу, и чипсов.

– Он купит тебе чипсы. Только ты с бабушкой не ссорься. Посиди тихо, порисуй…

– А ты када плиедешь? Муля, зачем ты уехала? Велнись сколее!

– Я скоро приеду. Ты, главное, не волнуйся!

– А бабушка гавалит, что хватит болтать. Почему хватит? Я хочу еще гавалить! Муля…

Но бабушка, верно, решила по-своему. В трубке раздались гудки, и Лика положила ее дрожащей рукой. Разговор с сыном вообще вышиб почву из-под ног. И эта злыдня-свекровь даже не попрощалась, а Лика хотела ее попросить, чтобы Макс с ней связался, когда приедет. Но перезванивать она не стала, чего доброго они вообще поссорятся со свекровью.

Она тяжко вздохнула и побрела вон из номера, прихватив сотовый, чтобы быть доступной для общения с мужем, когда тому вздумается обратить внимание на ее многочисленные вызовы. Она, конечно, сказала сыну, что скоро приедет, но она не может вот так просто собраться и приехать в Москву без разговора с мужем. Он закатит ей скандал, отпуск сорвется, как пить дать. А так она ему скажет, что соскучилась по Ванечке и по нему, что здесь за ней бегает какой-то маньяк. И это веская причина, чтобы вернуться домой. И тогда, даст бог, не выяснится, что она в первый же день отказалась от инструктора, и не всплывут подробности, как она всю ночь напролет скакала на дискотеке с какими-то стоматологами! Жуть до чего все запуталось!

Лика не стала ждать лифта, а побежала по лестнице, удивляясь, что мышцы слегка лишь побаливают. После вчерашнего спуска, она думала, что ее парализует от перегрузок. А она еще всю ночь протанцевала. И сейчас в ней столько сил, хоть снова на лыжи вставай.

«Хотя нет, только не лыжи!» – передернула она плечами, вспомнив, как Кирсанов попытался ее выгнать на гору.

За стойкой сидели две женщины в белых форменных рубашках, поверх которых были надеты шерстяные кофты, видимо связанные местными мастерицами, ими тут на каждом углу торгуют.

Лика выбрала более доброжелательную, на ее взгляд. Но на ее просьбу администратор только руками развела и покачала головой – никаких свободных мест нет в помине. У них пик сезона и номера заняты полностью, втолковывала она непонятливой отдыхающей. Лика напомнила, что их компания забронировала еще три номера, и поинтересовалась, может ли она переехать в один из них. На что администраторша ответила, что эти номера будут заняты вплоть до приезда ее друзей, сейчас в них живут постояльцы. После чего вторая администраторша тоже включилась в беседу и спросила, чем Лике не нравится ее собственный номер.

– Соседством, – брякнула Лика и прикусила язык.

– У вас есть определенные претензии? Кто-то шумит или как? – нахмурилась та.

– Да нет, ничего особенного, – стушевалась Лика.