– Тридцать, – бросила ее мать Ингигерда, стоявшая у окна и нервно колотившая пальцами в перстнях по деревянному вощеному подоконнику. – Ну, Аннушка!..
– А вы, матушка, не смейтесь, – очень серьезно молвила дева. – Тут не по грибы-ягоды зовут, а замуж! – И тотчас переключилась на епископа: – Так когда писали портрет?
– Да перед самым нашим отъездом и писали, – заверил девицу епископ Роже. – Все ради вас, ваше высочество! Наш король Генрих полюбил вас по одним только описаниям! Слава Господу, чувство его искреннее! Благороднее нашего короля трудно найти на свете рыцаря!
– А отчего же в своем краю он себе невесту не нашел? Или он какой-то не такой?
– Всем он такой, – миролюбиво увещевал епископ.
– Так отчего же? – противилась Анна. – Вдруг у него по шесть пальцев на ногах?
Епископ не знал, как ему и быть!
– Еким-привереда остался без обеда, – глядя на княжеский двор, где конюхи ловили строптивого жеребца, процедила великая княгиня.
– Да-да, – кивнула юная княжна. – Лицом пригож, а как снимет сапоги… Откуда мне знать?
– В наших королевствах, ваше высочество, – терпеливо объяснял епископ Роже, – его величеству найти невесту трудно, потому что все ему так или иначе родственницы…
– Как так, ваше преосвященство?
– А вот так, ваше высочество. Ведь у нас в Европе все троюродные братья и сестры давно переженились. А то и кузены! – Епископ был как на иголках: судьба его королевства решалась, счастье короля висело на волоске. – А сие богопротивно! Церковь не рекомендует, даже расторгает порой такие-то браки!
– А-а, тогда ясно, – немного успокоилась Анна. – Жаль, король сам к нам не приехал, да, матушка? – обернулась она. – Андраш, венгерский принц, у нас гостил, и Харальд тоже…
Великая княгиня еще крепче сжала зубы.
– У нашего короля много дел! – попытался защитить своего государя епископ Роже. – Война, ваше высочество!
– Так у всех война…
Епископ даже руки сложил на груди:
– Скажу как перед Богом: мой король будет любить вас больше жизни! Он прослышал о вашей красоте и теперь думать ни о какой другой невесте не может!
– Вот и ты думай, дитятко, – ласково обернулась к ним мать невесты и дочь викинга Ингигерда, – не упусти возможность… Увянешь ведь в Киеве с таким-то норовом…
А что матери было жаловаться на норов дочери? Все детки в отца и в нее пошли! Трудно было найти на свете более расчетливых, властолюбивых и мудрых государей! Кремень была пара! И младшая дочь, все взвесив своим хоть и юным, но женским, к тому же княжеским умом, решила, как ей быть.
Пришла к родителям и, смиренно опустив очи, перед портретом Генриха сказала:
– Я согласна, батюшка. Сделаю по-вашему, маменька. Не верю я портрету, – она подняла глаза на холст, доставленный с другого края земли, – но что поделаешь? Видать, судьба моя такая: ехать в тридевятое царство! – Анна уже с интересом разглядывала портрет. – За старика замуж выходить. Что ж, коли Господь хочет, то и старика полюблю, и детей ему рожу! – Алые губки ее дрогнули, и она неожиданно всхлипнула носиком. – Сколько попросит!..
– Вот и ладненько, – положив все еще богатырскую руку да еще пуще тяжелую от перстней на ручку дочери, кивнул Ярослав Мудрый, правда, у него от жалости к дочери сердце сжалось и тоже слеза навернулась! Большая княжеская слеза! Ярослав даже переглянулся с женой, но властный взгляд северянки был тверд, как сталь. – Будь по-твоему, Аннушка…
– Мудрое решение, – кивнула мать. – Вся в отца пошла!
– Отдаю дочь за вашего короля! – тотчас же объявил послам великодержавный Ярослав.
Наконец, он в первую очередь великий князь, а потом уже отец. И должен думать о выгодах своего престола, о большой политике и международном положении, о том, что нечего красавице дочери за отцовский кушак держаться: княжна, как и любая баба, жить должна с мужем и детей рожать. А у такой дочери, как его Аннушка, каждый ребенок на вес золота будет! Великая княжна королей и королев для всей Европы должна нести!.. И ведь прав был Ярослав Мудрый, еще как прав! Через дочь его Анну кровь его русско-варяжская разольется по жилам почти всех европейских королей и будет течь тысячу лет!
Итак, великий князь и его дочь Анна дали согласие. Епископ Роже ликовал: посольство увенчалось успехом! Виват! А как Господь-то обрадуется! У его короля будет молодая красавица-жена, с которой у них ни капли общей крови!
И начались сборы в далекую страну. Сборы и слезы. Но радости все-таки было больше. Тут, в Киеве, все изведано, все дорожки пройдены. А там, в стране франков, именуемой Францией, все ново будет, все интересно! Хоть и со стариком мужем…
– Мне, батюшка, их франкский язык неприятен, – говорила Анна любящему отцу. – Я, конечно, его выучу, а вдруг свой в далеких краях позабуду?
– Да как же ты его забудешь, доченька, ты ведь с собой подруг да прислугу заберешь, сколько пожелаешь!
– Я книги возьму, батюшка! Много книг! – предупредила она. – Без книг никуда не поеду! – она даже топнула ножкой. – Больной скажусь – пусть забирают подарки!
– Бери книг столько, сколько тебе надобно, дочка, – говорил Ярослав Мудрый. – Неужто мне для тебя чего-нибудь жалко? – и он прижал ее к себе: – Глупенькая, дитятко…
И пока слуги набивали сундуки и тюки киевским добром, пока отбирали лучших воинов для сопровождения княжны в дальние страны, Анна устремилась в отцовскую библиотеку, где знала уже многое, но далеко не все! На это все ей и десяти жизней бы не хватило! Но она была такая любознательная, и столько в ней уже трепетало взрослой силы! Арочные своды и дубовые полки, уставленные книгами, и сундуки с теми же книгами открылись ей. Поблескивали золотые да серебряные оклады…
«С чего бы начать? – подумала княжна. – С Евангелия, конечно!»
Княжеская библиотека тонула во мраке. Поздняя ночь была!
Открылась кованая дверь, и затрепетало пламя свечей на сквозняке! В библиотеку вошел великий князь…
– Что, батюшка, жалеете, что разрешили мне черпать из вашей житницы?
Глядя, как дочь выбирает книги, Ярослав улыбнулся.
– Нет, милая, не жалею, – с любовью ответил он.
– О чем тогда думаете? – обернулась она к нему.
– А ты права, – кивнул он, – думаю… – Он окинул взглядом гору богослужебных книг, отобранных княжной. – Ты, доченька, не только Священное Писание да наставления святых людей возьми с собой…
– А что еще взять?
– Возьми с собой в далекие края древние руны. Их здесь много! – он сел на скамью. – Я эти книги полжизни собирал, Аннушка. Но когда я упокоюсь, знаю, монахи найдут их и сожгут. Епископы и монахи ничего старого ни видеть, ни слышать не хотят. Пока они меня боятся. Митрополит Феопемп интересовался, что это за тайные письмена храню я? А дьякон Пимен, который от него не отходит, уже корил меня, что бесовские книги на бесовском языке держу вместе со святыми книгами! Да откуда знать Пимену, что это за книги? О том, что наши предки чертами и резами писали, он и слышать не хочет! А в тех книгах часть души нашего русского народа осталась. Как я могу от своих дедов отречься? Позором бы я себя покрыл, коли бы так сделал!
Ярослав Мудрый знал, о чем толковал любимой дочери! Середина одиннадцатого века! Это было время, когда жители Скандинавии, Балтии и Восточной Европы только-только свыкались с новой религией – христианством. Как мы уже сказали, отец Ингигерды, матери Анны, был первым христианским конунгом Швеции, а до него все поколениями поклонялись Одину! Отец Ярослава Мудрого – Владимир – стал первым христианским государем Руси. И то ведь, много религий пересмотрел, прежде чем принять именно православие. Все думал, решал, какую такую веру выбрать ему, которая бы объединила и сплотила Русь? Мусульманство отверг, сказал: русскому человеку без вина тяжко будет! Католиков отверг, потому что не любил их за чрезмерные политические аппетиты и агрессивность. С Византией много было стычек у русов – и беспощадных стычек! – но уж больно красив был обряд византийский! И многие дружинники, служившие в Константинополе, возвращались на родину не только с тяжелой мошной, набитой золотом, но и приобщенными к православной вере. Да и княгиня Ольга, жена князя Игоря, прабабка Ярослава Мудрого, хоть и тайно, говорят, но приняла православие. Снизошла на нее благодать! Это Святослав, сын ее, дед Ярослава, был жесточайшим гонителем христианства: никого не жалел! Священников особенно. Черепа дробил, на копья поднимал… Чистый зверь!
И потом, видел Владимир, какая сила и мощь у константинопольского императора! Никогда бы императоры не получили такого могущества, поклоняйся они разноплеменным идолам! Язычество только разъединяло племена! У каждого свой идол. Хочешь создать величайшую державу: найди общий для всех духовный корень! То, что не только интересы сплотит, но и сердца, и души! Вот тогда и силен станешь, и непобедим!
Жестокий тиран и вдохновенный женолюб Владимир Рюрикович был очень умным и дальновидным политиком! Всем на зависть!
Ярослав унаследовал практицизм отца. Новый великий князь, полжизни воевавший с родней, был и впрямь мудр. В отличие от отца он был еще и книжником! Ярослав приветствовал настоящее, верил в будущее, но и понимал прошлое своего народа. Ведь по всей земле русской еще жили жрецы Сварога и Перуна, Ярилы и Велеса, они только ушли в тень, чтобы не попасть в жестокую опалу, не подвергнуться пыткам и огню. Только в городах христианская церковь восторжествовала в полной силе, а по селениям Руси, по всем ее бескрайним просторам волхвовали как прежде! И не думали жить иначе! И все так же, как и сотни лет назад, жрецы Сварога и Велеса приносили жертвы у алтарей своих богов и взывали к ним!
Да, одной ногой Русь шагнула в будущее, но другой все еще крепко стояла в прошлом…
– Ты вот что запомни, милая, – сказал Ярослав дочери, – король Генрих и франки твои… да-да, – серьезно кивнул он, – они скоро твоими станут! – так вот, для них что азбука Кирилла, что глаголица, что черты и резы – все едино. Они только латиницу знают! У тебя наши руны никто не тронет. Со временем ты сама решишь, как быть со своей библиотекой. Забирай все, что пожелаешь, дочка…
Ярослав вдруг нахмурился.
– О чем призадумались, батюшка?
– Есть среди этих книг особая книга, доченька, – великий князь кивнул. – Ее «Книгой судьбы» народа нашего зовут. Не на пергаменте она, а на досках высечена. – Ярослав Мудрый подвел ее к сундуку и открыл крышку. – Вот она…
– Эти дощечки?
– Именно.
Сотня исписанных досок лежала тут! А то и поболее…
– Они нашему роду от волхвов достались. И кто черты и резы читать умеет, тот прочтет, что книга эта о предках всех русов глаголет. О том, как ветра времени носили их по земле! Я тебе прежде не говорил о ней, но так ты мала была. А теперь скажу так: забирай ее в страну франков.
– А не жалко, батюшка?
– Жалко. Но после моей смерти Пимен, коли меня переживет, ее первую в костер и бросит! Или кто из его учеников-ревнителей…
– Отчего же?
Ярослав мудрый улыбнулся:
– Оттого. Уж больно громкие имена старых богов в тех письменах!
– А что за имена? Покажи! – попросила Анна.
Ярослав Мудрый пригляделся к дощечкам и взял одну из них:
– А вот, милая, сама посмотри, – и протянул ее дочери.
Анна осторожно взяла дощечку с древним алфавитом. Большие и шершавые. Старые-ее! Странные…
– Головы зверьков с краю, батюшка, зачем?
– Думаю, они годы или месяцы отмечают. Так прежде было. Кто теперь скажет?
– И ведь поди разбери, какие куда, – молвила Анна. – А все-таки необычные буквы, батюшка, если с кириллицей сравнивать: все под строчкой написаны…
– Это они теперь необычные, а прежде обычными были, только очень давно! – Ярослав Мудрый требовательно взглянул на дочь: – Тебя ведь втайне от Пимена учили рунам, я знаю, вот и прочти…
Анна не сразу сумела разобрать слова, но вскоре поняла, что к чему. Ее учили этому языку! Не митрополит Феопемп, не Пимен, не другие учителя церкви. Учили дед Любомир, кудесник, и бабка Варга, повитунья. Которые еще отца ее Ярослава учили уму-разуму. По-своему, конечно. И деда ее, Владимира, хорошо знали… И помогали ему!
И то правда: церковные пастыри пришли на Русь – новую веру насаждать, истуканов жечь, дьявола изгонять! Спасение души проповедовать! Но разве знали они медицину? Знали, как заговорить ту или иную хворь? А как принять роды? Увы! Докторов-то новых не было! И не будет еще столетия! А свои жили рядом и помогали: и травами, и наговорами, и опытом великим. И оттого держались своих старых кудесников и повитух князья. И бегали меж ними детки, и ходили к ним за советом, и учились у них таким премудростям, которым в церквах тебя не научат.
Вот и Анна Ярославна знала таких мудрецов из народа и умельцев и многому у них научилась.
Юная княжна приложила к строке палец и прочитала:
– «Все сотворенное можно познать, если понять тайну Триглава: богов Сварога, Перуна и Святовита…» Так, батюшка?
– Почти, – кивнул он. – Читай дальше, Аннушка…
– «Хвала Триглаву», – прочитала Анна на первой дощечке самое начало «Книги судьбы». И стала читать дальше:
Воспойте Триглава, славяне, великого бога!Так деды и прадеды наши воспели Сварога!Когда выйдет срок и земное пройдет лихолетье,у их родников мы напьемся водою бессмертья!Что-то дивное рождалось от этих слов в самой глубине ее сердца! И хотелось читать дальше. Но для начала стоило потрудиться, чтобы разобрать эти хитрые буквы. Но у нее получилось, еще как получалось!
И она читала дальше:
Всем родом давайте Перуна мы в песнях восхвалим!Его, Громовержца, из όгня, отваги и стали.Погибшие в битвах за право отцовское с честью,в Перуновом войске шагают героями в вечность.И, разгадывая при свечах, читала следом:О, бог Святовит, бог животворящего света!Тобой наши души озарены и согреты!И в сумраке дней и в затменьях сердец не остави:веди нас стезею спасительной Прави и Яви!Правь и Явь! Какие удивительные слова!..Воспойте Триглава, славяне, и ждите подмогу,в те дни и века, когда выйдем навстречь Чернобогу!..– Красиво, батюшка!
– Еще как красиво, Аннушка, жаль будет, если эти доски сгорят! А ведь они их точно спалят, ведь сколько тут одних только имен прежних богов перечислено!
– Так я прочитаю дальше? – Она взяла следующую дощечку.
– Читай, Аннушка, – кивнул любящий отец.
– «Сварог, Перун и Святовит – эти три бога охватывают небо, – прочитала она. – А в небе том Белобог сражается с Чернобогом… А за ними стоят Велес, Хорс и Стрибог. А затем – Вышень, Леля и Летеница. Затем Радогощ, Крышень и Коляда, за ними – Удрзец, Сивый Яр и Дажьбог. А там Белояр, Ладо, а также Купала…» – Она посмотрела на отца.
– Он самый, только теперь он Иваном Купалой зовется… Читай, милая, у тебя хорошо выходит…
Палец девушка вновь заскользил по строке.
– «…а дальше и Сенич, и Житнич, и Венич, и Зернич, Овсенич и Просич, и Студич, и Ледич, и Лютич. За ними вслед Птичич, Зверинич, и Милич, и Дождич, и Плодич, и Ягодинич, и Пчелич, Ирестич и Кленич, Озернич и Ветрич, Соломич и Грибич, и Лович, Бесидич и Снежич, и Странич, и Свендич, и Радич, Свиетич, Корович и Красич, и Травич, и Стеблич…» Но как же их много, батюшка! Запутаешься, к кому обращаться!
– А наши предки не путали. Они еще и говорили с каждым из них!
Анна взяла новую дощечку.
– И ведь никак не кончатся! «За ними и Родич, Масленич и Живич, и Ведич, – на одном дыхании читала девушка, – и Листвич, и Цветич, и Водич, и Звездич, и Громич, и Семич, и Липич, и Рыбич, Березич, Зеленич, – она едва перевела дух, – и Горич, и Страдич, и Спасич, и Мыслич, и Гостич, и Ратич, и Стринич, и Родич! И с ними Семаргл-Огнебог: он чистый и яростный, быстро рожденный!» Да, батюшка, нелегко ведунам нашим было! Со всеми-то разговаривать! Но зачем их так много?!
– А ты по их именам должна рассудить, зачем! Для всякого случая свой бог, милая, – рассмеялся Ярослав Мудрый. – Для чего Дождич?
– Чтобы дождь шел и земля плодоносила? – ответила вопросом умная девушка.
– Правильно, – кивнул великий князь. – А Ратич зачем?
– Чтобы в бою победить?
– Именно! А Мыслич, чтобы думать искуснее можно было! Я так мыслю, – рассмеялся Ярослав Мудрый. – А иначе зачем ему такое имя? – Он вдруг стал очень серьезным. – А теперь представь, попадут эти дощечки к нашим монахам. Что будет?
– А что будет?
– За сердце они схватятся, вот что будет! Монахи наших Птичичей и Ратичей, Дождичей и Листвичей пуще смерти боятся и ненавидят! Для них все, что прежде было, от дьявола. А ведь это не так. Да поди докажи! А станешь заступаться, еще в чародействе каком обвинят.
Анна Ярославна взяла еще одну дощечку.
– Должна же я понять, к чему такое перечисление, а то не усну! «И все те боги подчиняются Триглаву, – прочитала она продолжение. – К ним ты придешь, и служитель ворота откроет, и пустит сюда – в прекрасный сей Ирий…» А что такое Ирий, батюшка?
– А это наш славянский рай, дочка. Так, я помню, говорили волхвы. Из Ирия аисты выносят души младенцев и несут их к чреву рожающих матерей…
– Понятно, – кивнула Анна. – «Течет Ра-река там, та, что разделяет небесную Сваргу и Явь…» А что такое Сварга?
– А Сварга то же, что Ирий, это мир небесный, а Явь – наш мир…
– Ну, это понятно, – вновь кивнула Анна.
– А Ра-река разделяет два этих мира.
– «И Числобог наши дни здесь считает. Он творит свои числа богам, быть дню Сварожьему, быть ли ночи. И дни отсекает у смертных, но сам он в едином дне божьем, где нету времен…» Как интересно-оо! – со вздохом протянула княжна.
– Хорошо, Пимен нас не слышит, – вздохнул Ярослав Мудрый, – а то решил бы, что я спятил на старости лет, или что мной дьявол овладел! За святой водой послал бы – отпаивать! – он погладил самую любимую дочку по голове: – Забирай, дочка, эти дощечки, вези их во Франкию. Будет у тебя своя библиотека, королевская, там и сохранятся наши чудеса…
Анна сама командовала погрузкой книг. Указывала пальчиком и говорила, что делать. Завернув в холсты, рукописные фолианты в дорогих окладах аккуратно сложили в княжеские сундуки. «Что таскаем?» – спрашивали одни княжеские холопы. «Книги, говорят!» – отвечали другие, знающие. «По что нашей княжне столько книг-то?» – спрашивали первые. «Видать, читать будет! – отвечали вторые. – Она ж у нас умна-я-я-я!» – «Девке надобно мужниным умом жить, – вступали бабки и мамки. – Только так порядок будет!» – «Поменьше балабольте, – осаждали их добры-молодцы в кольчугах. – Растрещались, сороки!» А сундуков оказалось много! Самые ценные сундуки поставили в кареты, другие отправили в телеги под рогожи. Сундучок с древними досками, под тремя замками, упрятали в ее карету, под скамью. Для надежности!
На прощальному пиру весь киевский двор рыдал. Анна храбро сказала, что как родит старику наследника, так и приедет. Покажет сыночка! Ярослав Мудрый прослезился. Скоморохи кувыркались, дудели в дуды и звенели бубенцами, но тщетно. Вино горьким казалось!
Утром уезжали. Волчицами выли мамки и няньки, любившие «свою Аннушку». Даже мать, Ингигерда, суровая северянка, и та пролила слезу у Золотых ворот Киева. Не верила она обещаниям дочери приехать и показать первенца. Жизнь, она ж какая? Думаешь так, а выйдет эдак. Да и кто наследника трона за тридевять земель отпустит? Детей их Аннушки как зеницу ока беречь станут! Государи и государыни, отдавая дочек в другие страны, готовились к тому, что уже никогда не увидят своих кровиночек!
– А ты не ропщи, дочка, – сказала Ингигерда. – Судьба у нас такая – монаршая!
Мать девяти детей, она лучше других знала, что должна делать настоящая княжна: рожать и властвовать, властвовать и рожать. И так из поколения в поколение и во веки веков!
Ярослав Мудрый долго ехал рядом с дочерью по лесам и долам киевским. Оба они покачивались в седлах. Анна ехала в женском седле, бочком. Свита поотстала.
– Пора, дочка, прощаться, – у одной из киевских застав сказал Ярослав Мудрый любимой дочери. – Пора, ласточка моя…
Он спрыгнул с коня, снял и княжну. И тут Анну как прорвало. Долго держалась! Горькие слезы ручьями полились из ее синих глаз. А великий князь гладил ее по золотисто-рыжим волосам и приговаривал:
– Тихо, милая, тихо…
Епископ Роже с волнением глядел на них из седла дорогого великокняжеского жеребца, подаренного ему Ярославом. Как бы чего не случилось! Дрогнет сердце князя, не отпустит еще! Придется с подарками возвращаться! Вот позор будет!..
– Лучше бы с вами осталась, батюшка, – всхлипывая, причитала Анна. – Подле вас бы жила!
– Пора, пора, – увещевал Ярослав и целовал ее в заплаканные глаза. – Теперь у тебя новая жизнь начинается. Своя жизнь! Прощай, девочка моя…
Вот так расставались они, с болью, точно и не выпадет им еще свидеться. Но ведь и впрямь: не выпадет! Увы!..
– Прощайте, батюшка, – всхлипнула девушка напоследок.
И мгновенно преобразилась! Передав жеребца оруженосцам, гордо подняв голову, юная княжна двинулась к своей карете. И вот уже, опершись на руки других оруженосцев, Анна села в карету, в свою крепость на колесах.
Теперь ей хотелось побыть одной…
С Анной Ярославной отпустили с десяток девиц из придворного окружения и прислуги. Самых умных и надежных. Для Анны и ее спутниц приготовили лучшие повозки. Княжескую крепко обложили перинами и подушками, чтобы ни одна тряска не одолела деву! Чтобы как ласточка в гнездышке, как птенчик в скорлупке чувствовала себя княжна! А будет страна Франкия, королевский дворец, тут и она вылупится из скорлупки! Еще в Киеве епископ Роже, как и сам князь Ярослав Мудрый, соревновались в том, где бы еще покрывальце подоткнуть! Епископ даже больше рвения проявлял, потому что вез чрево! Волшебное чрево! В нем, этом чреве, должны будут начинать свою жизнь новые короли страны франков. Бесценный клад он обязался привезти на свою родину!
Две с половиной сотни русских воинов ехали для охраны княжны, и еще пятьдесят рыцарей и пажей из франков, доставивших сюда епископа Роже. Образованнейший муж – богослов Готье Савьер должен был по дороге учить Анну и ее подруг языку франков. Впрочем, Анна была от рождения полиглотом. Языки сами просились в ее горницу! Она знала язык скандинавов, потому что скандинавкой была ее мать, знала греческий и церковнославянский. И даже латинский знала! А знаешь латынь, выучишь и французский![12]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Будучи истым православным монахом, Нестор хотел подчеркнуть, что история дохристианской Руси – языческой, идолопоклоннической! – незначительна и даже враждебна его соотечественникам. Мы, русские, приняли нашу веру от греков. Попробуйте предложите греку отказаться от Гомера, Сократа, Эсхила, Платона, Аристотеля и т. д., живших задолго до христианской эры! Куда бы вас послал тот грек? Но с какой же легкостью мы, русские, отрекаемся от своей истории и опыта предков!
2
Возможно, его предок вышел из рода Рориков, славян-ободритов.
3
Ягайло Ган – по всей видимости, только один из нам известных авторов «ВК»; книга, как мы предполагаем, создавалась славянскими жрецами на протяжении столетий.
4
Танаис – Дон, Итиль – Волга.
5
Венгрии.
6
Современный город Судак.
7
Эта история описана в «Житие святого Стефана Сурожского».
8
Рака – ковчег с мощами святых, изготавливаемый обычно в форме гроба.
9
«Первое письмо» – черновик, его выводили стеком по воску, второе – вырезали или выжигали на дощечках. Первое письмо наносил сам автор, второе выполняли его ученики.
10
«Первое письмо» – черновик, его выводили стеком по воску, второе – вырезали или выжигали на дощечках. Первое письмо наносил сам автор, второе выполняли его ученики.
11
Гарды – Страна городов, русская сторона, так ее называли скандинавы.
12
Французский язык, так же как испанский и португальский, родился из sermo vulgaris, «обиходной, народной речи», вульгарной латыни, на которой говорили в той или иной местности. Например, в Галлии – Франции или Иберии – Испании.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги