– Поняли, братец сурикат, – кивнул Эриш.
– Я вроде бы понял, а вроде бы и нет, – сказал Шелдон, когда Юстас ушёл вслед за Джамилем.
– Канышай захочет посмотреть представление и после него сообщит нам ключ, – ответил Феликс. – Так я сообщу Янко и проведу его сюда. В принципе его даже можно переодеть в чадру и выдать за Айдану или вон за наложницу Неру.
– Я не хочу такую наложницу, – покачал головой амма. – Он совершенно не в моём вкусе. Я блондинок предпочитаю.
– Это же для дела, – сказал Рэнди. – Потерпишь.
– Кое-кто ещё тоже будет смотреть спектакль, – продолжал Феликс. – То есть все действующие лица соберутся в одном месте. За эту ночь нам надо продумать, как именно мы будем действовать дальше.
– Братец лис, спасай! – воскликнул вбежавший в покои Юстас.
– Вам поменяли сценарий, и тебе предстоит постельная сцена? – отозвался Эриш.
– Если бы! Нет, нам надо разгрузить декорации. Там их целый фургон. Местные амма – все сплошь лентяи. Актёры вынуждены сами всё таскать. Пойдём со мной, братец лис, иначе я надорвусь, а мне нельзя, я же звезда.
– Я помогу! – вызвался Рэнди.
– Спасибо, ты настоящий друг, – обрадовался Юстас.
– Ладно уж, пошли, но надеюсь, там не надо будет таскать рояль или клавесин, – проговорил Неру. – А то я однажды вызвался помочь одной даме в Шаукаре. В итоге мы с ещё одним парнем подняли эту махину на третий этаж, а оказалось, что дама живёт в другом доме. Она, видите ли, циферку перепутала.
– Физическая активность должна стимулировать мозговую, – заметил Феликс. – Так что мы с его высочеством ждём от вас гениальных идей насчёт завтра.
– Мелкий, может, мы тоже поможем? – предложил Шелдон.
– Не пугай актёров, Шел. Ты всё-таки принц. Каждый должен оставаться на своём месте. А если тебе так хочется заняться физическими упражнениями, то предлагаю тебе спарринг.
– Вот побить тебя я всегда готов, – широко улыбнулся Шелдон.
V
Юстас заканчивал последний монолог, а Эриш наблюдал за ним из-за кулис небольшого театра, который когда-то распорядился построить в своём дворце один из прежних амиров, потому что очень любил разные представления. Эскот никак не мог привыкнуть к новому амплуа своего брата и не переставал гадать, какие ещё поразительные открытия его ждут.
– Где дурак, я вас спрашиваю? – послышался гневный голос режиссёра. – Где дурак?
В сочетании с сумасшествием Оливии на сцене слова Альвина сейчас звучали как-то по-особенному. Эриш обернулся. Режиссёр смотрел на Норберта, исполнителя роли Хэмиша, как на того самого дурака, которого он потерял.
– Вчера, когда разгружали, наверное, куда-то не туда положили, – ответил Норберт. – Последний раз я видел его в руках того парня, который, кажется, лекарь.
– Лекарь? Насколько мне известно, лекарь, он же знахарь, он же манекенщик, сейчас на сцене готовится утопиться! И ты, я чувствую, сейчас пойдёшь топиться вслед за ним и не будешь дожидаться, когда тебя отравят ядом на мече. Пьеса в этот раз закончится чуть раньше.
– А кого потеряли-то? – поинтересовался Эриш.
– Дурака!
– Не то что бы вы мне многое этим прояснили.
– Ты спектакль вообще смотрел?
– Да там половина персонажей дураки.
– Дурак – это шут, – закатив глаза, объяснил Альвин. – Хэмиш где узнаёт о гибели Оливии? На кладбище. Там он находит что? Правильно, череп шута. И вот его мы и не можем найти.
– Лекарь – это не Юстас, лекарь – это Рэнди, это он черепом вчера заинтересовался. Ему показалось, что он настоящий.
– Он, что, его унёс? – Альвин схватился за сердце.
– Я пойду, узнаю, он сейчас в зале.
– Только быстро! Это ведь уже через сцену!
Кивнув, Эриш покинул кулисы и направился в зал, где подошёл к сидящим вместе Неру и Рэнди. Рядом с амма расположился закутанный в чадру Янко, изображавший Сариму. Неру успешно делал вид, что верил. Эскоту хотелось прибить Раду прямо там же за то, что тот устроил со взрывом склада, но он старательно держал себя в руках.
– Что-то случилось? – поинтересовался Неру.
– Рэнди дурака спёр.
– Я вроде бы отлично выучил язык нортов, но сейчас всё равно не понял.
– Череп.
– Что череп? Эриш, ладно у тебя брат – псих, но ты казался мне довольно здравомыслящим мужиком, хоть и со странным даром.
– Ой, – Рэнди густо покраснел.
– Где череп? – спросил Эриш.
– Сейчас! – Рэнди подскочил и, извиняясь перед остальными зрителями, поспешил к выходу. Эскот пошёл за ним.
– Не знал, что сумасшествие заразно, – услышал он вслед слова Неру. – Испортил мне лучшего друга.
Феликс нашёл взглядом сидевших в зале Умара и Ярима, который пришёл в сопровождении одного из своих наложников. Затем обернулся на Алима – тот внимательно следил за представлением. Юстас уже ушёл со сцены, и в этот момент в зале появился один из слуг Алима, подошёл к Шелдону и тихо произнёс:
– Ваше высочество, мой господин узнал, что актёр, сыгравший Оливию, ваш друг. Он хотел просить вашего разрешения поблагодарить его лично за такое чудесное представление.
– Я попрошу Юстаса подойти к твоему господину, – ответил Шелдон. – Эй, тебя же Сарима зовут? – принц повернулся к сидевшему между Неру и Канышай Янко. Тот кивнул. – Сгоняй за кулисы к Юстасу, ты его знаешь, он вчера у вас был в гостях. Передай, что ему надо подойти к господину Алиму.
Янко бросил вопросительный взгляд на Феликса, но тот лишь улыбнулся и пожал плечами. Убедить Раду явиться на представление в наряде наложницы было нетрудно. Никсон сказал, что Канышай была согласна раскрыть смысл ключа при условии, что ей вернут оба браслета. Бабушка собиралась посмотреть спектакль королевского театра из Нэжвилля, после чего произвести обмен и отправиться домой в Шаукар.
Когда Янко, зайдя за кулисы, жестом подозвал к себе Юстаса, тот всё ещё был в платье Оливии из последней сцены.
– Что такое? – спросил Эскот. – Ты разве знаешь язык нортов?
– Немного, – прошептал Янко. – Вас ждёт господин Алим.
– Самый уважаемый человек Фейсалии? Как-то мне не по себе. Проводи меня, пожалуйста.
