Пожиратели душ
– Что Вы делаете? – вскричала она на автомате.
Мысли Спенсер спутались на столько, что она и не поняла, что выхватили Майкла, другого мальчика.
– Я друг семьи, – сказала женщина, – заберу его пока к себе домой.
Женщина была одной из тех многих, кто воспользовался подвалом садика, как одним из самых безопасных мест в округе. Детей у нее не было.
– Вы уверены? – спросила Спенсер, хмурясь.
– Его родители, скорее всего, погибли, – сказала она со слезами. – Мама работала в больнице, а отец работал на ферме «Зеленый час», там тоже был взрыв.
«Зеленый час» был одной из больших ферм овощей и грибов. Там же находились склады, теплицы и здания с администрацией. Фирма была небольшой по сравнению с другими отраслями в городе. Но каждая человеческая жизнь оборвалась, и теперь имела последствия. А ведь это было только начало. Сколько жертв ждало мир завтра?
– Мама и папа умерли? – спросил Майкл, от шока теряя голос.
Спенсер хотела обнять его, но женщина дернула ребенка, покосившись на чужую девушку, и понесла Майкла на руках.
– Стойте! – воспитатель грозно перегородила дорогу. – Вы не можете взять чужого ребенка и уйти куда-то в ночь.
– Я увезу его, – ответила женщина нетерпеливо, – нужно было сделать это днем, как все остальные.
– Это не Ваш ребенок! – помотала головой Елена.
– Я хочу ему добра, – сказала женщина.
Большинство людей были уже снаружи, в основном одиночки, семьи с детьми не решались уходить в ночь. Гула в подвале стало намного меньше, и Спенсер улавливала звуки сверху.
– Что-то опять происходит, – сказала Спенсер, но ее голос был слабым от вечных переживаний, и никто не слышал. А может и не слушал. В этот вечер было много ужасных новостей, поэтому люди уже не воспринимали ничего, что не входило в их понимание. У каждого был свой предел принятия плохих новостей.
– Что-то точно наверху происходит! – крикнула Спенсер громко.
Все обернулись на крик и женщина с Майклом тоже. Скользнув по Спенсер равнодушным взглядом, она толкнула Елену и вышла, неся Майкла.
– Присмотрите за Билли, – сказала Спенсер Елене.
Это было зря, ведь внимание Елены было полностью сосредоточено на оставшихся детях, и ее твердость в непростой ситуации была завидной для всех. Здесь она была единственным разумным человеком, а ведь собралось немало взрослых людей, включая и мужчин.
– Куда Вы? – грубо отозвалась воспитательница.
– Мама, не уходи, – заплакал Билли.
– Я только к двери, – сказала Спенсер ласково сыну и прочим.
– Я с тобой! – Билли наотрез отказывался отцепляться от матери.
– Ладно, – сказала та, быстро соглашаясь.
Чаще всего легче согласиться с ребенком, чем тщетно спорить до крика.
– Не уходите, даже если Ваш дом рядом, подвал садика самый безопасный, – приговаривал мужчина ей в след.
– Я знаю, – сказала Спенсер.
Ей лишь хотелось глянуть мимолетно на происходящее наверху, и она бы давно это сделала, да вернулась, не будь этих наставлений.
Спенсер с ребенком прошли сквозь прачечную, и девушка встала, как вкопанная. Стало слишком тихо, лишь нечленораздельные звуки, исходящие из-за двери.
– Мама? – тихо прошептал Билли, который чувствовал, нежели понимал, что-то неладное.
Спенсер сделала несколько шагов к выходу, весь коридор был темным, но блики, исходящие с улицы, показывали множество окровавленных тел. Не сразу понимая это, Спенсер стояла как завороженная зрелищем. Возможно, она ошибалась. Этого не могло быть на самом деле.
– Мама, давай пойдем обратно, – захныкал Билли.
– Да, – согласилась Спенсер растеряно, позволяя сыну везти меня.
– Билли, – позвал тихий плачущий голос дальше из коридора.
– Это Майкл, – сказал Билли, останавливаясь.
– Майкл? – крикнула Спенсер.
Он был за стойкой и не выходил. Первым делом девушка хотела отправить Билли обратно, но сделать одному несколько шагов тоже было страшным делом, и Спенсер не хотелось терять его с поля зрения.
Тихо обходя тела, или что-то, мозг Спенсер отказывался в это верить, они шли. Девушка была уверена в террористах. Они где-то здесь, рыскают в поисках оставшихся людей, чтоб убить их всех до единого. И только тишина могла спасти их, по ее мнению. Они не знали о людях в подвале, так и должно оставаться.
– Майкл, – прошептала девушка, доходя на стойки ресепшена напротив фойе.
Мальчик вышел им на встречу и обнял Билли. Спенсер посмотрела в фойе, которое было усыпано остатками тел вперемешку с кровью. На улице при свете фонаря тоже были тела, но было и другое. Тени. Слишком высокие для людей, слишком тощие, и все они были заняты, нанося увечье людям, что лежали по улицам на голой земле.
Обратно в подвал они шли намного быстрее. Дети не проронили ни звука, тела обходили, как ни в чем не бывало. Упавшие осколки стекол их не смущали, Спенсер боялась лишь звуков, издаваемых их шагами. Оказавшись в прачечной, Спенсер закрыла дверь, следующую тоже под вопросительные взгляды собравшихся людей.
Все с шоком смотрели на окровавленного Билли, бормочущего о страшилищах.
– Что с ним? – крикнула Елена.
– Тихо! – сказала Спенсер грозно. – Это не его кровь.
– Что там? – спросила меня воспитательница.
– Смерть.
Глава 6. Через два
– Мама, почему ночью нельзя шуметь? – в который раз спросил Билли, старший сын.
Ему было четыре года, и обычно он готов был ходить по потолку, но некоторые время назад уклад жизни поменялся самым крутым образом.
– Потому что они услышат, – сказала Спенсер устало.
Билли задрожал рядом с мамой после ее ответа, хотя он слышал его уже несколько десятков раз.
– Они могут придти? – спросил Билли, еще понизив голос.
– Могут, – сказала его мама обречено.
– Но мы же высоко, и дверь закрыта, – возразил ребенок.
Когда-то еще год назад, так возражала Спенсер, на детские страхи ребенка о сером волке. О том, что это чудище из сказки придет к ним домой, пока они спят.
– Они умеют карабкаться по стенам и выбивать и не такие двери, – выдохнула Спенсер уже не о страшном волке.
Билли подтянул одеяло до подбородка и судорожно вдохнул. Но, несмотря на почти осязаемый испуг ребенка, Спенсер встала с постели и неспешно прошла к туалету, чтобы проведать младшего.
Майкл был младше всего на пару месяцев Билли, так как не был ее родным сыном. Однако, глядя на пустой туалет, сердце Спенсер начало рассыпаться, а ноги подкашиваться.
– Я здесь, – прошептал Майкл с боку.
Он был в детской комнате и сидел на полу рядом с игрушками. Абсолютная темнота не мешала держать в каждой руке по фигуре и двигать ими.
– Спать, – глухо сказала Спенсер, поджав губы.
Майкл играл абсолютно тихо, но их мать запрещала почти любое движение с приходом темноты.
– Но я же тихо, – начал шепотом спорить ребенок со Спенсер.
– Быстро, – строго сказала она, также шепотом. После чего, Майкл встал и направился в общую комнату, изредка обиженно оборачиваясь на девушку.
Они могли быть тихими оба, играть без звука, без слова, без смеха. Но детская моторика не идеальна по природе, и упавшая игрушка могла повлечь необратимые последствия.
– Ты играл? – спросил Билли, на что Майкл не ответил, так как был обижен. Либо на Спенсер, либо на обстоятельства, их матери было все равно, так как Спенсер казалось, что она уже улавливала какие звуки из в не.
– Она не разрешает, – грустно продолжил Билли. – Ты же знаешь.
– Все, тихо, – прошептала Спенсер раздражено, превращаясь в слух.
Она услышала звон посуды у соседей. Их стена граничила с детской, их разделяли две стены, но в доме полной тишины и безмолвия этот звук был подобен гонгу.
До нашествия они были самыми шумными соседями. Может, не считая семьи Спенсер с реактивным Билли. У соседей детей не было, но был скандальный глава семьи. Обычно Спенсер закатывала глаза, продолжая заниматься своими делами, но сейчас она перестала дышать в ожидании дальнейшего.
Первой реакцией было упрятать детей куда-нибудь в шкаф, чтобы заглушить любой случайный звук. Но любое движение сейчас могло бы породить еще серию неосторожных звуков. Надежнее всего было не двигаться вообще, замереть, пока терзают других. Это было жестоко, но другого выхода не было.
Они были настолько быстрыми, что характерные звуки царапания об стену уже раздавались в пределах слышимости. Спенсер с паникой посмотрела на детей, пытаясь со всей строгостью во взгляде передать приказ, молчать. Но они знали это. Несмотря на ежедневные расспросы о новом порядке, об этих существах, они больше приспособились к новым правилам. Они жили дальше. С рассветом они станут теми же шумными детьми, которыми были, а их мать останется той же трусихой, что и сейчас ночью, как и всеми прошедшими.
Тень промелькнула быстро, пройдясь по стеклам окна. Дети перестали дышать, зато сердечки застучали быстрее. Спенсер напряглась всеми мышцами, так, что ей было больно. Звон бьющего окна раздался настолько громким, что дети захныкали. Женщина, воспользовавшись другим источником шума, рискнула бесшумно двинуться и накрыть их рты ладонями, приготовившись и закрыть нос, на случай шумных всхлипываний. Но дети научились плакать тихо, спокойнее выдыхать, продолжая лить крупные слезы.
Душераздирающий крик соседки раздался сразу за звоном разбившегося окна, и, казалось, утих еще до того, как осколки упали на землю. Спенсер порадовалась за женщину, ее смерть была быстрой. То, что она умерла, не вызывало сомнений, раненых они не оставляли. А то, что они делали потом с телами, не оставляло никого безмолвным. Крики мужчины ей пришлось слушать несколько часов. Дети уснули в первые полчаса несмотря ни на что. Эта новая реальность, где дети первыми научились не поддаваться панике. Спенсер сейчас тоже мало заботила судьба соседа, но пронизывающий страх того, что этим существам захочется пройти в соседнюю квартиру после их пиршества, не давала расслабиться. Пока раздавались крики, оно было там, Спенсер и детям ничего не грозило. Но как только крики соседа прекратились, она широко распахнула глаза, глядя в темноту и прислушиваясь.
Тень неспешно закрыла окно от скудного света луны и звезд. Существо угрожающе остановилось на окне. Женщине хотелось зажмуриться, чтобы оно не подумало, что та подглядывает за ним, но это было так глупо, что хотелось рассмеяться. Она продолжала смотреть на него во все глаза вопреки парализующему страху. К сожалению, отчетливости не было никакой, это было темное пятно на окне, огромная муха, но силуэт походил на человеческий. Это Спенсер знала еще раньше.
Тень распустила крыло, и женщина распахнула глаза еще шире, насколько это было возможным. Она не знала про крылья, никто не знал. Никто не видел их так близко.
Существо тут же устремилось настолько быстро, что Спенсер и не поняла в какую сторону. И ей было все равно. Она задышала быстрее от облегчения и поцеловала детей по очереди. Эту ночь они еще живут.
Глава 7. Еще одно солнечное утро
Спенсер проснулась первой, несмотря на то, что заснула лишь под утро. Выглянув в окно, она обнаружила, что погода стояла такой же замечательной, как и всегда. Будто и не было трагедий человеческого вымирания. Когда-то Спенсер улыбалась такому солнечному утру, а сейчас не единая мышца лица не двинулась, в каком бы настроении не была женщина. Со дня взрывов не было еще пасмурного дня или утра, и это казалось Спенсер усмешкой природы лично ей.
Пока дети не проснулись, девушка ушла в душ. Кто знал, сколько еще будут эти блага? Горячая вода, свет, газ. То, что недолго, это было точно. Однако, сегодня, зная, что произошло за стеной у соседей, она не смогла полностью насладиться горячим душем и закончила намного раньше. Зеленая плитка в душе казалась могильным камнем. Каждую ночь умирали тысячи людей по всему миру, дом был почти пуст, однако, Спенсер не могла к этому привыкнуть.
– Просыпаемся, – крикнула она негромко, – сегодня мы идем в садик.
– Ура! – крикнули дети, тут же проснувшись.
Обычно, разбудить их было тяжело, приходилось несколько минут их постукивать, приговаривая, что-то доброе, а потом качать. И это двоих детей. Но в предвкушении чего-то необычного, они вскакивали так, будто и не спали вовсе.
– Сначала моемся, – сказала Спенсер.
Девушка заставляла детей мыться по два раза в светлое время суток. Пройдет еще немного времени, и этого будет недостаточно. В городе было слишком много трупов, вернее того, что от них осталось. От вони уже нельзя было спрятаться, и становилось только хуже.
– Но мы уже мылись, – протянул Билли, заглядывая в глаза матери, пытаясь найти слабину.
– Зато на завтрак у нас будет шоколадный торт, – сказала Спенсер с широкой улыбкой, вместо того, чтобы объяснять детям о гигиене.
Нужно было прочитать им большую лекцию, полную расспросов, обходить тему трупов, хотя в них заключалась большая причина. Это было бы разумнее, но сегодня ей не хотелось спорить о чем-либо.
– Ура! – запрыгали малыши в ванне, забрызгивая все вокруг, будто не ели торт на завтрак последние несколько дней. – Торт!
На самом деле десерт на завтрак был не роскошью, а наказанием, но у детей, на удачу Спенсер, пока другие приоритеты. В холодильнике не было ничего, кроме огромной полупустой коробки с шоколадным тортом.
Ближайшие магазины с продуктами разграбили в первые два дня после происшествия. Люди запасались едой на несколько дней подряд, а некоторые и больше. Первым пропало все самое необходимое: консервы, крупы, сахар. То, что не портилось, разумеется. После выносили то, что более- менее было не испорчено. Спенсер в борьбе с прочими мародерами оставались крохи, и те, самые ненужные.
– Ты пойдешь за едой, Спенс? – спросил Майкл, пока та методично поедала свой кусок брауни, чтобы не подавиться им.
Ее тошнило от каждого укуса. Спенсер не любила торты раньше, а сейчас просто ненавидела.
Девушка помедлила с ответом, так как это был хороший вопрос. Даже крошки-дети заметили, что с едой было туго. Она не мародерила несколько дней, и запасы сильно редели. Да не было ничего, Спенсер понимала, что они уже переступили порог и были на грани истощения. Еще немного и у них не останется сил двигаться.
– Да, – сказала девушка, наконец, подумав, что на обратном пути домой, она просто обязана зайти куда-либо. Спенсер в любом случае не могла вернуться с пустыми руками. Если она оставляла детей у Елены, то должна была платить, это не просто устный договор.
– Мы будем скучать по тебе, – со вздохом сказал Майкл, его брови сложились домиком, а глаза погрустнели.
Женщина с каменным лицом посмотрела на ребенка, думая, насколько он скучает по своим родным родителям. И зачем ему скучать по ней. С этим ребенком вначале Спенсер приходилось обращаться круто, жестко, даже жестоко. Сколько нервов она потратила, запрещая ему громко изливаться по родителям, особенно ночью. Спенсер буквально закрывала ему рот, а иногда и накрывала подушкой, чтобы хоть как-то звукоизолировать. А с рассветом равнодушно отчитывала его за оправданные слабости. Ей были не важны ее нервы, но то, как женщина обращалась с детьми в новых обстоятельствах – Спенсер ненавидела себя.
– Ты же недолго будешь? – спросил как бы на всякий случай Билли. Он уловил паузу или настроение. Билли явно что-то заподозрил.
– Все как обычно, – сказала Спенсер, но с тем же каменным лицом. Она не любила врать, но ей не хотелось заставлять детей волноваться.
– Мама, принесешь игрушки? – спросил с надеждой Билли.
В ответ она нахмурила брови, ненавидела мародерить что-то детское. Пока это были только лекарства. Ближайшие аптеки были разграблены напрочь, так что приходилось ходить по квартирам мертвецов, там, где жили когда-то дети.
Спенсер отвернулась в окно, чтобы дети не видели выражение ее лица. Когда она думала о подобных вещах, ее черты лица были жесткими, пугая их.
– Ладно, не надо, – жалостливо сказал Билли, все же перехватив ее взгляд.
Майкл замер с ложкой у рта, глядя на Спенсер. Этот смотрел на нее с опаской.
Майклу доставалось больше от Спенсер. Она была чужой женщиной для него, он не доверял ей, как Билли. Он звал маму, папу, бабулю. А эта со злобой в глазах затыкала ему рот. Любой его писк мог погубить их всех, и она не могла позволить такой роскоши ребенку, звать родную маму. Он боялся Спенсер, как нелюбящую мачеху.
– Посмотрим, ребятки, – сказала девушка миролюбиво.
Дети тихонько выдохнули, думая, что гроза миновала их. Спенсер вышкодила их, как надо, за такой короткий срок и теперь можно было немного ослабить узды. Они хорошо себя повели вчера, когда тварь была так близко. Ей хотелось их поощрить.
– Одеваемся, кое-какие вещи я положила в рюкзаки, так что берем их с собой, – мягко скомандовала Спенсер, споласкивая посуду после завтрака.
– Вы готовы? – спросила девушка, усмехнувшись вопросу.
Дети не помнили этого мультфильма о мочалке и вряд ли увидят. Несмотря на электричество, которое подлатали местные рукастые мужчины, телевидение и интернет утрачены навсегда.
Семья, тихо и молча, спускались по темному подъезду восемь этажей. Было необязательно молчать, несмотря на темноту, но дети привыкли к этому и подсказывать другие пути Спенсер не хотелось. Выход на залитую солнцем улицу оказывался одинаково хорошо на девушку и на детей.
Глава 8. Грегори.
– Спенсер! – негромко, но радостно окликнул выходящую девушку Грегори.
Та в ответ помрачнела. Несмотря на хорошее настроение Грегори, он мог доставить много проблем. Мужчина был главой их общества с недавних пор и руководил остатками людей в квартале. – Ты в курсе, что на ваших соседей ночью напали? С вами все в порядке?
Тон Грегори был одновременно радостным и озадаченным. Спенсер с детьми были единственными, кто ночевал в доме. Остальные уходили ночевать в подвалы, думая, что там другая звукоизоляция.
– Сидели тихо, – сказала Спенсер, пожимая плечами.
Ее безразличие было ложью, это было событием наравне чуда. Но женщине не хотелось делиться впечатлением с Грегори.
– С детьми то? – усмехнулся глава, качая головой. Он неприязненно посмотрел на детей, с отвращением отворачиваясь от них. – Я каждый день удивляюсь тому, что вижу тебя.
– Вот как? – спросила Спенсер беззаботно, с ноткой вредного сарказма.
– Ты больше остальных не приспособлена к новой действительности, – сказал Грегори мрачно. – Я знал твоего мужа, он был настоящим мужиком. С ним у твоего ребенка было бы больше шансов…
– Но здесь я, – бесцеремонно перебила Спенсер мужчину.
– Тебя давно не было, – сказал Грегори, при этом радость и легкость в тоне мгновенно улетучилась. Взгляд под косматыми черными бровями стал буравящим. – Работы много, людей мало сейчас. Ты отлыниваешь.
– Я занималась детьми, – сказала Спенсер, стараясь не оправдываться.
– Отсиживалась дома, – заключил Грегори. – Пойми, у всех в нашем обществе есть обязательства, и я не потерплю лентяев. Детьми днем занимается Елена. Она получает за это свой паек.
Женщине хотелось сказать многое этому человеку, которого она даже не знала в прошлой жизни. Но в тяжелые времена приходится уживаться и не с такими людьми. Иногда на их условиях, мудро думала Спенсер, заталкивая своим обиды вглубь.
– Вам нужна помощь с моими соседями? – спросила она со сдающимся вздохом, зная, что он откажется. Свежие трупы Грегори предпочитал убирать сам.
– Нет, я сам, – поспешно отказал Грегори.
У соседа должны были остаться запасы, чем собирался поживиться глава между делом.
– Куда мне? – спросила девушка.
– Спроси у Алекса, – раздражено крикнул Грегори, в последний раз кинув взгляд на детей. Он не мог простить им того, что они выжили, а его – нет.
Спенсер поспешно взяла детей за руки и отправилась к детскому саду, злясь на обстоятельства.
– Что он такой злой? – тихо спросил Билли.
– Тихо, – сказала его мама на автомате, затем добавила более мягким тоном, – сейчас все злые.
Спенсер прошла дворовую детскую площадку и зашла во двор детского сада через разрушенные ворота. Он не был уже прежним, но в нем так и витал дух прошлого. Каменные беседки были разрушены, как и забор. Чинить и убирать это не стали, как и многое в детском саду. Вместо посаженных цветов по всему участку были рассажены зелень и лук. И это добавляло каплю атмосферности среди развалин.
Спенсер нравилось в конце дня сидеть там и смотреть на свой дом. Она старалась забыть, что он пуст, и представляла, что все по-прежнему, ведь дом полностью закрывал полуразрушенный город.
– Спенсер! – радостно крикнула Елена, подбежав к ней навстречу. Ватага детей также радостно встретила Билли и Майкла. – Я слышала про соседей, рада, что вы целы. Это чудо. Или вы были в другой квартире?
– Нет, – ответила Спенсер, помотав головой, – мы были за стеной.
– Ты научила детей, – сказала с уважением воспитатель.
– А ты разве нет? – пожала Спенсер плечами. – Ты не подумала переехать в дом, мы могли бы быть соседями по площадке.
– Не знаю, Спенс, – замялась Елена, – опасно.
– Ой, хватит, – взбесилась девушка.
Спенсер отчетливо видела то, что Грегори и его приспешники вешали лапшу на уши людей. Так как им это было выгодно. Держать в страхе толпу людей возле себя, помогало поддерживать статус главы. Но Елена обманывала саму себя.
– Сколько лет было той девочке, тринадцать? – жестоко напомнила Спенсер о самой важной причине, почему находится с Грегори было опаснее. – Она была с моего подъезда.
– Она привлекла бы тех тварей, – сказала Елена. – Не было выбора.
Спенсер снова прокрутила в голове момент, когда Елена со слезами на глазах прибежала к ней, как рассвело. Грегори выволок подростка из бункера, ведь у той началась истерика и суицидальные мысли.
– Слушай, у меня мало времени, – поспешно сказал Спенсер, отгоняя мысли. – Я должна кое-куда отправиться.
– На зачистку? – с сомнением посмотрела на девушку воспитатель. – Ведь так?
Так как Спенсер взяла паузу, Елена начала нервничать.
– Грегори взбеситься, – глаза подруги Спенсер начали бешено вращаться, – ты в курсе, что он ненавидел тебя и до происшествия? Ему только повод дай.
– Я его знать не знала, – высокомерно сказала Спенсер.
– Он говорит, что заботится о тебе лишь в память о твоем муже.
Спенсер замолчала, так как еще одно упоминание мужа задело за живое. Она помотала головой, отгоняя наваждение. Девушка ни на секунду не позволяла себе оплакивать кого-либо. Учитывая, что погибли почти все, кого она знала, это могло выбить из колеи надолго.
– Так, я договорюсь с Алексом о вылазке.
– Но… – хотела возразить воспитатель, но она знала, что в округе еды все меньше и меньше. – Я присмотрю за Билли и Майклом, нам тоже нечего есть. Грегори дает лишь паек на одного.
– Ты должна требовать с выживших родителей, – сказала Спенсер в который раз.
– У Грегори свои правила, – покачала головой Елена.
– Ладно, – вздохнула Спенсер, с каждой минутой разговора она теряла время. Солнечное время. – Если я не вернусь…
– Я знаю, – перебила женщина, – я присмотрю за детьми.
Елена не хотела слушать, повесить на нее еще пару детей, означало бы смерть им всем.
– Я пойду сегодня дальше и могу не успеть, – сказала Спенсер, раздумывая сообщать ли свой маршрут, – если я не вернусь до восхода солнца, не поддавайся панике. Я пережду и вернусь утром.
– Куда ты собралась? – осторожно спросила Елена. – Ты собралась проведать кого- то?
Практически сразу разобравшись с новой ситуацией, Спенсер делала длительные вылазки до родственников. До тех, до кого могла дойти. Современные машины, работающие на компьютерной электронике, не заводились, старых автомобилей нигде не было, приходилось рассчитывать только на свои ноги.
И каждая вылазка стоила ей частички сердца, выживших родственников и друзей не было, были лишь растерзанные тела, которые Спенсер не могла даже похоронить из-за ограничения во времени. На ночь она никогда не оставалась без детей.
Только такие вылазки кормили их нормально. Спенсер брала все, что находила у своих родственников и делила между своей семьей и семьей Елены, где было пятеро детей – сирот.
– Хочу сходить на работу, – сказала Спенсер быстро, после чего повисло молчание.
– Зачем? – прошипела, как кошка, Елена. – Ты уже ходила туда, сейчас зачем? Нет там ничего, кроме горы трупов.
– Вот именно, никто туда не суется, – сказала Спенсер, – мародерам там нечего делать, но это они так думают. Я знаю, где искать.
Девушка работала в университете преподавателем исторических наук, имела докторскую степень по истории Древнего Египта. Сейчас прошлая деятельность Спенсер вызывала у нее нервный смех.
– Ты врешь, – покачала головой Елена, – что там может быть, кроме заразы, которую ты подцепишь от трупов?