– А я за девчонкой сбегаю, приведу ее. – Торопливо сказал Даворус, подхватил мать за руку. – Пойдем быстрее, а то… – Он посмотрел на темное небо. На этом и порешили. Алхимик и Брук исчезли в темной дымке, Мерлиз, Нимус и Локо исчезли за деревьями, Даворус и госпожа Долиника быстрым шагом пошли за девочкой.
Глава 5
Надя и Правительница Вуяджуро
В печи нервно бушевал всклокоченный огонь. Наде он казался беспощадным злом – бездушным, но живым – того и гляди, выскочит из печи и сожжет дом. Она спряталась под одеяло поглубже, но чего стоило ее хрупкое укрытие. «Чего я жду? Сама не знаю… Куда мне бежать – не знаю, и как правильно поступить – непонятно…Что же мне делать?»
Тяжелая входная дверь зловеще скрипнула и открылась. Надя сжалась в плотный комок, напряженно вслушивалась в давящую тишину, крепче сжимая в пальцах мамину брошь и тихо-тихо прошептала: «Мамочка, помоги… Мне страшно».
Вспыхнул прикроватный ночник, желтые блики разбежались по комнате и потолку, две серые тени подплывали к кровати Нади. Уверенные, торопливые шаги слышались уже рядом.
– Даворус, не напугай ребенка… Аккуратнее… – Прошептала тихо Долиника.
Надя услышала взволнованный голос госпожи Долиники, такой родной и такой близкий, что не смогла сдержать себя и разрыдалась. Последнее время любое, даже самое малозначимое событие действовало на нее возбуждающе – нервы подводили. Надя выскочила из-под одеяла, бросилась навстречу госпоже Долинике, та широко распахнула руки и ловко ее поймала.
– Мне без вас… было так страшно… – Надя положила голову ей на грудь, закрыла глаза, ей стало немного спокойнее, но тревога не проходила.
– Успокойся, дитя, мы рядом… Ты дома, среди своих… А теперь послушай меня. Вам предстоит тяжелый путь, поэтому соберись с духом. Каждому свое уготовлено, не всегда мы знаем, что нас ждет дальше. Времена наступили неспокойные, вокруг враги. – Долиника вздохнула, с грустью посмотрела на Даворуса и продолжила. – Тебе нужно научиться противостоять их козням, как бы тебе ни было сложно, как бы ты горько ни плакала, крепись, дитя, крепись, родная. Не бойся, жизнь обмануть нельзя. Она всегда помогает светлым, а злых наказывает – таков вечный закон. Запомни его дитя! – Долиника нежно целовала Надю в висок и ласково вытирала ей слезы. – Каждый свое проходит! Никто не может убежать от своей жизни, она все равно догонит! Все хорошо будет, – приговаривала она тихим, мелодичным голосом, поглаживая Надю по спине.
Верный подбежал и, встав на задние лапы, лизнул госпожу Долинику в щеку.
– Хорошие вы мои! Вам нужно спешить… времени совсем не осталось. Наденька, одевайся быстрее. Даворус отведет тебя к Лазуриту, они помогут тебе встретиться с магом.
Она поцеловала Надю в темя, подала ей свое новое серое платье, отошла к высокому комоду из красного резного дерева.
– Лазурит у нас умный, спокойный, он тебе все растолкует.
Надя впопыхах неуклюже натянула на себя длинное платье из тонкой шерсти, отороченное серебряным кружевом, оно оказалось чуть велико и немного болталось по полу. Госпожа Долиника расстроенно покачала головой, вытащила из ящика острые ножницы, не раздумывая резанула подол, немного подвернула рукава.
– Вот так-то лучше будет, – она одобрительно посмотрела на Надю. – Даворус, подожди еще секунду.
Она достала из сундука старую дорожную сумку, уже изрядно потрепанную, принесла из кухни кожаные мешочки с припасами: картофель, яйца, пирожки с капустой и грибами, помидоры, огурцы, кусок индейки, запеченные в печи мясо и рыбу.
– Это вам на дорогу, проголодаетесь, скажете спасибо, – она ловко сложила продукты в дорожную сумку, в одно мгновение повесила ее на плечо Даворуса. Тот недовольно скривил лицо и злорадно фыркнул.
– Не возмущайся, Даворус! – Госпожа Долиника строго взглянула на сына. – Будут свои дети, поймешь. С человеческой природой трудно спорить. Дети – наше продолжение, мы для них являемся Божественной рекой жизни… река жизни течет бесконечно, ее невозможно остановить.
Долиника не стала дослушивать недовольное бурчание Даворуса.
Она проворно вытащила из серебряной шкатулки, усеянной мерцающими сапфирами, старую связку ключей, бережно сунула в руки Даворусу, чуть задержала ее и мягко с тоской сказала:
– Даворус, берегите себя… будьте осторожнее. В следующий раз я вам еду принесу сама. Если что-то изменится или кто-то вас будет искать, я прибегу к вам и предупрежу. Я думаю, у деда в доме вас никто искать не станет, о нем уже все забыли.
Даворус молча кивнул матери, поцеловал на прощание, крепко сжал Надину руку, Верный зарычал.
– Т-с! – Надя прижала палец к губам и велела Верному: – Пойдем с нами. – Пес побежал за Надей, виляя хвостом.
На улице Даворус остановился и тихо предупредил:
– Будь внимательна и осторожна. Если покажу знак, – он поднес палец к губам, – стой на месте и молчи; если укажу направо, быстро бежим вправо, если укажу налево – сворачиваем налево. Темные тени всюду шныряют, проходу людям не дают, выслеживают государственных преступников.
Надя кивала, отвечать Даворосу она боялась. Каждый раз Даворус приводил ее в леденящий кровь ужас, что-то было в нем отталкивающее и холодное, особенно когда он был чем-то не доволен. Наде казалось, что его интересовало что-то другое, нечто большее, о чем он никогда не говорил вслух. Его карие глаза, всегда внимательные и цепкие, временами ей казались злыми и жестокими. Она не верила своему предчувствию и каждый раз объясняла себе, что сильно ошибается в этом человеке.
– Даворус хороший, госпожа Долиника считает его умным и порядочным человеком, – шептала себе Надя, когда ей было особенно страшно.
Выйдя из уютного, теплого дома, они сразу окунулись в нечто чужеродное, дикое, давящее, неподвластное человеческому разуму, в то, что телу несет болезненное оцепенение, а духу – смертельный ужас. На Надю насел тягостный, утомительный страх, он парализовал ее тело, в голову медленно, до боли противно вползала черная густая пустота. Надя пытливо, с усилием воли, которой почти не осталось, посмотрела на Даворуса, но не смогла произнести ни единого слова. Даворус неожиданно схватил Надю за талию и быстро затащил за угол, Верный забежал следом.
– Фу-у, успели! – буркнул Даворус себе под нос, плотно прижал указательный палец к губам, сурово посмотрел на Надю. Та стояла как вкопанная, сердце ушло в пятки и не хотело оттуда выбираться. Они успели слиться с мрачными стенами домов. Как раз в то самое время мимо пролетали два мертвеца в обтрепанных грязных платьях, от них несло протухшими яйцами. Надя заткнула нос, чтобы не чихнуть или не раскашляться.
– Смотри, окна светятся… – Мертвец пренебрежительно показал на дом Даворуса, указывая почти в то самое место, где стояли Надя, Даворус и Верный. Надя перестала дышать. Она еле заметно сделала знак Верному, умный пес разом все понял и вжался в землю.
Второй мертвец недовольно скривил разбитый череп.
– Ерунда какая-то, там женщина одинокая живет, я этот дом хорошо знаю. Сидит часами напротив печного огня, в огонь уставится и как ненормальная рыдает… Я раньше часто туда залетал, а потом надоело. Там уже давно ничего не меняется. Хочешь, слетай посмотри, а я здесь тебя подожду. – Он махнул костлявой рукой.
Мертвецы свернули за угол и больше не возвращались.
Даворус с Надей и Верным, как три невидимые тени, бесшумно пробирались сквозь мрачный город, переполненный нездешним ужасом. Сзади они услышали громогласный раскатистый бас, следом за ним послышался жуткий, пронизывающий душу хохот.
– Он так и говорит мне, – раскатывался гулкий бас. – Продай мне жизнь, я тебе все отдам, а я ему отвечаю, мол, не хочу, чтобы ты жил, и со всего маху как тресну по голове. А он мне крест протягивает золотой с камнем зеленым. Ну на кой мне твой крест нужен – хохочу. Он рухнул в грязь, как подкошенный, крест рядом с ним до сих пор валяется.
Над Даворусом, Надей, Верным вихрем пронесся пугающий дьявольский хохот, Надя даже пригнулась к земле, еще крепче сжала в руке мамину брошь.
– Твари бездушные, над крестом хохочат! А он людей от напастий защищает! – Тихо, почти неслышно бурчала себе под нос возмущенная Надя.
– Ты чего бубнишь? Тихо! Любой неверный шаг – и нам кирдык! – Резко прошептал Даворус и сжал крепче Надину руку.
Беглецы, переждав патруль очередных черных тварей, продвигались все дальше и дальше к окраине города, то вжимаясь в стены домов, то прячась в жутких опасных развалинах еще недавно величайшей красоты храмов, то на время забегая в проемы под мосты и там пережидая опасность.
– Люди нам не помощники, не надейся, – Даворус болезненно поморщился, посмотрел в темные окна домов. – Даже свет боятся включать.
Обитатели города жили в жутком, непереносимом страхе. Они боялись выходить из дома, по ночам на них находил особенный ужас, демонический, нездешний, из другого мира, он сковывал их разум и сердца ледяным дыханием. В людей входила пустота, она поедала воспоминания, за ней врывалось непереносимое отчаяние, разрывало человека изнутри, а потом его одолевал ужас, наваливалось раздражение и ненависть. Люди не находили себе места, что-то невидимое выбрасывало их из жизни, они считали себя одинокими, непонятыми.
Наконец, запыхавшись и тяжело дыша, беглецы выбрались из города. Даворус покачал головой:
– Опасно – открытое поле, но у нас нет другого выхода. Побежали! – Он обернулся к Наде. – Пригнись немного.
Надя послушно пригнулась.
Даворус бежал легко, быстро. Надя еле успевала за ним, тяжело дышала, в груди что-то давило и сжимало. Верный бежал рядом, как тень. На этот раз им повезло больше. Черные тени скучились над городом в одном месте, они громко ревели и нервно метались в разные стороны, но от места, которое их так привлекало, не отлетали, будто были прикованы к нему. Похоже, они летали над храмом богини Космелии.
– Нам нужно поторопиться, пока не хватились, – шепнул Даворус прямо в ухо Наде.
Она не могла бежать быстрее, сердце желало выпрыгнуть из груди, ей хотелось рухнуть на землю и укрыться в густой высокой траве, в висках громко стучало, будто кто-то невидимый бил по наковальне молотком прямо у нее над ухом.
– Потерпи, немного осталось, – прошептал Даворус и подмигнул ей. Таким Надя Даворуса никогда не видела, она даже на миг остановилась. – Скорей, не останавливайся.
Надя собрала последние силы.
