Деградация. Свои люди
Алексей рассказал ей все. Но в конце добавил:
– Я все равно не могу дать никаких показаний. Я своих ребят подставлю.
– Вот вам заняться нечем! Ты прав, им запросто тяжкие телесные раздадут! Да и тебе, причем в группе по предварительному сговору… А это плохо! Чего тебе спокойно не живется? А всего–то надо было вам первым заявление принести. Тогда бы ситуация развернулась на 180 градусов и крайними стали бы зверьки!
– Кто? – не понял Алексей.
– Гости с Кавказа, к которым вы отнеслись с теплом и радушием, – уточнила тетка.
Дверь открылась, в кабинет вернулся начальник криминальной милиции и, проследовав на свое место, плюхнулся в кресло.
– Прошу прощения, служба, – сказал он, улыбаясь. – А мы тут, как я погляжу, уже несем потери?
– Да, но убывший оставил взнос, – сказала Людмила Владимировна, указывая на конверт.
– Что это? Взятка?
– Ага, – как ни в чем ни бывало, подтвердила тетка. – Товарищ майор, не ломайте комедию. Я же кухню тоже прекрасно знаю.
Он покосился на сумочку, намекая на устройства записи аудио и видео, но Людмила Владимировна тут же успокоила его, впрочем, достаточно своеобразно:
– Ну, допустим, посажу я вас, дальше что? Как это ему поможет? – она ткнула пальцем в Алексея. Начальник хмыкнул, затем, усевшись на свое место, сказал:
– Что ж, хорошо, что мы друг друга понимаем. Тем лучше. Дежурный мне сказал, что вы тоже сотрудник. А сколько тут?
– Тысяча долларов.
Майор скривил кислую гримасу. И даже не стал скрывать своего разочарования:
– Людмила Владимировна, вы же понимаете, что это не серьезно. Мне же с операми делиться, и чем же прикажите? Вы знаете, какая заработная плата у обычного опера? Вы вот кто по должности?
– Зарплата опера мне известна. Я по должности заместитель начальника информационного центра по кадрам. Моя зарплата не сильно отличается от вашей.
– Ну вот видите, вы же зна… – но в этот момент до начальника дошел смысл сказанного, и он тут же изменился в лице: – Погодите, вы заместитель начальника чего…? Но дежурный сказал что…
– Ваш дежурный идиот. Инстинктивно среагировал на орла на ксиве, когда я его от пасьянса на компьютере отвлекла. Я ему даже не открывала удостоверения, а просто показала корочку, сказала, кто мне нужен, он тут же стрелки перевел. Впрочем, вижу, вы сомневаетесь? Что ж, смотрите. – Она развернула свое удостоверение перед его лицом. Некоторое время он внимательно читал. Затем, уже серьезным тоном, спросил:
– И что вы предлагаете?
– А как вы думаете? Развалите дело. И примите небольшую компенсацию в качестве благодарности, – она снова указала на конверт. – И дальнейшие взаимовыгодные дружеские отношения между нашими службами.
Однако майор встретил это предложение даже возмущенно:
– Не слабые у вас просьбы, знаете ли! А если я скажу нет? Что нам ваш информационный центр сделает-то? – усмехнулся он.
Однако, Людмила Владимировна тоже скривила улыбку. И начала планомерное наступление:
– Не забывайте, ваш отдел передает в нашу контору сведения о своей деятельности. Вдруг он резко просядет в показателях?
– Будет неприятно. Но правдивые сведения все равно всплывут, и все станет на свои места. Ваши люди пойдут на это? Они же себя подставят.
– Не себя, что вы. Технические сбои бывают, мы элементарно все спишем на старую технику, выработавшую свой ресурс. А вот вам придется тоже много бумаги измарать, – спокойно парировала она выпад, перейдя к следующему пункту: – Но не забывайте, что к нам обращаются за информацией абсолютно все службы московской милиции. В том числе собственная безопасность и инспекция по личному составу. Да и прокурорские, бывает, захаживают. Они же проверять начнут прежде, чем что–то всплывет про технику. А уж если им что–то нужное пообещать…
– Вот так вот они сходу взяли и вписались в вопрос по вашей просьбе! Ага! Что вы несете!
– А вы рискните и попробуйте мне возразить, – повышая голос, продолжила Людмила Владимировна. – Да, вот еще что. Я его сейчас заберу, – она указала на Алексея, но, заметив вскинутые брови начальника, уточнила: – ладно, может и не я, у меня же полномочий таких нет. Пусть мои друзья его заберут, а они заберут, не сомневайтесь, и отвезут в медицинское учреждение. Где ему осмотрят голову, и признают его травму опасной для жизни. Вы говорите, он ее получил не в драке? Показаний таких нет? А где? Уж не ваши ли опера на допросе постарались? Мне свидетелей поискать, что его абсолютно здоровым забирал наряд? Так ведь я найду! Вот ведь неприятность будет! Служебное расследование, нервотрепка… А хотите ваш же наряд и подтвердит, что целым и невредимым его вам на руки сдал? Так как действовать будем? Может, все же нормально поговорим?
– Ладно, успокойтесь. Мы же свои люди, договоримся, – пошел на попятную начальник. – Только выбросить заявление я тоже не могу. Оно зарегистрировано, и…
– …оформлено как этнический конфликт? Журналистов позвать? Интервью дадите?
Начальник замолчал, сверля женщину взглядом. Та и сама была не рада, что не удержалась, и добавила эту фразу, когда майор уже пошел на попятную. Но держалась спокойно и уверено, вдобавок, идти с ней на конфликт ради кого? Кавказцев обиженных? Поэтому через минуту он прервал молчание:
– Хорошо. Пусть это будет мелкое хулиганство. Переквалифицируем дело. С представителями другой, негритянской музыкальной субкультуры во мнениях разошлись. Удовлетворены?
– Так точно.
Начальник снял трубку, дождался ответа.
– Личные вещи Чернова ко мне в кабинет. Пусть дежурный принесет! – сказал он кому–то в трубку, затем обратился к Алексею: – Тебя вызовут через пару дней. Придешь. Подпишешь протокол, возьмешь квитанцию, штраф в течение месяца оплатишь. И можешь быть свободным. Пока. С твоим взглядами на жизнь мы еще встретимся. Я не сомневаюсь.
В кабинет вошел дежурный, принеся с собой вещи Алексея, затем зачитал с протокола досмотра, перебирая вещи:
– Мобильный телефон, ремень, кожаная папка, ручка, тетрадка, связка ключей, кошелек, денежные средства в размере трехсот сорока рублей. Все на месте?
– Они двести долларов прикарманили. Я в протоколе не расписывался, подпись нарисована, – сказал Алексей, обращаясь скорее к тетке, чем начальнику криминальной милиции. Мелочевку вроде сигарет он упоминать не стал.
– Значит, не было их при досмотре, – равнодушно сказал дежурный. – И подпись его.
– Я смотрю, тут кто-то подставляется не по-детски, – прокомментировала ситуацию тетка. – А вы, товарищ майор, смелый начальник. Графологическая экспертиза покажет подделку, и привет.
– Если вас этот вопрос так волнует, можете рассказать это начальнику милиции общественной безопасности. Его люди отличились при досмотре, – равнодушно пожал плечами майор. – Я только за оперов отвечаю.
– Разбирайтесь сами в вашей богадельне, – сказала Людмила Владимировна, взяла со стола конверт, открыла его, достала две стодолларовые купюры, отдала Алексею. После чего положила конверт с оставшейся суммой обратно на стол и с улыбкой добавила: – Эту пропажу, или, если быть точнее, кражу, вы в состоянии раскрыть сами.
Начальник усмехнулся, отпустил жестом дежурного, наблюдавшего эту картину и теперь в свою очередь старательно сдерживающему улыбку. Дождавшись, когда тот покинул кабинет, он бросил конверт себе в выдвижной ящик стола, и сказал:
– Ну что, давайте закончим с формальностями?
***– Так ты и есть Маша? – улыбнувшись, сказала Людмила Владимировна, только переступив ее порог.
– А вы что, знакомы? – удивился Алексей, но Маша, только его увидев, сразу бросилась на него и застучала своими кулачками ему в грудь:
– Ты где был?! Еще раз пропадешь неизвестно куда, то меня здесь больше никогда не увидишь! – но быстро выдохлась и повисла на шее Алексея, постоянно всхлипывая.
– Между прочим, девушка права, – поддержала Машу тетка, – вот представь, допустим, через лет пять– шесть завели вы ребенка, мама его накормила, уложила спать, а папка в это время кавказцев гоняет или в ментовке сидит, а то и вообще срок мотает. Как, нормально?
Возразить Алексею на это замечание особо было нечего.
– Вообще, гордился бы своей девушкой, – продолжала тетка, – среди ночи на уши подняла всех. Ради тебя, дурака.
– Кстати, а как? – спросил Алексей. Маша, все еще уткнувшись ему в грудь, сказала:
– У тебя в компьютере резервная копия телефонной книги из памяти телефона. Я звонила всем подряд, что бы хоть что–то про тебя выяснить.
– Хм… Надо ребятам тогда сказать, что со мной все нормально, они же наверное теперь на черных сезон охоты открыли…
– Дурак! – Маша стукнула его еще раз обоими своими кулачками, после чего обратилась к тетке: – Вы извините. Пойдемте я вас чаем угощу.
– Не откажусь, – снова улыбнулась тетка и пошла вслед за Машей на кухню. За ними уныло побрел и Алексей.
Через пятнадцать минут они втроем на кухне пили чай, где и продолжили беседу.
– Алеша, расскажи нам что ли свои дальнейшие планы на жизнь… – произнесла тетка.
– Да какие могут быть планы. Отец отказал в финансировании. Значит надо искать работу.
– Правильно мыслишь. Дальше.
– Что дальше? В таких условиях я не вытяну обучение в институте. Это не реально.
– Перевестись на вечернее сможешь?
– Да, но что с армией делать в таком случае?
– В военкомат я отправлю справку о том, что ты обвиняемый по делу. Маша, не волнуйся, – сказала тетка, заметив как та поперхнулась, – это «липа». До весны отстанут.
– Хм… Где ты такую возьмешь?
– У друзей. Или сама нарисую. Это не твоя забота.
– Смысл? Дальше–то что? Весной опять армия, – сказал Алексей. – По мне так раньше сядешь – раньше выйдешь.
– У тебя же есть диплом о среднем специальном образовании?
– Да, есть. А толку от него?
– Этого достаточно, что бы соответствовать минимальным требованиям для службы в милиции.
– Чего? – удивился Алексей.
– Ты будешь служить в милиции. В моем подразделении. Армия тебя не тронет в этом случае. И сможешь спокойно доучиваться на вечернем.
– Кто меня туда возьмет?! – воскликнул Алексей. – Ты мою биографию представляешь? Ты хоть приблизительно представляешь, что обо мне участковый напишет?
Однако Людмила Владимировна совершенно спокойным тоном ответила:
– Представляю. И достаточно явно. Придется почистить базы данных. А участковый пусть пишет что хочет, решение по кандидату принимать мне. Конечно, я несколько подставляюсь. Но на твое благоразумие все же рассчитываю. Или зря?
– А ничего, что мы вроде как родственники?
– На это требование законодательства у нас давно по–тихому все кладут. В общем, это не является препятствием. Кроме того, там речь только о близких родственниках. Это родители, дети, братья, сестры, мужья, жены. Про остальных там ни слова. И у нас разные фамилии. И ты будешь помалкивать. Ясно?
Глаза Алексея округлялись все больше.
– И чем же я буду там заниматься?
– Зависит от отдела, в который попадешь.
– И в какой я попаду?
– В какой возьмут! – резко ответила тетка, потеряв терпение. – Не в твоем положении выбирать!
– То есть в военкомате меня как потенциального зека будут учитывать, а милиция на работу брать будет? Да как такое возможно? Это нормально вообще?!
– Не на работу, а на службу. И в нашей стране много чего не нормально, только всем на это глубоко… Лично мне все равно, что о тебе военные думают. Как и им наплевать на наше мнение.
Над столом повисла тишина. Через некоторое время ее нарушил Алексей:
– Что–то я слабо себя представляю в роли мента. Когда мой ответ нужен?
– Твою ж мать! – не удержалась тетка. Затем тут же поправилась: – Я не Иру сейчас имею ввиду, царство ей небесное…
– Соглашайся немедленно, если тебе не все мозги железякой отшибли! – выпалила Маша. – Или тебе совсем на всех плевать?
– Хорошо, убедили. С пацанами придется объясняться… – но он не договорил, поскольку Маша тут же заехала ему локтем в бок по ребрам. – Да согласен я, согласен…
Маша посмотрела на Алексея, тяжело вздохнула, затем сказала:
– Спасибо вам, Людмила Владимировна.
– Не стоит меня за это благодарить, Машенька. Еще не известно, чем вся эта затея обернется. Но это все же лучше, чем скатиться по наклонной на самое дно.
– Все равно спасибо.
– В общем так. Завтра приезжай ко мне на службу. Начнем бумажки готовить.
– Куда ехать–то? – спросил Алексей, взяв ручку, лист бумаги и приготовившись записывать.
– Не записывай. Адрес ты знаешь и так.
– Да откуда же мне его знать? – удивился Алексей. – Я дальше нашего отделения никуда не ездил.
– Хорошо, диктую, пиши. Улица Петровка, дом 38. Чего не пишешь–то? – усмехнулась она.
На этот раз поперхнулся Алексей, Маша удивленно уставилась на Людмилу Владимировну. Откашлявшись, он произнес:
– Шутки у тебя, тетка…
– Я совершенно серьезно говорю. И запомни, ты там будешь нести службу под мою ответственность. И если тебе остатки мозгов не отбили дубиной, или чем там еще… То может из тебя что и выйдет. Посмотрим…
Алексей посмотрел на тетку, теперь уже даже немного испугано. Смысл сказанного стал доходить до него, тогда он спросил ее:
– А если я накосячу там по–крупному?
– Значит, я буду отправлена на пенсию как неквалифицированный специалист. Не велика потеря, если честно. А тебя посадят, если по–крупному.
Алексей попробовал представить себя в форме милиционера и поморщился. Похоже, жизнь преподнесла еще один неприятный сюрприз. Но особого выбора не было…
***– Как можно заставить человека тебя так сильно не любить? – спросила Алексея Людмила Владимировна, читая характеристику от участкового, временами откровенно усмехаясь.
– Так я «стучать» на своих в свое время отказался. Теперь мне этот гаденыш мстит.
Тетка лишь покосилась на племянника, продолжив дальше ковыряться с компьютером.
– И да, запомни, в этих стенах я для тебя Людмила Владимировна. Или майор Филатова. Или просто товарищ майор.
– А ты майор? Круто! – но спохватился, тут же поймав на себе сверлящий взгляд тетки. – Простите, Людмила Владимировна. Я забылся.
– Так–то лучше. – Она достала очередную бумажку и стала ее читать, затем ее глаза округлились, и она сказала: – Алеша, объясни мне, пожалуйста, о чем ты беседовал с психологом?
– Он гадости написал обо мне, да? Я так и думал. Он просто спросил, могу ли я причинить боль человеку. – Людмила Владимировна хмыкнула, в принципе, объяснения можно было не продолжать, но Алексей решил рассказать все полностью: – В общем, я ему объяснил, что не только могу, но и еще рассказал как именно, что бы человеку было больней. Это же вроде обычные местные методы добычи информации. Или нет?
– Даже если и так. Зачем об этом рассказывать врачу? Есть у тебя голова на плечах?
– Так я ему вроде сказал, что просто так я никого не обижу. Но он, наверное, очень впечатлительный человек. Не поверил.
– Они там все очень впечатлительные люди. Я вообще удивлена, как ты смог относительно без проблем пройти комиссию. Если не считать психолога, конечно.
– А в чем должны заключаться проблемы?
Она задумалась, посмотрела на племянника, но решила не отвечать на его вопрос.
– Это не важно, проехали. С переводом на вечернее в институте тоже проблем не было?
– Да, они даже обрадовались, на вечерне–заочном отделении желающих учиться мало почему–то. Правда на год больше обучаться, и программа отстает, но оно и к лучшему, теперь долгов у меня нет.
– Это потому, что план по выпуску никто не отменял, в том числе и с вечернего отделения. Тут как раз все понятно.
– Плохо только, что мне год накинули…
– Выражения у тебя… – улыбнулась тетка. – Ничего, четыре года не срок! Доучишься. Да там и требования поменьше, я думаю.
В этот момент в кабинет постучались, дверь приоткрылась, и в нее деликатно заглянул мужчина. Людмила Владимировна бросила взгляд на дверь, но тут же улыбнулась и сказала:
– Заходи Старков.
Но он покосился на Алексея и сделал вопросительное выражение лица.
– Да заходи, не стесняйся. Все свои.
Тогда Старков зашел в кабинет, держа в одной руке торт, в другой пакет, в котором отчетливо что–то звякало.
– Люся, привет! Держи презент, – сказал он и вручил ей торт.
– Давай презент! – живо отозвалась она, покосившись на пакет. – Не стесняйся, выкладывай!
– Кхм, ты извини, вина нет, только водка, ты ж ее вроде не пьешь…
– Зато мой муж пьет! А для вина мне скоро погреб понадобится. Давай сюда! – сказала она и взяла пакет, затем сунула его в выдвижной ящик. После чего улыбнулась Старкову, и наигранно произнесла:
– Чего изволите?
– Выписки о званиях Блинову и Рябову.
– А, ну да… – она залезла в отдельно лежащую папку, нашла там нужные бумажки, и вручила Старкову. Уже серьезнее, но отбросив весь наигранный официоз спросила: – Что–то еще хочешь?
– Ну что я могу попросить от начальника по кадрам? – сказал он, потихоньку удаляясь к двери.
– Чего ты хочешь попросить у меня? – демонстративно удивилась она.
– Кадры! – сказал он, и потянулся к ручке двери кабинета.
– А где ж их взять, если их нет? – ответила вопросом она, уставившись на Старкова, затем ее взгляд переместился на Алексея. – Хотя… Александр Петрович, задержись пожалуйста…
Старков остановился, удивленно–вопросительно смотря на нее.
– Видишь кандидата на службу? – она указала на Алексея. – Он, в принципе, ничей. Хочешь? Забирай.
– Люсенька, – с заигрывающей интонацией отозвался Старков, – ну что значит ничей, так не бывает.
– Ладно. Он мой племянник.
– А ты говоришь ничей! Он твой! – сказал Старков воодушевленно. – Но если он племянник, формально, могут быть затруднения…
– У нас разные фамилии.
– А, тогда ладно, я никому не скажу! И что, дело его еще другие начальники не смотрели?
– Нет. То есть, Федоров о нем знает. Он ему не нужен. Может тебе пригодится?
– Люся, так что ж ты молчала–то! – он оценивающе посмотрел на Алексея. – Хорош!
– Ты бы не спешил с выводами… – сразу попыталась остудить она пыл.
Старков вернулся к столу, еще раз внимательно посмотрел на Алексея, все это время непонимающе поглядывавшего то на тетку, то на Старкова, одобрительно кивнул, и спросил:
– Где подвох? Давайте так. Говорите сразу и все, а еще в чем главная проблема?
– Держи, – сказала она, передавая характеристику от участкового. – Вот еще от психолога забавная писанина, ты оценишь юмор. В остальном, особых проблем нет.
Старков погрузился в чтение, по мере которого на его лице отображалась гамма эмоций. В конце концов, он произнес:
– Люся, я все понимаю, но если он залетит, и, не дай бог, всплывет это, твоей карьере конец.
– Я в курсе. Значит пенсия, – совершенно спокойно отозвалась она.
Старков почесал затылок, затем, улыбнувшись, деликатным тоном произнес:
– Что–то еще интересное про него есть? Что–то, чего нет в бумагах?
– А то! Как в Греции! Держи еще. Это Федоров обещал выпилить из баз данных, официально этого больше нет, – выдвинув ящик стола, она передала Старкову увесистую пачку листов с распечатанным текстом. Он их бегло просмотрел. Затем сказал:
– Люся, а вот за это ты можешь и без пенсии остаться, и отъехать в другие, более интересные места. Понимаешь же, этого не будет только в компьютере. На бумаге точно где–то еще осталось, раз у тебя в столе есть. Слушай, объясни мне, зачем тебе это все надо? Только честно.
– Алеша, иди, погуляй за дверь, – сказала она.
– Так точно, товарищ майор, – ответил насупивший Алексей, которому совершенно не понравилось обсуждение его персоны в таком ключе, и вышел за дверь. Минут через пятнадцать ожидания Старков вышел из кабинета, похлопал Алексея по плечу, затем сказал:
– Я подумаю еще на твой счет. Тебя Люся звала, – сказал он, указывая внутрь кабинета. После чего снова бросил на Алексея любопытный взгляд, и пошел куда–то по коридору.
Алексей зашел назад, подошел к тетке, которая, подперев голову рукой, смотрела в окно, кашлянул. На столе стояли две пустые чайные чашки, на блюдце виднелись остатки кусочков торта. Она повернула голову на него, затем написала что–то на пропуске, шлепнула печать, вручила Алексею и сказала:
– Придешь в понедельник, там будет чья–то смена, я не совсем поняла… В общем, что–то вроде собеседования тебе хотят устроить. Если ты попадешь в отдел к нему – тебе очень повезет. Если нет – будешь в вечных усилениях и на побегушках у кого–нибудь еще. На сегодня можешь быть свободным.
Алексей кивнул и собрался уже уходить, но тетка снова заговорила:
– Хотя погоди. – Она взяла пакет и отправила туда практически еще целый торт в коробке. – Отдай Маше.
– Спасибо, – сказал Алексей, улыбнувшись.
– Не задерживаю более, – ответила она холодным, официальным тоном. Пожав плечами, Алексей направился к выходу.
***– Иван, отведи, пожалуйста, к Старкову Алексея, – сказала Людмила Владимировна, указывая на племянника.
– Пошли, – равнодушно ответил Иван, бросив беглый оценочный взгляд на него.
Алексей в свою очередь скептически посмотрел на Ивана. Худой, какой–то взъерошенный, в потертых джинсах, свитер, висящий на нем, как на вешалке… Не выдержав, он сказал:
– А ты точно мент?
Людмила Владимировна повернула голову и с интересом уставилась на молодых людей, старательно сдерживая улыбку, Иван же вскинул брови, еще раз окинул взглядом Алексея сверху донизу, затем сказал:
– Далеко пойдешь, под формат стереотипов о милиции в народе подходишь. Только не подумай, что телосложением.
– Чего?! – воскликнул Алексей, и даже подался вперед к Ивану, тот попятился, но тут же вмешалась Людмила Владимировна:
– Ну–ка оба отставить! – повысила она голос. – Чернов, хватит искать приключений на свой зад! Сделай одолжение. Рябов, просто доведи его до места назначения, ладно?
Иван кивнул, хотя и сказал достаточно ехидненько:
– Просто иди за мной, и никуда не сворачивай, хорошо?
Алексей насупился, но пожал плечами и последовал за Иваном. Тот повел его по коридорам, узким лесенкам и каким–то закоулкам зданий на Петровке, которым, казалось, не будет конца. Не выдержав, Алексей спросил:
– Слушай, чего-то мы каким-то странным маршрутом идем. А тут есть более прямые дороги?
– Конечно, есть, – ответил Иван уже без всяких подколок, видимо немного опасаясь Алексея. – Только по ним генералы ходят. Нам запрещено по ним ходить, что бы на глаза не попадаться лишний раз. Так что, мы обходим их пути–дорожки умышленно. Но путь становится от этого естественно длинней.
Воображение Алексея быстро нарисовало картину, в которой спешащий на задержание опер оббегает маршруты передвижения генералов, коих тут должно быть не мало. Картина показалась ему настолько бредовой, что он достаточно жестко спросил:
– Это у тебя очередная шутка такая?
– Нет, я совершенно серьезен, – ответил ему Иван спокойным, равнодушным тоном. – Честно.
Алексей так и не понял, был ли это сарказм, или нет, потому задал еще один вопрос:
– А что тут еще генеральского есть?
– Столовая, например. Формально она, конечно, общая, только супчик из осетровых себе может позволить далеко не каждый. И даже если вдруг можешь, очень не советую его тебе хлебать на виду у полковника какого–нибудь, или тем более генерала, трапезничающего за соседним столиком. А то у них сразу вопросы о доходах молодых лейтенантов возникают, наверное, одновременно с изжогой. Зарплата генерала, кстати, не такая и большая, всего–то раза в два больше лейтенантской, и они тоже не… – Иван запнулся, видимо решив не доводить свою мысль до конца. – Короче, кушать надо в обычной, общей, дабы их не смущать своим видом и не портить уважаемым людям аппетит. И себе заодно.
Алексей снова с сомнением покосился на своего спутника, и произнес:
– Слушай, Иван, я вот не пойму, ты серьезно, или издеваешься?
– Алексей, зачем мне над тобой издеваться? Я так понимаю, ты все эти вопросы можешь уточнить при желании у своей тетки. Так она подтвердит, думаю. Хотя эти вопросы тут лучше не задавать вообще. Никому.
– А тут все об этом знают?
– О чем?
– Что она моя тетка?
– Все, кому это нужно знать, знают. Полезно знать, кто тебя рекомендует и чей ты человек.
– Зачем? – удивился Алексей.
– В первую очередь, что бы сделать вывод о том, представляешь ли ты опасность, кому и какую. Кто за тебя вступится, если что. Поделить на свой-чужой…
– И какую я тебе представляю опасность?
– Мне – никакую. Мы пришли, – Иван указал на дверь кабинета Старкова.
– Ладно, ты извини, ты выглядишь…
– Как? – заинтересовался Иван. Теперь в его речи проявились какие–то эмоции.
– Не стереотипно. И не форматно, – ответил Алексей. Затем, скривив улыбку, добавил: – Именно телосложением.