Творцы судеб

За спинами раздалось протяжное шипение. Маруся послала шар на звук. За камнем желтел яркий глаз цефа. Змей не смог пролезть в тонкую щель, но нашел другой способ меня остановить.

– Не смотри ему в глаза! – крикнула Маруся Олежику, но тот уже был под властью змеиных чар. Стоял, слегка покачиваясь, уставившись, не мигая, в вертикальный зрачок оборотня. А потом развернулся и налетел на меня.

– Олежик! – взвизгнула я, – Олежик!

Он схватил меня за плечи так сильно, что я закричала от боли, повалил на землю и одним движением разорвал мою рубаху.

Я изворачивалась, пыталась укусить его, с ужасом понимая, что мне с ним не справиться. Никогда бы не подумала, что в таком худощавом теле столько силы.

– Олежик! – снова заорала я, – Олежик, стой!

Попыталась царапаться, но он прижал мои руки к каменному полу одной рукой, другой порвал корсет. Порвал одной рукой! Тут я окончательно перепугалась.

– Хватит!

Маруся кинулась на брата, он отпихнул ее. Маруся отлетела, но снова бросилась меня спасать. Олежик схватил ее за волосы и ударил головой об пол. Она охнула и замерла.

– Олежик, это же я, Васька!

Мой друг навалился на меня всем весом и настойчиво, грубо поцеловал.

Я не могла ничего поделать и заревела, когда его пальцы больно смяли грудь. Из его горла послышался утробный рык, я вывернулась, закричала, он закрыл мне рот своими губами, а потом принялся стягивать с меня штаны.

Это было отвратительно и страшно. Лицо Олежика, лишенное эмоций, мелькало перед моими глазами, а его руки продолжали меня раздевать. Вырваться не получалось, я начала уставать, а голове была одна только мысль: сейчас меня изнасилует мой лучший друг, а потом, наверное, свернет мне шею…

И только я почувствовала ягодицами холодный шершавый пол, как Олежик слетел с меня.

Маруся стояла рядом, прижимая ладошкой разбитый лоб.

– Беги, Васька!

Едва справляясь с дрожью, я вскочила и бросилась к лестнице, попутно натягивая штаны. Ноги подкашивались, меня водило из стороны в сторону, а собственная грудь мешала бежать, больно подпрыгивая при каждом шаге. Завязав рубаху на груди, я прибавила скорости.

– Не сссмей! – зашипел цеф за моей спиной. Пролез, гад!

Маруся тут же вступила в бой, пытаясь отогнать от меня оборотня. Цеф раздраженно зашипел.

Справа раздался грохот такой силы, что пещера задрожала, на меня полетели мелкие камни, а пол покрылся изломами трещин. Воздух в одно мгновение наполнился дымом и удушающим запахом серы. Я споткнулась, поднялась и растерянно замерла, окутанная плотным облаком пыли, пытаясь понять, в какую сторону двигаться.

– Беги! – заорал Олежик. Очнулся герой… – Прямо беги!

И я побежала. Споткнулась о лестницу, упала на колени и поползла, бесконечно моргая и стараясь глубоко не дышать. И лишь когда уперлась лбом в каменную стену, встала и обернулась. Пещера наполнилась магическим светом, давая мне возможность увидеть весь ужас происходящего.

В стене, откуда раздался грохот, зияла рваная дыра. По всей видимости, маги взорвали гору, прорываясь к нам. Разъяренная Циблисса, окруженная десятком бесплотных темных сущностей, металась среди моих защитников. Я увидела Грея и одного из четверых магов. Маруся, не двигаясь, лежала у стены, Олежика рвало кровью, а ко мне несся цеф.

Попыталась воззвать к Печати и тут же получила ощутимый удар по заду – камень повернулся вокруг своей оси, втолкнув меня внутрь хранилища. Глыба вернулась на место, я услышала, как цеф смачно впечатался в неприступный камень.

[3]Вящий – самый старший; [4]Наварх – командующий

Глава 5

Внутри было темно. И тихо.

Зло вытерла слезы отчаяния, понимая, что ничего не могу сделать. Где искать? Что искать? Там, снаружи, шла резня, аркат был погружен в пучину смерти, а я не могла даже увидеть то, что нужно моему отцу!

Циблисса… Я сжала кулаки и скрипнула зубами от злости.

И тут, прямо предо мной загорелся огонек. Сначала тусклый, едва различимый, но чем ближе я подходила, тем сильнее он сиял. Вскоре перед глазами обрисовался меч – огромный, почти с меня ростом. Он недвижно висел в воздухе, величаво мерцая острыми гранями лезвий. Наверняка оружие смертельное, магическое. Вот только я не обладала даром подчинять себе такую силу. Потянула за эфес, и оружие упало мне в ладони. Чуть руки не оторвались! Даже если вытащу его из хранилища, не смогу использовать. А если там, снаружи, никого из наших уже нет?

Содрогнувшись от таких мыслей, ухватила меч двумя руками и потащила за собой. Это единственное мое оружие. Других вариантов нет. Я же Страж. Я Страж…

Острый кончик противно скрежетал по каменному полу, а я гнала осознание собственной беспомощности, стараясь не обращать внимания на дрожащие от страха ноги.

– Открывай, давай! – рявкнула двери, та снова повернулась и бесцеремонно выпихнула меня из недр хранилища.

Первое, что я увидела в свете мерцающих светильников – как один из демонов Циблиссы полоснул Грея по груди черным тонким жалом. Грей упал на камни и закрыл глаза.

Крик застрял у меня в груди. Бесполезный меч отрывал руки, нужно было что-то делать, а я беспомощно смотрела, как умирают мои друзья. Маруся все так же лежала под аркой, Олежик застыл рядом с ней. Маг, пришедший на помощь вместе с Греем, не подавал признаков жизни. Это был конец всему.

– И вот, мы остались одни!

Во внезапно наступившей тишине звонкий голос Циблиссы резанул по ушам. Демоница застыла внизу у лестницы, пожирая глазами мое оружие. В полумраке хранилища ее живое, сотканное из клубящейся тьмы платье, черными волнами стелилось по каменному полу, жадно обнимая ступени. На красивом бледном лице застыла победная улыбка.

– Убью, – прохрипела я.

– Конечно, – яркие губы демоницы растянулись в победной улыбке. – Постарайся, Страж, потешь меня! А хочешь узнать, – она ступила ногой на первую ступень, – как я тебя так быстро находила? Вот!

Она развела руки в стороны, на ее груди засветился огонек. Всмотревшись, поняла, что вижу сосуд с живым человеческим сердцем.

– Знаешь, чье оно? – Циблисса поставила на ступень вторую ногу. – Это сердце твоей матери, Страж! Столько лет я хранила его, набиралась сил, чтобы однажды оно привело меня к тебе.

Дрожь усилилась, в груди заныло. Тело вдруг потеряло силу, и меч выпал из рук, беспомощно звякнув о камни. Я не могла оторвать взгляда от бьющейся в сосуде частички моей мамы.

– Оно чует тебя, – продолжала Циблисса, медленно поднимаясь по ступеням. Она ликовала и не спешила, наслаждаясь каждым мгновением моих мук. – Чует и начинает замирать, когда ты поблизости. Знаешь, Страж, оно дрожит, когда я близко подбираюсь к тебе.

Циблисса уже преодолела половину лестницы, а я не могла отвести взгляд от бьющего сердца. В груди ответно стучало мое, рвалось туда, к этому тонкостенному сосуду жизни… И тут, мамино сердце перестало биться. Я увидела, как сократились мышцы, оно вздрогнуло и замерло.

Циблисса недовольно взглянула на свою грудь, на ее белоснежном лице скользнула презрительная улыбка. Демоница схватила сосуд, с отвращением отбросила в сторону – он легко разбился о камни.

– Она опять это сделала, опять! Ну, наконец, сдохла вся! – Циблисса ускорила шаг и довольно протянула, приближаясь ко мне: – У тебя я тоже что-нибудь заберу.

К тому моменту злоба вернулась. Схватив меч, резко поставила на острие, и тут кто-то ухватил его за эфес и бросил в демоницу. Лезвие едва коснулось ее тела, но Циблисса завизжала, упала на ступени и скатилась под лестницу.

Я в недоумении обернулась, громко сглотнула вязкую слюну. Передо мной возвышался цеф. Оборотень отрастил себе руки, большие ладони сжимали мое оружие.

Теперь уж точно попалась. Отбиваться больше нечем.

Я все еще таскала на себе рабочие ножны. Недолго думая, выхватила из-за пояса щуп и прижала к подбородку. Одно движение – и длинный шип пробьет мою голову. Мертвый Страж бесполезен. Уж я-то знаю…

– Стой! – послышался испуганный крик Грея. – Стой, не надо! – заорал он снова.

Бросила взгляд в его сторону – мой напарник пытался подняться, поскальзываясь на собственной крови. Не успеет, сил не хватит сражаться. Но я почувствовала неимоверное, дикое облегчение. Он жив, а демоны Циблиссы благополучно испарились.

Не хочу умирать, не хочу умирать!

Посмотрела на оборотня:

– Прощай, урод!

Змей испуганно дернулся, бросил меч и отполз назад. Озадачилась, убрала палец от заветной кнопки.

– Не надо, не ссстоит, Ссстражжж Печччати, – зашипел он. – Я не ссстану неволить тебя. Мне начччинка хххранилища ни к чччему.

– Да ты что? – Нервно дернула руками, змей отшатнулся снова.

– Я не хххочу войны в нашшшем аркате, – он даже припал к полу, чтобы не казаться выше меня, – всссе, к чччему я ссстремлюсь – ссспокойно жжжить. Меня уссстраивают законы этого порядка.

– Так чего тогда мешал?

– Я не хххотел, чччтобы хххранилищщще открылосссь. Прошшшлый раззз его оружжжие уничччтожжжило всссеххх цеффф. Оно слишшшком разрушшшительно, чтобы применять его против магиччческих сущщществ. Береги сссебя, Ссстражжж.

И молниеносно крылся в темноте.

Я была настолько поражена услышанным, что рука все же дрогнула, и заветная кнопка была нажата. Шип выскочил, скользнул по подбородку, оставив тонкую рану, и застыл перед моими глазами. На негнущихся ногах я повернулась к Грею. Тот, бледнея, медленно опускался на колени.

– Убери эту штуку от себя, – дрожащим голосом произнес он. – Убери…

Медленно выдохнула, сложила щуп и бросилась вниз.

– Аркат под угрозой, – Грей стоял на коленях бледный, с потухшим взглядом. – Орлонд осажден, вящий наварх требует «Звезду Пустоши». Сейчас пришел очередной приказ.

– Грей!

Упала перед ним на колени, осторожно обняла, чтобы не тревожить раны, а он вдруг схватил меня и крепко прижал к себе.

– Так давай найдем ее, – выдохнула я.

Но он не дал договорить, обхватил мое лицо горячими ладонями, прижался к губам, и по моему телу разлилось приятное, будоражащее тепло. Не хотелось прерывать этот сказочный миг. Даже теперь, когда наш поцелуй был сдобрен его и моей кровью.

Мы отстранились одновременно, мгновение смотрели друг другу в глаза. Грей заставил меня сесть, а сам с трудом поднялся на ноги.

– «Звезда Пустоши» выпивает магию, – произнес он, двигаясь к лестнице. – Это страшная вещь, способная погубить целые народы.

– Как цефов?

– Как их. Но на этот раз у нас есть что-то более действенное и менее опасное, – он добрался до лестницы, с довольным видом остановился перед телом Циблиссы. – Живая, тварь!

В испуге я дернулась, но тут же поняла, что бояться нечего. Без своих воинов демоница не так уж и страшна.

– Обожаю переговоры, когда у меня все козыри, – улыбнулся Грей, создавая магические тиски.

– Нужно вернуть меч в хранилище, – вспомнила я о своем предназначении.

– Нужно. – Грей нагнулся, подхватил бесчувственное тело, повернулся ко мне. – Я ухожу. К тебе скоро придет помощь. Ты молодец, мой маленький Страж.

И вдруг показалось, что больше я его не увижу. Но сил встать и подойти не нашлось, я чувствовала лишь усталость и странную обреченность.

Он ушел, исчез в темном проходе арки лабиринта, унося на руках поверженного врага. Раненый, уставший, но невероятно сильный.

Тихо всхлипнула, потом еще раз, уже громче, и вскоре зарыдала в голос, стоя на коленях посреди разрушенной, залитой человеческой и демонической кровью залы. Вспомнились все ужасы, что я пережила за этот день, и стало вдруг до боли жалко себя. Ведь я даже колдовать не могу, а на меня повесили такую ответственную работу! Я никогда не покидала дом, а меня таскали по всему аркату, меня никто и никогда не обижал, а тут постоянно стремились убить. Я не готова быть Стражем, не хочу больше терпеть эти муки! Я хочу, чтобы Грей вернулся и остался со мной, но он не принадлежит даже себе, не говоря уже о том, чтобы стать моим.

Сидела и ревела, слезы щипали раненый подбородок, но мне было все равно.

– Хватит ныть!

Как передо мной оказалась Маруся, не заметила. Она дала мне легкого щелбана и улыбнулась.

– Живая! – потянулась к ней, как могла крепко обняла за талию. – Маруська!

– Олежику нужна помощь, – подруга заставила подняться. – Похоже, у него внутренние повреждения. Сейчас придет помощь, но ты должна удостовериться, что Печать закрыта и ничего из хранилища не пропало.

Горько вздохнула, нехотя кивнула и пошла искать тяжеленный меч. Представив, что опять его нужно переть на себе, внутренне застонала.

Оружие лежало на том месте, где его оставил цеф. Ухватилась за эфес и, обреченно согнувшись, потащила к хранилищу.

– Открывай, давай! – бросила двери, та начала поворачиваться. – Только тронь меня, – пригрозила я, она замерла на полпути. – Вот так-то!

Через проем в хранилище ворвался слабый свет, стали видны очертания предметов. Глаза различили высокие постаменты, расставленные вдоль стен. Настоящие завалы непонятных штуковин лежали на полу. Все было покрыто толстым слоем пыли и увито паутиной. Я дотащила меч до места хранения, он легко выплыл из рук и завис над полом. Буд-то и не трогали.

– Прощай, – шепнула ему, и показалось, что он подмигнул, блеснув гранями.

Вышла, приказала Печати закрыться, совершенно не понимая, как я все же проделываю такие штуки. К нам уже подоспела помощь. Лекари артката уносили Олежика. Мага завернули в погребальный саван. Марусю, видимо, уже увели.

– Страж Василия, позвольте осмотреть вас, – послышался голос за спиной. Обернулась.

Оказывается, меня тактично ждали сразу два лекаря, ждали, когда выйду, закрою Печать…

– Ну я и дура! – Хотела про себя, но мысли оказались вслух. – Какая же я дура! Не надо меня смотреть. Спасибо.

И пошла вниз по лестнице, продолжая проклинать себя. Надо же было так облажаться, оставить дверь хранилища открытой! Я была внутри, а снаружи топталась куча народу. Меня бросило в жар от одной только мысли, что могло произойти. Заходи, бери, уничтожай!

Но тут все вокруг перестало существовать. Я увидела мамино сердце, лежавшее в каменной крошке. Съежившееся, почерневшее, но мамино… И как только протянула к нему руки, оно осыпалось горкой пепла. Трясущимися руками достала с пояса колбу для сбора материала, собрала туда все, что могла и прижала к груди свою драгоценность.

Глава 6

Папа, измученный, уставший, долго не мог начать разговор. Я его не торопила. Сидела на своей кровати, укутавшись в одеяло, и старалась не смотреть ему в глаза. За окном стояла глубокая ночь, меня только что привели домой, прямо из хранилища. Я успела переодеться, и тут зашел отец. Сразу поняла – жди беды.

Только что может быть хуже произошедшего? С этого момента не могла относиться к отцу как прежде, я не доверяла ему. Злилась на то, что он скрывал правду. Из-за него я едва не погибла. И лишь благодаря моим друзьям, моему очаровательному напарнику, армия Циблиссы повержена, демоница заперта на веки вечные в тюремных казематах. Ну а я лишилась чего-то важного, ценного и родного.

– Все теперь изменится, Василия, – тихо начал папа, я скривила губы. Тоже мне, новость. – Вся твоя жизнь, дочка…

С очевидным не поспоришь.

– Я надеялся, что прибегать к твоим способностям не придется еще очень долго, или когда в тебе проснуться силы, ты освоишь магию. Но больше я не могу оставлять тебя в своем доме. У тебя должна быть особая охрана, и ты должна будешь выйти замуж.

Тут я округлила глаза настолько, что стало больно. Замуж?

– А это еще зачем?

Мой голос прозвучал хрипло и недружелюбно, отец тяжело вздохнул.

– Аркату нужен наследник Печати. Ты не можешь больше быть одна.

– Чего-то я не понимаю ничего.

– Если тебя убьют, Печать останется без Стража. Нам нужен… еще один… Страж…

Эти слова дались папе с большим трудом.

– И кто будет моим мужем?

– Их четверо, Василия. Децемвират сам назначит достойных.

– Не поняла. Четверо, которых еще и подберут?!

– Ты должна принять это.

– Принять?! – зверея, взвизгнула я. – Почему? Какие четверо, это что за извращение?

Я запуталась в одеяле, пытаясь выбраться и куда-нибудь деться. Неважно куда, лишь бы не слышать больше этого бреда. Меня не пускали на свидания, а тут сразу четыре мужа?!

– Сядь, – спокойно ответил папа. – И если ты успокоишься, выслушаешь, я расскажу тебе все.

Я смогла выбраться из кровати и нервно заходила по комнате.

– Почему? – остановилась напротив отца, обхватив себя руками. – Почему так? И почему ты все время молчал? Почему ты бросил меня в самую гущу неподготовленной, беспомощной и ничего не знающей?

Я смогла. Выплеснула боль, но стало только хуже. Отец побледнел и сразу стал каким-то потерянным и слабым.

– Прости, – тихо ответил он. – Пожалуйста, прости…

– Говори, – мне вдруг захотелось стряхнуть с него эту непривычную для моих глаз беспомощность, но не стала, и это показалось достойным наказанием для него.

– Страж Печати не принадлежит себе, Василия, – он встал, пошел к окну, невидящим взглядом уставился в стекло. – Страж всегда находится под пристальным наблюдением, его жизнь скрыта от глаз простых людей.

– А что насчет четырех мужей? – этот вопрос больше всего не давал мне покоя.

– В каждом из четырех Уделов, на которые поделен наш аркат, старейшинами децемвиратов для тебя будут выбраны достойнейшие мужья. Стражами всегда становятся женщины, и для них подбираются сыны из самых уважаемых семей. Когда ты зачнешь дитя, будь уверена, родится девочка.

– У мамы было четыре мужа?! – Не унималась я. – А где остальные три?

– Их больше нет, – он повернулся ко мне все с тем же невидящим взглядом. – Я последний, оставшийся в живых.

– Давай, – я в полной растерянности села на кровать. – Говори.

Отец кивнул и начал рассказ:

– Когда меня выбрали одним из четырех, я был так горд. – Он грустно усмехнулся, снова повернулся к окну. – Лилия была лучшей женщиной, которую я когда-либо встречал. Утонченная, ранимая, нежная, но невероятно сильная духом. Мы жили в Северном, максимально далеко от хранилища. У нас был небольшой замок на уступе горы. Там потрясающий вид… Лилия могла часами стоять и смотреть вдаль, а мы замирали за ее спиной, и каждый любовался тонким станом, волосами цвета спелой пшеницы… Мы все любили ее. По настоящему, как любят мужчины женщину. И, несмотря на то, что она была одна на четверых, нам ее хватало. Ты даже не представляешь, насколько мудрой женщиной она была…

– А я? – Меня затрясло. Мой отец может не быть моим отцом. – Я чья дочь?

– Я не знаю, – он повернулся, улыбнулся по-доброму, с любовью. – Наша.

Я с шумом втянула воздух и прежде чем спросить, резко выдохнула.

– Вот не говори, что мне придется спать со всеми четырьмя!

– Только пока не забеременеешь. Потом сможешь остаться с одним, но остальные трое всегда будут рядом.

– Чего?! Да за кого ты меня принимаешь? – Мой голос сорвался на визг. – Да что вы там все, с ума посходили?

Это не могло быть правдой. Не могло и все! Как можно заставить женщину спать с кучей мужиков?

– Поэтому я до последнего не хотел отдавать тебя децемвирату. У меня была такая возможность, ты все еще не раскрыла в себе магические способности, а значит, не смогла бы родить полноценного Стража. Я переживал и радовался одновременно. Ты понимаешь меня?

В это время я уже сидела под одеялом, зажмурившись и стараясь не дышать, будто такие нехитрые действия могли что-то изменить.

– Я хочу, чтобы ты знала, Василия, я люблю тебя больше всего на свете, больше жизни и хранил столько, сколько мог… Прости, дочка…

Я высунула голову из-под одеяла и с какой-то странной восторженностью спросила:

– А если бы меня убили сегодня? Ты не представляешь, сколько раз и сколько народу пыталось это сделать!

– Этого никто не мог предусмотреть, – отец стал мрачным, сжал кулаки. – Циблисса подготовилась основательно. Я бы никогда не подумал, что она способна…

– Мамино сердце, – мой голос дрогнул. – Оно за меня беспокоилось.

Отец опустился передо мной на колени, и я сдалась, бросилась к нему на шею и обняла так крепко, как только смогла.

– Это магия, не известная нам, – прошептал он, поглаживая меня по голове. – Это был сильнейший удар по нашей защите. Я пережил вчера самые страшные часы в своей жизни.

– Расскажи про маму. Как она погибла?

Он пересел на кровать, я прижалась к его плечу, совсем как в детстве.

– Это было первое нападение демоницы. До нее многие пытались вскрыть Печать, мы постоянно воевали и побеждали, но тогда и представить не могли, что против нас пойдет сама царица теней. Ее армия настолько могущественна, что мы стали сдавать позиции. И когда уже было понятно, что аркат падет, нас попросили доставить Стража к Печати и взять «Звезду Пустоши». Это оружие выпивает магию, а демоны не могли без нее в нашем мире. «Звезда» свое дело сделала, мы победили, голыми руками, можно сказать. Правда, потом выяснилось, что некоторые существа, проживающие на территории арката, погибли.

– Как цефы.

– Да. Без магии они не способны жить. И руххи, и центавры. Все они. Но мы, опьяненные победой, об этом не догадывались. Силы вернулись к нам лишь через несколько недель. А тогда мы повели Лилию к Печати, чтобы она вернула «Звезду». И когда она это сделала, нас ждала Циблисса. В то время как мы сражались с ее демонами, она спокойно отсиживалась в своем царстве и вернулась с подмогой.

Лилия успела закрыть хранилище, когда мы вступили в бой. Не имея возможности колдовать, мы были для демоницы беспомощными котятами. Видела бы ты, с каким удовольствием она отнимала жизни моих братьев по оружию…

Отец медленно, глубоко вздохнул, потом продолжил снова:

– Я остался один, бился, как мог, но было ясно, что война проиграна. Печать откроется, и наш мир исчезнет навсегда. И тогда Лилия… Убила себя. Циблисса не стала добивать меня, совсем беспомощного. Она забрала тело твоей матери и исчезла. Лилия спасла мне жизнь, – папа уткнулся лицом в мои волосы, его плечи мелко задрожали.

Я не стала говорить отцу, что тоже пыталась защищать аркат таким способом, хотя, скорее всего, он знал об этом.

Мы замолчали, и тут у меня назрел вопрос:

– Но какой смысл мне выходить замуж, если я не освоила магию?

– Я же сказал, отныне ты будешь под особой охраной, потому как тебя раскрыли. И как только…

– А если ничего не произойдет? Если я так и останусь без сил?

– Не думаю, что это возможно. – Папа встал, не глядя на меня произнес: – Завтра на рассвете состоится церемония. Ты не можешь выходить из дома и разговаривать с кем-либо. Мне жаль, Василия…

И, чтобы не слышать мои вопли протеста, ушел.

Какое-то время я металась по комнате, громя все, что попадалось под руку. Стоило только представить себе завтрашний день, как меня разрывало от злости! Жизнь взаперти с четырьмя мужиками – вот для чего я была рождена? Да я до сих пор хранила девственность, чтобы подарить ее лишь одному, единственному мужчине, и даже нашла такого… А тут раз – и отдавайся первому встречному… встречным…

Ох…

Каждый житель арката вносит свой вклад в сохранение всеобщей безопасности, и от меня ждали того же, но я не могла смириться с ужасной долей, поэтому набралась храбрости и пошла к отцу.

Папа был у себя, в своей огромной, погруженной во мрак комнате. Сидел в кресле у окна и пил. На подоконнике стояла початая бутылка крепкой настойки.

Увидеть папу в таком состоянии – большая редкость. Я понимала, что он сильно переживает и не стоит его сейчас беспокоить, но за себя нужно уметь постоять.

– Я хотела бы поговорить.

– Садись, – он махнул стаканом на кресло, стоявшее напротив. – Слушаю тебя.

– Я насчет мужей. – И тут моя бравада закончилась. Это был слишком интимный разговор, я стыдливо спрятала взгляд.

– Да, дочка, это не просто, так менять жизнь. – Голос его был тихим и усталым. – Ты уже не ребенок, я зря так опекал тебя.

– Сама только поняла… – Пришлось срочно взять себя в руки, пока стыд не выгнал меня вон. – Я хочу попросить для себя одного из мужей…

Папа удивленно приподнял бровь, сделал большой глоток настойки и спросил:

– У тебя есть на примете мужчина?

– Да… – Я помялась, папа дал мне время набраться смелости. – Это Грей…

Вящий наварх Стойский поперхнулся, долго кашлял, потом наполнил стакан почти до краев и залпом выпил.

Я сидела с открытым ртом, не моргая, наблюдала эти действа. Понимала, что просьба будет для него странной, но не настолько же!

– Василия, – папа выдохнул алкоголь в кулак, потер ладонью лицо, – я понимаю, что он мог понравиться тебе, но чтобы муж?!

– А чего такого? – Тут я обиделась. Чем ему мой выбор не по душе? – Он сильный, он из вящих, смог отбить меня от Циблиссы! Кто как не он один из достойнейших?