Дятлов Посох. Книга первая
Егор знал, что хочет он того или нет, ему всё равно придется выполнить требование учителя.
Он попросил негромко у Ай Ли прощения, соединил в приветственном жесте кулак с ладонью, встал в боевую стойку и дал ей понять, что сейчас будет атаковать. Но к своему удивлению, заметил, что всё это не произвело на неё никакого впечатления. Ай Ли как стояла в обнимку с невидимым деревом, так и дальше продолжала себе стоять. Ее безмятежный взгляд выражал полное безразличие, словно вместо Егора перед ней было пустое место.
Такое пренебрежение к опасности его задело. Егор расценил его как вызов. Но он не позволил взять верх над собой своему уязвлённому самолюбию, а вместо этого плавно, но при этом достаточно быстро, приблизился к девочке и нанёс по ней серию ударов.
Как настоящий мужчина, он не стал атаковать ее в лицо. Шквал быстрых и метких ударов, словно очередь из автомата, был нацелен ей в корпус, который он выбрал своей мишенью.
Даже здесь благородный юноша проявил к ней снисходительность, и поэтому бил Ай Ли не по-настоящему – а так, как говорится, в пол силы. Он ни в коем случае не хотел ей сделать больно и использовал атаку не для поражения своего подразумеваемого противника, а всего лишь для демонстрации, чтобы дать ей понять, что в таком состоянии она может быть уязвима и ни о какой устойчивости здесь не может быть и речи.
Но, каково было его удивление, когда ни один из его ударов не достиг намеченной цели.
Не встретив никакого сопротивления, его атака провалилась в пустоту.
Его это поразило. Он так до конца и не понял, что сейчас произошло.
Не мешкая ни секунды, Егор попробовал атаковать еще раз.
Ай Ли, как и прежде оставалась стоять на том же месте, но при этом ловко поворачивала корпус то влево, то вправо, отклоняясь и уворачиваясь от ударов, и не позволяла Егору себя достать. При этом руки её были выставлены перед собой полукольцом, и продолжали покоиться на мнимом стволе невидимого дерева. Во время атаки Егора они не сместились с его оси ни на миллиметр.
– Как ты это делаешь? – спросил он изумлённо.
Но в ответ Ай Ли не произнесла ни слова. Словно она его не видела и не слышала. Внешне она была здесь, и это было понятно по тому, как она реагировала на его движения. Но её сознание, находилось в непостижимом для Егора состоянии. Это было нечто подобно трансу или какому-то осознанному гипнозу.
Несмотря на финты и уловки он так ни разу и не смог к ней прикоснуться. Осознав всю тщетность своих попыток, Егор решил сменить стратегию и попытался использовать мышечную силу против её гибкости и ловкости.
Его план заключался в том, чтобы подобраться к Ай Ли вплотную, и по-борцовски, крепко обхватив за талию, приподнять и оторвать ее от земли.
Если дерево невозможно срубить, то почему бы тогда его не выкорчевать. Сейчас он проверит какие у него корни, да и есть ли они вообще.
Изловчившись, он сделал вид что атакует, а на самом деле, крутанулся вокруг оси и стремительно поднырнул под её руки. Обхватил за корпус и вознамерился ее поднять, но тут опять его ожидало разочарование. Егор отказывался в это верить.
Хрупкая девочка с телосложением воробушка, вопреки его силе продолжала стоять устойчиво и неподвижно, как будто действительно срослась с землей.
Как только Егор ни старался, как не пыжился, он так и не смог оторвать ее – ни на сантиметр. Как будто стопы Ай Ли были из железа и их притягивал к себе гигантский магнит.
Егор аж вспотел и едва не выбился из сил.
Тут он почувствовал, как в его объятьях ее тело начало меняться. Точнее, не само тело, а его восприятие. У Егора возникло впечатление, что от ног Ай Ли по её туловищу пробежала волна мощной силы и мощной пружиной закрутилось в тугую спираль…
… Он услышал отрывистый громкий возглас. И тут ее руки лавиной обрушились вниз и без труда разорвали его объятья. Ай Ли сделала бёдрами едва уловимое движение и оттолкнула Егора от себя.
Толчок получился настолько сильным, что он не смог удержаться на ногах и опрокинулся навзничь. Благо, в последний момент он успел сгруппироваться и тем самым смягчил падение.
– Ну, как? – спросил его мастер Ли, помогая ему подняться. – Теперь ты понял, в чём твоя слабость и в чём проявляется истинная сила?
– Ещё не совсем, – признался Егор, отряхивая шевелюру от сухих сосновых иголок. – Но кажется начинаю догадываться. Чтобы противостоять силе не нужно напрягаться. Ай Ли ведь не напрягалась, а всё равно не дала себя победить.
– Молодец, Егор, – похвалил его учитель. – Ты быстро учишься. Противостоять силе силой – это еще не мастерство. Кто так поступает, тот не понимает, что он идёт на поводу у своей слабости. Потому что в данном случае его сила – это его слабость. А тот, кто расслаблен во время боя – тот, напротив, оказывается сильней противника в десятки раз. Если ты сильно ударишь по палке, то возможно сможешь ее сломать, а может, наоборот, сломаешь об нее руку. Но если ты будешь, хоть сотни раз бить по податливой травинке, как ни старайся, она не переломится. Улавливаешь, в чем суть?
– Ага, улавливаю, – Егор с напряжением стиснул кулаки, посмотрел на них, а после перевёл взгляд на застывшую неподвижно Ай Ли. – Тогда выходит, что сила – это слабость. А слабость тогда – это, что получается сила?..
– Нет, Егор, – покачал головой мастер Ли и сложил руки за спиной. – Слабость – это слабость. Это Инь – податливость и вялость. Если будешь слабым, ты проиграешь схватку. Так же, как и Ян – это противоположность Инь. Ян без Инь ты уже использовал и у тебя тоже ничего не получилось. То, к чему тебе нужно стремиться, это Дао – Великая Пустота. Она постигается через концентрацию, чувствование энергетических потоков и погружение в себя. Эта Великая Пустота и есть источник неисчерпаемой силы. Ты должен обрести гармонию между Инь и Ян. В этом и заключается суть данного упражнения.
Учитель велел Егору повторять все действия за ним, а сам принялся объяснять:
– Это упражнение пришло к нам от даосов и его практикуют с незапамятных времён. Если делать его регулярно, то всегда будешь сильным и здоровым. Оно называется Джангуан или Дерево Безмятежности. Монахи стоят в такой позе по нескольку часов, и поэтому его еще называют столбовым стоянием. Главное, что ты должен усвоить – это то, что при выполнении данного упражнения не нужно напрягаться. Поставь ноги на ширину плеч, согни их слегка в коленях, и представь себе, что ты присел на высокий табурет. Только не сутулься и держи спину ровно. Плавно подними перед собой руки и поверни их ладонями к себе, как будто ты обнимаешь ствол могучего дерева. А теперь представь, что от земли через твой позвоночник проходит нить и через макушку устремляется к небесам. Представь, что кто-то неведомый её слегка растягивает. Только не забывай о том, что ненужно напрягаться. Нить растягивается не сильно, только до состояния упругости. Стопы плотно соприкасаются с землёй. Почувствуй, как от макушки через спину в ноги спускается небесная энергия. Она протекает по ним и уходит в землю – всё глубже и глубже. Ты должен почувствовать, что как будто из ног прорастают корни. Чувствуешь?..
– Да, – ответил Егор, ощущая, как вниз по телу спускается поток приятного тепла.
– А теперь, будь внимателен, – предупредил его мастер Ли, наблюдая за его реакцией. – Если ты сделал все правильно, то сейчас ты должен почувствовать, как Земля через тебя начнёт общаться с Небом. Обрати внимание во внутрь себя и скажи мне, что ты при этом чувствуешь?
Егор прислушался к ощущениям, и чтобы их не спугнуть, словно охотник, поджидающий дичь, сконцентрировался на впечатлениях и затаил дыхание.
– Дыши спокойно и ровно, – посоветовал ему учитель. – Опусти дыхание вниз живота. Не спеши. Дыши ровнее. Все хорошо. У тебя всё получится. Ты сам сейчас это поймёшь. Главное, освободи голову от посторонних мыслей и ничего не выдумывай. Твоё сознание должно быть чистым и ясным, как это утро.
Послушав учителя, Егор прогнал из головы мысли о том, что у него может не получиться, успокоился и сосредоточился на дыхании. Состояние, которое пришло вслед за этим, можно было сравнить с рыбалкой. Для кого-то рыбалка – это когда клюёт и большой улов. Но настоящий рыбак получает истинное удовольствие не от количества пойманной рыбы, а от самого процесса.
Так и Егору начало доставлять удовольствие столбовое стояние в обнимку с невидимым деревом. Ему уже было не важно, начнет ли через него общаться Земля с Небом или нет. Егору стало хорошо и без этого, до него дошло, почему это упражнение так часто практиковали даосские и буддийские монахи.
С каждым вдохом и выдохом он ощущал, как наполняется чистой энергией и становился вновь самим собой. Не тем мальчиком, сложенным из мозаики представлений и воспоминаний, а собой настоящим – частичкой безмерно огромной Великой Пустоты.
Рассуждая об этом, он не заметил, как из земли через стопы по ногам начала подниматься волна тела. А когда почувствовал то обнаружил, что стоит на пересечении двух потоков. Сверху с Неба через макушку по позвоночнику в землю стекали струйки ясного и прохладного света. А снизу из недр Земли к Небесам по ногам спиралью змеилась пульсирующая теплая энергия.
От осознания происходящего с ним чуда Егор испытал прилив благодатной радости. Но самым удивительным для него стало то, что вскоре последовало за этим.
Потоки прохладной и теплой энергии переплелись и смешались между собой, а затем от точки между лопатками, и из центра в солнечном сплетении, перетекли на его руки. Справа и слева они обогнули ствол невидимого дерева и устремились друг к другу. Вышли из кончиков пальцев сияющими лучами. Соединились друг с другом. И круг замкнулся.
То, что до этого Егор представлял себе стволом невидимого дерева теперь превратилось в упругий и осязаемый столб энергии. Этот пульсирующий и вибрирующий столб таил в себе такую мощь и силу, какую Егор ещё никогда не испытывал. Ему даже трудно было себе представить, как и для чего эту силищу можно использовать.
На какое-то время он отрешился от всего и стоял столбом, как завороженный. Чудеса… Кольцо внутри его рук оставалось пустым, он не видели никакой энергии. Но на самом деле она была. И пусть вокруг ее никто не видит, но зато он ее чувствует. Вот она здесь, тут ее столько…
– Полчаса, – откуда-то издалека услышал Егор голос учителя.
– Что, полчаса? – переспросил он, не желая отвлекаться от упражнения.
– Ты уже полчаса стоишь и обнимаешься с Деревом Безмятежности, – опережая отца, пояснила ему Ай Ли.
Он даже не заметил, что она уже давно закончила упражнение и теперь стоит рядом с отцом и они вместе за ним наблюдают.
– Для первого раза очень хорошо, – похвалил Егора мастер Ли. – Ты умудрился превзойти даже тех, кто практикует это упражнение годами.
– А я тебе говорила, что он способный, а ты ещё не хотел его брать, – Ай Ли показала язык и скорчила отцу смешную рожицу. – Иногда стоит прислушиваться к советам женщины.
– Ну ладно, ладно. Признаю, ты была права, – ответил он ей и приобнял дочь за плечи. – Но ты Егор не зазнавайся. Хочу напомнить, что способности без упорного труда ничего не значат. Дисциплина и трудолюбие – вот залог хорошего результата.
Он приложил правый кулак к ладони и едва заметно поклонился.
Ай Ли и Егор ответили ему тем же. Это означало, что на сегодня занятия закончены. Пора было отправляться домой, завтракать и собираться в школу.
Частичное помешательство, еще не значит сумасшествие
Юноше надоело слоняться по просторному кабинету пустующей орденской канцелярии, куда их с братом временно определил барон. Он сказал, что отлучится по делам ненадолго, но со времени его ухода прошло уже более двух часов, и еще не известно, как скоро он вернётся.
Хорошо, что они успели пообедать перед тем, как сюда попасть, а то было бы совсем невесело слоняться по пропитавшемуся книжной пылью кабинету в томительном ожидании под аккомпанементы голодного бурчания в животе.
Перебирая пальцами Жак пробежался по стопке увесистых томов, оставленных архивариусом на старом письменном столе из выбеленного французского дуба, взял самый верхний фолиант в обложке из тисненой кожи с чеканным декором дубовых листьев из окислившейся позеленевшей меди, плюхнулся в старое кожаное кресло, закинул ногу на подлокотник, и чтобы хоть как-то отвлечь себя от невыносимой скуки стал перелистывать пожелтевшие пергаментные страницы.
– Сколько нам ещё здесь торчать? – изнывая от скуки возмутился Жак.
– Будем торчать, сколько нужно, – ответил ему Жан, наблюдая в окно, как начальник стражи, раздаёт новые пароли и производит смену караула у ворот часовой башни. – От нас не убудет. Или ты предпочёл бы сейчас вместе с братьями на кухне чистить картошку и скоблить пригоревшие и заляпанные жиром жаровни. А еще, мы могли бы вместо того, чтобы здесь околачиваться, подметать монастырский двор или возить в тачках навоз со скотного двора. Если ты заскучал по тяжелой работе, давай выйдем отсюда, найдём кастеляна Хайнца и попросим его. Он быстро нам это устроит. Только не жалуйся потом на кровавые мозоли и на то, что твоя одежда встала колом от засохших разводов соленого пота.
– Да ладно тебе, Жан, не перегибай, – он и не думал, что его нытье так заденет брата. – Ты прекрасно знаешь, что я не боюсь работы. Я вовсе не это имел в виду. Я о том, что прошел уже месяц, с тех пор как мы должны были снова выехать в Россию, но вместо этого даже нос не высовываем из орденского замка. Хотя барон уже три недели, как сидит на чемоданах. Не пойму, в чём причина. Что-то он нам не договаривает.
– А может это потому, что это не нашего ума дело, – невозмутимо высказался Жан, изучая сцену охоты на кабанов на выгоревшем старинном гобелене. – С какой стати он должен посвящать нас во все дела? Мы здесь всего без году неделя, а тебя уже тянет, с головой окунуться в хитросплетение орденской политики. Не торопись. Лучше бери пример с барона. Не лезь на рожон и цени то, что имеешь. Или тебе больше по душе монсеньор Жозеф? Тот уж точно всегда держит нос по ветру и всегда раньше остальных в курсе всех событий.
«А он изменился, – отметил про себя Жак. – После допросов в тайной канцелярии Тридесятого Царства его как будто подменили. Жан больше не был тем застенчивым юнцом, похожим на желторотого неоперившегося птенца. Он стал более хладнокровным, рассудительным и самоуверенным. Да и в тренировочных поединках уже почти мне ни в чем не уступает. Это хорошо, что он мой брат и ничего против меня не замышляет. Да, не хотел бы я такого иметь в противниках. Уж слишком сообразительный и проницательный – не по возрасту. Если б он не был моим братом, то я, грешным делом, подумал бы, что он сын барона. Наверняка, тот тоже в отрочестве был таким же».
– Не скрою, мне, между прочим, отчасти нравится монсеньор Жозеф, – сказал Жак со скучным видом разглядывая мрачные иллюстрации, и болтая закинутой на подлокотник ногой. – Весь такой важный, как гусь с золотой цепью. И все лебезят перед ним, будто он ровня самому Магистру. Конечно, он несколько строг к нашему барону и ведёт себя с ним чересчур высокомерно. Но если бы я был членом Верховного Совета, то я, наверное, тоже так себя вёл.
– Он себя так ведёт с бароном не поэтому, – сквозь дрему, не открывая глаз сказал один из волков, лежавших рядом с креслом на полу. – Это все из-за Гертруды. Жозеф считает, что то, что случилось с ней в Долине Призраков, произошло по вине барона.
– Надо же, – удивился и задумался о чём-то Жан. – А какое отношение к монсеньору Жозефу имеет фрау Гертруда?
– Самое непосредственное, – ответил волк, которого звали Ральф. – Она его протеже. Так сказать, его глаза и уши.
– Не может быть, – услышав такую новость Жак даже захлопнул книгу. – Ты хочешь сказать, что всё то время, что она была с нами, она шпионила и обо всём докладывала монсеньору?
– Она, один из лучших его агентов. И держать его в курсе всех дел, входит в её прямые обязанности, – сообщил ему волк, открыл глаза, поднялся на передние лапы и потянулся, прогибая спину, окончательно прогоняя дрему. – Лично я не вижу в этом ничего предосудительного. Да и барон, полагаю об этом знал. Ведь всем агентам приходится отчитываться перед своим руководством.
– Даже барон не является исключением, – открыв один глаз, пробурчал второй волк, которого звали Рольф. – Людвиг ведь тоже, находится на службе у Ордена. Только у него другой куратор. А значит, он тоже обязан перед ним отчитываться.
– Ну, это ведь совсем другое дело, – выступил Жак на стороне барона. – Наверняка, он отчитывается своему руководителю о ходе той или иной операции и ставит его в известность в отношении своих планов. Но, навряд ли он стал бы шпионить за своими товарищами.
– Да, не стал бы, – поддержал его брат, соглашаясь с ним. – Если бы Людвиг усомнился в ком-нибудь из своего окружения, то не стал бы шпионить за ним, чтобы уличить. Он бы проще решил проблему.
– Да? А, как? – поинтересовался брат.
– Очень просто – он бы его убил, – ответил Жан, спокойным тоном, будто речь шла о сущем пустяке. – А потом бы устроил все так, будто с тем произошёл несчастный случай.
– Ты серьёзно? – Жаку показалось, что брат сказал это в шутку.
– Серьёзнее некуда, – заверил его Жан.
– А зачем тогда списывать всё на несчастный случай? – не укладывалось в голове у Жака. – Ведь если в стаде завелась паршивая овца, то об этом Ордену можно заявить открыто и за это ещё и наградят.
– Видишь ли, братец, вот ты рвешься в политику, но еще так до конца и не понял, что политика – это дело тонкое. Ты упускаешь из виду, что у каждого в ней могут быть свои интересы. И они не всегда могут совпадать с твоими.
– Это точно, – согласился с ним Ральф. – В таких делах опрометчиво преждевременно примерять на себя лавры победителя. Ведь неслучайно же монсеньор Жозеф так взъелся на нашего барона…
– Ты сейчас это о чём? – спросил Жак, до него только теперь начало доходить, куда клонит волк своими намеками. – Не может быть… Так это что же получается? То есть, вы хотите сказать, что это барон подстроил все так, чтобы Гертруду заманили в западню и в следствие этого она лишилась рассудка?..
– Нет, не хотим, – успокоил его Жан. – Мы все там были. И нам доподлинно известно, что барон не имел к этому никакого отношения.
– Но, вот монсеньор Жозеф напротив так не считает, – вставил свое слово Ральф.
– Он уверен, что барон намеренно провалил операцию с похищением Веретена Судьбы, – продолжил за него второй волк, Рольф. – Потому, как на это Веретено, у него по всей видимости имелись другие планы. И Гертруда должна была доставить Веретено не в Орден, а именно монсеньору Жозефу, а потом отчитаться перед Малым Советом, о провале операции и о его утрате. Но, поскольку этим планам не удалось свершиться, монсеньор считает, что барон её подставил.
– Ничего себе, какие тут кипят интриги, – совершил для себя открытие Жак. – А я-то, бестолочь, ещё восхищался этим напыщенным Жозефом. Вы уверены, что все было именно так? И вообще, откуда вы об этом узнали?
– Ты, наверное, позабыл, что мы с Ральфом проводники, – сказал волк, принюхиваясь к запахам, принесенным сквозняком из коридора, – и узнать о том, о чем шепчутся в кулуарах, для нас все равно, что выследить овцу, отбившуюся от отары.
– Да, ничего я не забыл, – Жаку стало досадно, что он и сам не догадался об этом раньше. – Но ведь здесь повсюду магическая защита, а все входы и выходы охраняют стражники. А они, между прочим, проходят специальную подготовку, и любого проводника могут распознать за версту.
Рольф и Ральф оскалили пасти в ухмылке и переглянулись. То, что они услышали от Жака, прозвучало для них, как комплимент.
– В том, что ты сейчас произнес про проводников, есть одно ключевое слово «любого», – непрозрачно намекнул ему Рольф. – А мы с Ральфом, к твоему сведению, не «любые». Не забывай о том, что мы ВОЛКИ. А волки, если уж чего-то захотят, то проникнут, когда угодно и куда угодно. И никакие стражники им не помеха. За месяц, который мы тут сидим, мы уже всю цитадель изучили вдоль и поперёк. И разведали такие тайные ходы и лазейки, о которых и сами братья в Ордене не подозревают. Мы нашли даже тайное убежище Верховного Магистра. А если потребуется, можем незаметно проникнуть даже в его опочивальню. Я уж не говорю про трапезную и кухню, и про хранилища со всяческой снедью. Мы с братом Ральфом побывали там в первую очередь.
– То, что вы все разведали о том, какие припасы имеются в хранилище, это хорошо, – подметил Жан, прикидывая в уме, как в дальнейшем им смогут пригодиться эти сведения. – А вот, про тайное убежище и про опочивальню Магистра, можно было и промолчать. Здесь у многих стен имеются глаза и уши. Как бы в дальнейшем эти знания не вылезли нам боком.
Рольф осознал, что, бахвалясь о своих способностях, сболтнул лишнего, и с опаской огляделся по сторонам. Но тут встретился с неодобрительным взглядом брата, виновато поёжился, поджал хвост и виновато опустил уши.
– Что, опять я что-то не то сказал?..
– То или не то, это мы ещё узнаем, – вкрадчиво ответил Ральф, прислушиваясь и принюхиваясь к пыльным книжным шкафам и завешенным гобеленами стенам канцелярии. – Хотелось бы верить, что пара юных адептов со своими проводниками волками не привлекут ничьего внимания. Но впредь, братишка, прежде чем что-нибудь ляпнуть, хорошенечко подумай, а стоит ли это того, чтобы всех нас подвести под монастырь. Не знаю, как ты, но вот я не хотел бы попасть в руки к старшему инквизитору и к его угрюмым дознавателям. Примерить на лапу испанский сапог, а потом пару дней провисеть на дыбе не входит в перечень моих любимых оздоровительных процедур. Да и барон нас за это по головке не погладит. Мало что ли ему и без нас проблем.
Из гордого волка Рольф едва не уподобился жалкой, провинившейся собаке. Переживая за друга, Жак проникся к нему сочувствием. Ведь отчасти это была и его вина. Это его вопрос стал причиной того, что его проводнику захотелось порисоваться и погеройствовать. А теперь его хвастовство может обойтись им слишком дорого. Всего пару слов, а проблем от них не оберешься.
– Как же здесь у них в Ордене всё сложно и запутанно, – поделился он своими мыслями вслух, но не слишком громко, чтобы посторонние уши не смогли услышать. – Вроде все должны служить одной цели, и все должны быть один за одного. А на деле, получается так, что никто никому не доверяет. Все только и делают вид, что служат высоким идеалам, а сами гребут все что могут под себя и всеми способами стремятся к власти.
– Ну, во-первых, не у них в Ордене, а у нас, – поправил его Жан. – Не забывай, нас никто не заставлял. Мы здесь находимся по своей воле, и никто не принуждал нас стать его адептами. А во-вторых, все не так плохо, как ты сейчас обрисовал. Ведь не все братья в Ордене такие ушлые, как монсеньор Жозеф. Есть и те, кто действительно верят в высокие идеалы и бескорыстно служат великой идее братства. Возьмём, к примеру хоть нашего барона. Думаешь, он такой один? Наверняка, кроме Людвига среди членов братства найдётся немало преданных рыцарей и молодых адептов – тех, кто с презрением относится к подковерным интригам и презирает наушничество, подлость и стяжательство.
– Не знаю. Даже если он не один, – принялся рассуждать Жак, – как, распознать, кто из них, кто – кто блюдёт кодекс чести, а кто ради корысти прикрывается высоким положением в братстве и пускает всем пыль в глаза. Ведь у них это на лбу не написано.
Он осознал, до какой степени он заблуждался. Еще недавно тайное орденское братство представлялось Жаку некой закрытой могущественной организацией, члены которой служат высоким благородным целям – борются с мракобесием и разоблачают мошенников, колдунов и шарлатанов. Но теперь, когда ему стало известно, какие интриги плетутся среди членов ордена, и какие истинные цели они преследуют, у него появились сомнения на этот счёт и Жак призадумался, а кому же на самом деле они с Жаном служат в Ордене, и не используют ли их втёмную, прикрываясь благими намерениями. Что-то здесь явно не чисто. Вспомнить хотя бы ту историю с Веретеном Судьбы, после кражи которого их с братом заперли в казематах тайной канцелярии вТридесятом Царстве. Правда Братство Ордена потом оттуда вызволило. Но, кто знает, будут ли их выручать и впредь, если они попадут в немилость к врагу барона, монсеньору Жозефу.
– После таких новостей, у меня появился какой-то неприятный осадок от этого места, – Жак скривился, как будто проглотил горькую пилюлю. – Хочется выбраться уже из этих стен и укатить поскорей, куда глаза глядят. Не важно куда: в Антарктиду, в Африку, в Австралию, на побережье Балтийского моря в замок Штайнерхольм, или как мы и собирались опять в Россию. Лишь бы подальше от этого места. Если честно, мне уже не верится, что мы вообще когда-нибудь уедем из этой цитадели.
– Потерпи еще чуть-чуть, – заверил его Рольф, – скоро уедем.