Греческие герои. Рассказы Перси Джексона

Он опустился у входа в пещеру и, выставив перед собой щит и держа наготове меч, прокрался вперед.

Внутри было темно и тесно из-за нагромождения мраморных статуй. Персей осторожно протиснулся между парнем в полном боевом обмундировании с копьем, лучником с потрескавшимся каменным луком и волосатым полным чудиком в одной набедренной повязке и без оружия. Видимо, он надеялся застать Медузу врасплох, забежав в пещеру, крича и размахивая руками и выглядя еще более уродливым, чем любая из горгон. Не сработало.

Чем дальше Персей уходил в глубь пещеры, тем гуще становились тени. Застывшие навеки герои с искаженными в страхе лицами пристально смотрели на него. Каменные лезвия кололи в самые неподходящие места.

Наконец он услышал впереди тихое шипение… Как от сотен и сотен крошечных змей.

Во рту стало кисло и сухо. Он поднял полированную поверхность щита и увидел отражение женщины, спящей на койке где-то в пятнадцати футах впереди. Она лежала на спине, прикрыв руками лицо, и выглядела почти как обычный человек. На ней был простой белый хитон, а живот выглядел ненормально раздутым.

Погодите…

Медуза была беременна?

Персей вдруг вспомнил, из-за чего Медуза оказалась проклята. Она развлекалась с Посейдоном в храме Афины. То есть… о боги! Получалось, с самого своего превращения в монстра Медуза была беременна от Посейдона, но не могла родить, потому что… хотя кто знает почему? Может, то было частью проклятия.

Решимость Персея дрогнула. Убить монстра – это одно. Убить беременного монстра? Ну… Это совсем другое.

Медуза перевернулась на бок, оказавшись к нему лицом. Одно из ее золотых крыльев расправилось, упершись в стену пещеры. Руки упали, явив острые медные когти на пальцах. Волосы шевелились, представляя собой густой пучок скользких зеленых гадюк. Как можно спать, когда кожу головы щекочут их крошечные язычки?

А ее лицо…

Персей едва не взглянул на нее, желая удостовериться, что отражение его не обманывало. Изо рта торчали клыки, как у кабана. Губы застыли в зловещей ухмылке. Глаза были выпучены, отчего она немного напоминала амфибию. Но истинное уродство заключалось в том, насколько несимметричными и непропорциональными были ее черты лица. Этот нос, эти глаза, этот подбородок, этот лоб – все вместе это ну никак не сочеталось, совсем.

Видели когда-нибудь картинки с оптическими иллюзиями? Если слишком долго на них смотреть, перед глазами все расплывается и начинает мутить. Лицо Медузы производило именно такой эффект, только в тысячу раз сильнее.

Персей не отрывал глаз от отражения на щите. Ладонь так вспотела, что он едва удерживал меч. Змеиный запах от волос Медузы щекотал нос, и его затошнило. Несмотря на то что он был невидим, змеи, похоже, почувствовали неладное. Когда он подошел ближе, они зашипели и оскалились.

Остальных горгон видно не было. Возможно, они спали в другой части пещеры. Или ушли за покупками косметических средств для змеиных волос.

Он продолжал красться, пока не навис над Медузой, но уверенности, что сможет ее убить, у него не было.

Она ведь была беременна, кем бы ни был этот ребенок. Ее уродство вызывало жалость… а не гнев. Лучше бы он отрубил голову царю Полидекту. Но Персей поклялся. Если он даст задний ход сейчас, едва ли ему когда-нибудь выпадет второй шанс.

Медуза решила за него.

Видимо, она почувствовала его присутствие. Или змеиная прическа ее предупредила. Или она уловила запах полубога. (Мне говорили, для чудовищ мы пахнем как тост с маслом, но поручиться не могу.)

Выпученные глаза распахнулись. Когтистые пальцы скрючились. Она завизжала, как ударенный током шакал, и бросилась на Персея, готовая порвать его на британский флаг.

Персей вслепую махнул мечом.

Плюх.

Медуза рухнула спиной на койку.

Флюп, флюп, флюп. Нечто теплое и влажное подкатилось и остановилось у ноги Персея.

Фу-у…

Все его душевные силы ушли на то, чтобы не опустить взгляд, не заорать, как дошкольник, и не броситься со всех ног прочь. Маленькие умирающие гадюки дергали его за шнурки сандалий.

Медленно и очень осторожно он сунул меч в ножны. Затем убрал щит за спину и открыл кожаный мешок. Опустившись на колени и не отрывая глаз от потолка пещеры, он схватил голову Медузы за мертвую змеиную шевелюру, запихнул ее в мешок и удостоверился, что лямки туго затянуты.

После чего Персей впервые за последние несколько минут выдохнул.

У него получилось. Он опустил взгляд на раскинувшееся на койке безголовое тело Медузы. На полу, рисуя струйками странные узоры, собралась целая лужа крови. Разве кровь должна так себя вести?

Из лужи выросли два размытых силуэта, дрожа и колеблясь, они постепенно увеличивались в размерах, пока тело Медузы съеживалось, исчезая.

Персей, застыв в изумлении, увидел, как из жидкости, точно она вдруг превратилась в дверной проход, вырвался взрослый жеребец. Конь заржал и зафыркал, расправляя запятнанные кровью похожие на орлиные крылья.

Персей не знал, что стал свидетелем рождения Пегаса, первой крылатой лошади.

Затем вторая фигура выскочила из лужи крови: мужчина в золотых доспехах с золотым мечом в руке. Позже он станет известен как Хрисаор, золотой воин, и, видимо, он унаследовал кое-какие черты матери, потому что Персей при виде его торопливо попятился.

Вы, наверное, гадаете: как у Медузы могли родиться золотой воин и крылатый конь? И как они могли оставаться внутри ее все эти годы?

Спросите что-нибудь попроще. Я просто рассказываю, как все было. Если вы ищете везде здравый смысл, вы не в той вселенной.

Не знаю, стал бы Хрисаор биться с Персеем или поблагодарил бы его, но, прежде чем они успели обменяться телефонными номерами, Персей наткнулся спиной на одну из мраморных статуй. Та упала на другую, эта на третью, да здравствует домино, и… ну, вы поняли. Пещеру наполнил грохот от разбивающихся каменных героев.

– Упс, – сказал Персей.

Откуда-то слева женский голос прошипел:

– Медуза! Что случилось?

Справа зашипела третья горгона:

– Нарушитель! Убийца!

На Персее все еще был его шлем-невидимка, но доверять ему свою жизнь он не стал. Оттолкнувшись крылатыми сандалиями, он на полной скорости вылетел из пещеры.

Две горгоны с криками бросились за ним. Их золотые крылья рассекали воздух со звоном музыкальных тарелок. Звук становился громче, но Персей не смел оглядываться. Он вложил всю волю в сандалии, прибавляя им скорости. Крошечные голубиные крылья начали тлеть. Что-то царапнуло его по пятке, и у него возникло ужасно неприятное предположение, что это был коготь горгоны.

В жесте отчаяния он щитом отправил себе за спину отражение солнечного света. Горгоны завизжали, временно ослепленные, и Персей нырнул в облака.

Несколько часов спустя он почти уверился, что оторвался, но не останавливался, пока сандалии не начали дымиться. А в таких случаях, согласно рекомендациям Федерального управления гражданской авиации, вам необходимо приземлиться и провести проверку на безопасность.

Персей присел передохнуть на голый скальный выступ посреди моря. В какую сторону ни посмотри, вокруг была одна вода, но, по крайней мере, он различил на горизонте гаснущее зарево от заката.

– Что ж, – сказал он сам себе, – я хотя бы знаю, где запад. Если полечу туда, рано или поздно попаду домой.

Неправильно. Чувак, похоже, совсем не следил, куда и как летит, пока удирал от горгон. Или он пользовался «Apple Maps», потому что капитально заблудился.

Когда он долетел наконец до земли, то был не остров Серифос, а широкая полоса материка с выжженными красными холмами и пустыней, тянущимися так далеко, как только глаз мог различить в лунном свете.

Персей изучал географию в храме Афины. Лишь одно место соответствовало этому описанию.

– Африка? Серьезно, это Африка?!

Да. Это было побережье Африки, другими словами, Персей успел забраться очень далеко на юг.

Но он так устал, проголодался и хотел пить, что ему было все равно. Какая разница, главное – найти какой-нибудь город, попросить указать нужное направление и немного передохнуть. Он летел вдоль берега до самого рассвета и тогда заметил вдалеке башни города.

– Ура! – сказал он сам себе. – Города означают людей! Я люблю людей!

Подлетев ближе, он заметил, что что-то не так. В порту собралась толпа из нескольких тысяч людей. Все смотрели на воду, точно чего-то ждали. Перед толпой стоял белый шелковый шатер, внутри которого сидели и тоже наблюдали за происходящим двое: судя по виду, царь и царица.

У входа в гавань из моря вырастала одинокая зазубренная скала. На узком выступе примерно в сорока футах над волнами была прикована юная девушка.

Это ненормально, подумал Персей. Он снял шлем-невидимку, не желая напугать девушку (конечно, ведь летающий парень в крылатых сандалиях, возникший из ниоткуда, никого не удивит), и подлетел к ней.

Девушка вела себя на удивление спокойно. Она посмотрела на него красивыми темными глазами. Ее волосы были черны, как эбеновое дерево, кожа сияла, как полированная медь. На ней было простое зеленое платье, не скрывающее чудесных рук и шеи.

Персей повис перед ней в воздухе.

– Э-э. Э-эм… – Он пытался вспомнить, как связывать слова в предложения, будучи уверенным, что еще пару секунд назад отлично это умел.

– Тебя не должно здесь быть, – сказала ему девушка. – Морское чудовище с минуты на минуту приплывет, чтобы убить меня.

– Морское чудовище? – очнулся Персей. – Что происходит? Почему ты прикована к скале?

– Потому что мои родители полные идиоты.

– О’кей… А можно подробности?

– Меня зовут Андромеда. Я царевна этой страны, Эфиопии.

– Хочешь сказать, твои родители – царь и царица? – спросил Персей. – И они позволили тебя приковать?

Андромеда закатила свои потрясающие глаза.

– Это была их идея! Долгая история. Моя мама – царица Кассиопея – больна тщеславием. Где-то с год назад она стала похваляться, будто красивее даже нереид Посейдона.

– О, это зря. – Персей никогда не встречал нереид, но слышал о них. Они были труппой подводных богинь Посейдона и считались сногсшибательными красотками. Еще ему было известно, что боги ненавидят, когда люди сравнивают их со смертными.

– Ага, – подтвердила Андромеда. – Вот Посейдон и разгневался и отправил это тупое чудовище терроризировать наш остров. Оно топило корабли, рушило порт, закусывало рыбаками – в общем, ни единого шанса спокойно позагорать на пляже. Тогда наш местный тупой жрец – или кто он там – сказал моему папе, царю Кефею, что единственный способ порадовать Посейдона – это приковать меня к этой скале в качестве жертвы чудовищу.

– Бред какой-то, – возмутился Персей. – Ты же ни в чем не виновата.

– Я пыталась объяснить это горожанам. Но не очень получилось.

– Ты не выглядишь особо напуганной.

Андромеда пожала плечами, точнее, попыталась, учитывая, что ее руки были скованы цепями.

– Не в моих силах что-то изменить. И потом, оказаться убитой морским чудовищем звучит не так ужасно, как жить с моими придурками-родителями. Если они думают, что я буду кричать и молить сохранить мне жизнь, я не доставлю им такой радости. Когда появится чудовище, я собираюсь обрушить на него такие отборные проклятья, что у него кровь из ушей пойдет. Я практиковалась.

Персей поразмыслил секунду.

– Уверен, твои ругательства сработают. Но что, если есть другой путь? Что, если я освобожу и спасу тебя?

– Было бы здорово, – ответила Андромеда. – Но это не решит проблему чудовища. Я хочу сказать, горожане поступили со мной ужасно, но я не хочу, чтобы морское чудовище разорвало их всех на кусочки. И потом, оно наверняка отправится за мной, куда бы я ни сбежала.

– Неа, – возразил Персей. – Потому что я его убью.

Андромеда уставилась на него.

– Без обид. Ты симпатичный. И, уверена, храбрый. Но это морское чудовище… А, вообще-то, оно уже здесь.

Поверхность моря недалеко от скалы забурлила. Из пучины появилась жуткая голова размером с самосвал. Морду покрывала сине-зеленая чешуя. Пасть щетинилась острыми как иглы зубами. Голова все поднималась на длинной шее, пока желтые, как у рептилии, глаза не оказались на уровне выступа, на котором стояла Андромеда. Под водой темнел силуэт огромного туловища, точно выкормленная стероидами Несси.

Чудовище зашипело, выпустив фонтан слюны и пламени. Судя по убийственной вони изо рта, оно предпочитало на закуску китов.

Горожане в порту принялись кричать и улюлюкать. Персей не понял, это они от ужаса или в предвкушении зрелища.

Но после сражения с Медузой это морское чудовище не особо его впечатлило.

– Андромеда, – сказал он, – закрой глаза.

– Ладно.

– Эй, приятель, – обратился Персей к чудовищу, – хочешь посмотреть, что у меня в мешке?

Морское чудовище наклонило огромную голову. Оно не привыкло, чтобы смертные так спокойно с ним говорили. И оно любило сюрпризы.

Персей закрыл глаза и вытащил голову Медузы.

Вдоль всего тела чудовища пробежал громкий треск, как по озеру, подвергшемуся мгновенной заморозке.

Персей досчитал до трех, затем сунул голову Медузы назад в мешок и открыл глаза.

Чудовище превратилось в самую большую скульптуру из песка в мире. На глазах Персея оно раскололось на куски и затонуло.

– Э-э, – неуверенно протянула Андромеда. – Уже можно смотреть?

– Да.

– Это мерзко?

– Нет, не очень.

Андромеда уставилась на огромное темное пятно песка, медленно уходящее на дно.

– Ого. Как ты это сделал?

Персей рассказал ей о голове Медузы. Андромеда взглянула на мешок у него на поясе.

– Круто. Слушай, насчет этих цепей…

Персей освободил ее.

– Эм. Не хочешь замуж или чего-нибудь в таком роде?

– Звучит здорово, – ответила Андромеда.

– Можно тебя обнять?

– Определенно.

И так Персей узнал, что такое истинная любовь. Они обнялись и поцеловались. Затем он взял ее за талию, прижал к себе, и они полетели к городу.

Приземлились они у шатра царя и царицы. Можете себе представить, что спускающийся с неба греческий герой, только что обративший чудовище в гору пыли, должен был вызвать немало охов и ахов. Андромеда рассказала, что произошло, и объявила, что собирается выйти замуж за этого красивого греческого царевича.

– Если только у вас нет возражений, – добавил Персей.

Царь Кефей окинул взглядом сына Зевса со всеми его налитыми мускулами, крылатыми сандалиями, запятнанными кровью доспехами и внушительным острым мечом.

– Никаких возражений! – ответил царь.

Царица издала такой звук, будто пыталась проглотить целиком засохшую хлебную корку.

– Отлично! – сказал Персей. – Я хочу, чтобы вы, ребята, восславили богов в честь моей победы, ладно? И, ну, сами понимаете, извинились за ваш идиотизм. Я хочу, чтобы на той скале, где вы приковали вашу дочь, вы построили три храма. Тот, что слева, будет посвящен Гермесу. Тот, что справа, – Афине. А тот, что посередине, – Зевсу. Если Посейдон обозлится, что его морское чудовище было убито, ну… эти храмы убедят его, что город находится под защитой трех других богов. Если ему не захочется с ними воевать, он отступит. И пока вы всем этим занимаетесь, принесите в жертву богам несколько коров.

– Коров, – повторил царь.

– Да. Трех, думаю, будет достаточно. А теперь пусть начнется свадебный пир!

Толпа, что еще совсем недавно радовалась смерти Андромеды, теперь торжествовала по поводу ее замужества. Царь и царица торопливо организовали во дворце вечеринку с кучей ломящихся яствами столов и сплошными заторами в проходах, танцами, и как там еще развлекались эти безумные эфиопы, когда уходили в отрыв. Царица Кассиопея большую часть времени любовалась собственным отражением в щите Персея. (Потому что некоторых жизнь ничему не учит.)

К несчастью, не все обрадовались этой свадьбе. Был один местный богач по имени Финеас, которому обещали отдать Андромеду в жены, пока не возникла вся эта ситуация с морским чудовищем. Теперь же, когда опасность миновала, Финеас разозлился, что его будущую супругу отдали какому-то греку в сияющих доспехах и с головой в мешке.

Пока шел пир, Финеас собрал пятьдесят своих самых крепких приятелей. Они выпили слишком много вина, болтали всякие гадости и под конец решили, что без проблем разделаются с этим новеньким Персеем.

Они ворвались в зал, где проходили празднества, размахивая оружием и производя очень много шума.

– Верни мне мою жену, ты, урод! – Финеас бросил в Персея копье, но так как он был пьян, копье воткнулось в стену над головой Персея.

(Урок на будущее, дети. Не напивайтесь и не швыряйте копья.)

Персей поднялся из-за стола.

– Кто этот шутник?

– Это Финеас, – буркнула Андромеда.

– Что это за имя такое, Финеас? Прямо как герой комиксов.

– Он местный богатый придурок, – пояснила Андромеда. – Считает меня своей собственностью.

– Ты не будешь против, если он умрет, ну, внезапно и мучительно?

– Я переживу это горе, – ответила царевна.

– Ты слышал ее, Финеас, – предупредил Персей. – Убирайся со своими дружками, пока можете.

– Грязный грек! – закричал Финеас. – Разделаемся с ним!

Еще один небольшой совет. «Разделаемся с ним!» – это дурацкая идея для эпитафии в качестве последних произнесенных тобой слов.

Пятьдесят эфиопских воинов бросились на Персея, и тот вступил в бой.

Я упоминал, что он был лучшим воином на Серифосе? Так вот, оказалось, что он был лучшим воином вообще везде. Он снес голову одному. Заколол другого. Отрубил руки и ноги еще нескольким, по сути превратив застолье в кровавую баню.

Финеас храбро держался позади и только и делал, что бросал копья и мазал. Наконец Персею это надоело. Он поймал одно из копий и швырнул его назад. Оно бы наверняка пронзило Финеаса, если бы тот в последнюю секунду не нырнул за статую Афины. Копье отскочило от каменного щита богини.

– Эй, это подло! – возмутился Персей. – Прятаться за моей любимой богиней!

Он разозлился еще сильнее. Убил еще нескольких ребят.

Пока не загнал Финеаса и его оставшихся дружков в угол.

– Сдавайся, – сказал Персей. – Я устал от всего этого, и из-за тебя весь мой свадебный костюм в пятнах крови.

– Мы никогда не сдадимся! – завизжал Финеас. Его приятели выставили перед собой мечи, но выглядели они уже не столь уверенно.

– Да пожалуйста, – отозвался Персей. – Я вас предупреждал. – Он повысил голос, чтобы все в зале могли его слышать. – Все, кто считает себя моим другом, закройте глаза! Я достаю голову Медузы!

Умные люди поспешили крепко зажмуриться.

– Ой, да ладно! – фыркнул Финеас. – Он хочет вас всех провести. То морское чудовище тоже наверняка было всего лишь иллюзией, которую он наслал, чтобы предстать героем! Нет у него на самом деле головы Медузы…

Персей достал из мешка голову Медузы. Финеас и все его дружки обратились в камень.

Персей сунул голову назад и вытер окровавленный меч о ближайшую штору. Затем посмотрел на своих новоиспеченных тестя и тещу.

– Извините за беспорядок, – сказал он.

– Не вопрос, – пискнул царь.

Царица ничего не ответила. Она была слишком занята своим отражением в кубке.

– Андромеда, – позвал Персей, – ты готова убраться отсюда?

– О да. – Царевна бросила на родителей прощальный презрительный взгляд. – Это царство – отстой.

Вместе они улетели в закат, направляясь на Серифос, но перед этим внимательно изучили маршрут, предлагаемый «Apple Maps».

Здесь древнегреческие и древнеримские авторы добавляют в копилку приключений Персея еще немало побочных историй. Они утверждают, будто он посетил Италию и еще с дюжину островов, но, думаю, они просто хотят поживиться за счет туристического бума на тему Персея. Из серии: «Здесь спал Персей!» или «Сфотографируйтесь на месте, где Персей убил ужасного Мальтийского Бородавочника!». Я на это не куплюсь.

В одной из этих историй Персей летит на западное побережье Африки, встречает титана Атласа, что держит небо, и обращает его с помощью головы Медузы в камень. Вроде бы именно так в Северной Африке появились Атласские горы.

Я этому не верю, потому что: 1) голова Медузы не может обращать в камень бессмертных, 2) Атлас появляется в нескольких историях, произошедших по времени позже, и будучи очень даже живым, 3) я лично встречался с Атласом, и он точно не был статуей. Тугодумом – да, но не статуей.

В конце концов Персей и Андромеда добрались до Серифоса. Но там их ждал ужас, пострашнее целой стаи горгон.

Весь город был украшен растяжками и цветами. Судя по всему, женился кто-то очень важный, и что-то подсказывало Персею, что то была не дочь как-там-ее-звали старого приятеля царя.

Они с Андромедой перемахнули через дворцовые стены и залетели прямо в тронный зал, где все было готово для свадебной церемонии.

Царь Полидект, весь в белом и золоте, с широкой улыбкой на лице стоял на помосте, пока два бугая-стражника волокли мать Персея, Данаю, к трону. Она сопротивлялась и кричала, но никто не пытался ей помочь, за исключением брата царя, рыбака Диктиса, который много лет назад вытянул Данаю и Персея из моря. На глазах Персея рыбак предпринял попытку повалить одного из стражников, но тот ударил старика по лицу, и он упал.

– ОСТАНОВИТЕСЬ! – взревел Персей. Они с Андромедой приземлились в центре зала. Толпа ахнула и подалась назад.

Царь Полидект побледнел. Он не мог поверить, что Персей вернулся, да еще в столь неподходящее время. Он что, не мог явиться минут через пять? Кроме того, царю очень не нравились новый меч Персея и окровавленный мешок, висящий на его ремне. Но перед собравшимися приходилось держать лицо.

– Так-так, только посмотрите, кто это, – растянул губы в язвительной улыбке Полидект. – Неблагодарный бродяжка, наобещавший с три короба! Зачем ты вернулся, мальчик? Извиниться за свою неудачу?

– О, я нашел Медузу, – нарочно спокойно ответил Персей и поднял кожаный мешок. – Вот ее голова, как я и обещал. А теперь ответь, что здесь происходит?

– Все просто! – воскликнул царь. – Твоя мать наконец-то согласилась выйти за меня!

– Ничего я не соглашалась! – закричала Даная. Один из стражников зажал ей рот. Кто-то в толпе – видимо, те же, что дразнили Персея перед тем, как он отправился в путешествие, – нервно засмеялся.

Андромеда сжала ладонь Персея.

– Мне пора закрывать глаза, любимый? Потому что этот царь определенно нарывается.

– Согласен, – ответил Персей. – Полидект, ты никогда не женишься на моей матери. Ты недостоин ее, как недостоин быть царем. Отдай корону, и я обрекаю тебя на изгнание. Иначе…

– Это смешно! – взвизгнул царь. – Стража, убейте его!

Дюжина солдат вскинули копья и окружили Персея и Андромеду.

– Не делайте этого, – предупредил он. – Я превращу вас в камень.

– Да, конечно! – закричал царь. – Чего же ты тогда ждешь?!

Что, опять-таки, послужит не лучшей эпитафией на вашей могиле.

– Все, кто со мной, – громко объявил Персей, – немедленно закройте глаза!

Андромеда, Даная и Диктис зажмурились, а Персей выставил перед собой отрубленную голову горгоны.

По залу разнесся треск. И наступила полнейшая тишина.

Персей убрал голову Медузы и открыл глаза. Все собравшиеся (за исключением его друзей) обернулись в камень, что означало резкое падение цен на мраморную скульптуру на Серифосе.

Полидект с открытым в немом крике ртом сидел на своем троне. Стражники напоминали огромные шахматные фигуры. Высокомерные вельможи, смеявшиеся над Персеем, больше никогда не смогут ни над кем поиздеваться.

– О, это было потрясающе, – Андромеда поцеловала своего мужа. – Отличная работа.

Персей убедился, что его мать в порядке. Она крепко его обняла. Затем он помог старому рыбаку Диктису подняться.

– Спасибо, мой друг, – сказал Персей. – Ты всегда был добр к нам. Ты хороший человек. Теперь, когда твой брат мертв, я хочу, чтобы ты стал царем Серифоса. – Он обвел взглядом тронный зал. – Есть возражения?

Мраморные вельможи не возражали.

– Я… – рыбак выглядел ошеломленным. – Я хочу сказать спасибо, наверное. Но как же ты, Персей? Разве не ты должен занять трон?

Персей улыбнулся.

– Серифос никогда не был моим домом. Аргос – вот где я родился. И там я стану царем.

Он оставил маму на Серифосе, потому что она не желала возвращаться на родину. (Сложно было ее в этом винить, согласитесь?) Он обещал как можно чаще писать ей и созваниваться по скайпу, потому что был хорошим сыном. После чего они с Андромедой полетели на материковую Грецию.

Так вышло, что дед Персея – помните старину Акрисия с его бронзовой темницей, воплями и криками? – узнал заранее о планах внука. Не знаю как. Может, услышал пророчество или увидел плохой сон. К тому моменту, когда Персей добрался до города, Акрисий сбежал.

Никто не был против, чтобы Персей и Андромеда стали царем и царицей Аргоса. Они устроили пышную свадьбу и нарожали кучу детишек. Персей вернул свои магические штучки Гермесу (потому что в таких случаях не стоит быть жадным) и преподнес голову Медузы в дар Афине, которой она так понравилась, что богиня покрыла ее бронзой и поместила в центр своего щита, Эгиды, дабы устрашать врагов во время битв.