Греческие герои. Рассказы Перси Джексона

Психея тырит коробку крема для лица

Ужасно, должно быть, родиться сногсшибательной красоткой.

Нет, я серьезно. Подумайте сами.

У Психеи должно было быть счастливое детство. Ее родители были царем и царицей одного греческого города. Третья, самая младшая девочка в семье, поэтому на нее бы уже не давили так сильно из-за успехов в школе или по поводу выбора мужа. Она должна была научиться стоять за себя, наслаждаться жизнью маленькой царевны и быть независимой и счастливой.

К несчастью, она была красива.

Я не имею в виду нормальную для людей привлекательность. Ее сестры были нормально красивы. Будь Психея так же очаровательна, как они, или хотя бы слегка милее, не было бы никаких проблем.

Но дожив до подросткового возраста, Психея резко перешла из разряда «Какой хорошенький ребенок!» в «О боги! Ох, ВАУ! Она БЕЗУМНО ПРЕКРАСНА!».

Она не могла открыть окно своей спальни, чтобы не увидеть на улице толпу из сотни поклонников, отпускающих комплименты, аплодирующих и бросающих цветы (а это, между прочим, больно, получить букетом по лицу). В каждый свой выход в город ей приходилось брать с собой четырех телохранителей, чтобы те сдерживали разгоряченных парней.

Ей все это совсем не нравилось. Она не считала себя сколько-нибудь лучше других людей. Внимание ее удручало. Она хотела быть обычной девушкой с обычной внешностью, но даже пожаловаться ей было некому.

– Ой, бедняжка! – восклицали друзья, зеленея от зависти. – Ты так прекрасна! Это, наверное, такой тяжкий груз!

Чем старше она становилась, тем меньше у нее оставалось друзей. Все в школе ужасно с ней обращались. Ее игнорировали и распускали о ней слухи, потому что именно так ведут себя люди, ощущая угрозу своему положению. Но, полагаю, если вы сами ходили в школу, вы и так в курсе, как это бывает.

Хуже всего вели себя старшие сестры Психеи. Они казались милыми, но за спиной говорили о ней гадости и подначивали всех, чтобы те тоже плохо с ней обращались.

«Ну что ж, – думаете вы, – по крайней мере, с ее внешностью она могла отхватить себе любого парня, так?»

Не так.

Психея была настолько привлекательна – так пугающе прекрасна, – что ни один парень не смел позвать ее на свидание. Они восхищались ею. Бросали ей цветы. Вздыхали и пялились на ее лицо, рисовали ее профили во время занятий, но все их обожание напоминало чувства, что ты испытываешь к любимой песне, или к фантастическому фильму, или к лучшим рисункам на «DeviantArt». Она была вне реальности – совершенна в своей недоступности и недоступна в своем совершенстве.

Родители Психеи все ждали горы писем с просьбой о женитьбе. Не пришло ни одного. Ее сестры, что были стандартно красивы по меркам смертных, удачно вышли замуж за богатых царей других городов, пока Психея торчала в родительском дворце, в одиночестве, без друзей, без парня и вообще без каких-либо радостей жизни.

Что делало Психею страшно несчастной, но это не охлаждало пыл ее поклонников.

К тому моменту, когда ей исполнилось семнадцать, горожане поставили на площади ее мраморную статую в полный рост. Поползли слухи, что она на самом деле была не человеком, а богиней, сошедшей с Олимпа – второй после Афродиты или даже прекрасней Афродиты. В город потянулись жители других царств в надежде увидеть ее хотя бы одним глазком. Ее родной город обогатился за счет туризма. Шились футболки. Устраивались групповые туры. Огромным успехом пользовалась серия косметических продуктов, гарантировавших, что вы будете выглядеть как Психея!

Психея пыталась их приструнить. Она была набожна и умна (но окружающие за ее красотой этих качеств, похоже, не замечали), никогда не забывала молиться и совершать подношения в храмах, потому что ей не хотелось огорчать богов.

– Я не богиня! – твердила она людям. – Прекратите так говорить!

– Ага, – бормотали те, стоило ей уйти. – Еще бы она не богиня.

Молва о Психее распространялась, подобно вирусу. Вскоре уже целые толпы со всего Средиземноморья предпочитали отправиться посмотреть на нее, чем посетить храмы Афродиты.

Можете себе представить, как на это отреагировала сама Афродита.

Однажды богиня взглянула на землю из личного спа-салона на Олимпе, ожидая увидеть орды фанатов у своего главного храма на острове Китира. Но там никого не было. Пол храма покрывал слой пыли. Алтарь был пуст. Даже жрецы ушли. На двери висела табличка: «Ушли поклоняться Психее. Будем позже».

– Что происходит? – Афродита вскочила, едва не испортив себе маникюр. – Где все? Почему никто мне не поклоняется? Кто такая эта Психея?

Слуги не хотели ей рассказывать, потому что уже как-то раз видели богиню в гневе, но она быстро все узнала сама. Несколько минут наблюдений за миром смертных, парочка поисков по хэштегам, и она уже знала все об этой выскочке Психее.

– О, клянусь Аидом, нет, – зарычала Афродита. – Нет главнее и прекраснее богини во вселенной, чем я, и меня обставила какая-то смертная? Эрос, бегом сюда!

Согласно одним легендам, Эрос был даже старше Афродиты. Согласно другим, он был ее сыном. Не знаю, где правда, но в этой истории Афродита определенно обращалась с ним как со своим сыном. Может, он им и был, а может, Афродита лишь так думала, а Эрос не отважился ее поправить. Как бы то ни было, этот чувак был богом романтической любви, что-то вроде мужского аналога Афродиты. Его больше знают по его римскому имени Купидон.

Означает ли это, что он был пухлым младенецем с крылышками, крошечным луком и симпатичными маленькими стрелами, каким его рисуют на валентинках? Вообще-то, нет.

Эрос был дьявольски красив. Все девушки мечтали поставить его фото на рабочий стол компьютера. Желаете подробности? Жаль вас огорчать, у меня их нет. Как и Афродита, его внешность зависела от ваших личных предпочтений. Поэтому, леди, представьте себе вашего идеального парня… и именно так выглядел бы Эрос.

Он неторопливо зашел в приемную своей мамы, весь такой неотразимый в своих узких джинсах и модно порванной футболке, с идеально взъерошенными волосами и игривым блеском в глазах, а фоном звучала песня «I’m Too Sexy». (Я все это выдумал. Меня там не было.)

– В чем дело? – спросил он.

– В чем дело?! – прошипела Афродита. – Ты слышал об этой девчонке, Психее? Ты вообще в курсе, что происходит в мире смертных?

– Э-э… – Эрос почесал свой мужественный подбородок. – Психея? Нет. Ничего на ум не приходит.

Афродита рассказала, как Психея украла всех ее поклонников и их подношения, а вместе с ними и заголовки желтых изданий.

Эрос нервно поежился. Расстроенная Афродита была плохим знаком. В этом состоянии она могла устроить множественные разрушения своими симпатичными розовыми взрывами.

– Так что ты хочешь от меня?

Афродита смерила его сердитым взглядом.

– Что я хочу от тебя? Чтобы ты делал свою работу! Твои стрелы заставляют смертных влюбляться, так? Найди эту девчонку и преподай ей урок. Пусть она влюбится в самого отвратительного и ужасного человека во всем мире. К примеру, в вонючего старика-попрошайку. Или в жестокого убийцу – меня не интересуют детали. Удиви меня! Будь хорошим сыном! Заставь ее пожалеть о своей красоте!

Разумеется, Психея и так жалела о своей красоте, но Афродита об этом не знала. Эта мысль в принципе не могла заползти в ее божественные мозги.

Эрос захлопал своими белыми крыльями. (Кстати, да, у него были огромные крылья. Я об этом упоминал?)

– Я все понял… э-э, мама. Не волнуйся.

Эрос вылетел из спа-салона Афродиты и по спирали ухнул вниз, к миру смертных. Ему не терпелось выполнить возложенную на него миссию. Богу любви было любопытно, что это за девушка и почему вокруг нее столько шума. Еще он просто обожал составлять самые нелепые влюбленные пары. Может, он заставит ее полюбить продавца б/у колесниц или какого-нибудь старика с кожной инфекцией. Вот же смеху будет!

– О да, – Эрос хихикнул собственным мыслям. – Психея пожалеет, что вообще меня увидела!

Он оказался прав, но совсем в ином смысле…

Тем временем Психея сидела в заточении во дворце и ненавидела жизнь.

Ее сестры вышли замуж и покинули отчий дом. У нее не было друзей. Рядом были лишь родители и отряд телохранителей. Большую часть времени она проводила в постели в полутемной комнате, накрывшись с головой одеялом, плача и чувствуя себя абсолютно несчастной.

Разумеется, ее родители за нее беспокоились. Кроме того, они надеялись удачно выдать ее замуж, ведь это бы принесло такие приятные плюшки, как военные союзы и позитивный имидж у СМИ. Они не понимали, как их красивая и знаменитая дочь, Новая Афродита, может пребывать в депрессии.

К ней в комнату пришел царь.

– Помпончик, что не так? Что я могу для тебя сделать?

Психея шмыгнула носом:

– Просто дайте мне умереть.

– Я больше склоняюсь к чашке горячего какао. Или, может, новенького плюшевого мишки?

– Пап, мне семнадцать!

– Вот что я тебе скажу. Давай я отправлюсь в Дельфы и проконсультируюсь с оракулом? Бог Аполлон наверняка поможет нам советом!

Я упоминал, что посещение Дельф обычно плохо заканчивалось?

Но царь все равно туда поехал. Он спросил оракула, как ему найти для дочери хорошего мужа.

Леди-оракул вдохнула вулканических испарений и ответила глубоким мужским голосом – голосом Аполлона.

– Крепись, царь! – заорала она, а подобное начало никто не захочет услышать. – Твоя дочь никогда не выйдет замуж за смертного. Ей предназначено стать супругой монстра – ужасного, дикого чудовища, которого страшатся даже боги! Одень ее на свадьбу так, как если бы она отправлялась на твои похороны. Отведи ее на самую высокую скалу в твоем царстве. Там она встретит свою судьбу!

БУ! БУ! БУ! – загремело по пещере эхо.

Оракулу вернулся ее прежний голос.

– Благодарим за ваши подношения. Хорошего дня.

Вернувшись домой, царь пришел к дочери.

– Помпончик… у меня есть для тебя плохая и хорошая новости. Хорошая новость заключается в том, что у тебя будет муж.

Услышав пророчество, Психея оцепенела и погрузилась в молчание, что напугало ее родителей даже сильнее плача. Она смирилась с судьбой. Она ведь просила о смерти, так? Видимо, боги решили исполнить ее желание. Она выйдет замуж за монстра, что в данном случае приравнивалось к «ее разорвут на кусочки, и она пойдет на сбалансированный завтрак супруга».

Родители заплакали, но Психея взяла их за руки.

– Не плачьте обо мне. Вот что происходит, когда смертные бросают вызов богам. Я должна была раньше остановить весь этот фарс про «Новою Афродиту». Я знала, это плохо кончится. Я не богиня. Я всего лишь простая девушка! Если моя смерть принесет покой и убережет город от божьего гнева, с меня будет довольно. Это станет первым моим полезным делом за всю жизнь.

Ее родители были в ужасе. Но они получили прямые указания от Аполлона, а игнорировать бога нельзя, если, конечно, ты не хочешь обратиться в атомы под дождем из огненных стрел.

Когда обо всем этом стало известно, весь город погрузился в состояние скорби. Их божественно прекрасная царевна, перерождение самой богини любви, станет жертвой чудовища на самой высокой скале царства. Это плохо скажется на продажах косметики местного бренда «Психея™».

Родители одели Психею в черное шелковое платье, прикрыли лицо черной вуалью и дали ей в руки букет черных цветов. Они отвели ее на границу царства, где в небо устремлялся пятисотфутовый скальный шпиль. Многие столетия назад вокруг него прорубили узкие ступеньки, превратив скалу в сторожевую башню. Психея в одиночестве поднялась на вершину.

«Терять нечего, – подумала она, глядя на камни на земле далеко внизу. – Надеюсь, в следующей жизни у меня будет обычная внешность. Или уродливая. Было бы чудесно пожить уродиной для разнообразия».

Страха не было, что ее удивило. Наоборот, впервые за многие годы она ощущала душевный покой. Она подождала немного, вдруг из ниоткуда выскочит монстр и перекусит ее пополам. Когда этого не произошло, она решила взять дело в свои руки.

Она прыгнула.

Насколько могли судить ее родители, стоящие у основания шпиля, Психея разбилась о скалы. Тело так и не нашли, но это ничего не значило. День стоял ветреный, и они были слишком расстроены для полноценных поисков. Кроме того, если Психея не погибла, это означало, что монстр из пророчества все-таки забрал ее, а это было еще хуже. Несчастные царь и царица вернулись во дворец, уверенные, что они больше никогда не увидят свою любимую дочь и приманку для туристов.

Конец.

Не совсем.

Если смотреть в перспективе, Психея страдала бы меньше, погибни она тогда, но этого не случилось. Когда она падала со скалы, вокруг нее вдруг закружил ветер. На высоте около сорока футов над землей он подхватил ее и понес вверх.

– Привет, – произнес кто-то невидимый. – Я Зефир, бог западного ветра. Как дела?

– Э… умираю от страха? – ответила Психея.

– Отлично, – сказал Зефир. – Нам предстоит небольшой утренний полет до дворца моего господина. Погода отличная, но возможна турбулентность на взлете.

– До дворца твоего господина?

– Пожалуйста, не забывайте держать ремни безопасности пристегнутыми и не отключайте детекторы дыма в туалетах.

– На каком языке ты говоришь? – спросила Психея. – О чем ты вообще-А-А-А!!!

Западный ветер понес ее со скоростью тысячи миль в час, оставив позади желудок Психеи и след из черных лепестков.

Приземлились они посреди дикого луга. Вокруг, купаясь в солнечных лучах, порхали бабочки. Вдалеке виднелся самый красивый дворец из всех, что Психее когда-либо приходилось видеть.

– Спасибо, что воспользовались услугами нашей ветровой компании, – сказал Зефир. – Мы ценим, что при столь богатом выборе направлений ветров вы остановились именно на нас. А теперь тебе стоит поторопиться. Он ждет.

– Кто?..

Но ветер стих. Психея поняла, что бог ветра улетел.

Она боязливо приблизилась к роскошной белой вилле. Особняк окружали скверы и фруктовые сады. Между клумбами журчал прозрачный ручей. Изящные беседки, густо заросшие жимолостью, обещали приятный тенек.

Психея зашла через главный вход в зал, где потолок закрывали панели из кедра и слоновой кости, стены сверкали серебряными геометрическими узорами, а пол искрился мозаикой из драгоценных камней. Мягкие белые диванчики окружали низкий столик, заставленный чашами с ароматными фруктами, еще горячим хлебом и кувшинами с охлажденным лимонадом.

И это была только первая комната.

Психея в крайнем изумлении бродила по дворцу. Она обнаружила несколько атриумов с розовыми садами и фонтанами, спальни с чудесным постельным бельем и мягкими перьевыми подушками, библиотеки, полные свитков, закрытый бассейн с горкой, профессионально оборудованную кухню, площадку для боулинга, домашний кинотеатр с огромными креслами с регулируемой спинкой и аппаратом для приготовления попкорна – здесь было абсолютно все. На фоне этого места ее семейный дворец казался скоплением скучных панельных коробок.

Она распахнула дверцы первого попавшегося шкафа. Внутри блестели ровные ряды золотых слитков. В другом шкафу выстроились пластиковые контейнеры с этикетками: БРИЛЛИАНТЫ, ИЗУМРУДЫ, РУБИНЫ, ГАЛСТУКИ-БАБОЧКИ, ФЕСКИ, САПФИРЫ. С такими богатствами содержимого одного чулана этого дворца хватило бы, чтобы купить частный остров и личную армию для его защиты.

– Кто здесь живет? – спросила Психея вслух. – Кому все это принадлежит?

Совсем рядом раздался женский голос:

– Вам, госпожа.

Психея подпрыгнула и сбила огромную вазу, которая разбилась, рассыпав по всему полу бриллианты.

– Кто здесь?!

– Прошу прощения, что напугала вас, госпожа, – ответила невидимая женщина. – Я одна из ваших слуг. Я заговорила только потому, что вы задали вопрос. Это ваш дворец. Все здесь принадлежит вам.

– Но… Но я…

– О беспорядке не беспокойтесь, госпожа, – сказала служанка.

Порыв ветра подхватил и унес бриллианты и осколки вазы.

– Мы обеспечим вас всем, чего бы вы ни пожелали, – продолжила служанка. – Я приготовила для вас горячую ванну. После нее, если вы голодны, для вас открыт круглосуточный личный буфет. Желаете музыку – только скажите. Невидимые музыканты знают все ваши любимые песни. С наступлением темноты я провожу вас в вашу спальню, куда прибудет ваш муж.

В горле Психеи резко пересохло.

– Мой муж?

– Да, госпожа.

– Кто мой муж?

– Хозяин этого дома.

– Но кто он, хозяин этого дома?

– Ваш муж, разумеется.

Психея судорожно вздохнула.

– Мы можем продолжать так до бесконечности, я правильно понимаю?

– Если вы пожелаете, госпожа. Я здесь, чтобы служить вам.

Психея решила, что ванна будет очень кстати, ей необходимо было успокоиться.

Полежав какое-то время в горячей воде (к которой прилагались богатый выбор ароматических масел, парящие в воздухе свечи, режим джакузи и расслабляющая музыка), она с помощью невидимых слуг облачилась в самые красивые и удобные одежды из всех, что ей когда-либо приходилось носить.

Пока она наслаждалась вкуснейшим ужином в своей жизни под аккомпанемент невидимых музыкантов, игравших десять мелодий из ее личного топ-листа, солнце скрылось позади цветущих в саду яблонь.

Психея занервничала еще сильнее.

Ее муж должен был прибыть с наступлением темноты.

Оракул предупредила ее родителей: ей судьбой было предназначено выйти за монстра, жестокое чудовище, которого боятся даже боги. Но как могло чудовище жить в таком дворце? Если оно хотело ее смерти, почему она все еще жива?

(Кстати говоря, если вам вся эта история начинает напоминать «Красавицу и Чудовище» – ту сказку про загадочного парня-монстра, жившего в красивом дворце в окружении волшебных слуг, – то не удивляйтесь. «Красавица и Чудовище» основана как раз на мифе о Психее. Только не ждите поющих чайников, их тут точно не будет.)

Наконец наступила ночь. Психея могла отказаться идти в спальню. Могла попытаться сбежать, но она решила, что это лишь отсрочит ее судьбу. После долгих и мучительных часов растерянности и страха она почти с облегчением встретила ночь. И потом, нельзя было не признать, что в ней проснулось любопытство. У нее никогда не было парня, не говоря уже о муже. Что, если… Что, если он окажется не таким уж плохим?

Невидимые слуги проводили Психею в спальню и выдали ей чудную теплую пижаму-комбинезон с принтом «My Little Pegasus», из тех, что с «ножками». Девушка забралась на огромную кровать, такую мягкую, что казалось, будто она парит в воздухе (благодаря полету с Зефиром ей было знакомо это ощущение).

По комнате пронесся ветерок, затушив все свечи и лампады. Оказавшись в полной темноте, Психея услышала, как открылась дверь. Голые ступни прошли по мраморному полу. Нечто тяжелое опустилось на край матраса.

– Здравствуй, – произнес мужской голос.

Он звучал не чудовищно. Скорее напоминал голос ведущего на радио. Мягкий тембр с ироничными нотками, словно он понимал, как глупо выглядит со стороны их первая встреча.

– Прошу прощения за все это представление, – сказал он. – Но лишь так я смог встретиться с тобой без… внимания отдельных персон.

Психее было трудно говорить: сердце билось в горле.

– Кто… кто ты такой?

Мужчина усмехнулся.

– Боюсь, я не могу назвать тебе свое имя. Меня не должно быть здесь. И я определенно не должен на тебе жениться. Поэтому, если ты сможешь звать меня просто «мужем», это было бы здорово… если, конечно, ты согласна выйти за меня.

– У меня есть выбор?

– Слушай… я люблю тебя. Я понимаю, это безумие, ведь мы только познакомились, но я давно за тобой наблюдал. Не как сталкер, нет, – он вздохнул. – Прости. Я все испортил.

Психея не знала, что и думать. Она привыкла, что на нее смотрят. Она терпела это всю свою жизнь.

– Ты думаешь, что любишь меня, потому что я красива?

– Нет, – ответил мужчина. – То есть да. Конечно, ты красива. Но я люблю тебя за то, как ты с этим справляешься. Ты никогда не задирала носа. Ты пыталась убедить людей одуматься. Ты продолжаешь верить в богов. Я восхищаюсь тем, как ты борешься с грустью и одиночеством.

Она не хотела плакать, но глаза защипало. Никто и никогда не говорил ей ничего подобного. Она обрадовалась, что находилась в полной темноте, где внешность не имела никакого значения.

Мужчина коснулся ее пальцев. Психея с удивлением отметила, что его рука казалась теплой, сильной и очень человеческой.

– Я даже не могу предстать перед тобой, – его голос был грустен. – Если ты узнаешь, кто я, нашему браку придет конец. Ты будешь страшно страдать. Все пойдет крахом.

– Почему?

– Я… Мне очень жаль. Тебе придется мне поверить, если, конечно, ты сможешь. Но я обещаю быть тебе хорошим мужем. Что ты ни захочешь, только попроси. Но основные правила не обсуждаются: мы будем встречаться лишь здесь, по ночам, в полной темноте. Каждое утро я буду исчезать до рассвета. Ты никогда не узнаешь моего настоящего имени. Ты никогда не будешь на меня смотреть. Даже не пытайся.

Психея почувствовала, как ускорился пульс, когда она сжала его ладонь.

– Что, если я увижу тебя случайно? При свете полной луны или еще как-нибудь…

– Об этом не беспокойся, – сказал он. – Темнота – лишь дополнительная предосторожность, потому что я сам невидим. В принципе ты можешь увидеть меня, только когда я сплю. Во сне я не могу стать невидимым. Но до тех пор, пока ты не совершишь какую-нибудь глупость, например, встанешь посреди ночи, зажжешь свечу и намеренно на меня посмотришь, у нас все будет хорошо. Психея, я говорю на полном серьезе. Тебе не захочется на меня смотреть. Это нас уничтожит.

Нас. Он произнес это как нечто само собой разумеющееся. Словно они уже были парой.

– Я не хочу тебя торопить, – продолжил он. – Мы можем просто поболтать. Я понимаю, вся эта неловкость…

– Поцелуй меня, – сказала она, чувствуя, как трепещет в груди сердце.

Он помедлил.

– Ты уверена?

– У тебя же есть губы? Ты же, не знаю, не какое-нибудь чудовище-птица, или зомби, или еще что-нибудь?