Братство Маргариты (сборник)

Магнитола тем временем стала играть какой-то французский шансон. И под эту музыку Маргарита вдруг вышла из спальни настоящей дивой.

– Ни хрена себе! – восхитился Сергей.

– Вах! – сказал Арсен.

– Оцэ дива! – оценил Василий.

А Илья запел:

– Я помню чудное мгновенье – передо мной явилась…

– Все, мужики! За стол! – перебил его Сергей Альбертович.

Все расселись – Альбертович и Илья, конечно, рядом с Маргаритой.

Альбертович по-хозяйски разлил по стаканам, встал:

– Стоп, братаны! Тост. – И стукнул Василия по руке, которую тот протянул к шампуру: – Замри! Ты сюда жрать приехал? Рита-Маргарита, что я хочу сказать… С новосельем тебя! Но с каким! Можно сказать, лучшие мужики России съехались, даже из-за границы! И ремонт мы тебе заделаем – первый класс, ты не сомневайся! Но самое главное: пусть в этой квартире от нас, мужиков, у тебя не будет отбоя! Поняла? Это я тебе как народный депутат официально желаю! Поехали!

Все шумно чокнулись, выпили, закусили.

Магнитола продолжала передавать французский шлягер.

– Гарны шашлыкы! Смачны! – сказал Василий.

– Очень вкусно! – подтвердила Маргарита. – Арсен, я так люблю мясо!

Илья встал:

– Рита, потанцуем?

– Уже? – спохватился Альбертович. – Во яврей!

Маргарита и Илья стали танцевать, но как! Просто как профессиональные танцоры!

– А помнишь? – сказал, танцуя, Илья.

– Турнир бразильского танго? – спросила Маргарита.

– Мы взяли второе место.

– Нас засудили…

– Из-за дочки нашего олигарха. В каком мы были классе?

– В девятом.

– Да, я тебе тогда стихи написал…

– Нет, первые стихи ты мне в восьмом написал.

– Неужели в восьмом?

Тут музыка закончилась, все зааплодировали танцорам.

– Во дали! – сказал Альбертович.

Магнитола перешла на танго.

Василий, наспех дожевывая, устремился к Маргарите, протянул ей руку, и Маргарита стала танцевать с ним.

– Вы бы прожевали… – сказала она.

– Та я вжэ… – сказал Василий и икнул.

– Дать воды? – спросила она.

– Ик… – сказал он. – Пробачтэ… Ик…

Маргарита перешла к Арсену, а Илья налил воду Василию.

Танцуя с Арсеном, Маргарита спросила:

– А вы в каком ресторане повар?

– В армянском, конечно.

– Я понимаю. А как называется? «Арагви»?

– «Арагви» – это грузинский. У меня «Севан»! Я вас приглашаю.

Пока Маргарита и Арсен танцевали, Сергей Альбертович втихую налил всем ерша – пиво с водкой. Всем, кроме себя.

– А какое у вас самое вкусное блюдо? – продолжала допрашивать Арсена Маргарита.

– У меня все вкусно! – сказал он.

– А я знаете что люблю? Такие маленькие голубцы с мясом…

– Долма называется. Я тебе сделаю.

– И такие хрустящие цыплята…

– Табака. – Арсен прижал Маргариту к себе. – Королева, я тебе такой табака сделаю!

– И варенье из этой… из айвы…

– Ай-ва! – сладостно произнес Арсен, опуская руку ниже ее талии. – Такой айва сделаю!

– А еще знаете, что я люблю? Этот… как его… бешбармак!

Тут Арсен отпустил Маргариту. Сказал возмущенно:

– Я не понимаю, мой брат тебя что, в азербайджанский ресторан водил?

– Это я ее в азербайджанский водил! – нагло вмешался Альбертович и увел Маргариту. – Сейчас мой танец. Но сначала… Мужики, у меня еще тост! Я предлагаю… Нет, я требую выпить за самую красивую, самую замечательную и самую сексапильную женщину в мире – за нашу Риту-Маргариту!

– Да перестаньте вы… – смутилась Маргарита.

– Мужики, встали! – приказал Альбертович. – Взяли стаканы!

Все встали.

– Стаканы на уровне женской груди! – приказал Альбертович. – За Маргариту – залпом! – под наше троекратное раскатистое «ура»!

– Ура! Ура! Ура! – хором поддержали все.

И залпом выпили.

Правда, Илья тут же закашлялся.

– Что это? Ужас! – И, подавляя рвоту, убежал в санузел.

– Ерш, – с отвращением сказал Арсен.

– Не ерш, а молотовский коктейль! – уточнил Альбертович и взял Маргариту за локоть: – Теперь танцуем!

Она подчинилась.

Василий спешно закусил ерш колбасой, а Арсен запил водой.

Из санузла было слышно, как там спускают воду.

Сергей в танце подвел Маргариту к спальне и одним движением втолкнул ее туда.

– Сергей Альбер… – пискнула Маргарита.

– Тихо! – приказал он, закрывая дверь.

– Кажись, вин ее будэ зараз… – сказал Василий.

– Ему положено, – философски заметил Арсен и глянул на часы.

– Чому цэ йому положено? – спросил Василий.

– Титульная нация.

Из санузла продолжал доноситься шум постоянно обрушивающейся воды.

Из спальни вышел Сергей Альбертович.

– Уже! – изумился Арсен, глянув на часы.

Альбертович, самодовольно улыбаясь, подошел к столу.

– Нет, я не понял, – сказал ему Арсен. – Пять секунд!

– Пять секунд, пять секунд… – под Гурченко запел Альбертович, садясь за стол и наливая себе полный стакан водки. – Дело мастера боится!.. – И залпом выпил.

– Ни, я тэж не розумию, – сказал ему Василий, – воно там шось було чы нэ було?

– Було, було, – заверил его Сергей Альбертович и тут же заснул, да еще с храпом.

Василий молчал, но видно было, что сообщение Альбертовича произвело на него большое впечатление – он стал наливаться краской, как гидропонный помидор.

Тут из санузла послышался очередной спуск воды, и оттуда, утирая лицо, вышел Илья.

Подойдя к столу, он выпил полный стакан воды и посмотрел на спящего Сергея Альбертовича.

– Так, этот уже готов. А где Маргарита?

Но ответа не понадобилось – из спальни взвинченной походкой вышла Рита и нервно сказала Арсену:

– Арсен, налейте мне водки!

Арсен галантно налил, и Рита залпом выпила.

Однако то ли Василий дозрел в своем возмущении, то ли он понял эту ситуацию по-своему, только, развернувшись к Рите, он вдруг сказал:

– Рита, а я тэж титульна нация!

– Это вы к чему, Василий Гаевич? – удивилась Рита.

– Ты сама знаешь.

– Не понимаю, – сказала Рита, беря со стола какую-то закуску.

Василий не колеблясь пошел до конца и, показав на спящего Альбертовича, сказал ей в упор:

– Ну, ты йому зараз дала?

– Что? Что ты сказал? – тут же вскочил Илья.

А Маргарита с криком «Вон! Мерзавец!» схватила велосипед Василия и потащила к выходу, продолжая кричать:

– Пошел отсюда! Вон!!!

– Нет, повтори, что ты сказал! – требовал Илья от Василия.

Но Василий небрежно отмахнулся:

– Та пишов ты!..

Однако Илья с неожиданной силой схватил Василия за грудки.

– Повтори, сука! Что ты сказал?

Василий грубо оттолкнул его:

– Отвали, жидяра!

Илья коленом саданул Василия в пах. От боли Василий прогнулся вперед, и Илья тут же саданул его по затылку с такой силой, что Василий упал. Илья замахнулся ногой, чтобы добить его, но тут вмешались Арсен и Маргарита:

– Стоп! Хватит! Убьешь!

– И убью! – сказал Илья в бешенстве. – Сволочь…

Оттаскивая Илью от хрипящего Василия, Маргарита удивленно спросила:

– Где ты так научился?

– В армии, где же еще? – сказал тот, жадно выпивая воду.

– Ты что, в армии был?

– Ну, был…

– В какой? Когда?

Василий, держась за пах, со стоном катался по полу и матерился.

– Ну в какой, в какой… – нехотя сказал Илья. – В израильской, сержантом.

– Да ладно! – не поверила Маргарита.

– Правда, что ли? – спросил Арсен.

– Правда… – сказал Илья.

– Ты был в Израиле и вернулся? – изумился Арсен.

– Ну вернулся…

– Зачем? – спросил Арсен.

– Потому что… – сказал Илья.

– Почему, Илья? – спросила Маргарита. – Там что, плохо?

– Нет, там хорошо.

– А почему вернулся? Скажи! – настаивал Арсен.

– Ну, потому что достали! – с досадой ответил Илья. – В армии в душ нельзя было пойти, все приставали: «Ой, у тебя необрезанный! Сделай обрезание! Сделай обрезание!» Я говорю: «Да пошли вы!» У меня две награды за ливанскую войну, итур хаоз – за мужество. А они все равно: «Сделай обрезание!» Ушел из армии, живу в Натании, но и там – только придешь в баню: «Илья, ты опять с необрезанным?! Когда обрежешься?» Я говорю: «Какое вам дело? Я еврей и горжусь, что еврей! Но есть же предел! Почему я должен член резать?» Но уже вся Натания знает, что у меня не обрезан, и даже на улице вместо «шолом» снова этот еврейский расизм: «Илья, когда обрежешься? Когда обрежешься?» Достали так – плюнул и вернулся в Россию.

Василий, все еще лежа на полу и держась за пах, расхохотался.

– Что ты хохочешь? – удивился Илья.

– Ой, здохну зараз! – продолжал смеяться Василий.

– От чего ты сдохнешь?

– А тому шо весь ваш Израил, – поднялся Василий, – не коштуе одного едыного хера! – Налил всем самогон и протянул один из стаканов Илье. – От за цэ и выпьемо!

– Не буду я с тобой пить! – ответил Илья. – Иди ты…

– Никуды я нэ пиду. – Василий залпом выпил и брякнулся на колени перед Маргаритой: – Рита, пробач мэнэ, дурня!

– Отстань! – отошла от него Маргарита.

Но Василий пошел за ней на коленях:

– Ни, я нэ встану, покы нэ пробачиш!

– Рита, – сказал Илья, – а что у вас там было с Сергеем?

– Ничё не было! – нервно ответила Маргарита.

– А чё он вырубился?

– Откуда я знаю? Перепил, наверно.

– Странно… – сказал Илья. – Мы ерша выпили – и ничего. А он…

Громкая мелодия «Хава нагилы» вмешалась в этот разговор. Это звонил мобильный Ильи. Он достал трубку и отошел с ней от стола.

– Шолом, якира! – сказал он на иврите. – Ани бэ педсовет. Манаэлэт йодат, цэ магия министр образования, кару этхакулям ле педсовет. Ло, рак от шаа ани магия хабайта! Бэсэда, шолом!

– Между прочим, – сказал ему Арсен, – педсоветы тоже нужно с шашлыками проводить.

– Ты что, иврит понимаешь? – спросил Илья.

– Иврит не понимаю. Педсовет понимаю. Что ты еще мог жене сказать?

– Твое щастя, шо по телехфону запах нэ пэрэдается, – заметил Илье Василий.

– А кто у тебя жена? – спросила Маргарита. – Израильтянка?

– Ну… – подтвердил Илья.

– И сюда приехала? – не поверил Арсен.

Илья пожал плечами:

– А что тут такого?

– Нет, просто спрашиваю, да…

Тут у Арсена зазвонил мобильный.

– Так, началось, – сказал Илья. – Интересно, а какой у повара педсовет?

Арсен в телефон заговорил по-армянски и по-русски:

– Джана, инз штап танчелен. Воровэтэв Путинэ петке га ынтрики. Ну, Путин приедет ужинать… Ум хэт? Инч ес иманам ум хэт? А ты откуда знаешь, что с ней? Не знаю, когда буду. Ду инкет эл дидэс минчев иранк хац чутэн…

– Гений! – сказал Илья. – Путин в его ресторан приедет! И он теперь до ночи свободен!

– Между прочим, – сказал Арсен, пряча телефон. – Если ты учитель литературы, у меня есть литературный вопрос. Нет, серьезно. Вот у нас, армян, такого нет, чтобы один армянин другого армянина публично позорил, писал про него всякие гадости. И тем более – писатель про писателя, такое у нас вообще невозможно. А у вас, евреев…

– А что у нас, евреев? – насторожился Илья.

– Ну, я вот книжку купил одного вашего писателя, как его фамилия? Не то Велюр, не то Вельвет. Не важно. Так он там всех ваших-неваших налево и направо так грязью поливает!.. Кобзон у него гангстер. Светлов и Казаков – алкоголики, Ахмадулина мужиков публично трахает. И главное, книжка-то дрянь, вся из дешевых анекдотов сварена, я из крапивы вкуснее суп приготовлю…

– Я знаю, о ком вы говорите, – грустно сказал Илья. – Сейчас в книжных магазинах огромное количество макулатуры. Это как паленая водка. Ведь настоящую водку сделать не просто. Вода нужна ключевая, чистейшая, спирт из отборной пшеницы. И то же самое в литературе. Талант нужно иметь отборный, мастерство настоящее и чистую сердечную энергетику – обязательно. Поскольку ни злобой, ни завистью ничего, кроме яда, создать невозможно. А у нас большинство писак почему и чем сочиняют? Завистью к большим талантам. И чтобы себя возвысить, пытаются унизить тех, кому завидуют. Это сплошь да рядом. Вот был такой талант Эфраим Севела, написал замечательную книгу «Легенды Инвалидной улицы». А следом за ним тут же пошли «Легенды Невского проспекта», «Легенды Арбата». Вторичка! Но люди это кушают, потому что пережеванное, да еще с острым соусом из дешевых острот куда легче усваивается. А издатели этим пользуются – тискают это фуфло огромными тиражами и прикармливают народ не к настоящей литературе, а именно к жвачке. Как к фаст-фуду и гамбургерам, которые на самом деле просто отрава.

– Но я ж тебя не об этом спросил, – сказал Арсен, терпеливо выслушав.

– А о чем?

– О том, что ни армяне, ни повара друг друга никогда не хают. Во всяком случае, публично. А у вас, евреев…

– Знаешь, – сказал Илья, – я, когда жил в Израиле, тоже возмущался – как так, почему в Израиле есть публичные дома? И знаешь, что мне сказали? Что мы наконец стали полноценной нацией – у нас теперь свои наркоманы, свои проститутки, свои бандиты и свои подонки. По полной программе!

Тут проснулся Сергей Альбертович, обвел всех протрезвевшим взором:

– Так! Вы чё тут сидите?! Вы сюда что – трахаться приехали? А ну за работу!

Встал, открыл все банки с красками и со шпаклевкой и продолжил:

– Давайте! Давайте! Ты, учитель! Становись на шпаклевку! Армен, обдирай старые обои! А ты, хохол, валиком красить будешь! Давайте! Поехали! Маргарита, освобождай стол! Уноси все, а то они тут до завтра будут сидеть!

Все послушно принялись за работу, Маргарита понесла на кухню остатки трапезы. Альбертович пошел за ней, но она остановилась:

– Не подходите!

– Не подхожу, не подхожу, – сказал он. – Ты сюда дверь хотела навесить. Где она?

– Дверь на балконе, под ковром.

– Учитель! – позвал Альбертович, направляясь к балкону. – Иди сюда!

Но Илья не отозвался.

Альбертович попытался вытащить дверь из-под прогнившего ковра и ящиков с пустыми бутылками, но ему это не удалось, и он снова позвал Илью:

– Ну иди сюда, сержант! Помоги!

Илья подошел:

– Я не понимаю, почему ты меня цепляешь?

– Давай снимем эти ящики.

Вдвоем они сняли с ковра тяжелые пыльные ящики.

– Ничё я не цепляю, – примирительно сказал Альбертович. – И вообще, у меня была одна жидовочка – такое со мной творила! Особенно в партере! Бесконечно! Даже по утрам! Я бреюсь, а она станет на коленки и… Сердце останавливалось, сука буду! А по ночам… У нее там чё-то так сжималось, так сжималось! Помпа! Не, наши так не могут! Но уехала, сука, в Америку! Может, вернется, как думаешь?

– Не вернется, – жестко отрезал Илья.

– Но ты же вернулся.

Илья усмехнулся:

– Я ж не к тебе вернулся.

– А ко мне, ты считаешь…

– А к тебе ни одна баба не вернется.

– Это еще почему? Давай, потащили ковер…

Помогая оттаскивать свернутый в рулон ковер, накрывающий дверь, Илья сказал:

– Как по-твоему: почему в Армении практически нет никого, кроме армян. Арсен, я не прав?

– Ну, в общем, прав… – подтвердил Арсен.

– Почему? – спросил Альбертович.

– А потому что армяне, – сказал Илья, – своих баб так любят, что им другие мужики не нужны. А вы так умеете любить? Вот ты кого любишь? Конкретно?

– Ну, мало ли…

– Вот именно что «мало»! А вот если бы вы своих баб много любили… Первые евреи в России знаешь когда появились? В Киеве в 941 году. Хазары, торговцы. И уже через год там такое началось! Киевский князь издал указ – чья жена будет замечена, что «бегает до жидов», тот десять гривен в казну должен штраф платить. Вот если бы сейчас был такой закон, как думаешь, сколько в госбюджете денег было бы?

Альбертович не ответил, а, опустив свой край двери на пол, подошел к Илье.

– Вот сколько! – И сильнейшим ударом сшиб Илью на пол.

Но Илья тут же вскочил и бросился на Альбертовича.

– Убью!..

Драка началась нешуточная, и по ходу ее со стола полетела посуда, вдребезги разлетелась пивная бутылка и тарелка с какой-то закусью.

Все, конечно, бросились их разнимать – Маргарита повисла на Илье, Василий и Арсен – на Сергее Альбертовиче.

– Пустите! – рвался окровавленный Альбертович. – Я его удавлю, гада!

– Илюшенька, не надо! – кричала Маргарита, вися на Илье, у которого кровь капала с разбитой губы.

– Та почэкайтэ вы оба! – просил Василий.

– Все! Все! Успокоились! – распоряжался Арсен. – Маргарита, йод! Йод давай!

– Да нету йода! – запаниковала Маргарита. – Боже мой! Кровь!

– Тащи самогон! – приказал ей Василий.

Держа рукой кровоточащий висок, Альбертович кричал Илье:

– Сука, ты за это ответишь! У меня депутатская неприкосновенность!

– А у меня двойное гражданство! – отвечал Илья.

Маргарита сбегала на кухню за самогоном, смочила им салфетку, приложила к виску Сергея Альбертовича. Альбертович взвыл от боли, выхватил у Маргариты бутыль, хватанул прямо из горла.

– Ох ты! Хорош! – выдохнул он.

– А мэни? – потребовал Василий.

Маргарита налила Василию в стакан, он выпил и крякнул от удовольствия.

– Попробовать, что ли? – сказал Арсен.

Маргарита налила и Арсену, тот тоже выпил и сказал:

– Не коньяк, конечно, но…

Илья молча протянул руку с пустым стаканом. Маргарита налила, посмотрела, как он выпил, и решилась:

– Тогда и я…

Выпила и аж задохнулась:

– О!.. Ой…

– Рита, а где твоя гитара? – спросил Илья.

– Нет у меня гитары, Илюша, – горестно сообщила Маргарита. – Давно уже…

– А правда, ты ж на гитаре играла, – заметил Альбертович. – Я помню…

– И я тэбэ за твою гитару покохав, – вспомнил Василий.

– Я тебе подарю гитару, Рита, – сказал Арсен. – Самую лучшую гитару подарю!

– Опять начинается – «я», «я»! – возмутился Альбертович. – МЫ подарим! Понял, Армен? Скинемся и подарим. Скинемся?

– Конечно, – сказал Илья.

– А тебя не спрашивали, – бросил ему Альбертович.

Но Илья пропустил это мимо ушей, он уже пел, подойдя к Маргарите:

– Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно…

– Струна осколком эха, – подхватила Маргарита, увлекая Илью в танец, – пронзит тугую высь…

Вальсируя, они пели уже вдвоем:

– Качнется купол неба большой и звездно-снежный…

– Как здорово, – вступил Василий, – что все мы здесь сегодня собрались…

Альбертович, с ненавистью глядя на Илью, налил себе еще самогона.

Продолжая танцевать, Маргарита крикнула:

– Давайте! Все! Качнется купол неба большой и звездно-снежный…

И все, кроме Альбертовича, запели хором:

– Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…

Но в это время Альбертович опорожнил стакан и, тут же захмелев, прервал песню:

– Стоп! Ты, пало! – крикнул он Илье. – Ты чё тут про русских выступал?

– Ну хватит, Сергей Альбертович… – примирительно сказала Маргарита.

– Это тебе хватит, – огрызнулся Альбертович. – А я депутат.

И, достав мобильник, стал набирать какой-то номер.

– Вы куда звоните? – подозрительно спросила Маргарита.

– Куда надо, – снова отрезал Альбертович и сказал в телефон: – Алло! Милиция? Девушка, запишите адрес: Айвазовского, 5, квартира…

Но договорить не успел – Маргарита бросилась к нему, стала отнимать телефон:

– Не смейте! Стоп!

Альбертович поднял руку с телефоном, чтобы Рита не могла достать, и тут, словно подтверждая ее испуг, раздался настойчивый звонок в дверь.

– Вже пришли? – изумился Василий. – Швыдко у вас!

Все переглянулись, а звонок повторился еще настойчивее.

Но все молчали.

Дверь тем не менее открылась, и в проеме возникло молодое мужское лицо.

– Соседи, – сказало это лицо, – а чё это тут у вас?

– А ты кто? – спросил Сергей Альбертович.

– Петр Трофимов, сосед снизу, – представилось лицо. – Я слышу, тут дымом пахнет, шум…

– И мясом, – усмехнулся Илья. – Студент?

– Ага, – сказал Трофимов, двигаясь к столу. – А вы откуда знаете?

– А я учитель литературы. «Вперед! Мы идем неудержимо к яркой звезде, которая горит там вдали!» Правильно?

– Дался вам этот Чехов! Будьте здоровы! – сказал Трофимов и выпил чей-то недопитый стакан с водкой.

– Не понял, – сказал Сергей Альбертович. – При чем тут Чехов?

– Чехов – это наше все! – ответил Илья и кивнул Арсену на Трофимова: – Дай ему закусить.

– А чё это у вас кровь? – спросил Трофимов Альбертовича.

– Нет, я про Чехова не понял, – сказал ему Альбертович.

– А у меня маманя двинутая на театре, – объяснил Трофимов, рыская глазами про столу. – Вот и назвала меня Петей, по Чехову. Мучаюсь всю жизнь. Задолбали эти интеллигенты. Каждый свои знания показывает.

Арсен принес с кухни тарелки с мясом и овощами. Трофимов взял огурец, с хрустом откусил и продолжил:

– Но, слава Богу, в театры теперь все меньше ходят, – и снова налил себе самогона. – Можно? – Выпил, не дожидаясь ответа, и крякнул: – Золото! – И повернулся к Василию: – С Украины?

Заметив на полу осколки разбитой бутылки, а на столе окровавленный ватный тампон, осторожно – салфеткой – поднял тампон, осмотрел, перевел взгляд на разбитую губу Ильи, а затем – на окровавленный висок Сергея:

– Та-ак… Интересно… У вас тут драка была…

– Нет-нет! – поспешила Маргарита. – Какая драка? Вы кушайте…

– А ты, случайно, не студент юрфака? – спросил Арсен.

– Я курсант Академии МВД, – гордо заявил Трофимов. – Практику прохожу в следственном департаменте.

– Чеховский студент стал ментом. Нормально! – заметил Илья.

– Ну, я пишов, Маргарит, – сказал Василий. – У мэнэ велогонка.

– Мне тоже пора… – заявил Арсен и для убедительности посмотрел на часы.

– Минуточку! – сказал Трофимов. – Ваши документы, пожалуйста!

– С чего это? – возмутился Альбертович. – Ты кто такой?

Но Трофимов не оплошал – показал красное удостоверение:

– Прапорщик милиции и помощник следователя. Тут была драка с нанесением ран, угрожающих жизни. У вас ранение в голову, у товарища губа разбита. – И Трофимов достал блокнот из пиджачного кармана. – Я должен снять показания и составить протокол. Во-первых, чья это квартира?

– Слушай, курсант, – сказал Альбертович и достал депутатское удостоверение. – Я депутат. Видишь? Поэтому кончай эту бодягу и вали отсюда.

Но оказалось, что этого юного Пинкертона смутить невозможно. Он взял у Альбертовича его удостоверение:

– Депутат? Интересно… – Сел и стал переписывать себе в блокнот: – Зарубин Сергей Альбертович… Это ваша квартира?

– Отдай ксиву, пацан! – попытался Альбертович забрать свои «корочки».

Но Трофимов не отдал.

– Минуточку. Квартира ваша?

– Ну моя… – после паузы сказала Маргарита.

– Замечательно, – произнес Трофимов. – Документы.

– Ну, я ее снимаю…

– Очень хорошо. – Трофимов взял огурец из тарелки. – Паспорт и договор аренды.

– Слушай, парень! – не выдержал Альбертович. – Чё ты пристебался? Тебя же как человека приняли, налили, закусь дали. Чё те еще надо?

– Товарищ депутат, вы закон о регистрации граждан по месту жительства приняли? – спросил его Трофимов.

– Так я токо вселилась, я зарегистрируюсь, – сказала Маргарита.

– Вот именно, – заметил Трофимов, – только вселилась, а уже мангал на балконе, кровь, драка. Паспорт!

Маргарита принужденно подала свой паспорт:

– Да пожалуйста!

Сергей Альбертович стал звонить куда-то по телефону.

– Договор аренды, – потребовал Трофимов у Маргариты.

– Будет.

Листая ее паспорт, Трофимов усмехнулся:

– Ну вот, регистрация в области… – И, жуя огурец, стал переписывать в блокнот: – Фонарева Маргарита Ефимовна… А договора аренды нет. И таких в Москве двести тысяч! Двести тысяч квартиросдатчиков не платят налог с аренды своих квартир. А вы, товарищ депутат, приняли постановление привлекать их к уголовной ответственности. Вот я и привлеку – и хозяев тутошних, и гражданку Фонареву.

– Слушай, командир, – отодвинул всех Арсен, – давай по-хорошему договоримся…

– А по-хорошему – это как? – спросил Трофимов.

– Ну, сколько ты хочешь?

– Вы мне взятку предлагаете?

– Нет, я тебе любовь предлагаю! – с сарказмом сказал Арсен.

– Какую еще любовь? – не понял Трофимов.

– А ты какую любишь?

– Паспорт! – рявкнул Трофимов.

– А что, ты только паспортом любишь?

– Паспорт!!!

Арсен подал ему свой паспорт:

– Держи…

Альбертович в сердцах захлопнул свой телефон:

– Блин, суббота! Никому не дозвониться!

Пользуясь моментом, Василий попытался незаметно выкатить из квартиры свой велосипед.

Но Трофимов был бдителен.

– Куда?! Стоять! Документы!

– Так я ж на лосипеде! В мэне нэма ничого!

– Понятно… – Трофимов налил себе самогона и выпил. – Так… Ну что я могу сказать? Изучив обстоятельства дела, составляю протокол об организации гражданкой Фонаревой борделя в съемной квартире по адресу…