Вихрь. День, когда разорвался мир

И наконец, на экране показались более ранние фотографии, на которых были изображены целые области, погребенные под завесой огня. Одной из этих областей был небольшой кусочек земли, на котором сегодня находился Новый Лондон. Бесчисленные старые фотографии мелькали на экране, одна ужаснее другой. Это были фотографии не только цюндеров, которые уничтожали дома и целые поселения, но и фотографии вирблеров, парализовавших работу оборудования кураториума высокой степени надежности, и фотографии швиммеров, атаковавших подводные станции.

– Некоторые из вас, вероятно, считают, что грундеры медлительны, вирблеры нежны, швиммеры безопасны, а цюндеры глуповаты, но я советую вам спуститься на землю. Если мы хотя бы на секунду ослабим контроль над мутантами, это может означать конец человеческой цивилизации. На сегодняшний день существует больше кризисных районов, чем мы, бегуны, можем охватить своей работой. Некоторые страны рано или поздно подпадут под влияние «Красной бури». Мутантов меньше, чем людей, но они во много раз сильнее нас. В общем, будьте готовы, будьте внимательны – только в таком случае вы выживете. Иначе…

В зале царила полная тишина. Алькотт снова нажала на пульт, чтобы показать нам последний слайд. На фото были изображены мужчины и женщины, молодые и пожилые. На всех была одинаковая синяя униформа, и они все были… мертвы.

Они лежали на металлических столах в патолого-анатомическом отделении кураториума, и я вспомнила Бэлиена Треверса, вундеркинда, который проработал в качестве бегуна всего три года. Если даже человек с таким талантом умер так рано, то что это говорит о нашем будущем?

Я почувствовала, как по моему телу пробежала дрожь. Хольден снова взял меня за руку, и я затаила дыхание, когда мы робко сцепили наши пальцы в замок.

– Не переживай, – прошептал он. – Мой отец говорит, что она любит запугивать новичков. За последние шесть лет в Новом Лондоне не погиб ни один из бегунов.

С тех пор, как умер Бэлиен Треверс, – вот что он имел в виду. Я кивнула, хоть и знала, конечно, что кураториум в Мехико или Токио постоянно фиксировал потери, потому что «Красная буря» там действовала гораздо активнее, чем на нашей территории.

Экран тем временем погас, пульт положили на кафедру. Алькотт прошла мимо наших мест. На какое-то время она задержала взгляд на Луке и приподняла свои брови, будто осознала то, что долгое время не замечала: по венам ее нового члена команды текла смешанная кровь, кровь сплитов, которых она только что представила такими опасными.

Лука выпрямил спину, гордо поднял подбородок и даже не моргнул, глядя ей прямо в глаза. Я не смогла сдержать улыбку.

Лоретта Алькотт отвернулась, и я увидела, как она недовольно наморщила лоб, прежде чем «нацепить» на лицо маску нейтральности.

– С этого момента вы являетесь бегунами, – произнесла она и снова повернулась к нам. – Вы – команда. И вы будете находиться в постоянной боевой готовности семь дней в неделю. С этого момента навигаторы – это ваши мамы, папы, сестры и братья, ваши лучшие друзья.

Алькотт направилась к коробке, которая все это время стояла в центре аудитории. Она быстрым движением открыла крышку и вытащила вакуумный пакет с надписью «X. Хоторн» на лицевой стороне. Она бросила пакет Хольдену, который поймал его на лету.

– Здесь находятся униформа, огнестрельное оружие с гравитационными сенсорами, программное обеспечение для вашего детектора и копия руководства для бегуна. Ознакомьтесь со всем этим, так как рано или поздно эти вещи спасут вам жизнь. Завтра утром в восемь ноль-ноль в этой аудитории вы узнаете, кто будет вашим партнером, и начнете работу.

Улыбаясь, она взяла свой собственный детектор и направилась в сторону двери.

– Наслаждайтесь праздником, – крикнула она через плечо. – Сегодня ваша последняя ночь на свободе.

С новой униформой в руках мы покинули аудиторию и выглядели при этом как побитые собаки.

Даже Мия Розе не могла сохранить самообладание и одной рукой нервно теребила свою футболку. На ней виднелся силуэт юноши. Неестественно голубые глаза и прямой подбородок уже в двенадцать лет стали отличительными чертами Бэлиена Треверса. И хотя его не было в живых уже несколько лет, его лицо до сих пор украшало всевозможные продукты мерчандайзинга: кружки, футболки, постельное белье, брелоки. Некоторые кандидаты, такие как Мия, завесили его портретами все свое спальное место.

А сейчас Мия перебирала складки своей футболки, как будто больше не была уверена, что хочет подражать золотому мальчику нашей территории.

– Неприятная речь, не так ли? – обратилась она к Хольдену.

Тот пожал плечами:

– Она всего лишь сказала правду. Я думаю, будет лучше, если мы будем знать, что нас ожидает.

– Я слышал, что «Красная буря» захватила уже почти всю Исландию, – произнес кто-то позади меня.

Я узнала шотландского юношу, которого видела на гонке. Вблизи он выглядел еще выше и мускулистее, чем показался тогда. Он уже надел свою синюю униформу и даже оружие с гравитационными сенсорами повесил на ремень.

Он протянул мне руку:

– Тревор Оглби. Я из одного из небольших центров в…

– Шотландии. Мы знаем уже, – сказала Мия Розе, мило улыбаясь. – На гонке ты был просто супер!

На самом деле она хотела сказать: «Я немало удивлена, как хорошо ты себя показал, ведь, как мы все знаем, в такие отдаленные центры попадают только те, кто не смог сдать приемные экзамены в настоящий кураториум». Но, конечно, Тревор понятия не имел, что каждое милое слово из уст Мии было подобно отраве.

Вместо этого он гордо усмехнулся:

– Спасибо, ты тоже. – Он перевел свой взгляд на Луку, который последним покидал аудиторию: – Эй, ты!

Лука приподнял брови и встал между мной и Хольденом:

– Да?

– Ты же тот самый цюндер, о котором все говорят, не так ли?

Лука в ответ закатил глаза. Он помахал рукой перед своим лицом, указывая на рыжие волосы, красно-карие глаза и бугристые уши – единственные мутировавшие места на его голове:

– И что же меня выдало?

Тревор пожал плечами:

– Я никогда еще не слышал о цюндере, живущем в кураториуме. Ну, то есть… цюндер? Да еще и бегун? Как вообще ты смог пройти тест, чтобы стать кандидатом?

Лука посмотрел на Тревора так, словно очень хотел подпалить ему брови.

– К счастью, незадолго до этого меня научили читать и писать, – прошипел он.

Тревор, кажется, всерьез собирался спросить: «Ты умеешь читать?!», но, к счастью для себя, вовремя передумал.

– Луку еще ребенком усыновил господин Вудроу, наш главный штурман, – объяснила Мия Розе с приторной улыбкой на лице. – Тогда он, конечно, не знал, какие проблемы это ему принесет. Якобы Лука до этого был беспризорником и бегал по улицам, как бездомная собака. Да, а год назад выяснилось, что он – гибрид, и господин Вудроу попал в жутко неловкую ситуацию.

Мия засунула в рот жвачку, которая ужасно воняла искусственной клубникой, и лопнула огромный пузырь.

– Мне до сих пор кажется невероятным, что господин Хоторн не отправил тебя в одну из зон.

Лука сверкнул глазами, взглянув на Мию, но промолчал и лишь улыбнулся в ответ.

– Я имею в виду, что ты, бесспорно, самое глупое существо на свете.

– Бесспорно только то, что живое доказательство обратного стоит сейчас прямо передо мной, – парировал Лука, и до Мии не сразу дошло, что ее оскорбили.

Возмущенный визг, прозвучавший вскоре, вызвал у меня ухмылку.

Хольден склонился ко мне так близко, что я ощутила его дыхание на своей щеке.

– Почему ты до сих пор с ним дружишь? – прошептал он, но недостаточно тихо, чтобы Лука не услышал его слова.

– Потому что она предпочитает окружать себя людьми без метровой палки в заднице, – сказал Лука, и его глаза замерцали красным цветом.

– Смешно, Вудроу.

Хольден сделал шаг в сторону Луки.

Черт возьми! В последние годы между ними не раз завязывались перепалки, и каждый раз мне с трудом удавалось сдерживать Луку. Нападение на Хольдена – это самый быстрый способ оказаться в зоне. В таком случае даже Гилберт не смог бы ему помочь.

Сейчас ситуация снова повторялась. Глаза Луки блестели, а его рука уже схватила Хольдена за ворот футболки.

– Ты хотел мне что-то сказать, папенькин сынок? Тогда скажи это.

Хольден приподнял брови:

– О, у меня так много всего накопилось. Но я боюсь, что ты не поймешь и половины.

Я положила руку Луке на спину, между лопатками, как всегда делал Гилберт, когда хотел его успокоить. Его кожа уже нагрелась, и я поняла, что разрядить обстановку нужно как можно быстрее.

– Друзья, мы хотим быть командой, вы не забыли об этом? – спросила я. – Завтра у нас появятся партнеры. И уже совсем скоро каждый из нас, вероятно, должен будет доверить другому свою жизнь. Не думаю, что рвать друг друга на кусочки в первый же день – это хорошая идея, согласны?

– Если не сделаем мы, так сделает он, – сказал широкоплечий Тревор и встал рядом с Хольденом, который между тем болтался в руках Лукаса и тяжело дышал. – В любом случае я точно никогда не стану партнером сплита. Вы самые последние мерзавцы!

– Лука не сплит! Он один из нас! – крикнула я и снова стала гладить его по спине, пока он наконец не отпустил Хольдена.

Тот закашлял, делая жадные, слегка хрипящие вдохи. Благодаря регулярным медицинским осмотрам, которые все мы обязаны были проходить, я знала, что Хольден страдал астмой в легкой форме, а еще я знала, что он был слишком гордым, чтобы использовать свой ингалятор на людях. Но он достаточно быстро пришел в норму, и я бросила предупреждающий взгляд сначала на Тревора, а затем и на Мию Розе:

– Он заслужил свое место бегуна точно так же, как все мы.

– Заслужил? – Мия издала звук, полный пренебрежения. – Этот сумасшедший достиг многого только потому, что господин Вудроу его не…

– Как здорово, что вы друг друга так хорошо понимаете! – раздался голос в коридоре.

Рот Мии моментально захлопнулся, и даже я немного вздрогнула, когда увидела приближающуюся к нам высокую фигуру Варуса Хоторна.

Униформа, которую он носил, была похожа на униформу бегунов, и над его сердцем так же сверкал знак Convectum. Но вместо насыщенного синего его униформа была бордового цвета, а воротник был застегнут гораздо выше, почти до самого подбородка.

За ним по коридору шла Лоретта Алькотт.

– Ваши новые комнаты уже готовы, – сказал Хоторн. – Пожалуйста, проследуйте за госпожой Алькотт. Я уверен, что вы все хотели бы немного отдохнуть перед праздником и пообщаться со своими семьями.

Все старательно закивали, и я уже собралась последовать за Лукой и Хольденом к лифтам, когда…

– Госпожа Коллинз, можно вас на минутку?

Я закрыла глаза. Затем повернулась и столкнулась с пронзительным взглядом Хоторна. Среди его темно-русых волос виднелось все больше седых прядей, но из-за этого он еще больше вселял в меня страх.

– Да? – пискнула я.

Он неторопливо прошел мимо меня и жестом велел следовать за ним. Остальные ушли вперед, в то время как мы немного отстали.

– У нас не было возможности лично поговорить о вашей великолепной победе, – произнес Хоторн. – Я должен сказать, что это была самая впечатляющая победа, которую я видел за последние годы.

Мне было неловко, но в этом я вынуждена была с ним согласиться.

– Расскажите мне, пожалуйста, о вашем последнем вихре, через который вы прыгнули, – сказал Хоторн. – Он находился в Анкоридже, не так ли?

– Да, – подтвердила я. – Когда я туда попала, он был прямо передо мной.

– Что за счастливая случайность. – Хоторн изучал выражение моего лица, которое я пыталась сделать максимально нейтральным. – То, что вы смогли сразу прыгнуть в вихрь, я это имею в виду. Если бы вы задержались хоть на пару минут, то опоздали бы.

– Это… так, – призналась я. – Послушайте, господин Хоторн, сэр, я знаю, что все это выглядит довольно странно. И я на самом деле не хотела, чтобы вы беспокоились из-за меня. Я думала тогда, что уже проиграла и…

– Стоп.

Взгляд Хоторна стал немного удивленным.

– Вы ни в коем случае не должны передо мной оправдываться. То, что вы сделали, было совершенно необыкновенно, и я просто хочу понять, как у вас получилось выиграть. За такими процессами следует строго следить, и вы это знаете. Заметили ли вы что-то необычное в том вихре, через который вы прыгнули?

Этот вопрос удивил меня, ведь он и Гилберт, просматривая гонку, явно заметили, что мой вихрь вел себя аномально и изменил свое направление.

– Он… согнулся, – наконец произнесла я.

Хоторн остановился и замолчал. Он смотрел в большое окно, за которым открывался вид на Новый Лондон.

Внизу находился правительственный квартал, а рядом с ним – бесчисленные небоскребы, сверкающие в свете дообеденного солнца. Даже спустя восемьдесят лет здания, пережившие пожары, напоминали своим видом о последствиях Великого смешения. Они тоже мутировали: в них проникла природа. Зеркально-гладкие стеклянные фасады одного небоскреба перемешались с могучим стволом дерева и многочисленными растениями. На другом здании по всей его высоте виднелись крутые скалы.

Вихрь-прародитель устроил тотальный хаос в мире. Целые территории подверглись наводнениям, некоторые города навечно остались погребенными под песками пустыни, множество семей оказались разделены.

«Но, – подумала я, разглядывая изменившиеся здания, – иногда в них есть что-то прекрасное».

– Согнулся, – произнес наконец Хоторн, изучая мое отражение в окне. – Это вы вызвали эту кривизну?

– Я не уверена, – призналась я и на какой-то момент задумалась, стоит ли рассказывать ему о грундере и о том странном парне в Анкоридже, но это показалось мне немыслимым. Ведь это был господин Хоторн. У него не было времени выслушивать мои путаные истории – у него были более важные дела. Кроме того, он мог бы обвинить меня в неправильном поведении.

– Госпожа Коллинз?

– Я не сделала ничего необычного, – произнесла я быстро.

И это на самом деле было так. Я вспомнила, как тогда подумала о кураториуме – о финишной черте, на которую я обязательно хотела попасть. Но ведь не может же быть, что вихрь принес меня туда только потому, что я этого захотела? Или может? И почему тогда это не происходило с бегунами до меня?

Господин Хоторн внимательно смотрел на меня, казалось, целую вечность, словно впервые увидел меня по-настоящему.

– Я сейчас расскажу вам кое-что, что известно только руководству, госпожа Коллинз. Этого не знает даже ваш дядя. Я полагаю, что могу рассчитывать на ваше молчание?

Я не решилась что-либо сказать. Вместо этого я послушно кивнула.

– То, о чем сообщают информационные каналы, неправда. То, что случилось с вами вчера, уже случилось однажды. Просто тогда это не придали огласке – не так, как в вашем случае, – но вы не первая, кто смог овладеть вихрем. И только для того, чтобы направить вихри в определенном направлении, ими можно управлять и во времени.

– Ими можно управлять… во времени? – повторила я, оцепенев. Он это серьезно?

– Именно так. Нужно обладать невероятно редким талантом, чтобы направлять вихри в другие времена. И после вчерашнего дня я уверен, что в вас тоже скрыт этот талант. В ваших данных была однозначная аномалия. Как только удалили разницу по времени между часовыми поясами, появилось явное несоответствие между вашим прибытием в Новый Лондон и прыжком в Анкоридже. Несоответствие почти на четверть часа. – Хоторн положил руку на мое плечо. – Вы – бегун во времени, госпожа Коллинз.

Его слова выбили почву у меня из-под ног. Я… я что, действительно совершила прыжок во времени?

Конечно, тут же произнес тихий голосок в моей голове. Это прекрасно объясняет, почему я получила из кураториума сигнал о победе еще до того, как пересекла линию финиша. Мой детектор показывал мне мою собственную победу!

И все же в это сложно было поверить.

– Вы думаете… – Я откашлялась. – Вы думаете, что однажды такое уже происходило? С другим бегуном?

Хоторн улыбнулся мне:

– Сейчас это не играет никакой роли. А что касается вашего таланта… Я считаю, что с сегодняшнего момента мы в обязательном порядке должны пристально следить за вами.

– Почему?

– Ваш прыжок транслировался в прямом эфире по всему миру. Нам не избежать неудобных вопросов, и я боюсь, что вы станете величайшей информационной сенсацией года.

Я покраснела:

– Мне правда очень жаль, что я доставляю вам так много хлопот, сэр.

– Я же говорю: вам не стоит оправдываться. Ваш талант открывает нам новые возможности, о которых мы и не подозревали. Конечно, вы можете представить, как повлияют на нашу жизнь вихри, направление которых можно будет задавать.

Я немного замешкалась и кивнула. Можно будет перемещаться, куда захочешь. Или нет? Можно будет путешествовать во времени.

Хоторн, видимо, разглядел в моих глазах любопытство, потому что снова улыбнулся:

– Это могло бы стать решающим шагом, который положит конец «Красной буре», госпожа Коллинз. Представьте, если мы сможем приставить к террористам бегунов, обладающих такой способностью. У «Красной бури» не будет никакого шанса! Мы могли бы уничтожить группу бунтарей в зародыше, еще до их появления! Поэтому нам нужна ваша помощь, чтобы выяснить, как вы управляли вихрем. Мы могли бы научить этому других бегунов. С сегодняшнего утра вы самый важный человек на этой планете, вы это понимаете? И я сделаю все, чтобы с вами ничего не случилось, так как мы, несомненно, должны исходить из того, что «Красная буря» тоже заинтересовалась вами.

– Я… понимаю, – произнесла я, хотя у меня от этой информации гудела голова.

До вчерашнего дня, не считая моей семьи, никто в кураториуме не интересовался мной. Я была всего лишь одним из многих кандидатов. И я поняла, что все это внимание меня смущало.

Хоторн положил руку мне на плечо:

– Наступают трудные времена. Некоторым кураториумам очень сложно противостоять «Красной буре» и ее подлым терактам. И хотя количество сплитов в мире постоянно снижается, группы бунтарей становятся все изобретательней. Мои коллеги беспокоятся, что ситуация с «Красной бурей» может усугубиться.

Я сглотнула. Зачем он мне все это рассказывал? Он что, хотел запугать меня еще больше?

Мой взгляд явно говорил о многом, так как Хоторн тяжело вздохнул:

– Пожалуйста, простите меня. Я только хотел объяснить вам, что вы и остальные бегуны являетесь единственной стеной между нами и этими террористами. И мы очень ценим то, что вы готовы рисковать жизнью ради нас. Но если есть шанс наконец остановить войны… то мы должны сделать все для того, чтобы воспользоваться этой возможностью, не так ли?

Я медленно кивнула, хотя и не знала, каким образом именно я должна была остановить этих мятежников.

– Превосходно, – произнес Хоторн и жестом указал, чтобы я следовала за ним. При этом он продолжал смотреть на меня. – Я уже все организовал. Завтра утром начинается ваша специальная подготовка.

– Моя… что?

– Ваша специальная подготовка, – повторил Хоторн. – Лучшие исследователи нашего научного центра протестируют ваши сердце и нервную систему. Мы хотим посмотреть, сможете ли вы и в дальнейшем управлять вихрями, госпожа Коллинз. И я хотел бы, чтобы на ваших тренировках присутствовал мой сын – пусть поучится у вас.

Я резко остановилась. Только сейчас я поняла, к чему все это время вел Хоторн.

– Это значит, что я вообще не смогу служить в качестве бегуна?

Лицо Хоторна снова стало серьезным, таким, каким я привыкла его видеть. Затем он снова положил руку мне на плечо и наклонился ближе:

– Так будет лучше для кураториума.

– Но это же моя мечта! – воскликнула я, прежде чем сумела совладать со своими эмоциями, и тут же перестала дышать, осознав, что накричала на нашего руководителя. – Сэр, я имею в виду… моя мама… ее же убили цюндеры. Я только хочу…

– Вы хотите отомстить за нее. – Хоторн посмотрел на меня, словно точно знал, что сейчас происходило у меня в голове. – Вы хотите найти ее убийцу. Я прекрасно это понимаю. Мою жену лишили жизни таким же коварным образом. Не проходит и дня, чтобы мое сердце не требовало возмездия.

– Я… я этого не знала, – прошептала я.

– Вы и не могли этого знать. Потому что я все свои личные потребности и желания задвинул на второй план, оставив на первом наше великое дело. И это дело состоит в том, чтобы принести мир нашей планете. Не правда ли?

Его слова словно парализовали меня. Я чувствовала, как мое тело, только что натянутое как струна, обмякло.

– Конечно, – прошептала я.

– Я читал ваше дело, госпожа Коллинз. Тогда вы выжили только потому, что один из бегунов вовремя спас вас. Он вступил в противостояние с мутантами и вынес вас из горящего дома. Это был бегун, который выполнил свой долг. Разве сейчас не время и вам сделать то же самое?

У меня сжалось горло.

– Да, – сказала я чуть громче обычного. – Это будет для меня большой честью.

– Я рад. Я знал, что не разочаруюсь в вас, – сказал Хоторн. – И да, это ведь не навсегда. Кроме того, мой сын будет сопровождать вас на каждом шагу. Скажите… Вы дружите с моим сыном?

От этого неожиданного вопроса я покраснела до ушей. Он действительно спросил меня об этом?

– Нет. Я… мы не очень хорошо знаем друг друга.

– Но он вам нравится?

Я, наверное, была уже красной как помидор.

– Да, – выдавила я из себя.

– Замечательно.

Хоторн похлопал меня по плечу, словно я только что выиграла очередную вихревую гонку.

– Я думаю, он мог бы считать себя счастливчиком, если бы такая одаренная юная девушка стала бы его партнером.

– С-спасибо, – пробормотала я, заикаясь от смущения. – Но партнеров же еще не распределяли.

Хоторн посмотрел на меня с улыбкой. Ну да. Руководитель собственноручно назначал партнеров. Конечно же он обсуждал все с главным штурманом, но окончательное решение было все-таки за ним.

Означало ли это, что он поставил нас в пару? Тогда, после того как я пройду тестирование, мы с Хольденом навсегда станем партнерами.

– Я уверен, что он может у вас кое-чему поучиться, – продолжил Хоторн, прежде чем я смогла что-либо спросить у него. – Вы оба получите свои новые комнаты прямо рядом с обсерваторией. Я завтра направлю за вами своих лучших бегунов. Они проводят вас на вашу первую симуляционную тренировку.

Моя первая тренировка.

За которой последуют многие другие.

Я снова посмотрела в окно. Измененный стихиями Новый Лондон блестел в свете сумерек.

Хоторн был прав. Во всем. Служить кураториуму было не только честью, это было моей обязанностью как человека. Если Хоторн хочет, чтобы я прошла дальнейшие симуляции, то я сделаю это без сомнений.

От этой мысли мне стало легче. Принимать решения было не моей задачей. Я должна была следовать воле кураториума, какой бы она ни была.

Полная решимости, я посмотрела на Хоторна и кивнула.

Я попала в расположение бегунов, когда остальные уже получили свои комнаты. Коридор был абсолютно пуст, и я оглянулась, пытаясь понять, куда мне идти. Что же мне сейчас делать? Где комната Луки? Мне очень хотелось наконец провести с ним пару минут в спокойной обстановке.

Но едва я решила постучать в ближайшую дверь, как увидела, что навстречу мне вниз по коридору быстрым шагом направляется Лоретта Алькотт. Жестом она велела мне следовать за ней, и мы отправились на другой этаж.

Про комнаты здесь я совсем не знала. Всегда предполагала, что рядом с обсерваторией находятся офисы штурманов, но, оказывается, ошибалась.

Как только я переступила порог комнаты бегуна, я замерла.

Это была не обычная комната, это был настоящий люкс. Он был выдержан в светлых, приятных тонах, украшен всевозможными растениями и картинами, состоял из двух комнат и собственной ванной. В центре второй комнаты располагалась кровать, которая занимала столько места, сколько хватило бы трем обычным кроватям кандидатов, а на покрывале, лежащем сверху, красовался знак Convectum.

Освежитель воздуха выпустил струю с запахом розовых лепестков. Мебель украшали блестящие золотые орнаменты, а с потолка свисала, покачиваясь, хрустальная люстра.

– Здесь обычно останавливаются важные гости, – объяснила мне Лоретта Алькотт и при этом посмотрела на меня так неодобрительно, словно обиделась за то, что Хоторн разместил сюда меня, а не ее.

Как будто я была в этом виновата.

Как будто я сама себе это выбирала.

– А Хольден?.. – спросила я нерешительно.

– Господин Хоторн расположился в комнате напротив, – объяснила Алькотт и неприязненно скривила рот. – Вам следует готовиться к празднику. Я уверена, что сегодня вечером вы станете главной темой для разговоров.