Обрученные огнем

Глава 8. Новичок

Мария Ивановна внимательно изучала журнал. Выбор, впрочем, был невелик. Прекрасно отдавая себе отчет, что спрашивать некого, она задумчиво вздохнула.

– Ну, 11«Б», желающие отвечать по четвертой планете солнечной системы не появились?

Тишина…

– Вы хотя бы можете сказать, как она называется?

Риторический вопрос…

– Марс, – буркнула я себе под нос, и через секунду с двух соседних парт раздалось робкое эхо:

– Марс…

Астрономию никто в классе принципиально не учил.

В этот момент послышался негромкий стук в дверь.

– Войдите! – разрешила Мария Ивановна, продолжая изучать журнал теперь уже почти с отчаянием. Дверь открылась, и стройный светловолосый юноша остановился на пороге.

– Здравствуйте. – Он привычным жестом откинул с лица непослушную челку и обвел класс внимательным взглядом. Все зашептались.

– Здравствуйте-здравствуйте, – живо отозвалась учительница, радуясь отсрочке «судных» двоек. – Вы что хотели?

– Да я, собственно, учиться пришел. Простите за опоздание, только уладил вопрос с зачислением.

– Новичок в третьей четверти? – учительница нахмурилась. – Наверное, сбежал из предыдущей школы из-за «хорошей» в кавычках успеваемости, да? Ну ладно… садись. Что ж с вами такими поделаешь.

– Привет, – шепнул Ланс, приземляясь на соседний стул. – Не против?

– Раз уж ты сбежал сюда вместе со своей успеваемостью, то мне впервые будет у кого списывать.

Мы тихонько засмеялись.

– Оглянись.

– На нас смотрят все до одного.

– Это не на нас. На тебя.

– Можно глупый вопрос? Что-то не так?

Ха, все дело, видимо, в том, что Ланс раньше не учился в местной школе. По крайней мере, он точно никогда не учился в обычной провинциальной школе…

– Наоборот. С тобой все «так». Кроме того… ты сел со мной.

– Да. И?

Терпению Марии Ивановны, все это время старательно игнорировавшей наши перешептывания, настал неминуемый конец.

– Стогова, что вы там с новеньким столь бурно обсуждаете? Не четвертую ли планету?

Придется мне, наверное, поведать Лансу свою сложную историю как-нибудь потом.

– Ээ… можно идти отвечать параграф?

Учительница вздохнула.

– Да знаю я, что ты можешь ответить. Остальные бы так могли…

Ланс осведомился с лукавой улыбкой:

– Вопрос- четвертая планета С. С?

– А вы, молодой человек, про другую систему можете нам сообщить? – Мария Ивановна внимательно поглядела на него сквозь толстые стекла очков.

– Насколько успеваемость позволяет.

– Пока что и про солнечную систему желающих рассказывать немного. Может, новенький, стоит попробовать?

Он пожал плечами.

– Хорошо.

Не знаю, чего ожидала учительница, но точно не того потока красноречия, который обрушил на нее новичок. У Ланса очень кстати имелся талант говорить о том, что интересовало его самого, так, что слушавшие иной раз забывали дышать. Даже наш неспокойный и малоинтеллектуальный класс сидел тихо. Правда, я в глубине души подозревала, что некоторые больше смотрели, чем слушали.

– Где ты столько узнал по предмету? – спросила учительница, когда Ланс закончил. – Кажется, мне нечему тебя научить.

Я с улыбкой отметила смену тона со снисходительного на уважительный.

– Отец по образованию астрофизик.

– Ну что же, пятерка тебе и передай спасибо своему отцу. Так от чего же ты бежал в середине года, если не от исключения из школы?

– Может быть, не от чего… а куда?

Ланс сел на место. Учительница проводила его внимательным взглядом.

– Тогда ты попал по нужному адресу. Диана, объясни своему соседу, что за подвиги вам скоро предстоят.

Ланс только ухмыльнулся:

– Их, случаем, не двенадцать?..

Я шепнула:

– Школа проходит аттестацию. Скоро нам вместе с тобой и твоими блестящими знаниями предстоит отдуваться на открытом уроке по астрономии. Если с математикой, родным языком и историей однокашки справляются, то английский и астрономия наши, придется принять «огонь» на себя. Честь школы, и все такое.

– Романтично, правда? Только ты, я, и совместная успеваемость…

В этот момент в дверь снова постучали. Обрадованная тем, что, по всей видимости, двойки на сегодня отменяются, Мария Ивановна вновь произнесла сакраментальное «войдите».

На сей раз в кабинете появилась завуч школы и попросила учительницу выйти из класса «пошептаться». Шептались они, надо сказать, довольно громко и несколько взволнованно. То и дело сквозь закрытую дверь до класса доносились обрывки весьма интересных фраз.

«…ничего себе, „детки“! А мы тут при чем?»

Это наша классная, старается, наверное, потише, но не получается.

«ну… у таких свои причуды. Меня о причине в известность не ставили…»

А это завуч. Несмотря на то, что она, теоретически, заведует всем учебным процессом, практически ответственность берется ею только в особых случаях.

«знать бы, как с этой „причудой“ справляться… … нет соответствующей квалификации… … сложные условия труда! Мне стыдно будет даже рот открыть!»

Это снова классная, уже совсем на повышенных тонах, и даже с нотками ужаса. Мгм. Впервые за десять лет слышу в ее голосе подобные интонации…

«… … … честь школы! … сложновато… … зато престиж… сами посудите.»

Завуч, весьма осторожна в вопросах личной ответственности… а там, где речь идет о взятии ее на себя кем-то другим, решения принимаются бескомпромиссно. Интересно, в чем дело?

Классу, кажется, тоже было интересно. Ребята даже перестали пялиться на Ланса. Кто-то из мальчишек шепнул, что, возможно, проверка в этом году будет жесткая, и посему нам всем, вместе с учителями, капут. Идею тут же подхватили остальные, и она сразу начала обрастать ужасами.

Через минуту Мария Ивановна вернулась. Выглядела она, надо сказать, изрядно ошарашенной. Медленно пройдя за свой стол, учительница села и молча обвела класс взглядом. За партами зашептались вдвое громче.

– Что случилось? Что она вам сказала? – не выдержала староста Иришка Красникова. – Проверяющие будут строгие?

Остановив взгляд на Лансе, Мария Ивановна чуть дрогнувшим голосом произнесла:

– Кристенсен… что же ты сразу не сообщил? Такие школы… столько премий, грант… о, и научная работа… но если ты уверен… мы, безусловно, польщены…

Ланс, который, похоже, отлично понял, о чем шла речь, спокойно ответил:

– Прошу вас, не будем делать из этого событие.

Налив себе в стакан воды и осушив его крупными глотками, классная, обращаясь ко всем, сообщила:

– Ребята. С сегодняшнего дня с нами учится вундеркинд.

Словно подытожив, вслед за ее словами прозвенел звонок. И в тот самый момент началось.

Глава 9. Яблоко раздора

Кажется, теперь он начал понимать, почему на него все смотрели. Да и последние слова учительницы только подогрели интерес одноклассников.

Я сочла за лучшее отойти к окну. Социофоб вроде меня в эпицентре толпы – зрелище жалкое, тем более, что Ланс и один неплохо справится. Сейчас его засыплют вопросами, а вслед за этим – разного рода предложениями, начиная от работы в школьной стенгазете, заканчивая навязчивыми намеками на ужин тет-а-тет. И горе нам, если он обмолвится, что занят вечером, и следующими вечерами тоже, потому что мы с ним привыкли проводить все свободное время вместе, ибо тогда…

Красавчик и девочка-изгой? Ну-ну.

Девчонки стали игнорировать меня еще в младших классах, поскольку у нас кардинально не совпали увлечения – я не играла в куклы и классики, предпочитая все свое время проводить за компьютером в одиночестве. Позже, когда мы уже были на полдороги к старшей школе, мне нечего оказалось вставить в их разговоры о тусовках и парнях. Парни, которые в последних классах начинают наконец признавать ценность интеллекта, не связывались со мной из страха на моем фоне выглядеть глупыми. Да и кроме того… что еще я могла бы дать, кроме как списать домашку? Помню, Пашка Воронин – школьная «звезда» и мечта девчонок, попытавшийся поцеловать меня в 9м классе, стал всеобщим посмешищем, когда я, вырываясь с неистовостью загнанного зверя, случайно «уронила» его на пол и убежала. Больше желающих на меня «поохотиться» не нашлось…

А теперь – появляется «яблоко раздора» в лице безупречного Ланса. Вундеркинд, гранты… надо же. Мог бы и сказать. Хотя, чего уж там, могла бы и догадаться. Для него все было слишком просто, один кругозор чего стоит. Мне это казалось нормальным, наверное, только по невнимательности. Мы похожи? Да, но… Что общего может быть у девчонки из обычной семьи с сыном светила науки? У ученицы одиннадцатого класса средней школы из русского провинциального городка и вундеркинда родом из столицы Швеции?.. Родная планета? Жизненная задача? Отлично. Но это было в той, другой жизни. А что есть сейчас?

Услышав краем уха, как объект всеобщего внимания распространяется про уфологию, я не удержалась и улыбнулась чуть ли не во все 32 зуба, продемонстрировав оконному стеклу положенную, если верить рекламе, норму.

Он намеренно это делает – избавляется от всеобщего внимания. Грантами никого не испугаешь, это же деньги. Разве кто-то станет задумываться, за что их дают. А вот насчет разного рода «тараканов»… короче говоря, немодно быть замороченным, и справедливость этой фразы легко прослеживается на моем собственном примере.

Народ начал потихоньку рассасываться.

– Жаль, что красавчик повелся со Стоговой, – бросил кто-то из девчонок, проходя мимо меня. – Представляете, сказал, что она и есть его девушка…

– И что в ней такого? Одни мозги.

– Неужели вундеркинду своих мозгов мало?..

Его девушка?.. Ух ты. Вот это ход конем.

– Он бросит тебя, – прошипела подкравшаяся со спины Хвостова. – Лауреат кучи премий, богатенький, красивенький… и – ты?

– Мы одна команда.

– Брось. Ты же синий чулок. Парни падки на доступность, что у тебя отнюдь не в ассортименте.

– Некоторые предпочитают ассортимент редких душевных качеств, – заметил только что подошедший Ланс. – Мы идем разными дорогами.

– Твоя дорога заведет в монастырь.

– Предлагаешь лично совратить… – Он сделал паузу, и затем продолжил с легкой иронией, – с пути истинного, я имею ввиду?

Щеки Светки покрылись густым румянцем.

Это была красивая партия, да.

– Знаешь, – сказала я, когда за ней закрылась дверь. – Может, не стоило говорить…

– Что именно?

– …что мы… общаемся.

Получилось как-то неуверенно. Хотелось сказать с достоинством, а вместо этого промямлила.

– Ради чего же?

– Ланс, это – обычная школа, и ученики здесь тоже обычные. Тебе ведь не обязательно здесь учиться. Кроме того, открыто принимая сторону изгоя, ты провоцируешь на такое же отношение. Зачем?

– Не понятно? – Смотря на меня в упор, он продолжил, изобразив свой коронный «нахмур бровей», – Команда мы, или как?

***

До открытого урока оставалось всего пару дней.

Ролик, демонстрирующий движение планет вокруг солнца, мы сделали сообща с Элиасом, который отжаловал с десяток подходящих для урока видеосюжетов из своего архива. В назначенную дату Ланс принес с собой ноутбук и проектор, так что урок вышел что надо. Естественно, нам обоим пришлось сопровождать видео развернутыми комментариями. Кое-какие реплики мы, согласно загодя «утвержденному» нашей классной сценарию, пасанули недовольной Светке и полному энтузиазма Пашке, а так же еще нескольким одноклассникам, и впечатление всеобщей деятельности получилось достоверным. Нас хвалили. Потом еще раз. И еще. Класс тоже находился в состоянии эйфории: ребята даже подзабыли о бойкоте и кинулись на радостях нас поздравлять. Так откуда же это чувство все возрастающей тревоги?..

Ланс стоял рядом и щедро раздавал сногсшибательные улыбки. Поймав беглый взгляд, он нашел мою ледяную ладонь и чуть заметно сжал ее своими как всегда теплыми пальцами. Шепнул в ухо: «Не грусти. Вместе мы со всем справимся».

Было ясно как белый день, что «всё» относилось вовсе не к открытым урокам.

– Куда же ты собираешься поступать по окончании школы? – спросила меня старшая проверяющая, пожилая женщина в строгом черном костюме.

– Много вариантов.

– Ты ведь идешь на медаль?

– Похоже на то.

– Классный руководитель сказала, что у тебя большие успехи в физике, астрономии и иностранных языках. Думаю, когда получишь аттестат, тебе стоит зайти к нам пообщаться насчет возможной губернаторской стипендии.

– Спасибо.

Кажется, моя немногословность ее смутила. Обычно ученики на все готовы ради подобного предложения, и я не была бы исключением, если бы интуиция не вопила, что очень скоро мне будет не до учебы.

– А ты что планируешь? – обратилась она к Лансу.

– Кристенсен с 15 лет студент, – не без гордости пояснила наша классная. – Университет Лунда, отделение Астрофизики и Теоретической Физики, специализация – астрофизика, экстернат. Был зачислен без экзаменов по результатам одного из конкурсов, в которых участвовал, имеет особую государственную стипендию. Ведет индивидуальную работу под руководством профессорского состава.

Мария Ивановна довольно хмыкнула, заметив, как у проверяющих вытянулись лица.

Мое сердце екнуло так громко, что казалось, они просто не могли не услышать.

– Мальчик не закончил средней школы, но уже студент университета?.. – старшая проверяющая озадаченно потерла подбородок.

– Экстерном сдал все школьные экзамены. В двенадцать лет. В Швеции, – классная развела руками с многозначительным видом. – Вундеркинд.

– Зачем же тебе российский аттестат при таких обстоятельствах?.. – с нескрываемым удивлением обратилась проверяющая к «вундеркинду», который, пока перечислялись его заслуги, ерзал на стуле, мечтая скрыться от повышенного внимания и тревожно поглядывая на меня.

Студент… научная работа…

Действительно, зачем?

– Извините. – Я направилась к выходу из класса и, уже закрывая дверь, почувствовала на себе очередной беспокойный взгляд.

Ну вот. Только этого не хватало.

– Послушай-ка, Ланс, так астрофизик Элиас Кристенсен – твой отец? И чем же он занимается теперь, когда покинул мировую науку?

Вопросы продолжаются. Отлично. Успею успокоиться и привести себя в порядок.

– Все больше частными проектами.

– Это не теми ли, которые последнее время подробно освещаются в прессе?

– Да, именно. Простите, мне тоже нужно идти.

Услышав эти слова, я малодушно дала деру.

Все ясно. Понятно, что он здесь делает.

Ланс догнал меня у рекреации.

– Ди, постой! Что стряслось?

– Ничего. Если не считать, что ты меня жалеешь. В школу мою зачислился даже… мало ли, вдруг я еще чего натворю вроде обморока. Ответственный…

– При чем здесь жалость?!

– Успокаиваешь пустыми фразами типа «Все будет хорошо, мы все сможем». А на самом деле что?

– Все так и будет.

– Да ну?.. Скажи, зачем ты здесь, студент Университета Лунда? Из любви к учебе?

Он попытался взять меня за руку, но я вырвала ладонь и метнулась к окну. В голове теснились смутные образы чего-то ужасного, в которых я должна была разобраться. А его прикосновения заставляли эти мысли улетучиваться чересчур быстро. Меня злила собственная не поддающаяся никакому контролю реакция, и еще, что Ланс слишком благороден, чтобы сознаться: сам не рад, что втянул меня, и считает, будто теперь обязан опекать. Вместо того, чтобы поделиться опасениями, как с равной, он ходит со мной в школу и пишет тесты, которые уже сдал в двенадцать лет.

– Из любви… другой.

– Не смеши. Я для тебя балласт. Дань прошлому. Я ничего не помню…

– Иди сюда.

– Нет.

– Послушай… – одно плавное движение – и вот он уже держит меня в объятьях, наплевав на мое «нет» с высокой колокольни. Против собственной воли, я ощутила, что неуверенность и обида тают, уступая место расслаблению и покою. Ланс пару раз провел рукой по моим волосам и продолжил совсем тихо, – Чего ты боишься?

– Не справиться с задачей…

– Я тоже.

Неужели. Яркие голубые глаза полны нежностью, тоской, и… страха нет. Одна решимость.

Глава 10. Мечта о побеге

Телефонный звонок вырвал меня из тягучего варева мрачных размышлений.

– Ланс. Привет. Как раз хотелось услышать твой голос.

– Надеюсь, новость тоже порадует. Как ты относишься к островам под названием Фиджи?

– Честно говоря, трудно составить мнение о том, чего в глаза не видела…

– У тебя в скором времени будет такая возможность.

– Это что, шутка?!

– Это не шутка, а та самая новость. Отец отправляется на многострадальный ежегодный слет, и предложил захватить нас с тобой.

– Просто здорово! Какое замечательное место для слета – Фиджи.

– Слет у папы, а у нас – санаторий. Интенсив в виде моря, солнца и свободы.

– Постой, но ты разве не участвуешь?..

– Нет. Обещаю – никаких занудных банкетов. Итак, ответ положительный?

– Он еще спрашивает. Конечно, волшебник! Вы же исполняете мою мечту.

– Тогда пакуй чемодан, у нас неделя на сборы.

Ответ положительный! Очень положительный! Я схватила маму, только что вошедшую в комнату, и заплясала с ней вальс.

– Диана, ты чего? – удивленно осведомилась она.

– Элиас берет нас с собой на Фиджи!

– А учеба? Как ты собираешься объяснить свое отсутствие?

– В благодарность за спасенную честь школы нам полагается амнистия! Где чемодан?

Однако, мое безудержное веселье неожиданно внушило маме очередную порцию ужасных подозрений. Покачав головой, она строго взглянула на меня, и в ее взгляде явственно читалась некоторая внутренняя борьба: потребность высказать свои опасения, тем самым испортив мне солнечное настроение, боролась в ней с потребностью это самое так несвойственное мне прекрасное настроение поберечь и, следовательно, промолчать. Я не была уверена, что хочу выслушать ее соображения. Не то чтобы я не считала свою мать авторитетом, напротив. Но момент казался настолько ярким и безоблачным, что совершенно не хотелось его ничем омрачать. Однако, едва я подумала об этом, как мама приняла решение – первая потребность все-таки победила.

– Знаешь, Диана, – медленно начала она, искоса поглядывая на меня из под ресниц. – Мне эта поездка не кажется очень хорошей идеей.

Ну вот. Как я и боялась, конец постиг безоблачную радость в самом ее начале.

– Почему? – кисло поинтересовалась я, пытаясь заправить выбившуюся из хвоста прядку за ухо.

– Ты не находишь все эти события странными?

Решительно ничего из произошедшего сейчас НЕ казалось странным. Если, конечно, не рассматривать всю ситуацию в комплексе, ха-ха.

– Не нахожу.

Она вздохнула.

– Послушай, доченька, я понимаю твои чувства. Так долго быть одной, ни с кем не общаться, проводить все дни у монитора, и вдруг – на тебе, какой подарок судьбы. Ты встречаешь парня, с которым вы становитесь лучшими друзьями, партнерами в учебе… и похоже, что не только в учебе… в общем, не разлей вода. После глуповатых и грубоватых одноклассников, он появляется в твоей жизни, словно сказочный принц. Красив, талантлив, умен, прекрасно воспитан… а теперь вот еще и в путешествие на экзотические острова пригласил. Да уж, тут есть, от чего голове закружиться.

Она сделала паузу и взглянула на меня в упор. Я явственно ощутила, что сейчас последует «финальный хук в челюсть».

– Да только подумай: ему-то зачем это надо? Жизнь совсем не похожа на сказку – в ней нет идеалов. Просто такова жизнь. Не считай, пожалуйста, что я предвзято отношусь к твоему другу, он не давал повода не доверять… это лишь смутное предчувствие, но оно пугает. С Лансом связана большая опасность для тебя, я это чувствую. Ему определенно что-то от тебя нужно. Я могла бы, пожалуй, предположить, что именно… но совершенно не понимаю этого трюка с поездкой. Ведь ты и так от него без ума – папаше-профессору просто нет смысла сорить деньжищами… да и вряд ли у этого мальчика при столь впечатляющих данных возникают проблемы по части девчонок. Значит, их семейке нужно что-то именно от тебя. Ума не приложу, что это…

Положим, я-то понимала, что «семейке» от меня «нужно», и почему именно от меня. Если бы мама узнала вдобавок, что этот парень, ставший моим «партнером в учебе», на самом деле давно закончил школу, ее недоумение значительно выросло бы в масштабе, и поездка на Фиджи в свете этого выглядела бы вполне логично.

– Ты же знаешь, я очень разборчива в общении. Психология этой семьи отличается от стандартной. Ланс и есть то самое исключение из правил.

Мама провела рукой по моим волосам, нежно пригладив непослушную прядку.

– И все-таки во всей этой красивой истории обязательно найдется подвох.

– Ты права, есть подвох… – Это слетело с моих губ прежде, чем я успела сообразить, что говорю, и вовремя прикусить язык. Мамины брови чуть приподнялись:

– Какой же?..

Можно было пропустить скользкие намеки на сомнительные мотивы Кристенсенов мимо ушей, если бы мама не оказалась права в другом – предчувствие ее, как говорится, не обмануло: опасность имеет место быть, и на это совершенно нечего возразить. Даже не имея ни капли интуиции, можно легко представить себе масштабы этой опасности по тому лишь факту, что Ланс сопровождает меня везде, как security, делая перерывы только на «поспать», и то с явной неохотой. Желание быть вместе никогда не оказывается столь исступленным, если самой этой возможности ничто не угрожает. А мы словно торопились жить, поглощая невероятные объемы информации, впечатлений, экономя любую секунду чтобы провести ее рядом друг с другом… потому что завтра мог прийти «кредитор», чтобы отменить наше «завтра».

Но сколько мне известно об этой опасности? Что, если пройдет еще лет двадцать, прожитых рядом с Лансом, а там… возможно, будет уже не так страшно, и совсем не жаль жизни, взятой в долг… Разве настоящее счастье не стоит этой цены?..

Вот только что ответить? Дорогая мама. Ты права. Есть в нашей красивой истории один огромный подвох. И заключается он в том, что «сказочному принцу» предначертано в обозримом будущем пережить нечто очень страшное… а твоя дочь, по всей видимости, собирается разделить с ним этот тяжелый опыт.

Скажи я подобное, домашнего ареста не избежать… а так хотелось ощутить немного солнца и моря, прежде чем отдавать долги, с головой окунаясь в… предначертанное.

И я неожиданно для самой себя объявила:

– Подвох в том, что… у меня нет чемодана.

Глава 11. Пророчество

Уже через неделю мы сдали багаж и вошли в самолет. Это был мой первый в жизни полет. И он был тем приятнее, что летела я не одна, а вместе с лучшим другом, и не куда-нибудь, а на загадочные далекие острова… Полет оказался совсем не утомительным. Пассажирский рейс, первым классом от Москвы до Токио, и вот теперь – чартер, небольшой самолет, лишь наполовину заполненный салон и стакан свежего сока каждый час. Выяснилось, что я обожаю летать!

Когда летишь выше уровня облаков, кажется, словно самолет несется над бесконечной снежной равниной, исхоженной в разных направлениях некими причудливыми животными. Я не уставала рассматривать облачные рисунки.

Наконец самолет опустил нос и ринулся вниз, словно задумал брать облачные холмы на таран. Фюзеляж вошел в клубы пара, и на пару минут из окна не стало видно ничего кроме густого белого марева, но вот наконец сквозь прореху в последнем слое облаков заблестела неоднородная синяя поверхность океана.

Заметив на ней множество темных точек чуть поодаль, я шепнула Лансу:

– Кажется, их уже видно!

Он подвинулся ближе и выглянул в иллюминатор. Несмотря на духоту в салоне, тепло его тела было приятно.

– Похоже, ты права… Отец, слышишь? Сейчас сядем!

– Угу… – обреченно вздохнул профессор Кристенсен, изо всех сил сражаясь с подступающей к горлу тошнотой.

Количество темных точек все множилось. Я различила три острова покрупнее, остальные были разбросаны вокруг, словно хлебные крошки.

– Ланс, правда, что архипелаг Фиджи включает триста с лишним островов?

– Кажется, где-то около. Но далеко не все из них заселены. Отец рассказывал, что большая часть населения проживает на Вити-Леву. Вон тот, видишь, овальный, побольше. На нем расположена столица.

– Ага, я читала в интернете, что этот остров – самый популярный среди туристов.

Ланс заговорщически подмигнул мне.

– И не только среди туристов. Отцовский слет будет проходить именно там, в Суве, собственно, столице. Остров давно облюбован умеющим делать деньги народом. К нашим услугам множество суперсовременных отелей, забитые под завязку пляжи, дефицит шезлонгов, подтаявшее на солнцепеке мороженое и вечно занятые зонтики.

От нарисованной Лансом «упоительной картины» меня передернуло. Так и вижу, как мы, мучимые жаждой и усталостью, продираемся день деньской по пляжу через штабеля и штабеля тел разной степени загара, силясь не наступить ни на чьи жизненно важные части и отыскать себе пару квадратных метров в тенечке.