Сказки Зеркал

Глава 9. У костра

Усталая Растрёпа еле плелась по лесной дорожке. Ворон Каркл летел за ней, держась чуть в стороне – что ни говори, настроение у его спутницы было скверное, а палок и шишек на тропинке валялось вдоволь.

– Всё! Хватит! – буркнула фея, сердито плюхаясь на мшистую кочку. – Уже вечер, того и гляди ночь наступит, а этот дурацкий лес всё не кончается и не кончается! Я устала, я есть хочу! Лучше бы мне было остаться на клубничном поле. Это всё из-за тебя, вредная птица!

Ворон Каркл опустился на ветку над самой Растрёпиной головой и осмотрелся.

– Я вижу вперреди костёрр, – прокаркал ворон, – совсем ррядышком. Где костёрр, там обязательно и стрранники. Только надо сперрва рразведать, какие это стрранники…

Но Растрёпа слушать мудрого ворона не стала.

Там, где люди – есть еда!

Остальное ерунда!

Фея рванула к костру, на свет, что мелькал впереди сквозь сосновые стволы и ветки. И вскоре, проломив стену густого малинника, она с громким треском вывалилась на лесную полянку, насмерть перепугав отдыхавших у огня людей.

«Медведь!» – взвизгнул кто-то. И с криками: «Спасайтесь, медведь, медведь!» – путники разбежались по лесу.

Изголодавшаяся фея уселась возле костра, без тени смущения позаимствовала из чужих припасов, разложенных на льняном полотенце, парочку лепёшек – и стала жадно откусывать то от одной, то от другой. Тем временем испуганные хозяева лепёшек, прячась за деревьями, начали осторожно возвращаться к огню. Обнаружив на полянке не медведя, а нахально объедавшуюся Растрёпу, они не на шутку разозлились.

– Посмотрите, это же наглое пугало! – воскликнул Смихля, один из путников. – Оно пожирает наши лепёшки!

– И оно почти уже всё слопало! – завопил Хватыш, другой путник.

– Ну я ему сейчас покажу, бум-бам! – мрачно пообещал третий путник, Бумбан, выскакивая на полянку; следом за ним и остальные поспешили к костру, угрожающе размахивая кулаками.

Один лишь Робсик испуганно прятался за чужими спинами.

Растрёпа вскочила и приготовилась к обороне.

– Ну-ну, попробуйте-ка, троньте меня – враз пожалеете! – пробурчала она с набитым ртом. – Я всех вас заколдую! Быстренько превращу в пауков, червяков и лягушек! Я – могущественная фея!

– Ты?! – усмехнулся Дрёмс. – Что-то не похоже!

– А вот тронь меня – и узнаешь, похоже или нет! – грозно пообещала Растрёпа.

Не привыкла я болтать,

Я привыкла колдовать:

Всякий в этом убедится,

Если в жабу превратится!

– Не верьте ей, какая она фея? Растрёпанная, грязная. И чужие лепёшки без спросу тырит, – хмыкнул Смихля.

– Да, братцы, на фею она ничуточки не похожа, – задумчиво произнёс Страшик, разглядывая Растрёпу. – Феи должны быть красивыми…

– Лучше на себя посмотри, страшила, – обиженно пробормотала Растрёпа.

Она показала Страшику язык – и внезапно громко разревелась.

Мальчишки удивлённо переглянулись.

– Надо же – пугало, а ревёт, как девчонка, – покачал головой Смихля. – Эй, пугало, не реви, не будем мы тебя лупить!

– А я вас и не бою-ю-юсь! – проревела Растрёпа. – И никакое я не пу-у-угало! Я – самая настоящая фе-е-ея!

– Да, она действительно фея, – послышался сверху скрипучий голос.

Мальчишки подняли головы. На ветке, прямо над ними, сидел огромный ворон, странный ворон: на правой ножке у него было серебряное кольцо, в левом крыле – серебряное перо.

– Это кто сказал? Это, ворон, ты сказал? – тихо спросил Страшик.

Ворон махнул крылом.

– Это волшебный ворон Ка-а-аркл! – прорыдала Растрёпа, вытирая нос грязным шёлковым рукавом. – Он моя личная охра-а-ана!

– Значит, ты не врёшь? – удивились мальчишки. – Ты и вправду фея?

Растрёпа кивнула.

– Тогда не реви, раз уж фея, – посоветовал Дрёмс. – Лучше расскажи, как сюда попала.

Но фея никак не могла успокоиться. Мальчишки не знали, что и делать, пока сообразительный Смихля не вынул из сумки своё новенькое зеркало и не поднёс его к самому лицу растрёпанной плаксы:

– Посмотри, какая ты сейчас смешная. Просто обхохочешься!

Растрёпа сердито глянула в зеркало разок-другой, хмыкнула, заулыбалась – и наконец заливисто рассмеялась. К ней мигом присоединились и остальные.

– Это всё моё зеркало, – хвастался довольный Смихля. – Может, оно и не волшебное, но хоть кого до икоты рассмешит!

Быстро сжевав ещё одну лепёшку, Растрёпа окончательно успокоилась и рассказала всё: и о школе фей, и о неудачном экзамене по волшебным перемещениям, и о собаке-воришке, и о Дяде-Ягодке, и о клубничном поле. И вдобавок – о своей потерянной волшебной палочке.

Все слушали Растрёпу очень внимательно, особенно Хватыш: он мигом догадался, что за палочку подобрал Страшик и зачем приходило к ним ночью длинноухое чудище.

Хватыш потихоньку отодвинулся от костра и, зажав подмышкой свою сумку, незаметно прокрался за ближайший куст. Он торопливо вынул зеркало: в рыжих отсветах огня из тёмных глубин стекла на него таращился его настороженный двойник.

Хватыш быстро сунул руку в карман – и замер от счастья: карман был полон звонкими монетами! Полнёхонек оказался и второй.

– Ура! Сработало! – вскричал Хватыш, тут же испуганно зажимая себе рот.

Но его товарищи были настолько поглощены рассказами Растрёпы, что ничего не заметили.

– Всё получилось: моё зеркало – волшебное! И почему мне раньше не приходило в голову его проверить? Это же настоящее Зеркало Богатства, а я теперь – настоящий богач! Теперь я, Хватыш – самый богатый человек на свете! – шептал он, крепко сжимая драгоценное зеркало. – У меня будет столько денег, сколько я захочу – и даже гораздо больше!

От радости у бывшего подмастерья закружилась голова. И тут же внезапное богатство ударило ему в голову – на Хватыша накатил приступ жадности: он вдруг испугался, что сейчас и остальные мальчишки обо всём догадаются, что они тоже сообразят, какое полезное зеркало он сделал, завидовать станут, ведь сами-то напридумывали всякую бесполезную ерунду. Потребуют с ними деньгами поделиться, а то и вовсе зеркало отнимут: вон у Бумбана какие кулачищи!

– Надо бежать, – смекнул Хватыш, – бежать отсюда, пока не поздно!

Он тщательно застегнул набитые деньгами карманы на все пуговицы и бережно уложил зеркало в сумку; потом тихонько, стараясь не хрустеть сухими ветками, выбрался на лесную дорожку и поспешил прочь.

Новоявленный богач действовал так осторожно, что остальные подмастерья ничего не заметили. Они слушали Растрёпу, смеялись над её шутками, задавали вопросы – и заснули все лишь под утро.

* * *

Хватыш пробирался сквозь тёмный лес, дрожа от страха: за каждым кустом ему мерещились свирепые звери, кровожадные злодеи и неведомые страшилища. Он с тоской вспоминал жаркий костёр, возле которого было бы так уютно коротать ночь, вспоминал товарищей, за годы учёбы успевших стать ему настоящими братьями.

Но жадность была сильнее страха.

– Ничего-ничего, – бормотал Хватыш, крепко прижимая к груди дорожную сумку с зеркалом, – пусть мне сейчас страшно, пусть, пусть! Зато я богаче всех на свете! Не буду бояться! Ой!

Тропинка под его ногами внезапно проломилась, и он с треском провалился куда-то.

Глава 10. Ловушка

Только утром мальчишки не досчитались Хватыша. Они долго искали его по лесу, кричали, аукали, но Хватыш как в воду канул.

– Может быть, его утащили дикие звери? – опасливо предположил Робсик. – И теперь они вернутся за нами?

– Хотели бы вернуться – пришли бы ещё ночью, – успокоил друга Смихля. – Дикие звери по утрам не нападают.

– Какие такие звери? – встрепенулся Бумбан, с готовностью сжимая кулаки. – Покажите-ка мне, где это тут дикие звери! Был один медведь, да и тот всего лишь девчонкой-плаксой оказался.

– Если это были и звери, то жаднючие, – заметил Дрёмс. – Они и самого Хватыша сцапали, и сумочку его прихватить не забыли.

Действительно, Хватышевой сумки среди дорожных сумок подмастерьев, грудой сложенных недалеко костра, не оказалось.

Звук голосов разбудил Растрёпу: фея протёрла глаза и сладко потянулась.

– А я думаю, ваш Хватыш сам потихоньку смылся, – зевнув, пробормотала она, – причём вместе с вещичками.

Страшик с сомнением поскрёб затылок:

– Не, братцы, Хватыш побоялся бы: идти одному, через лес, тёмной ночью… Да ни за какие коврижки!

– Разве что – за целую кучу денег! – хихикнул Смихля.

Мальчишки переглянулись: вот это было похоже на Хватыша. Только непонятно было, кто бы мог здесь, в лесной глуши, посулить ему эту самую кучу денег.

Растерянные подмастерья не знали, что делать дальше: дожидаться здесь пропавшего друга или продолжить путь.

– Ваш товарищ ночью ушёл, – прокаркал ворон, дремавший всё это время на ветке старого дуба, – не стоит вам ждать его.

Ломая голову над странным происшествием, друзья на всякий случай оставили Хватышу послание: посреди полянки они выложили из камешков стрелку, указывающую вперёд, на тропу. И стали собираться в путь.

Растрёпа тоже решила присоединиться к их компании.

– Вы поможете мне отыскать волшебную палочку, – заявила она решительно, – и не вздумайте спорить: не будь вы такими лопоухими растяпами, моя палочка была бы сейчас у вас!

– Палочка, конечно! – воскликнул вдруг Страшик, хлопнув себя по лбу. – Так вот в чём дело!

– В чём, в чём? – зашумели остальные. – Скажи-ка и нам!

– Всё дело в зеркалах, – объяснил товарищам Страшик, – и в волшебстве. Помните, как мы хотели сделать наши зеркала волшебными? И как я понарошку палочкой колдовал?

– Ну и что? – пожал плечами Бумбан. – Понарошку оно и есть понарошку.

– А то, – торопливо объяснял Страшик, – палочка-то оказалась волшебной по-настоящему! А вдруг у нас всё получилось? Вдруг все наши зеркала действительно волшебные? И если Хватыш об этом догадался…

Растрёпа обиженно топнула ногой:

– Так вот значит как? Выходит, вы без спросу моей палочкой колдовали?!

– Ничего мы не колдовали. Так, шутили, – оправдывались бывшие подмастерья. – Мы ведь тогда ничего не знали о волшебстве…

Ворон Каркл постучал клювом по стволу, призывая к тишине, и строго обратился к юной фее:

– Видишь, Ррастррёпа, чем грозит небррежное обрращение с магическими прредметами? Прроизошло непррофессиональное прреврращение! Последствия могут быть прросто кошмаррными! Я должен сррочно доложить обо всём магистрру.

– Нечего ябедничать, – буркнула Растрёпа. – Посмотрим-ка лучше сначала на эти их стекляшки. Думаю, нет в них никакого волшебства, болтовня одна.

Она бесцеремонно схватила первую попавшуюся сумку и вытряхнула всё её содержимое.

Зеркало скользнуло в траву и, поймав яркий утренний лучик, пронзивший молодую листву, ослепительно полыхнуло солнечным пламенем. Все на мгновение зажмурились.

– Поосторожнее там с моим зеркалом, – всё ещё щурясь, посоветовал Дрёмс, – не разбей!

Растрёпа отмахнулась, подняла зеркало и притихла, вглядываясь в него.

– Что? Что ты там видишь? – наперебой спрашивали мальчишки.

Но она молчала. Наконец Дрёмс не выдержал и отобрал у феи зеркало.

Растрёпа заморгала, удивлённо озираясь по сторонам, и зашептала:

– Я видела синий мир, кругом лежал синий снег. Знаете, такой, как бывает на вершинах гор? – только синий-пресиний. И голубые солнца светили на небе, целых три солнца! Точно как во сне…

– Это и был сон, – проворчал Дрёмс, убирая своё зеркало в сумку, – просто чей-то сон. Я ведь и хотел сделать Зеркало Снов, а вы не верили…

– Значит, у нас получилось! – ликовал Страшик. – Братцы, надо нам срочно все наши зеркала проверить!

Мальчишки бросились к своим сумкам. Только Растрёпа сидела неподвижно: она всё ещё видела перед собой три голубых солнца…

Три маленьких солнца,

Три синих звезды,

Три чистых оконца

В пространство мечты –

Сквозь явь и сквозь тени

В мир льда и огня

Тропой сновидений

Уводят меня…

* * *

Три голубых солнца сияли высоко в небе, освещая мир холодным светом. От каждого камня, от каждого дерева тянулись три синие тени; синий снег сверкал мириадами алмазных искр. Магистр Магус зажмурил глаза, уставшие от этой ослепительной синевы – и сразу же проснулся.

– Надо же, – пробормотал волшебник, сладко потягиваясь, – каким синим был нынче сон!

Магус немного покачался в воздухе – и спрыгнул на пол. Он всегда спал прямо в воздухе и уверял, что так ночевать удобнее, чем в гамаке или на самой мягкой перине.

Обычно по утрам настроение у волшебника бывало замечательное, но в этот раз какая-то едва уловимая мысль тревожила его. Он опять вспомнил свой сон – вспомнил, как ему на мгновение почудилось, что кто-то посторонний прокрался в его сновидение и наблюдает за ним. Там во сне Магус не смог сразу узнать этого наблюдателя, только ощущал его невидимое присутствие, но теперь, проснувшись, он вдруг ясно понял, что это была Растрёпа.

– Нет, невозможно, – пробормотал Магус. – Растрёпа?! Нет, этого не может быть…

Магистр накинул на плечи свою оживившуюся мантию, слегка щёлкнув при этом по носу свесившегося с ворота непоседливого единорога; бросился к волшебному глобусу и стал искать Растрёпу. Да вот же она, вот! – топает себе беззаботно через лес. Да не одна, а с целой компанией незнакомых озорных мальчишек.

И ворон Каркл неотступно сопровождает их, перелетая с ветки на ветку, с дерева на дерево.

– Нет, она не могла проникнуть в мой сон, эта проказница-двоечница. Ведь ей и с самыми простыми школьными заданиями без ошибок не справиться. У неё даже волшебной палочки при себе нет! Что-то здесь не так, что-то не так…

Директор Магус спешно вооружился волшебными очками, вновь взглянул на глобус – и замер в недоумении: вокруг Растрёпы светилось пять голубых огоньков. Целых пять! И ещё один голубой огонёк сверкнул в отдалении, на западной окраине леса – и сразу исчез.

– Голубые огоньки – это же волшебные зеркала, – недоумевал магистр магии. – Целых шесть волшебных зеркал, откуда вдруг столько? Этого просто не может быть…

– Не может быть, не может быть! – дружно вторили звери и птицы на его мантии: по утрам им хотелось поболтать.

* * *

Провалившись неизвестно куда, Хватыш оказался в полной темноте. Сначала он заскулил от ужаса, потом вспомнил о зеркале и торопливо ощупал сумку: к счастью, зеркало при ударе уцелело. «Вот и хорошо, – вздохнул Хватыш. – Что бы ни случилось – денежки мои со мной!»

Он стал искать какой-нибудь ход или лаз, но всё время натыкался лишь на холодные земляные стены. «Надеюсь, что это не берлога какого-нибудь страшилища, – ныл насмерть перепуганный Хватыш. – Надеюсь, хозяина сейчас нет дома… Скорее бы рассвело, скорей бы!»

До самого восхода бедняга дрожал от страха. Когда же стало светать, он смог рассмотреть свою ловушку: это была очень глубокая и очень узкая яма, вроде колодца. Из такой в одиночку не вылезешь.

«Мне нужна чья-нибудь помощь, – бормотал Хватыш, – нужно кого-нибудь позвать. Эй, кто-ни…» Он осёкся: если другие подмастерья услышат – прощай, богатство, прощай, волшебное зеркало! Значит, надо молчать. Да, но если молчать, ему не поможет никто и никогда! И ещё неизвестно, кем и для каких целей вырыта здесь эта ужасная яма. А вдруг… Хватышу мигом представились зубастые кровожадные лесные страшилища.

– На помощь! – завопил он что есть сил. – Эй, кто-нибудь! Спасите! И помогите! Караул!

– Ну, чего орёшь? – послышался чей-то голос у Хватыша над головой, и в яму свесилась незнакомая длинноносая рожа. – Ай-яй-яй! Да ты никак провалился? Бе-е-едненький! Тебе повезло, что я совершенно случайно тут мимо проходил. Я очень добрый и отзывчивый, я всегда всех спасаю, всегда всем помогаю. Особенно по утрам. Погоди, сейчас и тебя спасу!

Рожа исчезла. Потом сверху что-то упало: это был прочный мешок на длинной верёвке.

– Ау, спасаемый, слушай инструкцию по спасению! – распорядился сверху длинноносый. – Полезай в мешок, я тебя вытащу.

Хватыш смотрел на мешок с большим сомнением: лезть в него почему-то не хотелось. Да и длинноносый не вызывал доверия. Но выбирать не приходилось: Хватыш вздохнул, крепко прижал к груди сумку с драгоценным зеркалом и влез в мешок.

– Готово! – крикнул он. – Тащи!

Мешок дёрнулся. Верёвка поползла вверх, и мешок затянулся у Хватыша над головой. Хватыш почувствовал, как отрывается от земли.

– Ух! Да ты тяжеленный! – вопил сверху длинноносый. – Трудное это дело – людям помогать, ох, и трудное! Так от доброты своей и надорваться недолго.

Мешок несколько раз стукнулся о стенки ямы, и Хватыш, ударившись обо что-то твёрдое, набил парочку синяков, но даже не пикнул: его беспокоила лишь сохранность зеркала. Наконец длинноносый вытянул мешок из ямы и, громко пыхтя, оттащил его в сторонку.

– Уфф! Ты спасён! – объявил невидимый незнакомец. – Благодари меня, своего благородного спасителя.

– Спасибо, – пробубнил Хватыш, пытаясь выбраться из мешка наружу.

Но у него ничего не получалось: верёвка на мешке была затянута крепко.

– Эй, помоги мне вылезти, распутай верёвку! – обратился он к своему спасителю.

– «Пожалуйста»! Ты не сказал «пожалуйста», – напомнил длинноносый, – а ведь это волшебное слово. В любых обстоятельствах следует быть вежливым. Ну?

– Пожалуйста, выпусти меня, – заныл в мешке Хватыш, – пожалуйста-пожалуйста! И заранее спасибо!

– Вот, теперь всё правильно, – одобрил незнакомец, – теперь ты молодец и наверняка заслужил свою свободу. Только выпускать тебя я не собираюсь: раз я тебя спас – ты теперь моя добыча. По-моему, так справедливо. И не вздумай дёргаться, а то опять свалишься в яму. Тяни тебя потом, жирнюгу!

Огорошенный такой наглостью Хватыш на мгновение онемел. Повредитто, длинноносый слуга Назлоба – а это был именно он – взвалил мешок с пленником на стоявшую поодаль повозку, оглушительно свистнул – и чёрные кони злого колдуна вихрем понеслись по лесной дороге.

Глава 11. Узники

Бедный Хватыш трясся и подпрыгивал на бешено летящей повозке. Он никак не мог понять, что происходит, и ему было очень страшно. Хватыш попытался проковырять в мешке дырку, сначала – своим грязным ногтем, потом – складным карманным ножичком, однако у него ничего не вышло: заколдованная мешковина была такой крепкой, что даже стальное лезвие гнулось. Пришлось положиться на судьбу.

Но вот лесная дорога кончилась: колёса простучали по булыжникам мощёного подъезда, проскрипели по брёвнам подъёмного моста, и вскоре повозка остановилась.

Мешок сбросили на землю, куда-то поволокли и столкнули. «С прибытием! Ура!» – орал Повредитто, пока мешок с Хватышем катился вниз по невидимой лестнице.

Перепуганный Хватыш сжался в комок, стараясь защитить сумку с зеркалом всем своим перепуганным существом. «Только бы не разбилось, только бы не разбилось!» – твердил он, перескакивая, точно мячик, со ступеньки на ступеньку.

К счастью, волшебное зеркало оказалось на удивление прочным.

Наконец лестница кончилась. Повредитто сбежал вниз, затолкал мешок в какой-то угол; лязгнул замок, прогремели по каменным плитам подкованные железом каблуки – и всё замерло.

Какое-то время измученный подмастерье лежал тихо, потирая ушибленные бока и напряжённо прислушиваясь. Потом он попробовал вылезти из мешка, и это ему удалось: уходя, Повредитто ослабил верёвку. Хватыш сел и попытался осмотреться, но вокруг было темно хоть глаз выколи. Он нащупал на полу гнилую солому и, брезгливо морщась, зарыл в неё сумку с зеркалом; потом осторожно пополз в ту сторону, откуда недавно слышался лязг замка – и там наткнулся на железные прутья решётки. Хватыш подёргал решётку, она противно скрипнула, но не открылась, лишь тяжело бухнул замок над его головой.

– Эй, кто тут? – послышался тихий голос из-за решётки.

– Я, – с сомнением ответил Хватыш.

– Кто это – «я»? – поинтересовался неведомый голос. – Я вот тоже – «я». Но я – это точно не ты.

– Это я тут, Хватыш, – ответил Хватыш. – А чего это тут у вас, а?

– Тут у нас темница, – ответил голос.

– Вижу, что темница, – кивнул Хватыш, – то есть не вижу, конечно. Темно тут у вас, хоть тресни! А… а зачем я тут, у вас, а?

– Ты пленник, – пояснил голос, – и я пленник. А темница эта Назлоба, одного очень злобного колдуна.

– А, это тот, длинноносый! – догадался Хватыш.

– Не, длинноносый – это его слуга, подлый Повредитто.

– Точно, подлый, – согласился Хватыш. – А ты тогда кто?

– Я Слончик, – ответил голос, – я тут давно.

Хватыш приуныл: застревать надолго в этой темнице в его планы не входило, тем более что чудесные возможности волшебного зеркала сулили впереди так много соблазнов. «Нет, надо поскорее выбраться отсюда! Попробую-ка я подкупить этого Повредитто, – решил про себя Хватыш. – Дам ему денег… сколько-нибудь, он меня и выпустит. За деньги всякий выпустит. Надо лишь наколдовать денег побольше, пока никто не видит, а то догадаются, что за зеркало такое у меня – тогда всему конец».

Хватыш отполз в угол, где оставил сумку с зеркалом. Но в кромешной тьме он не мог видеть своё отражение – а значит, волшебное зеркало не работало. Он метнулся обратно к решётке.

– Эй, ты! Как там тебя… Пончик! – позвал он.

– Я Слончик, – слегка обиделся невидимый собеседник.

– Прости, Клончик… или как там тебя, хм… А ты не пробовал отсюда сбежать, а?

– Я Слончик. И я бы пробовал, если бы знал, как. Но на дверях везде решётки, на решётках – замки. Здесь даже окошек нету!

Какое-то время оба молчали.

– А поесть тут хоть дают? – со вздохом спросил Хватыш: он был страшно голодный.

Собеседник тоже вздохнул.

– Иногда дают. Но разве эту гадость можно назвать едой? Эх, как вспомню вкусные капустные пирожки Феи-Матушки и её чудесные морковные котлеты, которыми мне каждый день доводилось лакомиться в Волшебной школе…

– В Волшебной школе? – встрепенулся Хватыш. – Где-то я уже слышал про такую школу… А, так это же вчера фея Растрёпа нам о ней рассказывала!

Вчерашняя встреча с феей казалась теперь такой далёкой…

– Растрёпа? Ты видел Растрёпу?! Вчера? Где? – заволновался невидимый собеседник.

– Как, Сончик? Ты тоже её знаешь? – удивился Хватыш.

– Я Слончик, говорю же тебе! И фею Растрёпу я знаю преотлично. А вот откуда её знаешь ты?

Хватыш начал рассказывать: сначала о клубничном поле, о пугале, о забавном происшествии в лесу, а потом вспомнил и о волшебной палочке, и об укравшем её странном ночном визитёре. Когда речь зашла об этом лопоухом страшилище, невидимый собеседник внезапно развеселился.