Слышишь эту музыку? Стихи не на каждый день
А ещё здесь случается яблокопад,
когда звёзды свою затевают кадриль,
и луна покидает стыдливый альков,
и теплеет, как речка, небесная стыль
от прильнувших доверчиво к ней облаков.
Люди спят. Им, наверно, совсем невдомёк,
что творится на свете. Их мир – это сны.
Он предельно безумен, предельно жесток
и не знает законов весёлой весны.
Люди спят. Им, похоже, нисколько не жаль,
что не видят они, что не знают секрет,
как глаза раскрывает прозревший миндаль,
и у них необычный лазоревый цвет.
Люди к счастью не выстроят вовсе мосты,
знать не знают они: наделяет весна
тех, кто любят, глазами святой чистоты,
и они голубые, как марево льна.
* * *
С печалью затяжною храню обрывки сна,
где я иду с княжною, что вовсе не княжна.
Тогда я был румяней, чем юный пионер.
Все было, как в романе, – там я искал пример.
Все так банально было, и повод, вроде был:
она меня любила, а я себя любил.
Ответить ей? Куда там! Какая тут нужда?
Уехала куда-то в Прибалтику княжна.
И лишь подруге Даше сказала: это – месть,
поскольку знает даже, что я не тот, кто есть…
Я был от злости черен, обидно аж до слёз.
Скучал я, как Печорин, по никому всерьёз.
Судьбой не оглоушен, никем не покорён,
я вешал всем на уши гирлянды макарон.
Но совесть укоряла, проклюнувшись опять:
искомкав одеяло, не мог я ночью спать,
рвал из подушки перья, бросая на диван,
и вспоминал свой первый, неконченый роман.
* * *
Лупит в стекла дождь, озон,
небо тучами зашито…
Ты пойми, что я – твой зонт,
твоя крыша и защита.
Нахлобучив туч башлык,
кроны сад взметнул отвесно —
в нем бурлит, как сок шашлы,
терпкий сок в стволах древесных.
И опять, беспечно-юн,
слышит этот старый город,
словно звон гитарных струн,
светлых струй веселый говор.
И пускай все дни дожди,
пусть тучнеют тучи градом,
только ты не уходи,
будь всегда со мною рядом,
чтобы, как в каком-то сне,
мы опять сплетали руки.
Чтобы думать о весне
и не думать о разлуке.
ОКТЯБРЬ
Он нагрянул нежданно после жгучего зноя,
мимоходом каштаны оттенив желтизною.
И как будто в отместку за отлёт диких уток
расписанье поездок до весны перепутал.
А когда все смешалось, затаился в аллеях…
Так за детскую шалость
мы стыдимся, взрослея.
* * *
Мне это судьбой завещано,
и это, как будто вот,
когда в рыжей шубке женщина
по тихой тайге идёт.
По первому снегу. В валенках,
несёт меня на руках.
А я еще очень маленький —
я ей помещусь в рукав.
Ещё кладут меня в зыбку,
ещё пуржить январю,
но мамину я улыбку
когда-нибудь повторю.
* * *
Сел ворон из лужи напиться,
не требуя пенсий и льгот…
Скажи мне, дремучая птица,
какой тебе нонича год?
Ты старше, ты многое видел,
ты вроде бы не бестолков,
и я на тебя не в обиде,
глава санитарных полков.
Не будет и этого парка,и лужи, не станет меня,но ты по секрету прокаркай,что ждать от грядущего дня.Всё скрыто от глаз пеленою,туман разбросал свою сеть…Что будет с моею страною,ты хоть бы на это ответь!Вглядевшись сквозь времени залежь,поведай о том, что потом.Ты вещая птица, ты знаешь,скажи, что всё будет путём.…Когда я смешаюсь с землею,и время приспичит весне,совместно с предутренней мглоюты будешь кружить в вышине.Бездумно, как облако в мае,как первый порхающий снег…Как мало, немыслимо маложивёт на земле человек!Нас губят и голод, и жажда,инфаркты, любовь, геморрой.И жизнь нам даётся однажды,и вовсе не будет второй.ДЕВОЧКА ДЕТСТВА
Как случайный джекпот не моей лотереи,
как прилёт марсианина к нам на чаи,
так однажды весной постаревшая фея
вдруг возникла среди городской толчеи.
Мы стояли молчком. Ни к чему оправданья.
Да и что тут сказать, если столько мы врозь?!
Даже первопоследнее это свиданье
ожидать нам едва ли не вечность пришлось.
Мы взрослели. Вселенная делалась шире.
Как-то путалось всё. Нету ясности – дым.
Мы спешили взрослеть. Мы так долго спешили,
что уже по инерции дальше спешим.
Суетимся, живём рядом с трепетной тайной,
и, не зная о ней, длим впотьмах бытиё,
но совсем не случайно, совсем не случайно
мы встречаем далекое детство своё.
Воскрешая мгновенье из мрака забвенья,
просигналит оно на дороге большой,
что мечта твоя стала бесплотною тенью
той мечты, что когда-то владела душой.
* * *
Октябрь безутешной вдовою
рыдает, и в сумерках дня
окатит опять с головою
карминовым ветром меня.
Как горько, что время состарит
что было всегда молодым!..
Встревоженной робкою стаей
летят эти листья сквозь дым.
Летят они, сморщены зноем,
как тени погибшей души,
чтоб этой холодной волною
напомнить, что время спешит.
* * *
Июль, как клубника, сочен, лягушки болото месят.
Лиловым бархатом ночи задрапирован месяц.
Порой тишина такая, что слышно, как сердце бьется, —
как будто вода стекает в прозрачную даль колодца,
когда голубым бериллом вдруг чиркнет звезды кресало…
И сладко душа грустила
о том, что сама не знала.
СТАВРОПОЛЬ
Не жал комбат мне руку напоследок —он, как ищейка, шёл за мной по следу,хотел в дисбат отправить, на курорт.Но я слинял. Я в поезд сел, что в девятьи ничего, увы, не мог поделатьс улыбкой, что растягивала рот.Я ехал долго. Были пересадки,а за окном столбы играли в салки,мое воображение дразня,и в этом ритме ровного движеньяпроисходило к дому приближенье,и замирало сердце у меня.Восторг крепчал. Стремительнее пулия вылетел, хмелея от июля,лицо сияло, словно лунный диск.Задев мешок, свалив какой-то ящик,я отыскал автобус проходящийс табличкой «Элиста—Невинномысск».Урчал мотор. Я отодвинул штору —и дух перехватило от просторахолмистого. Не верилось глазам.То делалось мне холодно, то жарко:мелькали Извещательный, Татарка,и, наконец, он показался сам.Здесь, у подножья Комсомольской горки,повеял ветер влажновато-горький —он был упруг, как в градуснике ртуть.Он был отнюдь не робкого десятка —он Пушкину распахивал крылатку,такой же странник, чей неведом путь.И в непрерывном колыханье ветокя обнимал тот непослушный ветер,и были с ним мы лучшие друзья.Он подсказал мне, этот ветер шалый:есть города прекраснее, пожалуй,но есть такие, без каких нельзя.* * *На исходе сентябрьских днейя пойму среди листьев балета,что с годами твой образ бледней,словно месяц с лучами рассвета.С той поры не один уже годгород прячется в жёлтые шали,и сквозь листьев прощальный полётя прощаю всех, кто не прощали.Всех, кому не дарил я тепла…Велики эти скорбные списки.Осень, как кредитор, сбереглавсе мои долговые расписки.А вокруг – безответная ночь.дожидаюсь рассвета, как чуда.Ну, кому бы, кому бы помочь,если помощи нет ниоткуда?* * *Конус часовни. Слеваржавой ограды копья.Кладбище. Запах тлена.Склепы. Кресты. Надгробья.В этом покое вечномдевочка в платье беломвесело и беспечно«классики» чертит мелом.Патина в прутьях сквера.Глупых синиц усердье…Как ты наивна, верав собственное бессмертье!Нам никуда не деться:обречены с рожденья.Боже, продли нам детствасладкое наважденье!Мир, когда в плеске ночи,необъяснимо светел,счастье тебе пророчитзвездный зелёный ветер.Навсегда голубое небо* * *«Я тебя туда поведу,где берут лишь улыбкой мзду,где раздолье лунному льну.Хочешь? Я ведь не обману.Там причудлив полян узор.Там всегда избыток весны.Там глаза раскосых озёрвлагой ласковою полны.В этой светлой вешней водехороводит рыбок табун.Там поможет тебе в бедеочень добрый старый горбун…».Говорила она в ответ:«Не могу я поверить в бред.Ты на карте мне покажитой страны твоей рубежи,очертанья прибрежных скал.Ты все выдумал, прямо стыд.Сказка. Ты от нее устал,хватит, кажется, атлантид!Злы, уродливы горбуны,мстят красивым, страшна их месть.Нет на свете твоей страны…»«Но страна эта все же есть!Там давно уж вовсю весна.Посмотри и себя не мучь:высылает тебе онаписьма в синих конвертах туч».* * *Никого она не спросит,отчего такая просинь, —с шумом в окна залетаетптица-осень, птица-осень —золотая-золотая.По руинам коммунизмабродит ветер, словно призрак,там, где надо и не надо.Это – признак, это – признаклистопада, листопада.Он планирует на крышу,словно пёс дворовый, рыщет,невесомой тая тенью.Только слышу, только слышушелестенье, шелестенье.В нем какое-то рыданье,словно нет мне оправданьяв том, что я незрел и ветрен….Час прощанья, час прощанья,с чем-то близким, с чем-то светлым.* * *Как бы мне снова там оказаться,как бы спланировать с высотытуда, где белою пеной акацийвскипают, как молоко, сады?В городе этом плоские крыши,речка впадает в узкий залив.Как фитилёчек огненно-рыжий,вьется по небу пламя зари.Как бы мне снова с той повидаться,с кем никогда не делил жильё?Сколько тогда ей было? Семнадцать?Столько же дочери старшей её.Пододеяльник молча утюжити у окна смотрит пристально вдаль.Только в глазах её – синяя стужа,только в глазах её – вьюжный февраль.* * *Из другого времени этот хрусткий иней.Четкость геометрии черно-белых линий.Бал бескрайней полночи. Снега пелерина.Лист последний кружится, словно балерина.Ветер юго-западный дует, негодуя…Слышишь эту музыку, музыку ночную?Слышишь, эта музыка овдовевшей птицейзимовать оставшейся в дверь твою стучитсяи глядит, бездомная, сквозь седую заметьбелыми, безумнымилунными глазами?* * *Вчера еще вьюга шумела,а нынче капель во дворе…Какое напрасное дело —писать о зиме в декабре!Пусть стилем владеешь ты ловко,не лезешь за словом в карман,прекрасна твоя зарисовка,но это отнюдь не роман.Сюжетная схема зависла,ты лучше пока не спешиНе видишь глубинного смысла?Включай тогда трепет души.И ты угадаешь по звуку,где правда таится, где ложь,во всём, если радость и мукусвои и чужие поймёшь.* * *Цвет осыпался с липы,душным ветром обдав…Где найти тебя, либоне найти никогда?Неужели отринешь?Я ведь не изменял.Ты меняешь свой имиджи свои имена.Ты не требуешь денег,да и дело не в том.Кто же ты, в самом деле?Может, просто фантом?Слово «нет» не согреет.И года – как века…Ты прости, что не времянашей встрече пока.Может быть, уже поздно?Мы живём невпопад,не надеясь, как звёзды,что и к ним прилетят.* * *Буянит мокрая метель,заносит свежие следы…И – только память, только тень.И только горький знак беды.Забудь! Прошу: не оплошай!Рискуешь маятой ночей.Ведь эта память – как лишай,её не вывести ничем.…Тогда еще сильней мело —не видно в двух шагах вокруг.Метель царапала стекло —она была наш враг и друг.И было холодно в дому.Топилась печь, но пол был сыр.И ты молчала – потому,что счастья выразить нет сил.Забудь! Ты тихо так уйдешь,лучом по самой кромке льда,и я опять поверю в ложь,и в этом – вся моя беда.Не надо в небе журавля.Где ложь, где правда, мы поймем.Не надо только растравлятьвоспоминаний о былом.Не надо после и теперь —такой вот вышел заворот:ведь прошлое – всего лишь тень,оно шмыгнуло за порог.И как ты это ни толкуй,забудется тот старый дом,как твой холодный поцелуй,что на губах застынет льдом.* * *Меня оберегая и жертвуя собой,ты хочешь, чтоб другая была моей судьбой?Ну, что ж, я буду с нею в дни счастья и беды,и, если заболею, она подаст воды.Но дай мне, Боже, силы, чтоб я когда-то смогсказать тебе спасибоза тот воды глоток.* * *Видно, в отпуске лесорубы —оттого осмелели лоси.Это – лето пошло на убыль,это значит – приходит осень.И природа вновь засыпает,неуютно, тоскливо, пусто,и следы твои засыпаетзолотисто-прощальным хрустом.Но где встретились мы с тобою,там, где высятся скалы немо,там останется голубое,навсегда голубое небо.* * *Метель такая, что не усну я,она таранит мой дом с разбега,она буянит, к тебе ревнуя,швыряя в окна ошмётки снега.И это длится не меньше суток,и мне становится очень страшно,когда мутнеет опять рассудокв плену у страхов моих вчерашних.И ветра хищен орлиный клёкот,и след скрывается в мраке санный,и ты, как раньше, опять далёко —в холодном студне воспоминаний.А что в них? Только одни потери,да быстрый взгляд, да остывший ужин.Они тревожны, как бег метели,они смертельны, как ветер стужи.Что такое наше счастье?* * *Ты уже дома. На креследжинсы повисли уныло.Ты извини меня, есличто-то неправильно было.Нам не везло в лотерее —было так счастье далёко.Я никогда не посмеювысказать даже упрека.И ничего мне не надо,только бы снова прижалась,чтоб в откровенности взгляданаша любовь отражалась.Чтобы мы верили оба,что попрощались с бедою,что ветровые сугробыстанут проточной водою.* * *Вот сидим мы на детской площадке,там какие-то башни, лошадки,сыплет снег, тень ползет, как удав,неустойчиво все, нестабильно,и нетрезво, и очень обидно,что мы встретились, так опоздав.Но ты знаешь, не надо про это.Так досадно, что кончилось летонашей юности. Вот и зима.Ничего не придумаешь хуже…А в глазах твоих – серая стужа,впрочем, это ты знаешь сама.Помолчим. В лед вмерзают минуты.Я прибавил тебе неуюта,только это совсем не теракт.Час Быка. Демон зла где-то рядом,и несёт диоксиновым смрадом,и так больно, когда не контакт.Мы с тобою, но так одиноко.Что-то тёмное смотрит из окон,и блестит ледяной окоём.Снег частит, но не то, чтобы шибко,мы, – наверное, чья-то ошибка —та, которой себя попрекнём.* * *Виноград шелковицу обвил,жарко ей от такого притула:у растений во время любвиповышается температура.И струит благодатный огоньпо зелёной бесчисленной рати.Разве можно любить без того,чтоб рассудок вконец не утратить?!Так и мы. Это, может быть, грипп,но симптомы неявные, робки.Я себя ощущаю, как гриб,на дымящейся сковородке.Снова ночи проходят без сна —сон куда-то в безбрежье отчалил,но для нас наступила весна,хоть зима ещё в самом начале.Мир затих, напоённый луной,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги