Прости, я тебя проиграл

– У нас контракт.

– Контракт, – поморщился Макс. Поднялся, возвышаясь надо мной. – Снимай юбку, раз пришла.

Мои ладони медленно легли на его плечи, мышцы под ними напряглись. Толкнув его, я отошла к окну, становясь к свету. Возбуждения не было. Ни его, ни азарта. Пусто. И, судя по виду Макса, ему сейчас меньше всего хотелось секса. Он равнодушно смотрел на меня, скрестив руки на груди и подперев стол бедром. Ещё никогда я не чувствовала себя такой дешевой, как в этот момент. Но работа есть работа, нравится мне или нет. Юбка с шелестом упала на пол. Оставшись в одних чулках и туфлях, я переступила через неё и повела плечами: под его безразличным взглядом стало холодно.

– Подойди, – бросил Макс.

Спасибо темноте и тому, что он до сих пор не включил ни одну лампу. Полумрак кабинета скрывал мои пунцовые от стыда щёки. Когда-нибудь я наращу толстенную кожу и буду с лёгкостью возвращать чужое равнодушие. Но сейчас унижение пробирало до костей. В горле стало тесно, слёзы уже щипали в носу. Не хватает ещё расплакаться перед ним.

– Ты же этого хочешь? – холодно уточнил он. – Отработать поскорее и вернуться домой?

Нет! – захотелось крикнуть. Я хочу тепла. Я хочу быть нужна. Хочу работать на интересной работе, чтобы меня ценили за профессионализм, а не за то, как беру в рот. Вместо этого я промолчала. Не дождётся. Ему не нужна моя откровенность, а я не собираюсь показывать свою уязвимость. Понятия не имею, кем он меня считает, но не думаю, что оценивает слишком высоко.

Хладнокровие медленно возвращалось. И что я вдруг так расслабилась? Представила на миг, что мы действительно просто друзья юности, которые решили помочь друг другу. Только наши понятия о помощи слишком сильно отличаются от общепринятых.

– Ложись, – кивнул на стол Макс, одним движением сгребая разложенные документы на край. Слоновья кожа. Отращу слоновью кожу, а лучше – как у носорога. И пусть говорит и делает что хочет, мне будет на-пле-вать. Я послушно легла на спину, но Макс нетерпеливо мотнул головой и крутанул пальцем в воздухе. Вздохнув, перевернулась на живот: да пожалуйста. Как прикажете. Так даже лучше: смотреть в самодовольную рожу не придётся. Хотя Макс самодовольным не выглядел, скорее, напряженным. И всё ещё ледяным. Пальцы сами впились в край столешницы.

– Разведи ноги, – сухо приказал Макс, и я послушалась. Расставила их шире, глубоко вздохнула. Услышала, как скрипнуло кресло, когда он сел. Потекли минуты. Я стояла, сгорая от унижения, он молчал: не понять, смотрел на меня, или снова заснул.

Смотрел, поняла вдруг. Стоило немного расслабиться, и буквально кожей почувствовала его взгляд, от которого тепло начало разгораться внизу живота. Представив со стороны, как я сейчас выгляжу, я сглотнула. Раскрытая, доступная, бесстыдно предлагающая себя: бери – не хочу. Дыхание начало сбиваться, кровь устремилась вниз, начиная слабо пульсировать между ног. Макс ничего не делал, вообще ничего, а я возбуждалась просто от того факта, что он смотрит. Невероятно. Ладони взмокли, оставляя влажные следы на гладкой столешнице. Набрав полную грудь воздуха, я уже собиралась спросить, долго ли он будет так сидеть, когда почувствовала прикосновение пальцев.

Едва-едва задевая кожу, они прошлись по кромке резинки чулок, сперва на одной ноге, потом на другой. Тело чутко откликнулось, в пояснице свернулось мягким клубком тепло, мышцы непроизвольно сократились. Закрыв глаза, я сосредоточилась на ощущениях. Тишина, окружавшая нас темнота, стук сердца и приглушённое дыхание Макса за спиной – всё это ставило заслон между реальностью и происходящим сейчас. До слуха донёсся тихий влажный звук, и почти следом пальцы коснулись промежности, нежно погладили складки. Я выдохнула, окончательно расслабившись, и, не сдержавшись, коротко вскрикнула, когда его пальцы резко ворвались внутрь. Его ладонь уперлась в ягодицы, когда он ввёл их до упора.

– Ты же наслаждаешься этим контрактом, правда? – сквозь шум крови в ушах расслышала я. Дыхание Макса тоже сбилось – и это я тоже отлично слышала. К чёрту. Да, мне нравится, не собираюсь этого скрывать. Конкретно здесь и сейчас мне хотелось, чтобы он трахнул меня. Не нежно занялся любовью, а именно грубо взял. Здесь, на столе, в темноте. Словно услышав мои мысли он вытащил пальцы и завозился с ширинкой. Я нетерпеливо поёрзала по столу, приподнимая ягодицы, и он тут же звонко шлёпнул, с такой силой, что кожа моментально вспыхнула. Не успев проглотить стон, я зажмурилась, ожидая нового удара, но вместо этого почувствовала жар его головки, упирающейся прямо в меня. Сжалась, ожидая грубого вторжения, но Макс снова удивил: он входил плавно, неторопливо, давая почувствовать свой размер и привыкнуть к нему. Вжался бёдрами, придавливая к столу.

Ладонь опустилась рядом с моим лицом, вторая крепко впилась в ягодицу. Больше поблажек он мне не давал. Брал грубо, быстро, не издавая ни одного звука, только тяжело дыша. Я отрывалась за нас двоих: начав стонать, уже не могла остановиться. Ножки стола скрежетали по полу, наверняка оставляя на нём царапины. На пояснице не успевал скопиться пот: моментально испарялся с полыхающей кожи. Каждый его рывок я начала встречать не стоном уже – приглушенным криком, чувствуя приближение оргазма. Если он сейчас остановится… пусть только посмеет остановиться…

Выгнув шею, я замерла, не чувствуя тела. Макс продолжал врываться в меня, совсем обезумев, словно хотел проткнуть насквозь, но это уже было неважно. Я плыла по волнам безудержного наслаждения, и с каждым его рывком из груди вылетало сиплое, сдавленное дыхание. Когда он кончил и вышел, долго не могла прийти в себя, продолжая цепляться за стол, как за единственную точку опоры.

– Решила провести так всю ночь? – насмешливо спросил Макс. Он успел привести одежду в порядок и отошёл к окну. Я медленно выпрямилась: тело дрожало и слушалось с трудом. Подобрала юбку, кое-как натянула, застегнуть получилось не с первого раза. Поправила волосы и бросила на Макса короткий взгляд. Он даже не обернулся. Что ж, знай своё место. Конечно, я не ждала объятий и поцелуев, но это ведь был наш первый раз наедине, без свидетелей. Что-то интимное. И правда, я наивная дурочка.