Кем был и кем не бывал Иисус

Достоверность свидетельств и свидетелей

На этом, собственно, и заканчивается глава «Источники». Однако, нам надлежит вместо автора брошюры, все-таки уточнить для начала, а кем же были те живые свидетели Иисуса, каковыми их представляет «большинство ученых», которые впоследствии, буквально по прошествии всего нескольких лет, стали авторами подробных жизнеописаний Иисуса, известных нам как евангелия Марка, Матфея и Луки. Об Иоанне, четвертом евангелисте, известно с большей или меньшей степенью достоверности – чего и «большинство ученых» не отвергает – что он – это апостол Иоанн Зеведеев, самый молодой и любимый ученик Господа. А вот остальные-то трое – кто они? Надо сказать, что, как ни странно, о них ничего практически не известно ниоткуда, в том числе – даже из совершенно сказочных Деяний. При этом даже упоминать о полностью сказочных Житиях, а тем более учитывать и обсуждать их для научного подхода даже как-то несолидно.

Тем не менее, несколько ранних упоминаний синоптиков имеются, рассмотрим их.

Луку упоминает ап. Павел и только он. На все послания – три упоминания: Лука-врач, «один Лука со мной» и Лука-сотрудник. Из этого совершенно ясно всем, кроме почему-то «большинства ученых», что Лука, если и существовал, то был спутником Павла, который сам Иисуса в глаза не видел – так же как и, уж тем более, Лука: настоящие апостолы, если верить Деяниям, Павла, согласно Деяниям, чурались, считая его (во всяком случае, если верить самому Павлу) самозванцем и предателем иудейской веры. Так что павлов Лука никак не мог быть автором биографии Иисуса хотя бы потому, что Павел, в свою очередь демонстративно чуравшийся даже упоминаний реальной личности Иисуса, этого бы не одобрил. Из этого простого наблюдения следует с очевидностью, что автор евангелия Луки – это какой-то другой Лука, а скорее и не Лука вовсе. А само евангелие является типичным для того времени псевдоэпиграфом, безвестный автор которого выискал у Павла никому не известного Луку, чтобы придать своему труду авторитет личного, пусть и плохонького, и сомнительного, но все же возможного прижизненного свидетеля Иисуса, апостола «от семидесяти». Если к этому присовокупить еще и то, что евангелие Луки практически дословно, кроме трех первых глав с фиктивной родословной Иисуса «от Адама», повторяет упомянутое евангелие Господне Маркиона, явленное в 140-м году, то становится уже неоспримой фальшивая личность Луки, как автора евангелия, появившегося в упоминаниях лишь в далеком 180-м.

Что касается Марка и Матфея, то все без ислючения утверждения о них, как авторах евангелий, написанных в середине первого века, основываются на одном лишь упоминании неких Марка и Матфея Папием Иерапольским в цитатах, приведенных в «Истории Церкви» Евсевия Кесарийского. Этих цитат с упоминанием обоих имеется ровно две, по одной на каждого, приведем их.

О Марке: «Марк был переводчиком Петра; он точно записал все, что запомнил из сказанного и содеянного Господом, но не по порядку, ибо сам не слышал Господа и не ходил с Ним. Позднее он сопровождал Петра, который учил, как того требовали обстоятельства, и не собирался слова Христа располагать в порядке. Марк ничуть не погрешил, записывая все так, как он запомнил; заботился он только о том, чтобы ничего не пропустить и не передать неверно».

О Матфее: «Матфей записал беседы Иисуса по-еврейски, переводил их кто как мог» (Евсевий Памфил, «Церковная история», 3.39)

Из этих двух цитат следует, что, во-первых, ни один из упомянутых не был и не мог быть автором евангелий, известных по крайней мере, Папию (ок 110—140 г), которому про евангелия ничего известно не было – а к этому времени Матфей-мытарь и неизвестный Марк, будь они евангелистами, как прижизненные свидетели Иисуса, то есть практически Его ровесниками, уже непременно бы умерли и никаких евангелий «по воспоминаниям» во времена после упоминаний Папия написать бы уже не смогли.

То есть, это еще раз подтверждает утверждение о позднем (после середины второго века) появлении евангелий Марка и Матфея в качестве псевдоэпиграфов, в которых были в качестве авторов упомянуты как раз те, кого упоминает Папий, для придания им «исторической» достоверности.

Обращает на себя внимание также форменное шулерство «большинства ученых», особенно ярко проявившееся в творчестве такого великого ученого, подлинного столпа библеистики, как Барт Эрман7. Этот господин сперва утверждает, ни много ни мало, что «Папий Иерапольский, располагал лишь двумя источниками – Евангелием от Марка и Евангелием от Матфея», потом, через абзац, что у Папия «описана… информация… в которой Марк и Матфей названы авторами евангелий», затем приводятся приведенные нами выше цитаты, в которых нет, и вне которых тоже вообще не существует ни утверждений о наличии у Папия евангелий, ни об авторстве евангелий, о которых просто нигде нет речи. И наконец – самый виртуозный кунштюк – приводятся примеры из других, абсурдных, цитат Папия о словах Иисуса, на основании чего делается блистательный вывод, что доверять Папию нельзя, поскольку он врун и фантазер. Из прочитанного на полстраницы текста у читателя складывается четкое убеждение в том, что евангелия, написанные именно упомянутыми Папием Марком и Матфеем имелись у Папия в наличии, а авторство их авторов Папий просто оболгал, выдав их за ничего не значащих собирателей цитат речений Иисуса, когда на самом деле они и есть настоящие авторы евангелий – а Папий то ли по старости из ума выжил, то ли по глупости поверил неверным слухам о них. Вот так работает псевдонаучная антинаучная пропаганда, а проще – хуцпа, которая чем наглее, тем охотнее ее принимают за чистую и кристальную правду.

Однако, тем не менее, несмотря на этот, с позволения сказать, гвалт, большинство реальных добросовестных ученых все же склоняется к тому, что ни Марк ни Матфей, упомянутые Папием, авторами евангелий быть никак не могли, и тогда свидетельство Папия оборачивается как раз против этой версии: те, кто был реальными свидетелями Иисуса, никаких евангелий до времен Папия не написали, а после уже не могли, потому что к тому времени их несомненно уже не могло быть в живых.

«… Папий принципиально не использовал письменных источников и собирал только сохранившиеся в устной традиции высказываний Иисуса Христа (так что ни о каком наличии у него евангелий, на которое указывает Эрман, и речи быть не могло – прим. мое). В других дошедших до нас цитатах упоминаются имена учеников и последователей Иисуса, которые первыми стали собирать и записывать его высказывания, среди этих имен названы Матфей, Марк и пресвитер Иоанн (не совпадающий с ап. Иоанном Богословом, который, согласно церковной традиции, является автором одного из евангелий и Откровения). Именно на это свидетельство и опираются все, кто доказывает раннее происхождение Евангелий от Марка и Матфея (Евангелие от Луки «пристегивается» к ним в силу внутренней связи)…

«… Отметим, что современные исследователи, анализирующие сохранившиеся свидетельства Папия Гиеропольского, приходят к однозначному выводу, что „записи“ высказываний Иисуса Христа, сделанные Матфеем и Марком, которые упоминаются в цитатах из его труда, не могут быть теми евангелиями, которые ныне входят в Новый Завет. Кто на самом деле был авторами новозаветных евангелий, мы уже никогда не узнаем. В результате, можно еще раз констатировать, что высказывания Папия, которые на протяжении столетий использовались для доказательства раннего времени создания синоптических евангелий, на самом деле становятся свидетельством против этого убеждения».8

Таким образом, на основании вышесказанного, авторы синоптических евангелий, кем бы они ни были, прижизненными свидетелями Иисуса не являлись, и быть ими не могли, а сами эти евангелия по этой причине не являются и не могут являться непосредственными достоверными историческими свидетельствами об Иисусе, но являются, в лучшем случае, историческими романами, написанными «по мотивам» устных сказаний об Иисусе век спустя после описанных в них событий. Такова достоверность, или вернее установленная нами очевидная недостоверность синоптических евангелий и их безвестных авторов.

Единственным реальным свидетелем Иисуса, причастным к его евангельскому жизнеописанию, остается лишь один Иоанн, и только его евангелие Иоанна в свете вышеперечисленных аргументов предстает, как единственное из имеющихся в наличии подлинное историческое свидетельство об Иисусе, достоверное настолько, насколько вообще была возможность сохраниться хоть какой-то достоверности после многочисленных пристрастных сиюминутной конъюнктуре редакторских правок, и бесконечных недобросовестных дописываний и переписываний, продолжавшихся веками.

Отдельный рассказ о том, как из одного «еретического» евангелия получились сразу целых три канонических «синоптических»

Итак, мы с вами установили, что синоптические евангелия, принятые автором брошюры «Кем был Иисус из Назарета» за самые древние и потому единственно верные источники сведений об Иисусе, оказались поздним фальсификатом, отнесенным ко второй половине второго века. То есть источником более чем ненадежным и весьма сомнительной достоверности, как это ни прискорбно. А общим источником всех трех «евангелий» является текст маркионова «евангелия Господня», окончательно признанный мировой наукой пресиноптическим текстом. И что это означает? А то, что все в синоптических евангелиях, чего нет в евангелии Господнем, является более поздними вставками, дописками и редактурой пресиноптического текста. При этом с целями отнюдь не исторической достоверности, но как раз напротив, целью анонимных «авторов» фальсификата под никами «Марк», «Матфей» и «Лука» было намеренное искажение образа и учения Иисуса с тем, чтобы подогнать их под заказ анонимных заказчиков и сделать более приемлемыми в смысле согласованности с распространяемым ранней церковью учением.

Что еще, кроме сравнения текстов, позволяет нам сделать подобный вывод? То, что до маркионова евангелия, преподнесенного в дар Римской церкви при вступлении в нее, в церковном обиходе не было и не существовало других подобных евангельских текстов с подробным жизнеописанием Иисуса и Его Учения в контексте этого жизнеописания, кроме уже упомянутого ев. Иоанна. И потому маркионово евангелие было принято иерархией Римской Церкви с большим торжеством, как дар поистине бесценный подлинного свидетельства об Иисусе, память о каковом событии сохранилась до наших дней. А Маркион поначалу был принят в общину Римской церкви, как ее почетный член с авторитетом апостола веры. Другие письменные памятники того времени, как в основном утраченные, так и немногие сохранившиеся, носили характер сохранения устной традиции передачи логий Иисуса, то есть попросту того, что Он говорил. Такая традиция была характерна для первого века по причине более чем утилитарной: большинство населения было неграмотным, и единственным способом народной памяти об Иисусе была передача «от уст к устам» того, что запомнили ученики из слов Самого Иисуса.

Интересным является то, что Римская церковь должна была бы располагать в этом смысле бесценным сокровищем: рассказами самих великих апостолов Петра и Павла, согласно легенде возглавлявших собственные общины в Риме. Можно предположить, что в основу Деяний, написанных по собственному свидетельству их автора позже синоптических евангелий, то есть, как теперь выяснилось, позже 180 года, были положены какие-то остатки сохранившихся воспоминаний самих апостолов – о чем? В первую очередь – о своих деяниях после смерти и Воскресения Учителя. Что и было записано в Деяниях. А еще о чем? Павел Иисуса вообще не видел, и никаких воспоминаний о Нем и Его жизни не содержится даже в более ранних посланиях Павла, он в свидетели Иисуса точно не годится. Петр встретился с Иисусом тридцатилетним, и вряд ли молодой человек, каким был Иисус, был склонен к рассказам о своем прошлом, что присуще людям значительно более старшего возраста, да и то их тогда уже никто не слушает. То есть, рассказы Петра об Иисусе, если они и были, то лишь о периоде Его проповеди, в течение которой Петр находился с ним неотлучно – но никак не о чудесном бессеменном зачатии Его матери и не менее чудесном Рождестве с волхвами и звездами. Такие рассказы могли быть им слышаны пусть не от Иисуса, но хотя бы после Его Воскресения от Его Святой матери, которая единственная могла бы рассказать о таких важных чудесных событиях и ему, и Иоанну, и другим апостолам. Но не рассказала – иначе бы эти рассказы всплыли в воспоминаниях, и, к примеру, в ев. Иоанна задолго до появления в синоптических евангелиях. Значит, этих событий скорее всего просто не было, и Иисус родился в обычной семье обычным мальчиком обычным для всех людей способом, от мамы и папы.

Однако, как выясняется, и эти возможные рассказы Петра о проповеди Иисуса не сохранились, и не были записаны римскими учениками Петра, поскольку до появления маркионова евангелия нигде нет никаких упоминаний о каких-то записанных за Петром рассказах об Иисусе, кроме невнятной цитаты Евсевия Кесарийского, цитировавшего Папия Иерапольского, жившего на век раньше Евсевия, о каком-то Марке, бывшем переводчиком у Петра и записывавшем на греческом какие-то его проповеди.

То есть, можно сделать вывод, что до появления маркионова евангелия в 140-м году римская церковь не обладала никакими письменными жизнеописаниями Иисуса. Но и маркионово евангелие явилось в римскую общину извне, оно не было написано в Риме и не являло собой плод тех воспоминаний, которые могли бы сохраниться в римской общине в устной передаче за прошедшие более чем 70 лет после кончины Петра. В отличие, например, от многих упоминаний более раннего текста ев. Иоанна, относимого к 90-м годам первого века, никаких упоминаний о синоптических евангелиях, которыми располагала бы Римская Церковь до 140 года, просто не существует. А существует всего семь цитат из ранних отцов, две из которых повторяются у двух из них, то есть оригинальных остается пять и все они не точны, но всего лишь чем-то похожи на аналогичные речения синоптиков, что, разумеется, не говорит вообще ни о чем. Некоторые туманные намеки на их существование где-то вне римской церкви, а также упомянутые пять цитат, приводимые в сохранившихся письмах древних отцов наличие полноценного жизнеописания Иисуса в римской церкви до маркиона подтвердить никак не могут, поскольку именно в Риме они вдруг появляются из ниоткуда и упоминаются впервые Иринеем Лионским в 180-м году. Сами же «цитаты» могут являться теми самыми логиями Иисуса, которые сохранялись в устной традиции и были использованы и упомянуты в их произведениях. Таким образом этими соображениями косвенно подтверждается еще раз первичность маркионова евангелия по отношению к синоптикам, которое и необходимо взять за образец при сравнении с синоптическими текстами для выяснения позднейших дописок, характера и целей этого редактирования пресиноптического текста, превративших его в современные синоптические евангелия.

Сравнение текстов Маркиона и Луки уже было неоднократно проведено ведущими учеными мира, и нет смысла повторять этот титанический труд в рамках небольшой публикации. Думаю, чтобы понять характер и цель переписывания евангелий, достаточно будет проанализировать несколько наиболее ярких примеров искажения учения Иисуса, как оно представлено в ев. от Луки по сравнению с первичным маркионовым текстом. Для этого нужного нам сравнения забьем в поиск ключевые слова: Закон, Пророки, Писания – все то, что может быть использовано для привязки личности и учения Иисуса к иудаизму помимо сказочных легенд про его происхождение и рождение, которые, как мы с вами уже поняли, являются иудаизирующим вымыслом анонимных спичрайтеров под заказ анонимных же заказчиков.

Итак, слово Закон встречается у Луки в интересующем нас смысле шесть раз в описании Рождества и детства, для удостоверения происходившего, как запечатленного в законе в отношении ожидаемого еврейского Машиаха-Помазаника, чтобы доказать, что Иисус и есть он, тот самый мессия – чего вообще нет в маркионовом евангелии. Сюда же относится перечисление еврейских родов от Адама до Иосифа, мужа матери Иисуса Марии и отца Иисуса по плоти, в доказательство того, что Иисус, как и положено Машиаху, происходил из рода Давида. А чтобы слегка смягчить голословность перечисления родов, взятую с потолка, евангелист оговаривается, что «23 Иисус, начиная Свое служение, был лет тридцати, и был, как думали, Сын Иосифов, Илиев… Адамов, Божий» – вообще-то Иегова не был отцом Адама, но слепил его из грязи под ногами, что весьма сложно натянуть на отцовство. Опять же, «сын» был очень скоро проклят «отцом» и изгнан из вечного дома во тьму внешнюю, где плач и скрежет зубовный, на смерть – ничего себе отец, однако, тоже как-то на отцовство не тянет, каким его себе представляют даже в отношении совсем негодных людей.

Но чем дальше – тем интереснее.

В последующем тексте Луки слово «Закон» встречается еще всего пять раз: один в его вопросе «что написано в законе» к притче о добром самарянине, подробно разбирать сейчас нет смысла в силу широкой известности этой цитаты.

Зато четыре последних стоят того. Итак «закон», а заодно и «пророки», поскольку прочной связкой для обозначения Ветхого Завета является выражение «закон и пророки»:

– У Луки: 16 Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него.17 Но скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из закона пропадет. У Маркиона: 16 Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него. 17. Скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из слов Моих пропадет.

– У Луки: 25 Тогда Он сказал им: о, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки!26 Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?27 И, начав от Моисея, из всех законов изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании. У Маркиона: 25 Тогда Он сказал им: о, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что Я сказал вам! 26 Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? 27 И приблизились они к тому селению, в которое шли; и Он показывал им вид, что хочет идти далее – То есть НЕТ НИКАКИХ УПОМИНАНИЙ Закона и пророков, а также Моисея и Писаний.

– У Луки: 32 И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание? У Маркиона: 31 И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил с нами на дороге? – НЕТ УПОМИНАНИЯ Писаний, и не было.

– У Луки: 16 И пришел в Назарет, где был воспитан, и вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать.17 Ему подали книгу пророка Исаии; и Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано:18 Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу,19 проповедовать лето Господне благоприятное..20 И, закрыв книгу и отдав служителю, сел; и глаза всех в синагоге были устремлены на Него.21 И Он начал говорить им: ныне исполнилось писание сие, слышанное вами.22 И все засвидетельствовали Ему это, и дивились словам благодати, исходившим из уст Его, и говорили: не Иосифов ли это сын? У Маркиона: И пришел в Назарет, и вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать И сел; и глаза всех в синагоге были устремлены на Него. И Он начал говорить им, и все засвидетельствовали Ему, и дивились словам благодати, исходившим из уст Его – НЕТ УПОМИНАНИЯ ни Писаний, ни пророка Исайи с его пророчествами.

И это только немногие примеры сравнения одного только ев. Луки с первоисточником – того, как бестрепетно и безбожно искажались слова Самого Иисуса с явно конъюнктурными целями сиюминутной пропагандистской выгоды теми, кого церковь две тысячи лет прославляет святыми отцами – ну не стыда у них ни совести, и какая уж тут при таком цинизме может быть святость!

И что же мы с вами видим – какова же была цель всего этого документального подлога путем изъятия из обращения более древнего евангелия Господня Маркиона и подмены его на три неизвестно откуда вдруг взявшиеся синоптические евангелия? Которых не было в распоряжении Римской церкви до того, как ее одарил своим евангелием Маркион – иначе зачем бы им было принимать от него этот дар с такой помпой, что слухи о нем дошли и до наших дней? Сказали бы ему: «спасибо тебе, старичок, но у нас уже есть три другие книги», – да и дело с концом, положили бы в сундук и забыли на веки вечные. Нет, а то как в пословице: не было ни гроша и вдруг алтын – вдруг откуда не возьмись вылезают сразу аж три евангелия, до слова, до буквы похожие на маркионовы, но, другие, «расширенные и углубленные».

Из приведенных выше цитат, как и из выдуманного фантазийного рассказа про рождество и еврейское родство Иисуса с несомненностью следует, что целью всей этой циничной фальсификации была иудаизация евангельского рассказа, чтобы привязать Иисуса к еврейскому родству, а его Учение – к «закону и пророкам», из которых Оно должно было вытекать с несомненностью. Так Благая Весть Иисуса об Отце Небесном была низведена до проповеди иудаизма, за Его и нашего Отца Небесного был выдан еврейский родовой языческий истукан по имени Яхве-Иегова, отец лжи и человекоубийца от начала, а Иисус оболган и превращен из Хреста-Благого, Сына Божия в самозванца, фальшивого Христа-Машиаха, несостоявшегося иудейского царя, иудеями не признанного, не принятого и убитого – хороша оказалась подмена смыслов всего, проповеданного Иисусом на обратные. И извращение хрестианства обратно в иудаизм с издевательским прозванием евреями иудейской мессианской секты для всех неевреев «христианством».

И кто же учинил все это безобразие, виновник – кто? Ищи, кому это выгодно – и выгодно это было, судя по всему, в первую очередь, новоявленной церковной иерархии, учившей свою паству не совсем тому или, вернее, совсем не тому, о чем было Учение Иисуса. Подарок Маркиона, наотрез отказавшегося включить в свой Новый завет книгу еврейского Закона и пророков, Ветхого завета по-нашему, оказался им совсем не кстати. И, как камешек в ботинке, мешал новому священству идти в светлое будущее их сплоченной корпорации, постепенно оформившейся в тоталитарную секту ереси клерикализма (особой сакральной «посвященности», превращающей обычного человека в волшебника и чудотворца по должности), каковой церковная иерархия является на сегодняшний день уже без малого две тысячи лет подряд. Каковая иерархия во имя самосохранения сперва ошельмовала и ославила еретиком апостола Хрестова Маркиона, на свои деньги издавшего и распространившего в десятках и сотнях переписанных экземпляров свой Новый Завет. А после его кончины изъявшая его евангелие, как еретическое сочинение и подменившая его на… ЕВАНГЕЛИЕ МАРКИОНА!, исправленное и дополненное сановными заказчиками точно так же, как в советские времена издания основоположников марксизма редактировались по заказу из ЦК партии под нужды политического момента на злобу дня – за две тысячи лет партийные методы идеологического подлога ни в чем не изменились.

Такова история создания синоптических евангелий из евангелия Маркиона, рассказанная вам мной в рамках разоблачения «поисков исторического Иисуса».

И наконец,

подглава 14 «Источники в свете исторических знаний»

в которой автор нам рассказывает, что «Интерпретация преданий об Иисусе, отражённых в вышеназванных источниках, должна осуществляться в свете той информации, которую мы имеем о Палестине и иудаизме конца I века до н. э. – начала I века н. э. Эта информация нам доступна прежде всего по еврейским религиозным текстам, относящимся к примерно данному периоду.

И сразу встает вопрос: это с какой же стати – казалось бы – еврейские религиозные тексты вдруг записались мало того, что в исторически достоверные, так еще и в исторические источники сведений о, к примеру, Палестине времен Иисуса?

Однако, прежде все-таки рассмотрим список этих «исторических источников», предлагаемый автором – вдруг мы неправильно его поняли?

Итак:

– Первая Книга Еноха была создана примерно во II веке до н. э. и так называемая Книга Юбилеев, которая представляет собой позднюю и расширенную версию Книги Бытия – поскольку вся Еврейская Библия является фантазийным произведением, не имеющим к реальной истории Палестины никакого отношения, то этим «источником» можно сразу смело пренебречь9

– Кумранские тексты – непонятно, какое они имеют отношение к истории. Кроме того, «Свитки Мертвого моря оказались фальшивкой»10: вполне в духе всего библейского иудаизма