– Папа…
Мать, опуская глаза, закрыла лицо руками.
Хлопот крыльев заглушает рукоплескание публики. Он улетел навсегда?
***
– Как ты? – Матвей почти беззвучно опустился в не просохший после дождя мох.
– Нормально… – Константин выдохнул, не отрываясь от бинокля ночного виденья. – Ты чего гремишь?
– Холодно в этой банке консервной… – Матвей сунул в руку товарища шоколадный батончик.
– Ребята как? – Константин пережевывал вязкую субстанцию с протеиновым привкусом.
– Мерзнут. У тебя что?
– Тихо… – Константин на секунду прекратил жевать. – Но, думаю, скоро согреемся.
Их шепот слегка звенел в морозно-вакуумной полуночной тишине лесной зоны. В особняке напротив горели ночные лампы за стеклами верхнего этажа и тусклые шары на газоне по периметру территории. За забором темнели «квадраты» машин хозяина дома.
– Может, и не будет ничего сегодня, а, Кость? – Матвей подул на пальцы, торчащие из «раструбов» кожи специальных перчаток.
– Да будет, будет… – Константин впился глазами в дом, наполняющийся звуками движения. – Всё у нас сегодня будет.
– Ну да, ты же у нас… – Шепот Матвея прервался: рука Константина легла на его рот.
Хлопок двери. Запуск двигателя. Свет фар. Автомобильная «коробка», выбравшись из-за забора, перебирая скоростями и освещая дорогу с качественным покрытием, помчалась в сторону города.
Синхронный выдох. Обоюдный беззвучный смех.
– А, ты, к Эле торопишься? – Константин хмыкнул.
– Ну! – Матвей блеснул зубами в темноте. – Извелась, наверное, вся…
Снова беззвучный смех. Блеск глаз, отражающий свет появившейся в небе луны.
– Часок можно подремать перед началом… – Константин откинулся на спину.
– Скажи… Давно у тебя это?
– Что?
– Ну это твое… – Матвей поделил пополам еще один батончик. – Уникальное сверхчутье?
*
Константин. Мальчиком Костя был действительно уникальным. Уникальность его заключалась в том, что он не пропускал ни одного происшествия в микрорайоне, а конкретнее, участия в нем.
Родители старались не выпускать мальчика лишний раз из дома. Травмы. Переломы. Ушибы. Местный травмпункт стал «пристанищем» для ребенка.
Костя был не только инициатором травмоопасных случаев – драки, лазанья по стройкам, спасание соседских котов. Несчастные случаи сами сыпались на него.
Прозвище «Несчастье» как-то само собой привязалось к нему.
И все-таки он был уникален! В каждом происшествии – ДТП, пожаре, драке, и прочем – Костя принимал удар на себя. Кто-то из участников мог пострадать гораздо сильнее. Костя являлся в этот момент буфером между несчастным случаем и жертвой. Это мало кто замечал. Виден был лишь результат. Все остальное можно было назвать стечением обстоятельств, сложным развитием ситуации… Для него это была закономерность.
И те, кто умел делать хоть какие-то «логически-аналитические выводы», в заключение выдыхали: «Не было бы счастья, да несчастье помогло!»
«Несчастье» в роли кудрявого курносого мальчишки действительно помогало, спасало.
Все прекратилось одним холодным зимним вечером: пожар убил его родителей. В тот раз пожарные спасли Костю, вытащив его, полуживого, из объятой пламенем квартиры. Тогда они приняли удар на себя.
Костя не знал: в тот вечер его дом, в котором он прожил всю свою сознательную жизнь, охватил хаос.
Он лишь через месяц реабилитации увидел серую, с пустыми глазницами и не вписывающуюся в весеннюю жизнь микрорайона пятиэтажку.
*
Странно. Но после пожара и сопровождающего его хаоса жизнь Константина изменилась. И дело не в опекунстве малознакомой троюродной по матери тетки. Он больше не попадал в опасные для жизни ситуации. Несчастные случаи стали обходить его стороной. Нет. Его уводил от них присутствующий теперь в его жизни образ.
За доли секунд в незначительном происшествии и за четверть-полчаса до чего-то более глобального, масштабно-разрушающего.
С развитием машиностроения, IT- технологий, развалом огромной страны и вытекающих из этого войн, становлением актуальным в жизни людей такого понятия, как терроризм, вероятность попадания в опасные ситуации умножилась в разы.
Но не для Кости. Однажды он за остановку вышел из трамвая, снесенного грузовиком, управляемым пьяным водителем. Из переполненного трамвая выжили единицы.
«Передумал» идти в банк, в котором в тот день состоялось вооруженное ограбление. Клиенты банка и его служащие – все были застрелены грабителями.
Вместо кино уговорил свою знакомую пойти в парк на аттракционы. Кинотеатр в тот вечер выгорел дотла.
Сделал пересадку в метро до станции, на которой произошел взрыв. Террористическая атака унесла десятки жизней.
Несомненно, Костя пытался спасти своим даром и других людей. Но попытки были безуспешны. Недоверие, где-то даже смех сменились на другое…
Сначала тетка стала сторониться его даже дома, после того, как он убедил ее не идти в тот злополучный банк. Знакомая, ранее проявляющая к нему интерес, после пожара в кинотеатре ограничивалась теперь только кротким кивком при встрече.
Небольшое количество школьных друзей уменьшилось после трагедии на теплоходе. Кто-то из них утонул, кто-то после отговоров Константином на перемене, но по каким-то иным причинам не попав на злосчастную прогулку по реке, попросту отвернулись от него. Сторонясь при встрече, как от прокажённого.
С осознанием бесполезности своих попыток Костя просто шел на голос спасающего его образа и… конечно же, внутренне терзал себя за то, что не может помочь людям, имея реальную для этого возможность.
Результат внутреннего «самобичевания» – контракты в горячих точках после срочной службы в армии и учебы.
Вот здесь дар Константина пригодился на все сто. Его группа выполняла различные задачи – от разведки до вывода людей из опасных даже в масштабе военных действий точек, освобождение заложников и точечное уничтожение командиров террористических бандформирований.
Началом стал вывод Костей раненых товарищей из горного ущелья, местность которого была напичкана боевиками. Командование поощрило его и разглядело «дар». Затем еще пара невыполнимых задач. И дальше пошло как по накатанной.
Масса проведенных сложных операций с минимальными потерями и легкими ранениями для него самого «приклеили» к Константину звание высокого специалиста в своей области.
