Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша

– Лада, мне кажется, что ты балуешь Доброславов, – сказал Владыка Ра, пытаясь строгим быть. – Ты всё дала им для начала и даже больше, но далее по Яви им предстоит ходить самим.

Лада встрепенулась и на Владыку с удивленьем обратилась. А Ра ей руку ласково погладил, снимая напряжение её.

– Да-да, моя родная, сама вот хочешь ты самостоятельно пожить, пора и

Доброславам самостоятельными быть. Тебе же остаётся за Явью только наблюдать и в крайнем случае дела тут разбирать. Люди уже выросли из маленьких штанишек.

Лада нахмурилась и покраснела, исподлобья на Владыку посмотрела, и слёзы закипели на её глазах.

– А как же Сатанэль? – она спросила.– Он тоже Явь оставит или дальше будет здесь Зло своё творить?

Тень пробежала по лицу Владыки Ра:

– Он мой Наместник здесь. Он свой наметил путь, и нам мешать ему не стоит. Пока опасность не грозит.

– Но этот путь нельзя назвать путём Добра, – заметила Богиня Ур. – Наш путь через Добро лежит, а он же явно дорогу Зла себе избрал, и Лада тут права.

– Я с ним беседовал уже. Он выбрал ускоренья путь, каким ещё никто не шёл. Да, это путь опасности большой – идти по лезвию меча между Добром и Злом.

– Путь странный он избрал! – Лада головою покачала. – Ведь это Зло, а Зло родить лишь может Зло! Ты это сам не раз нам говорил, Учитель!

– От слов своих не откажусь, – ей мягко отвечал Владыка Ра. – Злом путь его назвать нельзя, пока за Справедливости черту не перейдёт. Он Зла ещё не совершил. Как и вы, я более всего хочу, чтоб жизнь везде, во всех Мирах, в Добре и Краса-те своё развитие имела. Но дело в том, что каждая частица бытия несовершенной свой начинает путь, хотя из огненной Красы исходит. Краса-та есть высшее понятье бытия, лишь высшему сознанью доступной может быть она как идеал, как цель и как Звезда, зовущая вперёд, а не услада наслажденья нам. Она – начало бытия и крепь его, и сила, она энергия его, что всё связала в монолит единый. Изначально Краса-та в любой частичке бытия, которая, когда круги несовершенства все пройдёт, ярчайшею звездой взойдёт в душе иль в сердце сущего, что Богом новым станет.

Владыка Ра немного помолчал и Ладе, глядя ласково в глаза, сказал:

– Тебя уже другие ждут дела: тебе Мир новый надо принимать – Наместницей своей тебя хочу я видеть там. Мир новый зарождается в Эйн Софе, и ты уже готова стать Матерью его.

Несколько минут они сидели и молчали, внимая Краса-те, что зарождалась на пространствах Яви, жизнь проявляя в полноте.

Лада глубоко вздохнула.

– Учитель, я не могу уйти отсюда, – она сказала, в себя вбирая Яви Краса-ту. – Я не могу оставить мой народ: Доброславы совсем как дети – доверчивые и смешные. И чую я: все беды будут впереди. Там буду строить Новый мир и Краса-тою наслаждаться, а тут народ мой будет погибать?! И что я совести скажу своей? Я чую, нет, я точно знаю: Зло зарождается на Яви по воле Яви Властелина. Кольцо, что мне вы подарили, грядущее планеты показало – там Мрак и Ужас! – У Лады слёзы появились на глазах. – Там – плач детей и женский крик, и боль мужей, пронзённых вражеской стрелой, и огнь, и пепел, и кровью небо налилось… и торжество ужасного Злодея, в котором Сатанэля я узрела! – тут Лада замолчала, слезой горячей щёки окропив.

Владыка Ра и Ур переглянулись, и Ра сказал:

– Про это знаю я. Но это может быть, а может и не быть – ты видела один из вариантов развития событий.

– Но надо сделать так, чтоб не оказался он одним!

– Родная наша, свобода воли, как высший дар Творца, дан существам, чтоб разумом своим они зажили. Да, нетрудно нам существ лишить свободы воли и своей их воле подчинить – но это будут роботы, а нам нужны Творцы, которые бы сами все трудности прошли, свои набили б шишки, свои уроки извлекли. Пойми, не можем мы всё время их за руку вести. Что пережил и выстрадал – твоим и будет. Сами и только сами пусть все страдания пройдут – тогда и радости к ним высшие придут. Вы, кстати, обе так же шли, дорожек пуховых вам не стелил, – Владыка Ра на Ур взглянул и ей тихонько подмигнул, а сам же Ладу вопросил, что, пригорюнившись, на Явь глядела, как если бы уже прощаясь с её дивной Краса-той. – Ну а если повелю отсюда уходить, так подчинишься мне иль нет?

Лада вверх подняла глаза, в которых застыла горькая слеза:

– Подчинюсь, Владыка, но всё равно сбегу сюда!

Ур Ладу обняла, а Ра сказал, ей руку крепко-накрепко пожав:

– Ну вот ещё одно ты испытание прошла.

У Лады округлилися глаза:

– Не поняла, какое испытание прошла?

– Простое, на котором многие споткнулись. Ты выбираешь путь труднейший, который можно лишь Подвигом назвать. Творцы все этим шли путём. Тебе придётся здесь постоянно воплощаться, быть равной этим существам, что безконечно ниже по Лестнице развития стоят; тела их брать, болеть, страдать, с людьми их беды разделять и Матерью им стать. Ещё ты знай: тебе придётся жертвовать собой, одной из многих стать, чтоб Равновесия Весы не нарушать. Тебе придётся отказаться от себя, от всех своих способностей, которыми владеешь, что делают тебя в глазах планетных жителей Богиней. Ты знаешь наши правила, которые не позволяют в жизнь вмешиваться на других Мирах – здесь творчество идёт своё, и Карма1 ткёт свои узлы. От Высших ты откажешься Миров, от Высшей Краса-ты, и в грубость неизбежную войдёшь, и дух твой понесёт давленье тяжести великой. Вот почему мы с Ур скорбим и тут же радостью тебе живём, – Владыка тяжело вздохнул, за ним вздохнула Ур – в её глазах блеснула светлая слеза, и отвернулася она, ведь тот же путь она уже прошла и знала не со слов других, как тяжек Жертвы путь, когда дух рвётся ввысь, а долг велит спускаться вниз, чтоб духам низшим помогать, из Тьмы их к Свету извлекать и Краса-той высокой сердца их очищать.

Лада Владыке Ра в глаза взглянула:

– Скажи, Учитель, если будет трудно, ведь ты придёшь сюда?

Владыка Ра и Ур с улыбкой на неё глядели:

– А ты как думаешь сама?

Лада к Владыке бросилась на грудь, потом Ур обняла, и Девы обе слёз высокой светлой скорби пролили серебро. Вокруг же Краса-та внимала радостно Богам.

Тогда Владыка Ра торжественно сказал:

– Ты, Лада, – Мать обоим двум народам и ею оставаться продолжай. Доброславы нить духовных знаний понесут, и много их не будет. Со временем, быть может, средь Суров даже растворятся все они, но в духе их заложен зов могучий Краса-ты, и его ничто не уничтожит, и себя защитниками явят и творцами Краса-ты. Суры лишь на шаг от них отстанут: они наделены умом пытливым, незлобивым и сердцами, что доброту принять готовы, в их духе справедливости Огонь пылает, и к Краса-те в них устремление горит. Во времена лихие их дерзновенье к Краса-те опорой станет и спасеньем им. Запомни: Краса-та –залог здоровья духовного Огня, и пока она в сердцах у Суров будет жить, то никому их не сломить. Силы нет сильнее Краса-ты.

Владыка Ра и Ур особенную Чашу Ладе подарили – из Камня, что прилетел с далёкого созвездья Орион, откуда сам Владыка Ра происхожденье вёл своё в те незапамятные времена, которым счёта и названья нет. Чаша та хранилась в сундуке из серебра, на крышке и боках которого горели по три Светила: жёлтое, зелёное и голубое – три Дальних Мира. Ра нажал на Солнышко одно, и отворилась крышка, и лица трёх Богов Свет дивный озарил. Там в сундучке стояла Чаша из белого металла, в которой яркий Огнь пылал, и радуга над ним сияла, звон мелодичный издавая. Никакой узор её не украшал, и лёгкою казалася она, но когда Владыка Ладе Чашу передал, то Дева едва её не обронила: настолько Чаша тяжела была – и на поверхности её вдруг звёзды яркие зажглись.

– Чаша тебя сразу приняла, – с улыбкой Ладе Ур сказала. – Это редкий случай. Ты Чашу подержи в руках, она полегче станет.

И правда, Чаша скоро полегчала, сама её поверхность Свет излучала, и всё теплее становилася она. Ладе показалось, что в Чаше Сердце билось, она вгляделась в Огнь светлейший и тонким зрением своим увидела в нём образ Сердца, в котором ритм вселенского Огня звучал. И чем больше слушала она его, тем он сильнее нарастал, а пламя выше становилось, и сердце Девы в такт ему забилось. Ощущение такое было, что оно самой Вселенной становилось, и Лада во Вселенной этой растворилась. Она была во всём, и всё вдруг ею стало; Любовь, Добро и Краса-та Истиной в том пламени сияли!

– А ты погладь Огонь, – Владыка Ра с улыбкой Деве подсказал.

Лада несмело Огня рукой коснулась, как если б душу гладила родную, и та душа Вселенского Огня в неё вливаться начала рекою огневой.

– А он – живой! – вскричала Лада тут.

– Так он и есть же Жизнь сама, – Ур, смеясь, сказала.

– А если на него подуть, он не погаснет? – спросила Лада.

– А ты подуй, – Ра с Ур переглянулись.

Лада к Чаше наклонилась и дунула слегка – Огонь не шелохнулся. Дунула она сильней – Огонь искринкой светлой ей стрельнул прямо в нос, как если бы его пощекотал. Лада вновь погладила его уже смелей и шёпотом Огню сказала: «Давай подружимся с тобой!».

Огонь, должно быть, в знак согласья три искры разноцветные вверх запустил, а потом три раза ей мигнул – так мысль в сознанье Лады он послал: «С тобой на дружбу я согласен, коль жизнь свою отдашь ты мне».

– Если надо будет, я всю себя тебе отдам! – в восторге полном Дева так Огню сказала и, если бы могла, его поцеловала.

А Ра, с улыбкой глядя на неё, сказал:

– Чаша сердцем Яви станет, источником разумной жизни здесь. Огнь Чаши полюбив, в него своё сознанье погрузив, увидеть сможешь ты все тайны Яви и волю существа едва ли не любого направить на Добро. И, главное, чрез Чашу власть Краса-ты на Яви станешь утверждать. И, пока Огонь гореть сей будет, на Яви мир пребудет. Огня Хранительницей быть предназначено тебе. – Ра помолчал, потом добавил: – Три сердца наших здесь горят Огнём единой Красаты, Огнём Любви и Доброты.

– Знак триединства Истины, Добра и Краса-ты, – добавила Богиня Ур.

– Знак Вечного Огня Любви, – сказала Лада вслед.

Серебряную Чашу с Огнём Светлейшим на Холм Священный вознесли, где некогда впервые Ра вступал на землю Доброславов. Там Камень установлен был, что с неба пал в те времена, когда подземный жар ещё дышал и холм лишь первою травою обрастал. Мильоны лет с тех пор прошли, наполовину Камень в землю врос, но час его настал, и Чашу торжественно на Камень возложили, и радуга ярчайшая над ним зажглась.

– Чашу эту Доброславам надо свято охранять, – сказал Владыка Ра, любуясь сиянием Огня, – она в себе содержит Огонь Первоначала, который искрой духа в нас горит, в частице каждой бытия и в каждом сердце нашем. Пока Огонь пылать сей будет в Чаше, благоденствию здесь процветать. Огонь же явится защитой, он служит лишь Добру, Зло никогда не совладает с ним, пока Добру вы будете верны. Но если Огнь нечаянно погаснет, то одичание всеобщее настанет и многих сил лишатся люди. Чашу берегите, как зеницу ока! Она является зароком жизни, разума её и духа самого.

– А какая же опасность может Чаше здесь грозить? – Лада Ра спросила.

Владыка Ра со скрытой болью на неё взглянул:

– Всё может быть, планете предстоит огромный путь пройти.

– Владыка, на беды намекаешь ты?! – воскликнула тут Лада.

– Скорее да, чем нет.

– Да разве могут люди убивать друг друга?! – за голову схватилась Лада и вопросительно на Ур взглянула.

– Всё, Лада, может быть, – кивнула та.

– Но в наших силах Зло остановить!

Ра мягко ей сказал:

– Да, мы можем, но это будет произвол, насилье над людей свободной волей, и лично нам такое нарушение Весов на плечи наши тяжким грузом Кармы ляжет и к Яви нас привяжет, когда другие заботы и Миры нас ждут. Вот на Фа стихии люди разъярили, того гляди там взрыв рванёт, планету в клочья разнесёт! Там явно Хаоса работа. Карагот вновь наступление своё ведёт. Он где-то затаился средь Миров, я это чую, но где, пока что не пойму. Чёрный луч на Явь его уж проникал, он что-то здесь искал. Сатанэлю я уже сказал – он ищет Караготовы следы.

– Но разве раз и навсегда не можем уничтожить мы врага? – спросила Лада.

– Нет, не можем. Хаос, который Караготом мы ещё зовём, всё время пополненье сил ведёт за счет энергий низших всех Миров. От Хаоса защита – сознанье Краса-тою наполнять. И только люди на проявленных Мирах способны научиться сотворенью Краса-ты, но к пониманью этого людей ещё ведь надо привести. Без энергий Краса-ты, которые через сознание людей должны прийти, любые распадаются Миры. Сознание людей должно буквально Красатой гореть!

– А если Злу сознанья предадутся?

– Уж лучше этого не представлять, – Владыка Ра нахмурился слегка. – Сознание есть та энергия, что окружает духа Огнь, в котором Краса-ты магнит заложен. И в Чаше нашей Краса-ты Огонь пылает, который призван сознанья поддержать людей в их устремлении к Добру. Краса-та не просто украшенье, она есть сила, которой движутся Миры. Огонь энергии высокой, которую мы Краса-той зовём, в сердцах людей зажечься должен в понятья Долга, Совести, Служенья, Чести и Труда, Любви, Добра и Истины самой – всё это ведь энергия Огня, что из природы Краса-ты самой исходит.

Но Хаос – враг извечный – зорко бдит, и нанести удар всегда он норовит. И вот что я ещё заметил: Хаос как будто поумнел, и если раньше он просто грубой массою давил, то сейчас как если хитрость обретает – такое ощущенье возникает, что Хаос в сознание существ повсюду проникает и где слабинку замечает, то там сознанья разрушает.

Так на Фа-планете Хаос людей сознание покорил, едва ли не в безумцев их он превратил – там раздраженьем чёрным всё кипит. И надо будет в этом разобраться.

Ра вздохнул устало и надолго замолчал, обозревая Яви Краса-ту: лучи тугие Сурьи свет могучий лили на дивные просторы, неся с собой покой, и лад, и тишину.

– Учитель, ты когда-нибудь хоть отдыхаешь? – Владыку Ра спросила Лада.

Ра негромко рассмеялся:

– Такого я понятия не знаю – могу менять занятия свои – и в этом лучший отдых мне, когда меняю дело я одно на многие дела иные.

А у Лады перед взором мысленным её вдруг Лестница предстала, которая ступеньками крутыми вверх взбегала, и на ступеньке каждой горело красное пятно, и жар над ним стоял, а наверху, где Лестница кончалась, Глаз Мировой сиял, любовь и ласку излучал. И Лада в нём узнала Владыку Ра.

– А что вот эти пятна означают? – спросила Лада у Владыки Ра.

– Таким путём я шёл к Вершине, – Владыка просто ей сказал. – Коль хочешь ты взойти наверх, то этот путь есть лишь один – путём зовётся Жертвы он.

Ладе Тьма кромешная представилась, а в ней вдруг искра вспыхнула Огня и выросла в фигуру Ра, что Светом нестерпимым полыхал и Краса-той своей пространство заполнял.

Горел Огонь в высокой Чаше, и свет его как будто в небе звёзды зажигал, они ответно свой посылали луч Собрату Звёздному из Чаши.

Так Лада с Огнём из Чаши подружилась, который Разума высокого частицу представлял, часто и подолгу беседовала с ним о тайнах бытия, конечно, а ещё просила Явь отраженьем сделать вселенской Краса-ты. И Огнь из Чаши все мысли те её своею силой заполнял и в Краса-ту на Яви претворял.

Лада в психосфере Яви рассевала мыслеобразы Добра и Краса-ты и между тем внимательно следила за аурой планеты, которая темнела на глазах. Мыслеобразы те Зла, которые Властитель Яви с ему лишь одному известной целью порождал, Навь стали заполнять и на Яви всем живущим ядом империла сознанья отравлять. И на Яви пожары войн уж запылали – то армии от Силы Тёмной учились воевать. И Лада с ужасом смотрела, как насмерть бьются гоблины и орки и многие иные твари на суше и на море, а также под землёй. И Лада наперёд уж с болью понимала, что день настанет Чёрный тот тогда, когда Хозяин Яви двинет армии свои на Север и Восток – туда, где люди проживают, где дни счастливой жизни не считают и служат Краса-те, чтоб в пыль и прах всё обратить. И Ладе становилось страшно. Волны холода и жара по телу Девы проносились, в его пространстве бились, болью острой в духе отдавались и возмущения огнём вскипали. И поняла она, что одними песнями Добра ей невозможно будет Зло остановить.

Лада с Владыкой Ра и Ур совет держали: как быть и Злу не дать на Яви победить? Ур решенье подсказала: между царствами людей и жутких тварей тех, что сотворил Властитель Яви, Стену создать, что будет мир людей до срока охранять, а люди мыслями Добра и Краса-ты ту Стену станут укреплять. Но если в сердцах людей Любви не станет и чувство истощится Краса-ты, то рухнет та Стена. Предвидя это, Ра часть духа своего, в котором Огнь Воителя пылал, народу Суров передал, чтобы рождались воины здесь Духа, которые смогли бы право защитить своё на жизнь. И эоны лет уже стояла мощная Стена, которая Отпорной название получила и не пропускала всех, кто Зло в себе таил, ни на земле, ни над землёй.

Но этого, конечно, было мало: на Бога ты надейся, да сам не оплошай – тогда, должно быть, эта мудрость горькая на свете появилась, а может, сам Владыка Ра в напутствие её сказал и Сурам из военного искусства многое что передал.

Cypы у самой Маракары (так Чёрная ещё звалась страна) находились. По краю их земель Отпорная Стена прошла, за которой Глухоманье начиналось, а дальше клубилась Маракары Мгла. Суры мысли напрягали, чтобы оружие создать и родину им защищать: мечи их с помощью заклятий могли и камень разрубать; стрела летела точно в цель и промаха не знала. Но мечи и стрелы – это было так, скорее для проверки твёрдости руки. Оружье посерьёзней было – например, Громовая Стрела, что гору целую снести могла; другое – силой мысли ужас наводило на врага; учились взглядом защищаться и голосом одним на орды страхи напускать, их в бегство обращать.

Если Суры худо-бедно всё ж готовились к боям, то Доброславы о Войне и слыхом не слыхали – понятия такого не было в их языке: Добро и Краса-та – вот их забота главная была. Они любили и грезили высокими Мирами; злоба, ненависть и жадность вовсе сознанья не касались их. Они одной большой Семьёю жили, которой Лада Матерью была, и в счастье протекали их года, сливаяся в века.

Боль Ра

А далеко отсюда в Мире Огненной Красы, на Радж-планете, вдруг сердце Ра пронзила боль. Внезапные рыданья Владыку сотрясли, и слёзы потоком хлынули из глаз его. Богиня Ур с состраданием на Ра глядела, не понимая, что случилось с ним, и потому спросила:

– Что с тобой, любимый мой?

– Предательство великое свершилось, – едва ли не со стоном Ра отвечал.

– Да кто же может предать?

– Тот, кого считал ближайшим я учеником …

Ур поняла, что Сатанэля Владыка Ра имел в виду.

– Но что же там могло случиться? Как и кому тебя он предает? Ты столько сделал для него.

Ра вздохнул и как-то виновато на Ур взглянул:

– Ты помнишь Сатургон, ту самую планету, что из чёрных бездн пространства поднялась? Тьмы она явилась порожденьем и её ловушкой, так сказать. Похоже, Карагот там свил своё гнездо. Как понял я, наш Сатанэль, движимый любопытством, решил в гнездо то заглянуть. И пойман был за слишком длинный нос! Что там случилось, не могу пока сказать. Но тот, кто был на Сатургоне, я думаю теперь, сам Карагот, склонил его к измене! Скорей всего, он Сатанэлю обещал всю мощь свою отдать, чтоб Повелителем Вселенной Сатанэль мог стать. Помнится, когда-то Карагот сам лично мне измену Свету предлагал в обмен на некий Трон Вселенский. Но это речи для глупцов. Не может Свет соединиться с Тьмой, чтоб не погаснуть!

– Давно тебе я говорила, что меньше верить надо Сатанэлю.

– Но предательства тогда он в мыслях не держал.

– И что же делать нам теперь?

– Возможно, что придётся мне на Явь пойти и всё в порядок привести.

– Но после этой Краса-ты! Опять намерен жертвовать собой? Ты хочешь там, наверно, воплотиться?

– Хотелось бы без этого мне обойтись. Сперва на месте надо разобраться.

– Тогда и я с тобой, – решительно сказала Ур. – Там, на Яви, наша Лада, и я давно не видела её.

– Что ж, этот Мир закончим оформлять и Краса-тою насыщать, а там и Явь мы навестим, и с Сатанэлем обо всём поговорим. А для начала в Зеркало Обзора на Явь мы поглядим.

Приказу мысленному уступая, Зеркало Явь показало. В ауру зелёно-голубую Явь некогда была одета, что серебром светилась, а теперь пред ними грязнобурая плыла планета, и окутана была она ужасным газом – империлом, что порождением являлся Хаоса и Тьмы. И нити чёрные от Тьмы её как будто оплели.

– Да, Явь серьезно заболела, – сказал Владыка Ра, с болью созерцая когда-то яркий Мир.

– Сатанэля немедленно нам надо заменить, – сказала Ур, тревожно вглядываясь в заболевший Мир, который ядовитой ржавчиной бурлил.

– Вижу всё, моя родная, но между нами есть уговор, что Сатанэль идёт особенным путём, который, по мнению его, ему позволит быстро Явь поднять в пресветлые пространства Краса-ты.

– Он Карагота решил избрать сотрудником Добра? – с иронией спросила Ур. – Ты сам сейчас мне говорил, что невозможно Свету соединиться с Тьмой.

Иль Свет, иль Тьма, – союза между ними быть не может никогда.

– Всё это так, моя родная, – Ра ей мягко отвечал, – но порой бывает их трудно разделить, так Свет и Тьма сплетаются подчас. Так несовершенство может нам казаться Злом, на деле же оно пока несовершенство и может совершенным стать.

– А может и остаться Злом. Вот ты вечно с Хаосом борьбу ведёшь, а Хаос, каким он был, таким и остаётся.

– Я так бы не сказал, – Владыка задумчиво Ур отвечал. – Даже Хаос меняться стал: от Разума в нём что-то появилось, и более осмысленно борьбу со Светом он уже ведёт. Вот даже Сатургон – проделка разума его, коль можно разумом сие назвать. Карагот – ведь это ж не фантом, а концентрация, что Хаосом зовём. Всю жизнь я с Хаосом сражаюсь, и тактику его я знаю, но тут другое чувствую уже… Я наблюдаю. Да, кстати, мы можем на Сатанэля Терафим взглянуть и, что с ним происходит, лучше уяснить.

Мгновение спустя пред Ур и Ра возник предмет, который был скульптурой духа Сатанэля. Ур даже вздрогнула слегка, столь не приятен ей он показался.

– Совсем он как живой, – она сказала.

На них, мерцая в воздухе, столь на Владыку Ра похожий Сатанэль глядел, что Ур невольно вскрикнула от изумленья. Вот только нос у Сатанэля был чуточку длинней и волосы темней, а глаз зрачки сквозили чернотой. И вдруг обличье Сатанэля меняться стало на глазах: он в дракона начал превращаться. Да! На них глядел дракон с кровавыми глазами, длинными рогами и чёрным языком. И злобой ярой его взгляд горел такой, что сердце защемило у Богов. С изумлением они переглянулись меж собой, и Ра сказал с улыбкой грустной, чтоб ситуацию смягчить:

– Однако наш Наместник там не просто озверел, а даже он одраконел. Да, тяжко ему приходится сейчас на Яви.

– А нашей Ладе легче что ль? – Богиня вопросила, возмущением кипя.

– На Ладе ответственности той пока что нет, – Ра отвечал. – Я думаю, что испытания на Яви она свои пройдёт, и Новый Мир, который мы создали, к сферам Высшим она успешно поведёт.

– Так что же делать будем?

– Пока тревогу бить не надо. Совет мы Высший соберём, на нём мы всё об-судим и решим.

Совет пока решили составом малым проводить из духов Высших тех, кто был сейчас на Радж-планете. Так случилось, что Лада на Радж-планете оказалась и на Совете том была едва ль не главным участником его. Сообщение её, что Явь в беде, с вниманьем встретили большим. И Зеркало Глубинного Обзора слова её все подтвердило. По Яви чудища ужасные ползли, и под водой, и под землёй они пространства наполняли. И всюду и везде ужаснейшие битвы закипали, и только лишь Отпорная Стена преградою последней презлобным тварям всем была.

Носитель Зла за Стену не мог проникнуть ту, пока она стояла. И только если люди предадутся Злу, Стена тогда могла бы рухнуть. И там, где жили люди, тишь да гладь пока ещё была. С восходом Солнца славили здесь Ра, день наполняли делами светлого Добра, творить стремились Краса-ту, сердца ещё их чисты были – и это лишь надеждой было.

Мнения по Яви разделились: большинство считало, что для вмешательства пока особых нет причин и Сатанэль имеет право на свой эксперимент, но с этим Ур согласна не была.

– Выход вижу здесь один, – сказала Ур Совету, – Мир заново начать, чудовищ всех убрать.

– Но там же люди! – Лада ей сказала. – Как с ними быть? Куда же их переселить?

В зале тяжёлая повисла тишина, лишь только мыслей молнии летали, в шары сплетались и снова разлетались, решение ища. В конце концов, все мысли устремились к Ра: Он должен был совет искомый дать. Владыка мыслей радугой сверкал, на Явь свой взор духовный устремлял, и там ответа Он искал своим нелёгким думам. Неужто Сатанэль его предал? Он вспоминал эоны лет совместного труда, что были отданы строенью Краса-ты и ярой с Хаосом борьбы. Рассудок Ра измены Сатанэля никак не принимал, но дух Его сомнений этих не признавал и на своём стоял. Владыка знал, что это так, а не иначе, и мучился Он тем, как мог Его Наместник решиться на измену, на преступление такое, которого страшнее во Вселенной нет. Сколько раз Он Сатанэля от разных бед спасал, и могократно тот преданность ему являл, и всюду и везде Сатанэль был лучший друг его. Так что же в нём сломалось, на что купился он? Нет, с Сатанэлем надо повидаться и во всём на месте разобраться – что его могло подвигнуть на измену? Мысль одна крутилась тяжкой каруселью в сознанье Ра и выхода не находила. Но решенье, как всегда, мгновенное созрело – то сердце знак свой подало: