Книга Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша - читать онлайн бесплатно, автор Геннадий Сергеевич Горчаков. Cтраница 10
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша
Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша

Ещё бы! Ра в мир этот дикий, грубый, злобный, сам не пошёл: энергии её ему тут, видишь, были тяжелы, а для него – для Сатанэля – конечно же легки!? Он тут с утра до ночи и с ночи до утра от пота мокрый, ни личной жизни, ни бытовых удобств, лежанка деревянная и стол из пня – решил в аскезе путь пройти, чтоб никаких поблажек телу, а значит, и душе – суровость так суровость, особенно к себе. Ученики шептались, и кое-кто сбежал, но большинство остались, чтобы, как и он, творить здесь подвиг восхожденья к Добру. И ловко умников он этих в драконьи шкуры снарядил.

Но занозой для планов всех его была девица эта, что вознамерилась в цветы всех духов превратить. Была же ей охота с Миров Высоких вот сюда сходить! Его бы воля – он и дня здесь не прожил! Его драконы выжгут все поляны с цветами и кустами, осушат все озёра и ручьи с русалками и водяными, изгонят леших из лесов, где, сказывают, деревья стали говорить и бегать, а камни начали летать. И с каждым годом леса её растут, цветы становятся всё выше и всё больше их, и его драконам скоро шагу будет некуда ступить. Нет, Садовницу пора остановить, драконов надо на всё её хозяйство натравить, а то людишек тут каких-то развела, которые уж Явь захватят скоро всю.

– Ещё немного потерпи и станешь ты Вселенной Господином! – вдруг Голос скрежетом ужасным в сознании его загрохотал, и опять он обещал: – Меч Хаоса и Тьмы получишь в руки ты и отомстишь за унижения свои! Вселенной будешь Властелином, Вселенной будешь Господином!» – Голос долго хриплым эхом отдавался в сознании его – и не было приятнее его. – «Вселенной Властелин, Вселенной Господин!» – гудело в головах его.

От сладостных мечтаний сознанье Сатанэля разбухало и мыслей больше не вмещало. Когда Вселенной Властелином станет он, то Ра на эту Явь направит, пусть вечность целую на ней сидит и здесь с Садовницей цветы растит. Но пока План этот на дне сознанья надо бы сокрыть и даже глубже, а потом, когда он силы наберёт, то всей Вселенной тошно станет под кованым его железным башмаком!

В восторге Сатанэль взлетел на мощных крыльях выше гор и облаков, за просто так сносил хвостом могучим вершины гор высоких, что встречались на его пути: ему вдруг захотелось Явь на мелкие кусочки искрошить, чтоб знали все, кто истинный Хозяин здесь. И в избытке ярых чувств огнём чернейшим он ударил вниз – леса и горы пожаром занялись, и вопли в небо унеслись; изрядно и драконам верноподданным досталось: многие в жаркое превратились – те, что остались тут в живых, тризну справили из них. «Какие вкусные, однако, были», – драконы говорили, когда с великим наслажденьем косточки собратьев грызли.

Трон будет чуть потом, а пока Властитель Яви свою планету с наслаждением крушил – хотел уж снова до Садовницы добраться, но в миг последний подлый страх его остановил и сердце острой болью защемил. Да, Ра пока его сильней, но силы он накопит, ум свой отточит… Злоба всё горячей бурлила в нём: сколько можно испытаний всяких проходить – это всё на издевательство походит. Мильоны лет, коли не больше, он в испытаниях во всех живёт – на прочность, крепость, верность, на преданность Владыке Ра – какие всё высокие слова! И упирается опять всё в Ра! Везде и всюду Ра и всё во имя Владыки Солнца Ра! И сколько можно снизу вверх взирать на это Божество?! Чем хуже он его? Муть рваная какая-то со дна сознанья поднималась, в горькие обиды разрасталась и раздраженья яд огнём чернейшим его дух отравлял.

Сатанэль то поднимался ввысь, то вниз опускался и думал, думал, дымный оставляя след своих мутнейших мелких мыслей, что сердце разъедали; ревел, стонал, визжал, распарывая небо изломом чёрных крыльев, и чёрной молнии подобный средь туч мелькал и грохотал. И горы рассыпались, вулканы просыпались – текли по Яви лавами огня, и воздух сам горел, как будто Ад настал. И это слово понравилось ему – да, да, вот именно, он Ад здесь сотворит и воинов его железных с железными сердцами, а лучше вовсе и без них, для которых воля Яви Властелина законом жизни станет. И Сатанэль в блаженство впал от сладостных картин – видений будущего Царства, которому он будет полный Господин. А голос Тьмы совет ему ещё подал: по низшим всем Мирам собрать всех слуг его и дать им шанс себя здесь проявить.

С идеей этой он однажды на Совет Кольца Содружества Миров явился, драконий облик сняв, сияя красотой, умом и доброй шуткой.

– Я тут, вернее там, подумал, – сказал Властитель Яви, блистая притворною улыбкою своей, – решил слегка себя я загрузить и Зло Миров иных на Яви разместить и тяжкий восхожденья путь им предложить: жестоко в тьме Эйн Софа их держать, нам милосердней надо стать.

– Никто их в Тьму не загонял, – сказал Благословенный, и Уриэль согласно с ним кивнул, потом чему-то он вздохнул:

– Да, мысль внезапна и смела – собрать всё Зло на Яви – мда…

Хорошо, хоть Лада на Совете не была, а то могла бы тень бросить на его дела. Но кто бы слушать стал её, когда он – правая рука у Ра. Он улыбался и шутил и весел был как никогда и даже в картинках рассказал, как на Яви драконом даже стал. Когда он про драконов говорил, Ра пытливо на него взглянул глазами-океанами из синего огня – как будто душу высветил его до дна. Дна не было уж в ней – лишь Тьма сквозила чернотой, и страх холодною змеёй по спине его прополз. Сатанэлю нестерпимо захотелось пасть на колени пред Ра и в слезах раскаянья и боли ум омыть и сердце заодно – ведь руку поднимает на Отца и даже больше, которому обязан всем. Что с ним случилось? Какое на него затмение нашло? И к Ра он было потянулся всем существом своим, как Ра раздумчиво сказал:

– Зла и без того там достаёт, – он выразительно взглянул на Яви Властелина. – И будет ещё больше…

Тут холодным потом Сатанэль облился: «Должно быть, знает Ра про всё, – подумалось ему, – наверно, Лада уж донесла ему про все его дела».

– Я думаю, всех тварей Зла на Яви не стоит собирать, – Ра продолжил речь свою. – Наш Сатанэль в своём похвальном рвенье всё Зло собрал бы у себя, чтоб разом превратить его в Добро. Но это невозможно: Зло – несовершенство лишь всего и, к сожаленью, будет присутствовать всегда, пока явлением всеобщим не станет Краса-та. А тебе, наш друг, немного надо отдохнуть и от Яви, драконов всех своих. Советую остаться малость здесь и Краса-тою дух свой укрепить. Пока другие за планетою присмотрят.

В Сатанэле внезапная обида проявилась: его хотят от дела отстранить:

– Спасибо, но я усталости не знаю, да и помощники мои шутить горазды: увидели меня в обличии драконьем и тоже восхотели драконами все стать – залезли в эти шкуры – и оттуда как теперь их выгонять?

Все дружно рассмеялись, и на этом закончился о Яви разговор. Так ловко Сатанэль снял обвинение возможное с себя, что насильно духов молодых в тела драконьи снарядил – сами и только сами в драконьи шкуры духи молодые залезали, хотя он лично против был.

После Совета Ра долго с Сатанэлем снова говорил о важности планеты Явь в развитии Миров, и только Сатанэль с задачей этой справиться бы мог и потому, как лучший ученик на Яви он, и Иерархическую ветвь он новую начнёт, коль испытания пройдёт. А разве раньше их не проходил? Как понял Сатанэль, Ра очень озабочен был делами на Мирах иных, где на одном всё шло не так, а на другом не эдак. И приходилось Ра дух разделять, собою дыры закрывать и положение спасать. И ужаснулся про себя Властитель Яви всей тяжести забот, что на плечах висели Ра, но радостью Его глаза блестели – без напряженья своей не ведал жизни Ра, и чем больше было у него забот, тем больше радостью кипел. Что и сказать – безделья Ра не знал, не одно, так у него другое дело находилось – за ним угнаться было невозможно, и много раз Он повторял: «Природа вся движением живёт».

Сатанэль тогда по всем Мирам Прекрасным походил и отдыха сладчайшего вкусил, но вдруг тоску по Яви ощутил – по гоблинам своим, по вечно яростным драконам, – там был Хозяин он, Владыка Мира, а здесь всего лишь Гость и равный среди равных. Его гордыня распирала и ёжиком в груди торчала: «Мира Властелин! Владыка!», – ещё немного и станет он Создателем Миров. Много думал Сатанэль о Ра и о своём таинственном Кольце, о власти, как первым стать и чтобы власть не потерять. Власть! Ох, как она была ему нужна: Вселенная у ног его бы трепетала, а он её в драконьих бы когтях держал. «А я тебе бы помогал!» – Хаоса он Голос услыхал; Кольцо на пальце холодом его сковало. И не успел обрадоваться он ему, как мысль от Ра в сознание его влетела:

– Сатанэль, ты где?

– Да здесь ещё, на Радж-планете. Что-нибудь случилось, Учитель мой?

– Мне кажется, что Хаос к нам прорвался и где-то рядом он с тобой!

Сатанэль похолодел и руку сжал невольно, чтобы Кольцо проклятое сокрыть. И мысль испуганную к Ра послал:

– Да тут я вспоминал, как вместе Хаос мы громили – и вот он тучей вьётся надо мной. – Сейчас я мысли эти прогоню.

А Хаос вдруг сложился в чёрную стрелу, и она вонзилась прямо в сердце Сатанэля, сознания его лишив. Когда очнулся Сатанэль, над ним горели Дальние Миры, любовь и нежность посылая, а сердце чёрное его – таким увидел он его – ответило им чёрной ярости огнём, а правая его рука в кулак сложилась и Небу злобно погрозила. Но Небо не заметило его – оно блистало Краса-той, и в нём симфония торжественно звучала, величественным ритмом нарастая, и в этом хоре голоса Богов звучали – он даже голос Ра узнал. А голоса его как будто б не было уже – на месте том сквозила пустота! Вновь обиды яростной волна накрыла Сатанэля с головой – на всё, на всех и вся! Трещина незримая его уж навсегда отрезала от всех – от Ра, Вселенной и Миров, – и злыми плакал он слезами – они колючками катились по щекам, их царапая до крови. Ему бы встать и перепрыгнуть через бездну, края которой разверзались на глазах, да ноги отказали, и сердце в чёрную уж обратилося дыру, в которой не было ни звёзд, ни неба, лишь тьма чернейшая плескалась там, и грохот-скрежет в ней нарастал – Хаос то уж пировал, свою победу отмечая. «Что ж, – Сатанэлю мысль внезапная пришла, холодною змеёю сердце обвила, – Хаос тоже Сила, вся Вселенная лежит во Тьме, и Тьма Вселенную объемлет». А музыку свою он сочинит – не хуже этой будет, и Хаос ноту главную в ней поведёт.

На Радж-планете тяжко приходилось Сатанэлю. Её энергии его буквально жгли, от скверны Яви очищая, и центры тонкие стонали, высокий не вмещая Огнь. Да, здесь была не Явь, здесь Краса-тою всё блистало, гармонией необычайной всё дышало, здесь каждый жил для всех, и всё тут каждому служило: здесь в воздухе бродили нежнейшего дыханья ароматы, и музыки тончайшей искрились водопады ярчайшим блеском красок. Светом всё сияло Любви, Добра, и Истины самой тут дух витал и всё собой соединял.

Но худо, худо было Сатанэлю. Едва тот вытерпел тогда Совет и в горы полетел, чтоб отдышаться на высотах, но и там не лучше было: небесной Красаты жар донимал. И более всего ему вдруг захотелось на Яви очутиться средь рыка ярого драконов, средь воплей гоблинов и орков под чёрной копотью небес.

А тут ещё тяжёлый разговор с Ра предстоял.

– Побеседовать с тобой хочу начистоту, – Сатанэлю Ра сказал. – Скрывать тревоги я не стану: Явь тяжело больна, и мне кажется, что ты ошибся: тот путь развития, что ты избрал для Яви, ведёт лишь только к Злу. А Зло не может породить Добро, мне кажется, тут ещё вмешалась чья-то воля, – здесь паузу Владыка сделал и пристально на Сатанэля посмотрел, к разговору искреннему приглашая. Ра самолюбие щадил Владыки Яви и говорил намёками ему. Сатанэль прекрасно понял, на что Учитель намекал, но сделал вид, что ничего не понял, и только удивленье выражал. Но в Сатанэле Ра иную силу ощущал – тяжёлую и роковую, с которой он сражался многие эоны лет. Не случайно поднята была тревога на Радж-планете, когда весь в чёрно-дымной ауре предстал на ней Властитель Яви: рога торчали из ауры его и длинный волочился хвост. Тогда при первой встрече Сатанэлю он сказал:

– Ты одраконился, однако.

– Да, одраконишься от жизни этой, – в тон отвечал ему Наместник Яви и быстро постарался обличье прежнее восстановить. С трудом великим сделать ему это удалось.

Ра слушал оправданья Сатанэля – тот выворачивался, лгал – и это доставляло боль Владыке Ра, и он уж не хотел в глаза Наместнику смотреть: там был лишь бегающий взгляд, в котором страх и злоба сочетались вместе. Чего или кого боялся Сатанэль? И на кого он злобою дышал? Загадкой оставалось для Владыки Ра, и он ясней всё понимал, что Сатанэль связался с Тьмой – не с Караготом ли самим? Ра такие мысли отгонял, но они к нему всё возвращались и колючками впивались в сознание его.

Вообще Ра мог бы не встречаться с Сатанэлем: внутрь его духовным зрением своим он проникал и мысли все читал. Более всего хотелось Ра, чтоб Сатанэль во всём бы сам признался и про с Тьмою связь бы рассказал свою, пока ещё не поздно. Но тот крутил, юлил, и подозренье крепло в Ра, что назревает крупная измена. Вот что мучило Владыку Ра: зачем одних страданий путь для Яви Сатанэль избрал, кто эту мысль ему подал? И Тьма как вышла на него и чем его купила?

Но прямо бросить эти обвиненья Сатанэлю Ра не мог: неясного ещё тут много было, и надо было выждать, чтоб тайное всё стало явным, чтоб выявилось всё само собой. И потом Владыка Ра не мог принять в сознание своё, что после эонов стольких лет и испытаний тяжких, которые Наместник Яви как бы играючи преодолел, он мог купиться на посулы Тьмы. Нет, такое было невозможно!

Тяжёлый разговор так ни к чему и не привёл, остались оба при своём: Сатанэль был рад, что, кажется, вниманье усыпил Владыки Ра и бдительность его заговорил, а Ра лишь только ещё больше уверился в сомнениях своих и даже убедился, что Сатанэль становится ему чужим: дыханье Тьмы зловонное тот источал, дух злобою его дышал и покрывался чёрной пеленой. По-хорошему, Сатанэля надо было заменить, Наместника на Явь другого отрядить, но кого? Все были при своих делах, которые никак не отложить.

И как тут быть? Одна лишь оставалась Лада, но ей пока ещё немного было рановато на ту ступеньку Лестницы Творцов взойти, так что, скорее всего, придётся самому пойти, но и без того он дух свой растроил: на трёх Мирах одновременно человечества ведёт, а на Яви совсем не сладко будет. Сатанэль уж сильно воду замутил, но если на Явь сейчас прийти, то Сатанэлю этим обиду нанести. И в самом деле можно сделаться ему нечаянно врагом: Сатанэль самолюбив, тщеславием страдает и ревниво всюду и везде он первым быть желает, да только сердце не развил ещё, и потому застрял он на ступени предпоследней. Полшага лишь осталось до Творца, но ум, похоже, в нём сердце победил, и в том – беда. Да, некогда он с планом Сатанэля согласился, хотя и против лишних был страданий, пусть страдания и закаляют дух, и сердце утончают, опять же если в меру. А её, похоже, Сатанэль нарушил…



И от того так горько было Ра, что сердце плакало его. Там, в духе Сатанэля, он видел тёмное зерно, которое росло от встречи к встрече, там скрытно силы Хаоса и Тьмы приют себе нашли. Да кто бы мог подумать, что лучший ученик его, надежда гордость и оплот, споткнётся вдруг на малом! Как можно Сатанэля от самого себя спасти, от глупости его? Свободы некой захотел и жаждой власти заболел. А что свобода есть? Она есть только выбор Служения Добру, другие все пути ведут ко Злу.

Много думал Ра о Сатанэле, один и с верною супругою своей, прекрасной Ур: решили, что пусть Властитель Яви сам выбирает судьбу свою, но за всем на Яви ещё внимательней следить и лучше всё же из худшего им исходить. А что есть худшее? Предательство! Другого быть не может! И только чудо Сатанэля от него спасти могло, на это и надеялись, хотя из сферы той, где в огненном котле события грядущего кипели, являлись образы предательства прямого. Духовным зрением своим Ра это прозревал и тяжко горевал, всё думал, как Сатанэля уберечь от бездны жуткого паденья, откуда выбраться почти что невозможно, и заново тогда ему придётся по Лестнице идти, начав с камней и минералов. Эоны лет безчисленных пройдут – зачем безмыслица вся эта? Как мог

так дёшево польститься Сатанэль на те химеры, что нашептала Тьма ему? Посулы абсолютной власти? Но для чего она ему? И потом всё это невозможно во Вселенной, где властвуют Любовь, Добро и Краса-та!

Ра вспомнил, как впервые повстречался с Сатанэлем. Тот Чёрным был Драконом и сражался яро на Тёмной стороне и только в миг последний силу Ра признал и клятву дал быть верным до конца. И слово он своё держал, везде и всюду за Краса-ту стоял и по Лестнице Служения не просто восходил, а будто бы взлетал, не оступившися ни разу. И тяжко, тяжко было Ра, сам дух его не раз рыдал, когда он к Сатанэлю молитвы посылал, чтобы вернуть его на путь Служения Добру.

Лада, гномы и эльфы

Лада ещё мечтала о маленьких крылатых существах, которые бы жили в мире Нави, но проявились бы на Яви для разных добрых дел – видимые невидимки, они бы жили Краса-той и ей служили добрыми делами – такие милые, смешные… она их даже видела во сне. И вот однажды поутру, когда купалось Солнце в росной краса-те, с цветов, что окружали домик у скалы, навстречу бабочки ей поднялись и радужными крыльями они звенели – то были существа из снов её! Лада с изумлением смотрела на духов этих, которых мыслями своими на Яви к жизни призвала.

– И кто же вы такие? – спросила ласково она.

Крыльями пред Ладой трепеща, существа на землю опустились, под ними травинки даже не прогнулись, торжественно и чинно поклонились.

– Кто мы, пока не знаем сами. Быть может, ты нам имя дашь? – голубыми колокольцами звенели голоса существ крылатых, сливаясь солнечным лучом, и они в весёлом хороводе вокруг Лады закружились:




– Ля-ля-ля! Ля-ля-ля! Мы сегодня рано встали, Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

Чтобы солнце повстречать, Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

Здесь сегодня собрались, Чтобы песенки слагать. Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

В хороводе мы поём,

С солнцем весело живём!

Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

Солнце в пляс пустилось с нами – Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!

Мы живём одной семьёй С нашей Ладой-Госпожой! Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!


Тут на их весёлый гам гномы вышли из пещеры, дудки, брякалки, рожки и гремучий барабан – там-там-тим-там – учинили тарарам! Небеса тряслись от смеха, рыбки прыгали на берег, чтоб поспеть на карнавал. Их русалки подбирали и обратно возвращали, чтобы тут, на водной глади, свой устроить тарарам, и отчаянно визжали, обливаяся водой.

– Ох! – сказало Солнце тут, утирая пот со лба. – Уморили вы меня. Не пора ль угомониться, на работу навалиться? Ох, боюся я, друзья, как не лопнуло бы я!

Кое-как угомонились и росою подкрепились, что могучим гномам лёгким показалось баловством: еду они покрепче знали, – мёд, лепёшки, пироги – да ещё в хрустальной фляге свой напиток принесли.

– Так вы кто? – спросили гномы, бородами луг метя, у крылатых тех созданий, что явились из цветка. Гномы малость ревновали, возле Лады дружно встали – топоры огнём сияли, копья, пики вверх торчали, Ладе ж сами до колен едва ли доставали, но высоко бороды держали, будто выше были всех.

Лада руку подняла, к тишине всех призвала:

– Это новые друзья, – так она сказала гномам, что толпились вкруг неё.

По приказу короля гномы сделали поклон; те поклоном отвечали и улыбкой расцветали, ну а Лада всем сказала:

– Для того вас сотворила, чтобы жили вы в Добре, чтобы жили в Краса-те, чтобы в радости летали, чтобы малых защищали, пели песни, танцевали и друг другу помогали.

– Ну а мы тогда зачем? – вопросил король Тригорн, что всех гномов остальных на целый палец выше.

Гномов Лада взглядом нежным обвела: при кольчугах, топорах, шестопёрах и мечах грозен был у гномов вид.

– Вам назначено судьбой стражей быть красот подземных, ну а мне защитой быть, коль возникнет в том нужда.

Гномы разом ободрились и ещё раз поклонились, бородою пыль метя и доспехами гремя.

– Ну а как мне вас назвать? – Дева юная спросила у крылатых тех созданий, что летали вкруг неё, нежно крыльями звеня.

– Эльфами нас назови, – подсказал ей дух стихийный, глядя синими глазами – в них искрился звёздный свет.

– То есть мыслей Звёздный Свет! – Дева имя утвердила.

– А про нас-то вы забыли! – дух другой тут подлетел: он две пары крылышек имел серебристо-голубых и с глазами цвета сини с жёлтым солнечным лучом, что смешинками искрились. – Нас ты эльвами зови.

– То есть Солнца Светлый Луч, – Лада уточнила, имя Эльвам утвердила.

Вот таких забавных Духов Лада мыслями своими из пространства высекала, Краса-той их облекала и на Яви жизнь давала. И с тех пор они бродили по лесам и по лугам: то животным шерсть чесали и цветами украшали, то с грибами танцевали, то с деревьями болтали, то с русалками встречались, чтобы хором песни петь. То вдруг в небо поднимались – там нагар со звёзд снимали, то Луны серп отмывали – потому и поселились на высоких деревах, что вершинами своими упирались в небеса: там из шишек и из листьев созидали города. От заката до утра там веселью предавались – даже звёзды вниз спускались, чтоб на танцах побывать и на арфах поиграть.

Гномы же в горах своих сидели и на дудах не дудели: всё каменья собирали и металлы всё ковали, украшенья создавали для себя и для людей.

Доброславы тож учились: думать, чувствовать, любить, Краса-ту во всём творить, будь то дерева кусок, будь то камень иль горшок, Мир учились понимать и понятья новые являть, чтобы вещь потом создать, – Лада им учителем была. Ладу же, как Мать свою, они любили и гурьбой за ней ходили и во всем ей подражали: так же голову держали, так же речь свою вели, чтоб ручьём она звучала, чтобы смех искрился в ней, чтоб звенела серебром. Ну а девы, что рождались, сразу Ладами звались, ликом светлым все сияли, Краса-тою полыхали, были кротки, терпеливы, лаской нежною полны.

Доброславов милых Лада сердцем всем любила, ведь они как дети были и минуты не могли без неё они прожить одни: им хотелось, чтобы Лада вместе с ними песни пела, танцевать их научала и ремёслам обучала… день и ночь бы тут учились, даже спать бы не ложились, только с Ладой им бы быть.

Лада в жизнь существ входила, их училась понимать, чтобы лучше помогать; все в друзьях её ходили, звали Солнышком её… Всех жалела, всех любила, состраданием жила и хоть к людям, хоть к зверям, хоть и к травам и цветам: знала Лада наперёд, что материя в клещи возьмёт духа светлые искринки, что на Яви воплотились в камни, травы и цветы, в существа ещё иные, про людей не говоря: им трудней придётся всех, им вести планету Явь по спиралям совершенства в выси Горней Краса-ты. Там в глубинах Бытия Сердце билось Бога Солнца Ра, Свет Любви всем излучая, ритм Вселенной задавая и вливаясь в сердце Лады зовом Высшей Краса-ты и оттуда изливаясь на просторы Яви всей, всем энергию давая совершеннейшей Любви.

Для Яви Лада Хозяйкой настоящею была, и если ей доводилось улетать в Миры иные – те же там Цветы достать, – то Явь грустила сразу без неё: печалилась дождями, рыдала грозными громами, по небу молнии бросала, чтоб Ладу отыскать, в пространство мольбы посылала, чтобы домой вернулась Лада поскорей. Лада, зов её почуяв, дела свои в других Мирах бросала и на Явь скорее спешила с новою охапкой цветов и трав.

И тогда на Яви Радость ликовала! Планета нежилась от счастья, зелёные ковры под ноги Ладе устилала, а Ветер лёгкой дул прохладой, ароматы чудные собрав; птицы дружным хором пели; гномы из тёмных вылезали нор своих, каменья самоцветные дарили; эльфы с эльвами кружились в танцах над цветами, а те от счастья просто млели, на Ладу круглыми глазёнками глядели. И Лада с удивленьем примечала, что многие деревья и цветы как будто на неё хотели походить: они желали ноги отрастить, а ветви в руки обратить. И что вы думаете? Материя тогда пластичная была, и духа слушалась она, так новые на Яви появлялись существа, которые происходили от деревьев и цветов. Лада их научила говорить и петь, и танцевать, друг дружке помогать и никого не обижать, и не случайно они её считали Матерью своей и с радостью за ней бродили весёлою гурьбой. А когда после разлуки долгой они встречали Ладу, то радости великой не было предела.

– А если б я не улетела, – Лада говорила лесным своим друзьям, – то радости такой бы не было у вас. Вот станете со временем людьми, раз так хотите, но готовы будьте и страдать.

– А это нам зачем? – пугались древолюди.

– Но вы уже страдали без меня… Дело в том, что люди, которых представляю я, имеют сердце, а оно и любит, и страдает.

– Так почему же радость нам только не оставить? – спросил её Зелёный Кедр, что мудрость Лады впитывал корнями и хвоёй.

Лада ласково взглянула в глаза лесного великана, который выше был её. В глазах его сверкала мысль зелёным огоньком. «Он уже почти что человек, – подумала она, – и будет мудрецом отменным». К великану берёзка стройная ласкалась, что Березинею звалась, которая за Ладой след в след ходила и всему училась у неё, и ликом светлым даже походила на неё, и так же голосом напевно пела, и Ладе лучшею подругою была, а лучшим другом Кедр Зелёный был.