ЛИМБ
– А может, тачку он тоже проглотил? – хмыкнул Яшка. – Как Годзилла.
Зевнув, парень положил руку на спинку лавки и подсел ближе, практически нависнув над Лизкой. Со стороны смотрелось так, будто он её обнял, и жадных взглядов в непосредственной близости от нас сразу поубавилось. Он прикалывался, конечно, но мне почему-то всё равно стало одиноко и обидно. Двое против одного – сговорились что ли!
– Так и знала, что вы будете надо мной ржать, – в моём голосе снова зазвенели слёзы. – Не хотите – не верьте!
– Предположим, это правда, – терпеливо отозвался Сыр. – Что с того? Ну, удолбал он четверых наркоманов, ещё и насильников к тому же – подумаешь!
– Не растерялся, вступился за тебя – красавчик! – поддакнула Лизка, но от Яшки подальше всё же отсела и даже поставила между ними свою сумку, как бы намекая, что заигрывать с ней ему бесполезно. – Мир станет только чище.
– Вы не понимаете! Они такие же люди, как и мы с вами! Ну… почти. Убивать нельзя никого – ни плохих, ни хороших! Потому что если кто-то хотя бы раз переступит через эту грань и совершит убийство, то потом он уже ни перед чем не остановится и продолжит лишать жизни – неважно, виноватых или невинных!.. Кстати, Лиз, ты недавно говорила, что у нас девушки пропадают. Что если эти ритуальные жертвоприношения тоже дело рук Чернова?! Помните, как он вчера выразился про кровь девственниц?!
– Ерунда, – повела плечом Лизка. – Просто имидж у него такой. Роковой красавчик. Думаю, он уже не одной девственнице кровь подпортил…
– А его татуировку видели? – не унималась я. – Наверняка там какая-нибудь дьявольская печать! А все эти сатанинские кресты в ушах и перстни с перевёрнутыми пентаграммами?!
– Ну вообще-то, пентаграмма может быть и не перевёрнутой, – со знанием дела подметила чародейка. – Тут зависит от того, с какой стороны на неё посмотреть – это же круг…
– Меня больше смущает его тачка с бараньей головой, – задумавшись, Яшка убрал руку со спинки скамейки и согнулся вперёд. – Рогатый – это явная отсылка к «бафомету». Правда, если он только недавно приехал в Питер, то по поводу исчезновений студенток у него алиби…
– Хм, вообще-то не совсем, – Лизка вдруг стала серьёзной. Аргументы в защиту Чернова у неё наконец-то кончились. – В прошлом учебном году он у нас уже преподавал. Вёл кружок по игре на фортепиано. И кружок этот, если я правильно помню, открылся как раз в феврале, а в марте первая девочка пропала. Потом, в августе, ЛИМБ ушёл на каникулы, все преподы и студенты разъехались, и в последнее новолуние обошлось без жертв…
– Ну! – воскликнула я. – Что я вам говорила! Может он и за мной в моём видении охотился, а те парни его опередили, за что и поплатились жизнью! Думаете, он просто так нашим куратором заделался? И в группу свою меня против моей воли записал – случайно? Нет конечно! Он меня пасёт, дожидаясь удобного момента!.. Когда у нас следующее новолуние?
Теперь уже Яшка полез в интернет, но Лизка его остановила:
– Это я знаю. Мамка к ним всегда заранее готовится. В двадцатых числах сентября – ещё три недели в запасе.
– Отлично! – обрадовалась я. – Время есть, но всё равно тянуть нельзя. Давайте прямо сейчас напишем коллективное заявление ректору, чтобы нам назначили другого куратора!
– Так, пташка, притормози, – Лизка достала из кармашка сумки упаковку клубничных конфет и зашуршала фантиком. По парку поплыл кисло-сладкий ягодный запах. – На лучше, пожуй. Если Чернов чем-то и провинился, то пока он не палится. Доказательств у нас нет – как и улик. Рассказывать сейчас кому-то о том, что ты видела в будущем, бесполезно, но мы будем пристально за ним следить, и то, что он рискнул стать нашим куратором, не помешает, а наоборот – поможет. Глаз с него теперь не спустим! Не паникуй, в обиду тебя не дадим! Правда, Сыр?..
Глава 9. Со скоростью мысли
В выходные Лизка потащила меня знакомиться с парнями. Вернее, ей они были отчасти знакомы – двое студентов из группы «М», бывший третий, а ныне уже четвёртый, последний курс бакалавриата. Макс, по её словам, подбивал к ней клинья весь второй семестр, пока она встречалась с другим. Тогда ей было не до него, а сейчас место освободилось, и она решила дать парню шанс. Почему бы и нет? Загорелый улыбчивый блондин со светло-голубыми глазами и широкими плечами – ну просто Кен из кукольного домика. А вот его одногруппник Пашка, которого хотели «сосватать» мне – почти полная противоположность другу: слегка бледный, вытянутый, серьёзный, с иссиня-чёрными волосами, карими глазами и, судя по тёмным цветам в одежде и цепям, тоже неформал. Кого-то он мне напоминает…
– Слушай, мне кажется, это не моё, – неуверенно пробормотала я, закрыв его страничку в соцсети и захлопнув ноутбук. – Какой-то он слишком… мрачный, что ли.
– Ну а что ты хочешь, уже опытный маг всё-таки, – Лизка забралась с ногами ко мне на кровать. – Отличник, кстати. Идёт на красный диплом.
– Здорово. Но всё-таки я не планировала так скоро…
– Это ты в Москве не планировала, а здесь придётся! – решительно перебила Чародеева. – Само место обязывает. Ты замечала, что в Санкт-Петербурге на каждом столбе по сто-пятьсот объявлений шлюх? Такому высокочастотному городу просто жизненно необходимо как следует заземляться! Иначе не только ЛИМБ, а вся эта красота телепортируется вместе с нами в высшие миры – на что тогда туристам смотреть, а?..
– В каком смысле, в высшие миры?!
– А ты думала, мы в реальном мире все умещаемся в соборе?
– Я подозревала, что здесь без магии не обошлось, но…
– Так, короче, Антипова. Ты тему-то не меняй. Скажи лучше, в чём сегодня пойдёшь в клуб? В этом? – она потрясла в воздухе сначала одной вешалкой – со школьной тёмно-синей юбкой, а потом другой – с серыми джинсами. – Или в этом?
Не дождавшись ответа, придирчиво осмотрела мои кофточки и обувь. Прикинула что-то в голове. Скривилась:
– Не, так никуда не годится. Собирайся, поедем по магазам. Мне как раз папка вчера денег отвалил…
* * *Вышибала на входе в клуб смерил тяжёлым взглядом исподлобья Лизкину «ауди», стоящую рядом на парковке. Потом снова переключился на меня и, раздув ноздри как конь, фыркнул:
– А ты точно уже совершеннолетняя?
– Конечно! Она просто паспорт забыла, но есть студенческий билет, вот! – Лизка заложила внутрь крупную купюру и протянула в таком виде охраннику.
Оранжевая бумажка быстро исчезла. Громила подобрел, даже заговорщицки подмигнул. Из интереса раскрыл корочку и в полумраке долго пытался прочесть название нашего вуза:
– Ленинградский Институт Моделирования Б… Чего моделируете-то? А, девочки? Тут клякса на самом важном месте… Ладно, – наконец, он сжалился и отступил в сторону, освобождая проход. – Оттягивайтесь.
Спускаясь следом за подругой по ступеням в темноту, я спросила, стараясь перекричать музыку:
– А у тебя тоже там клякса?
– У нас у всех такие кляксы, – махнула рукой рыжая. – Расслабься, мы не об учёбе сюда пришли думать. О! Нас уже ждут! Привет, Максик! Знакомься, это Ника. Это про неё я тебе рассказывала.
Кен вживую оказался еще более загорелым, чем на фото. Ослепительно улыбнувшись нам, он чмокнул Лизку в щёку, а мне подал руку. Ладонь у него была горячая – от прикосновения по мне прошёлся жар. Энергетическая волна поднялась до плеча, прогулялась по кругу по телу и вернулась обратно.
– Очень приятно, Ника! – он, наконец, отпустил меня. – А это мой друг, Паша Колдунов.
Второй парень вышел из мрака и в свою очередь предложил мне обменяться рукопожатиями. На этот раз никакого жара. Кончики пальцев чуть прохладные, но без спецэффектов.
– Феникс, значит? – вкрадчиво проговорил он, пользуясь тем, что очередная песня закончилась, и в клубе ненадолго повисла тишина. – Двенадцать спиралей?
– Так считает Чернов, – смутилась я.
– Чернов врать не будет. Я слышал, он ваш куратор?
– Со вчерашнего дня…
– Ясно-понятно, – обволакивающий, спокойный голос. – Я думал выбрать его научным руководителем для диплома… Но пока размышляю. Хочешь чего-нибудь выпить, Ника?
Макс утянул Лизку на танцпол, там как раз заиграл следующий трек, а меня против моей воли повели к бару.
– Слушай, я не уверена. Просто… – мямлила я по дороге. – Нам же нельзя…
– Если не собираешься ночью практиковать, то немножко можно, – усадив меня, Паша заказал у бармена два каких-то коктейля. – Тут, понимаешь, как с автомобилем: если выпил, то за руль сегодня нельзя. Но завтра уже никто тебе не запретит. Так же и с магией. Ну, за знакомство! Надеюсь, оно будет… продуктивным.
Его взгляд упал на мои колени. Я встрепенулась и нервно поправила клешённую кожаную, с металлическими заклёпками юбку. Говорила же Лизке, что надо было взять что-то поскромнее и, желательно, подлиннее! А теперь, когда я села, то вообще стало до неприличия коротко!
Кавалеру же мой прикид явно понравился, он постоянно косил на меня глаза, изучая изгибы фигуры. Дольше всего задержался на красно-чёрном в клеточку топике. Вернее, на глубоком вырезе, куда насильно надетый Лизкин супер-пуш-ап лифчик выталкивал добрую половину моей скромной груди. Хорошо хоть от алой помады я отказалась, несмотря на протесты чародейки! А то точно была бы сейчас похожа на одну из тех, кто расклеивает объявления на столбах в центре Питера.
Чтобы скрыть волнение, я схватила со стойки свой коктейль и сделала сразу несколько больших глотков. Паша встрепенулся, его глаза отпустили меня и теперь со скукой рассматривали танцующих. Я вздохнула с облегчением. Кто бы мог подумать, что даже прохладный, почти безразличный взгляд может так испепелять.
Лизка с Максом по-настоящему «зажгли» танцпол. Отплясывали без остановки, наверное, целый час – прерывались только, чтобы сделать пару глотков воды. Паша же быстрые танцы не любил, но когда пустили «медляк», он всё же меня пригласил. Отказываться я не стала. В конце концов, может я чересчур закомплексована, и мне просто показалось, что он на меня как-то по-особому смотрит?
В его объятьях было безмятежно и легко. Движения нежные и плавные – как будто мы качаемся на поверхности воды. Чем ближе я его ощущала, тем отчётливее он «гасил» все мои страхи и мысли, становилось тихо, словно я где-то в глухом лесу в облачную, безветренную погоду или… на старом кладбище.
Странная ассоциация, конечно, но я никак не могла от неё отделаться. Полный, нерушимый покой.
– Сколько тебе лет? – склонившись к моему уху, проговорил он низким голосом. Его рука скользнула вниз по моей талии.
– Семнадцать.
– Семнадцать, – тонкие губы едва заметно поджались. – Совсем маленькая ещё. Что же я буду с тобой делать?
Я стушевалась и зачем-то начала оправдываться:
– В декабре мне уже будет восемнадцать и…
– И начнётся сессия, – вкрадчиво закончил за меня Паша.
– Послушай, какая разница… Мы же только сегодня познакомились…
Его лицо смягчилось, он кивнул:
– Да, конечно, малышка. Ты неправильно меня поняла. Я имел в виду, что как следует отпраздновать твою днюху нам не удастся, потому что я буду ботанить. Не хотел бы срезаться на финишной прямой. Но мы что-нибудь придумаем. Не бойся, я тебя не обижу.
Эта фраза подействовала на меня как инъекция успокоительного. Я расслабилась. Напряжённые руки снова легли ему на плечи. Танец продолжился.
Позже ночью Паша по указанию Чародеевой пошёл провожать меня до общежития «чтобы ничего не случилось, а то она любит вляпываться во всякие неприятности». Для Макса и Лизки вечер ещё только начинался: на выходе из клуба они, смачно засосавшись, сели в такси и уехали к кому-то из них домой. Кажется, парни даже не успели попрощаться. Паша задумчиво проследил взглядом, как жёлтый автомобиль скрывается из вида за поворотом, потом вздохнул и предложил взять его под руку – это было очень кстати, потому что за вечер мне жутко натёрло ноги новыми туфлями.
Мы шли по безлюдной набережной мимо разведённых мостов. На улице уже сильно похолодало, и Паша накинул мне на плечи свою кожанку, сам оставшись в одной только тёмно-синей футболке. Поглядывая краем глаза, я заметила, что воздух вокруг него как-то странно расходится волнами и пульсирует, как от нагретого предмета. Всё, что попадало в эту аномальную зону, преломлялось и теряло свой цвет, приобретая серо-фиолетовые очертания. А воробей, пролетевший мимо, через пару метров и вовсе замедлился, как-то сник, сел на парапет моста и больше не двигался.
Когда над нами, несколько раз мигнув, с треском погас фонарь, Паша положил ладонь на мою руку, вцепившуюся в его предплечье, и сказал спокойно:
– Ничего страшного, просто я немного… перебрал. Энергетика слегка деполяризировалась. К утру приду в норму.
– Может и впрямь не нужно таким, как мы, принимать алкоголь? – неуверенно спросила я.
– Если ты мне запретишь, то больше не буду, – он улыбнулся, наверное первый раз за весь вечер, да и вообще за наше недолгое знакомство. – Мы почти пришли. Поцелуешь меня на прощанье?
Я отступила на шаг назад, но он, придержав под локоть, сам чмокнул меня в щёку:
– Это я должен тебя бояться, а не ты меня. Беги, маленькая. Сладких снов. Я позвоню завтра.
* * *Всю следующую неделю я пыталась научиться видеть оргон. Я почти без труда видела Пашкину ауру, когда была пьяна, но на трезвую голову ничего не получалось. И хотя биологичка утверждала, что энергетическое зрение у нас откроется не раньше середины семестра, тянуть так долго не хотелось. Если я буду знать, какими цветами светятся люди, я смогу предположить, чего от них ждать. От Чернова – в том числе.
Увы, упражнения из учебника не помогали. Спустя три дня постоянных тренировок со стереоизображениями, мне стало казаться, что такими темпами я скорее ослепну – как наш философ. И правда, уж не таким ли образом дедуля лишился зрения?..
Пожаловавшись Лизке, я к своему огорчению узнала, что такая не одна.
– Я дольше тебя тут училась и то ещё не прозрела до конца, – призналась чародейка-второгодница. – По крайней мере, не могу «просканировать» кого-то на заказ. Иногда вижу спонтанно, но в основном – только очень сильную ауру. Как, кстати, и ты.
– Я вообще никакую не вижу.
– Уверена?
– Конечно. Я бы заметила.
– А что насчёт нашей охранницы? – Лизка подтолкнула меня вниз к ступенькам, ведущим на проходную. – Пойдём, посмотрим.
Одно воспоминание о «тёте Шуре» заставило меня передёрнуться:
– Её «смотреть» бесполезно, – я осторожно открыла дверь. – Тут вечно темно, а в будке у неё горит лампа и…
– Каким светом, говоришь, горит?
– Жёлтым. Подожди!.. – зашептала я, подавив желание выскочить обратно наружу. – Ты хочешь сказать, что?..
– Я хочу сказать, что нет там никакой лампы! – торжествующе воскликнула Лизка. – Ну наконец-то ты поняла! Здрассьте, Мирослава Володаровна!
И впрямь, наивно было полагать, что на пост охранницы в наш институт могли бы посадить обычного человека. Затаив дыхание, я присмотрелась. Точно! Оказывается, горит вовсе не будка. Там вообще нет источника света – и даже электричество не проведено. Зато пространство вокруг буквально дрожит, пульсируя жёлтым оргоном!
Однако, какая же эта Мирослава должна быть мощная по энергетике. Просто как атомная бомба! Я поёжилась. Не хотелось бы мне оказаться на месте недоброжелателя, решившего обманом проникнуть в ЛИМБ…
Что касается других успехов в учёбе, дела шли неважно. Мне с трудом удавалось сконцентрироваться на заданиях по всем предметам, кроме, разве что, географии. Я без проблем подготовила домашку по астральным путешествиям и с нетерпением ждала следующего четверга. Надеюсь, тот милый тихий дядечка, вечно витающий где-то в облаках, сегодня хотя бы ненадолго спустится на землю, чтобы поставить мне заслуженную пятёрку.
Упражнение называлось «Лестница». Выходить из тела нужно было на выдохе. Глубокий вдох – и долгий выдох со счётом до двенадцати. Ориентироваться лучше не на секундную стрелку часов, а на удары сердца – положив пальцы правой руки на запястье левой. С каждым новым ударом надо представлять, будто поднимаешься по лестнице с цветными ступенями: красная, оранжевая, жёлтая, зелёная, голубая, синяя, фиолетовая, розовая, белая, серая, коричневая, чёрная… Обычно на зелёной ступени у меня кончался воздух, на голубой пульс сильно замедлялся, на синей сдавливало грудь, на фиолетовой начинала кружиться голова. На розовой становилось легко и беззаботно – как в детстве или даже и вовсе до рождения. На белой я слышала беспорядочные, сливающиеся в один хор, мужские и женские голоса – иногда они переговаривались, иногда пели, а иногда начитывали какие-то научные тексты на самые разные тематики, перебивая друг друга. На серой ступени меня начинало потряхивать, будто по телу проходит ток. И, наконец, на чёрной всё заканчивалось. Я словно выныривала из пульсирующей, гудящей плотной воды на поверхность, где всё успокаивалось. Голоса стихали, вибрации прекращались. Тело оставалось позади – точнее, сантиметрах в тридцати внизу. Дальше, теоретически, можно было отправиться куда угодно, одной только силой мысли. Главное условие – больше не дышать до момента возвращения, иначе «выкинет».
Обычный человек может продержаться без кислорода в среднем минуту, подготовленный – минут пять. Маг, способный входить в состояние «самадхи» – до двух-трёх часов без ущерба для жизненно важных функций организма. Фениксы и уроборосы при должном уровне тренировки выдерживают и более долгие путешествия, но, как правило, дольше и не нужно. В астрале всё случается моментально, со скоростью мысли, а скорость мысли превышает и скорость звука, и даже скорость света.
В детстве я занималась плаваньем, мы делали в воде специальные упражнения на задержку дыхания, так что продержаться секунд сорок было не проблемой. Думаю, ещё через неделю я легко доведу это время до минуты, а потом и до двух, но пока достаточно и того, что я уже умею. Сегодня нужно только подняться по лестнице – выйти на верхний уровень, отделиться от тела и тут же вернуться.
– Антипова, прошу вас к доске. Сюда, пожалуйста.
Вот это да! А я ведь даже руку вытянуть не успела! Наверное, Виктор Николаевич почувствовал, что я активно готовилась, поэтому и вызвал меня первой.
Поднявшись на кафедру, я встала в паре шагов от его стола. Монстры и горгульи пытливо смотрели на меня со стен.
– Смелее, моя хорошая, – подбодрил астралётчик. – Если что-то пойдёт не так, я вам помогу. Прошу, начинайте.
Я хотела уточнить, что именно может пойти не так, но мой взгляд скользнул по разложенным перед ним бумагам, и я вмиг забыла, зачем вышла к доске. Поверх атласов и карт лежала свежая, ещё пахнущая типографской краской газета, на первой странице которой горел жирным шрифтом новостной заголовок:
«Четверо закадычных товарищей пропали без вести в Санкт-Петербурге».
Глава 10. Кровавый инструмент
Фотография была чёрно-белая, но лица моих ночных знакомых угадывались без труда. Я быстро пробежалась глазами по тексту новости: пропали неделю назад, написано заявление в полицию, начаты розыскные мероприятия. «Жигули» были угнаны, но вчера их нашли брошенными в пригороде Петербурга. Мать одного из пропавших даёт интервью и рассказывает, какой её сын хороший – с детства помогал животным, усердно учился, следует здоровому образу жизни и имеет спортивные достижения по боксу. Да-да, тот самый лысый тип, который тряс передо мной своим фаллическим атрибутом, оказывается, был прилежным маменькиным сынком, и его ждали дома…
Меня резко затошнило. Наверное, в этот момент я сильно изменилась в лице, потому что преподаватель озадаченно спросил:
– Ника, что с вами? Вы не отрабатывали дома упражнение?
– Я… нет, я… – заблеяла я слабым голосом.
– Вы меня неприятно удивляете. Впервые вижу, чтобы феникс не подготовился к уроку географии – это ведь ваш профильный предмет. На первый раз, так и быть, я вас прощаю, не бледнейте. Но должен предупредить: если такое повторится вновь, я вынужден буду доложить о вашей неуспеваемости куратору потока.
Ко мне тут же вернулся голос, и даже краска, судя по загоревшимся щекам, снова прилила к лицу.
– Не надо куратору! – воскликнула я. – Я готовилась! Сейчас, Виктор Николаевич!.. Просто нужно… настроиться.
Минутой позже свою заслуженную пятёрку я всё же получила, но настроение было неисправимо испорчено, и остаток пары я не могла думать ни о чём, кроме той газеты. Как назло, Яшку с Лизкой к доске не вызвали, а сразу после конца занятия препод сгрёб вещдок в портфель вместе с остальными бумагами и отправился восвояси – быстрее, чем я успела рассказать ребятам про то, что прочла.
– Вы что, опять мне не верите?! Давайте его догоним!!!
– Антипова, тише, не ори, – осадила меня Чародеева. – Полагаю, это был не единственный в природе экземпляр газеты. Ты название не запомнила?
– Нет, – выдохнула я.
– Тогда сегодня сходим в газетный киоск, пересмотрим их все. Только не сейчас, а после пятой пары.
– Я к Чернову не пойду! – меня снова начало внутренне потряхивать. – Не могу его видеть! Неужели вы не понимаете?! Это было на самом деле! Он убийца!
– А вдруг всё же совпадение? – тихо спросил Яшка. – Ну пропали и пропали – они же наркоманы, тусуются где-то. Сегодня пропали – завтра найдутся. В любом случае, семинары Льва Станиславовича я прогуливать теперь не рискну и вам не советую! Лучше скажите, кто-то первый параграф в его методичке читал?..
* * *Только к началу пятой пары я поняла, почему именно сегодня – в четверг – почти все наши девчонки пришли на занятия в мини-юбках. По всей видимости, закадрить молодого куратора считала своим долгом каждая уважающая себя первокурсница. То тут, то там по аудитории постоянно раздавались кокетливые перешёптывания. Ножки в туфлях с высокими каблуками, призывно выглядывали в проёмы между рядами парт.
Чернов, казалось, всего этого безобразия не замечал. Уверенным жестом сняв с плеча чехол со скрипкой, он оглядел зал. Из женской половины группы его внимание привлекла лишь Лизка, которая сегодня была одета неброско и даже линзы выбрала скромные – орехово-карие:
– Чародеева, а ты что здесь делаешь? Если мне не изменяет память, тебя, по стопам твоей матушки, отправили на факультатив по астрономии?
– Не изменяет, Лев Станиславович, – протянула она ангельским голосом, вскочив с места. – Всё правильно, вы не внесли меня в список, но я всё равно пришла. Просто я очень… очень!.. хочу посещать ваш курс. Я совсем не такая как моя мать. Меня тянет к искусству, понимаете? Я чувствую в этом своё призвание!..
Чернов искривил губы в подобии улыбки. По-моему, едва сдержался, чтобы саркастически не рассмеяться, но всё же взял себя в руки и проговорил:
– Что ж, Чародеева, если ты всё хорошо взвесила и это твоё сознательное решение…
– Сознательнее некуда, Лев Станиславович!
– Учти, обратно я тебя посреди семестра не отпущу.
– Обратно и не нужно, – воодушевлённо щебетала Лизка. – Клянусь, я пойду с вами до конца! Я…
– Да будет так, – бесцеремонно перебил её Чернов. – Начнём. Сегодня нам предстоит отработать технику пассивного подключения.
Сев за стол, он раскрыл журнал и вписал туда Лизкину фамилию, а потом за пару секунд, будто бы между прочим, отметил красной ручкой отсутствующих – даже не устраивая переклички. Неужели запомнил нас всех с одного раза?!
– Как вы могли бы прочесть в первом параграфе, если бы его открыли, любое произведение искусства – будь то музыка, живопись, поэзия или скульптура – это канал. С помощью него можно соединиться с автором, живым или мёртвым, и получить гораздо больше информации, чем изначально было вложено в его творение. Художник Бэзил Холлуорд в романе Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» сказал: «Я не хочу никому показывать эту картину, потому что вложил в неё слишком много меня самого». И он такой не единственный. В любую работу автор всегда вкладывает себя самого – всего, без остатка. Такова суть творчества. Этим мы и намерены воспользоваться для выполнения задания.
Щёлкнули запоры чехла. Какой знакомый звук! В руках Чернова оказался смычок – тот самый, с чёрной каменной рукоятью – а вместе с ним и скрипка из тёмного дерева.
– Сейчас вы прослушаете отрывок из произведения великого композитора и виртуозного скрипача. Попробуйте открыть канал и установить подключение к его личности через музыку, используя инструкции, приведённые в первом параграфе. У тех, кто не соизволил накануне изучить методическое пособие, есть примерно две минуты, пока я готовлю инструмент. В конце упражнения я попрошу вас рассказать всё, что вы смогли прочесть между нот.
Кстати о нотах – никакой нотной книжки у него с собой не было. Похоже, он собирается воспроизводить мелодию по памяти. Удивительно! До этого момента я и не думала, что он на самом деле умеет играть. Я даже не уверена была, что его скрипка настоящая. Глядя, как Чернов натирает канифолью рыжеватый волос смычка, я мысленно передёргивалась. Неужели эта штука, помимо того, чтобы кромсать людей, может извлекать из струн звуки?