Домой через звезды, Садлер!

– Ха! Не расстраивайся Сэд! Ты не только легче меня, но и тренируешься меньше, мне же ещё потом этом зале дополнительно работать.

– Мне кажется, сколько бы я не тренировался, мне тебя не обогнать, сила у тебя в крови.

– Это правда. Но не могу сказать наверняка, я ведь не генетик, можешь успокоить себя тем, что ты хотя бы стреляешь чуть лучше и бегаешь шустрее. Или не успокаивай себя, а просто больше тренируйся!

Грей дал дроиду команду об очередной смене веса, затем дождался сигнала в своей форме и снова взялся за штангу. Как всегда, за этот день нас ждал целый комплекс упражнений, самой разной интенсивности, на этот раз, в основном, акцент был сделан на верхний плечевой пояс. В тот день мы привычно бегали по команде сержанта от снаряда к снаряду, выполняя упражнения, а датчики в нашей форме всё фиксировали и записывали.

Выполнив все упражнения, наш отряд снова был отправлен по комнатам, на помывку, на этот раз мыться пришлось второпях. Затем на обед, а после этого мы отправились в аудиторию на теоретическую подготовку. Лекцию, как обычно, проводил старшина Тайлер, солдат азиатского типа, продолжающий свою службу по контракту, на вид чуть младше лейтенанта Купера. Это был очень опытный и технически грамотный боец, который искренне считал своим долгом делиться своими знаниями с нами.

– Сегодня мы вновь поговорим о нашем противнике, – как всегда без особых вступлений начал старшина, – это, как вы уже поняли, скифы. После знаменитого научного прорыва, когда был создан гиперпространственный двигатель, человечество начало освоение глубокого космоса. Мы повстречались с расами разумных существ, некоторые из которых уже столетиями вели за нами наблюдение, но не контактировали открыто, чтобы не вмешиваться в наш научно-технический прогресс. Некоторые были более технически развиты, другие менее, иные формы жизни и вовсе не были разумными, на самом деле, таких было даже большинство. Человечество расширялось по галактике, стремясь исследовать и продвигаться в космос всё дальше. К тому времени ведущие умы человечества давно уже поняли, что ради выживания людям необходимо вырасти из своей родной планеты и солнечной системы. Соответственно, с исследованием галактики становилось всё больше и больше колоний.

Всё это было очень даже неплохо, но вместе с увеличением числа колоний начали появляться и новые проблемы. Вместе с ростом разнообразия среды обитания человека и контактами с новыми формами жизни, начали появляться всё новые и новые бактерии и вирусы, на которые у людей ещё не было иммунитета, и взяться ему было не откуда. В результате эпидемий, некоторые колонии погибли практически полностью, а болезни продолжали распространяться, вместе с людьми попадая на другие колонии и даже на Землю.

Что касается Земли, несмотря на то, что многие земляне становились колонистами и улетали с планеты, её численность продолжала расти. Вместе с проблемой перенаселённости, человечество также столкнулась и с новыми болезнями, ведь в местах большой концентрации людей всегда растёт количество опасных заболеваний.

В результате человечество оказалось настолько больным, что не было иного выхода, как обратиться к генной инженерии. Рождения естественным способом запретили, теперь родители должны были сдавать свой биологический материал в клинику, и дети создавались по заказу. Учёные смоделировали их иммунную систему так, что практически никакие болезни их больше не брали. Наследственные болезни и нежелательные предрасположенности также перестали передаваться, из генов подбиралось только самое лучшее.

Однако тут был один изъян. Правительство знало, что многие люди не захотят делать своих детей в клинике, а захотят рожать естественным путём, несмотря на запреты. Поэтому, начиная с первого же поколения эти «искусственные дети» были бесплодными. Генная инженерия позаботилась о том, чтобы современные люди, такие например, как вы или я, не могли зачать детей. Модификации включают в себя бесплодие.

Такая принудительная стерилизация очень не понравилась многим людям, как и вмешательство в природу человека в целом, ведь теперь родители сами выбирали, кем станет их ребёнок, ещё до его рождения. И никто не знал наверняка, какое влияние подобное вмешательство оказывает на человеческую эволюцию, и не прекратилась ли она вовсе. Люди, которые всё ещё были «натуральными», начали поднимать митинги и забастовки. Со временем их становилось всё больше, а столкновения всё ожесточённее. Местами это переходило в серьёзные вооружённые столкновения, но правительство всегда находило способы убедить людей, что происходящее необходимо для выживания человеческого рода и так будет лучше для них самих. Средства массовой информации работали в полную силу, распространяя нужную пропаганду и активно влияя на общественное мнение. Временами, конечно же, приходилось применять и силу.

Однако во многих отдалённых колониях у учёных и земного правительства не было такого влияния и таких инструментов воздействия на народ. Да и местные чиновники больше думали о своих проблемах, чем о том чтобы продвигать интересы Земли. В тех колониях люди были убеждены, что нельзя играть с человеческими генами, нельзя стерилизовать людей, что они имеют право иметь своих собственных детей, а проблемы с болезнями нужно решать с помощью медицины. После многочисленных столкновений они отреклись от правительства Земли, перестали называть себя «колониями» и объявили, что они – независимая от Земли сеть планет, «Скифская Федерация».

Название появилось от одной из колоний, которая называлась Скифией. Эта планета первой объявила о независимости и начала распространять революцию по другим колониям, внедряясь в них, оказывая военную и материальную поддержку местным восстаниям, и организовывая государственные перевороты.

На самом деле это был лишь решающий толчок, это всё равно случилось бы, рано или поздно. Всю историю человечества, даже небольшие колонии, которым начинает казаться что они самодостаточны, всегда объявляли о своей независимости и о том, что они хотят быть отдельной страной. Обычно, даже если они добивались своего, уровень жизни в таких странах только падал, научно-техническая индустрия приходила в упадок, и они во многом всё равно продолжали зависеть от других, хотя бывали и исключения.

Видимо правительство Земли не слишком хорошо училось на ошибках истории, иначе куда больше внимания и ресурсов уделило бы патриотическому воспитанию колоний Империи и имело бы больше инструментов контроля над ними. Впрочем, контролировать тех, кто очень далеко – изначально задача очень сложная.

Говоря о «скифах» – это «натуральные» люди, которые уже около пятидесяти лет живут в условиях своих колоний, отдельно от остальной части человечества. Они контактируют и торгуют среди своих планет, а также с некоторыми разумными инопланетными расами, которые придерживаются нейтралитета.

С нами они в состоянии войны, с самого начала их отделения, наша Империя не признает их независимого статуса. Они не имеют генетических модификаций, но их техника достаточно развита. Во время восстания они имели самую передовую науку и технику, для заселения своих колоний. При этом если у нас наука сосредоточена на биомеханике и методах улучшения человека, то тамошние учёные сосредоточены на боевых машинах и военной технике. Поэтому, несмотря на то, что у них вроде бы меньше ресурсов, их техника в целом не уступает нашей.

Также на их стороне есть немало перебежчиков из Империи, перешедших на их сторону из-за близости идеалов. Эти перебежчики – наши враги. Вражеская идеология ещё страшнее оружия. Именно идеология делает предателей опаснее тех, кто родился нашим врагом, опасные идеи способны отравлять людей как смертельный яд.

Помните, всё что вы делаете, это защищаете человеческий вид от вымирания, спасаете глупцов от них самих. Именно из-за идеологий, таких как социальный строй или религия, было совершено подавляющее большинство войн и преступлений против человечества. Разумеется, если покопаться в сути, обычно причины чисто экономические и в сферах влияния могущественных людей, но для основного большинства простых людей всё всегда объясняется идеализмом, религией или национализмом. Вы лучше них, вас такими создали. Я уверен, вы способны справиться и с ними самими, и с их идеологией, и с любым врагом, как внешним, так и внутренним…

Сидя на скамье в аудитории, я с интересом, и даже, некоторым удовольствием слушал старшину, хоть я и слышал подобную лекцию уже множество раз и знал всё, о чём он говорил довольно подробно. Но старшина Тайлер всегда умел рассказывать всё по-своему, а скучные лекции превращать в интересные рассказы.

Особенно бывало интересно, когда он читал лекции по технической подготовке, где он часто демонстрировал разные интересные устройства, порой даже созданных не человеческим разумом. Вряд ли командование выделяло средства или поставляло ему технические новинки, больше было похоже, что ему их присылали старые друзья из разных уголков мира.

Также он учил нас выживанию в условиях других планет. Сам он побывал по службе на великом множестве планет и космических объектов, и рассказывал в подробностях обо всех опасностях и специфике нахождения в разных условиях. При этом он не забывал вставлять примеры из собственного опыта.

Из тех лекций я узнал, что практически нельзя подготовиться к условиям планеты, пока сам на ней не побываешь и всё не изучишь. Даже предварительный анализ планеты с орбиты помогает не сильно. Одно неизменно практически всегда – условия будут другими. Всегда хотя бы немного, а часто и очень значительно. Другая гравитация, температура, другой воздух, иногда пригодный для дыхания, иногда нет, но всегда хотя бы немного, но состав не такой, как было прежде, на другой планете. Все условия и ощущения будут обязательно не совсем привычными. Во всем этом я уже успел убедиться на личном опыте, на боевых миссиях.

На многих планетах были весьма неплохие условия для зарождения жизни, но она там так и не появилась. При колонизации таких планет, всё равно уходит масса времени и средств на то, чтобы вырастить с помощью генной инженерии сельскохозяйственную культуру, а следом за ней и животных для скотоводства, способных выживать в данных условиях, а затем и всё остальное, для автономного существования колонии.

После окончания лекции я вышел из аудитории, и, отделившись от своего отряда, направился в сторону стрельбища. У ребят сейчас будет свободное время, а мне, как снайперу, нужно на дополнительную стрелковую подготовку. На развилке коридоров я увидел спину Грея, он, как обычно, шёл на свою обязательную физподготовку.

Мне уже начинало нравиться, что с завтрашнего дня у меня полностью всё поменяется, на базе уже становится скучновато и слишком буднично. Только ноющая боль в ноге напоминает мне, что такой распорядок дня по крайней мере весьма безопасен, и нужно ценить это…

На подходе к стрельбищу стало уже гораздо тише, чем было во время общей тренировки. Лишь отдельные представители своих взводов были на стрельбище, или шли к нему, и в основном это были снайперы. Помимо них дополнительно тренируются на стрельбище только офицеры, сержанты, и рядовые солдаты по специальным распоряжениям. Такие распоряжения выдаются для тех, кто по результатам не дотягивает до большинства представителей своего отряда. Квоты на такие тренировки ограничены, и наш взвод, вероятно, давно уже их исчерпал. Я подошёл к старшине, отвечающему за полигон:

– Здравия желаю, сэр! – козырнул я. – Капрал Садлер прибыл на снайперскую тренировку!

– Капрал? – не понял старшина. – Ты же должен быть рядовым первого класса, капралов в снайперы не ставят.

– С сегодняшнего дня капрал, сэр! Уезжаю на новое назначение, сегодня моя последняя тренировка!

– Ладно, неважно, иди на восьмой огневой рубеж, снайперская позиция свободна.

– Есть, сэр!

Старшина даже не потрудился взглянуть на мои шевроны, эта рассеянность и равнодушие ко всему немного раздражала. Я направился к восьмому рубежу, где тренировался со штурмовой винтовкой ещё один незнакомый солдат. Помимо него, судя по звукам, обычных рядовых в тот день было лишь несколько, все-таки квот на дополнительные тренировки давали не так уж много. Конкретно этого парня я, кажется вообще никогда не видел, вероятно очередной отстающий новичок, переведённый из другого места в один из взводов нашей базы.

Судя по свежим оплавленным следам и язычкам пламени на рубеже, парень много промахивался, и вообще по его стрельбе, дёрганности, и суете при прицеливании, он ещё недавно тренировался в совсем других условиях. В целом, его уровень подготовки также несколько уступал нашему, были видны ошибки в самой технике.

Для него то, что он попал в отряд выше уровнем – несомненный шаг вперёд. Постепенно он будет подтягиваться за остальными и со временем, возможно, станет по-настоящему первоклассным бойцом. К тому же он будет жить в лучших условиях. Но для этого придётся много над собой работать и до тех пор, пока он не догонит остальных в своём взводе, его естественно будут гонять больше всех, а сослуживцы будут с ним не слишком приветливы, считая его никчёмным ненужным балластом.

Я взял со стола снайперскую винтовку и, зарядив её, направился к снайперской позиции. Привычно расположившись на огневой точке, я принялся по возможности быстрее выискивать свои мишени и как можно точнее отстреливать их. В этот раз большинство мишеней выскакивали не ближе к концу рубежа, а всего в нескольких десятках метров, при этом, иногда, добавлялись мишени в конце стрельбища, на расстоянии около двухсот метров, что сильно мешало целиться. Однако все эти сложности были для меня уже совсем не новыми, так что я неплохо справился.

Закончив стрельбу, разрядив и положив винтовку на место, я направился в зал для построений, перед нашими комнатами. Мягкое искусственное освещение коридоров привычно осветило мне путь, и я быстро добрался до полигона. В нём уже тренировалось несколько взводов. Пройдя вдоль западного крыла, я дошёл до нашего жилого отсека. В зале уже начинали собираться остальные, но назначенное время ещё не наступило. Ребята выглядели отдохнувшими и повеселевшими, только Грея пока видно не было.

– Ну что, парни, отдохнули? – весело поинтересовался я. – Хорошо расслабляться, когда другие тренируются?

– Это твои обязанности Садлер, хватит ныть, – ответил за всех подошедший капрал.

– Да ладно тебе, капрал, – я ухмыльнулся, – уже и поныть нельзя.

– Сидеть в укрытии и отстреливать врагов на расстоянии, пока остальные рискуют нарваться на встречный огонь. Любой бы с радостью поменялся с тобой местами.

– Возможно, но с завтрашнего дня я уже не буду снайпером, меня повысили до капрала и отправляют на новое назначение.

– Переводят? Значит, кто-то из наших ребят завтра станет новым снайпером?

– Нет, снайпера переведут из другого отряда, но хорошего.

– Надеюсь, это не будет какой-нибудь зазнавшийся выскочка. Высокие результаты дело конечно хорошее, но не стоит службы с засранцами, которым ещё и не доверяешь. Кто-то ещё отправится с тобой?

– Наши новички: Джон, Дэн и Клейн. Их заменят из того же взвода.

– Тебе придётся с ними повозиться, у них дисциплина хромает…

– Остаётся работать с тем, что есть.

– Удачи на новом назначении Садлер, не дай там себя убить.

– Спасибо, капрал, ты тоже будь осторожен.

Грей последним вышел из своей комнаты, видимо успел принять душ после своей физподготовки. Иногда нас гоняют по такой программе, что он и этого не успевает, а потом вместе со всеми идёт на вечернюю тренировку. Всем сложно восстанавливаться между тренировками, а гранатомётчикам ещё сложнее.

Мы все построились в назначенное время, сержант подошёл к нам спустя пару минут.

– Последняя тренировка на сегодня, – отдал распоряжение сержант. – Все обратно в зал физподготовки, будем отрабатывать рукопашный бой.

Мы повернулись, и экономным бегом отправились через полигон в сторону нужного зала. Мимо нас пробегали солдаты других взводов, большинство сегодня вышло на обычную вечернюю пробежку. В зале нас уже поджидал старшина Эд. Это был инструктор по рукопашной подготовке, обычно именно он работал с нашим взводом. Здоровенный чернокожий солдат, на вид лет на пять-семь старше меня, у него был протез левого глаза.

Протезом можно видеть так же хорошо, как и обычным глазом, и его можно было бы сделать незаметным, но в армии любят подчёркивать боевые ранения, поэтому он внешне выглядел как кошачий, жёлтый и с вертикальным зрачком, меняющимся от освещения также подобно кошачьему. Этим искусственным глазом он хорошо видел даже лучше, чем родным, особенно в темноте.

На его лице, рядом с этим протезом, было несколько змеящихся линий шрамов, оставшихся после вживления искусственной кожи. Его поставили в инструкторы по рукопашному бою за значительные успехи в этой области, он считался одним из экспертов. Также Эд был героем боевых действий и пользовался немалым авторитетом. Он стал старшиной и инструктором задолго до завершения обязательной службы, а это в целом редкость.

Помимо Эда, нас по обыкновению поджидало ещё девятнадцать обучающих андроидов, по одному на каждого. Они не были слишком умными или качественно сделанными, их задача – спарринг с солдатами. Внутри их сделали очень прочными, каркас металлический, но суставы анатомически походили на человеческие, чтобы руки и ноги можно было вывихнуть или выломать сустав при болевом приёме. Затем суставы легко встают на место. На каркасе слой имитации мышц, но довольно мягких, прежде всего для того чтобы солдаты не отбивали руки об этих роботов. На руках и ногах сделаны специальные смягчающие вставки, чтобы удары не были чересчур жёсткими.

Они сделаны сильными, но не слишком, чтобы не травмировать бойцов. Сила и техника регулируются, в зависимости от программы тренировки. Снаружи – дешёвая искусственная кожа, даже визуально не очень похожая на настоящую, но для спарринга и такого сходства с людьми вполне достаточно. Контуры человеческого лица и тела были проработаны, но не слишком подробно, в целом робот напоминал мягкий ходячий манекен, с раздутыми ладонями и стопами.

– Ну как, – встретил нас старшина Эд, – размялись, пока добирались сюда? Тогда начнём. Сбросить броню и шлемы! Вставайте к роботам!

Отстегнув броню и сняв шлем, я почувствовал себя почти голым, но сразу стало легче двигаться. Как и все остальные, я подошел поближе к одному из роботов. Позади нас осталась свалка из брони, но и шлем и жилет помечены, так что потом всё найдётся. Роботы приняли команду с консоли и встали наизготовку.

– Удары через руку! – скомандовал Эд. – Приготовиться! Начали!

Мой робот тут же заехал мне правым хуком в голову, я отреагировал с некоторой задержкой, но всё же успел погасить часть удара левой рукой, правда сам по нему не попал. Следом был хук слева, на него я отреагировал уже быстрее. Удар правой, через левую руку робота, пришёлся как нельзя правильнее, я успел сработать на опережение, прикрыв челюсть плечом, и робот почти упал, пошатнувшись от удара. Динамик робота издал короткий пищащий звук, означающий, что человеку на месте робота было бы больно, и он был бы дезориентирован.

Неожиданно робот выпрямился, мгновенно ударив справа под неудобным мне углом, вышло так быстро, что я никак не успел отреагировать, удар едва не сбил меня с ног, и на мгновенье у меня потемнело в глазах. Я ушёл в глухую защиту, пытаясь восстановиться, закрыл голову, поднял руки повыше, и сделал шаг назад. Тут же почувствовал ещё удар справа, затем слева… Наконец я сумел вновь подловить его под очередной удар, прервав ненадолго его атаку.

Такой обмен продолжался ещё какое-то время, которое показалось мне вечностью. Робот случайным порядком менял скорость своих ударов, углы своих боковых ударов, поэтому далеко не каждый раз удавалось нанести свой удар вовремя. Удары через руки – это вообще достаточно сложный вид контратаки, но очень эффективный в реальном бою, поэтому мы очень часто его отрабатываем.

– Стоп! Хватит! – наконец скомандовал Эд. – Отдых, одна минута, затем свободный бой!

Наконец-то у меня появилась возможность отдышаться. Я с некоторой злостью посмотрел на своего учебного дроида. Сейчас я уже не буду так ограничен в своих действиях и смогу отыграться на этой железке. Эд всё прекрасно понимает и даёт возможность выпустить пар после сложных упражнений.

Вскоре я услышал команду Эда о начале упражнения, и сразу атаковал робота комбинацией ударов с ног. Первый удар прошёл и нарушил его равновесие, но от удара в прыжке в голову он всё равно уклонился. Робот ударил в ответ правым кроссом в голову, я успел закрыться левой рукой, слегка подработал корпусом, и всадил в него правый апперкот, затем левый хук, после чего снова правый апперкот. Робот коротко пискнул и начал падать, но ещё до того как он коснулся пола, я уже начал падение следом за ним, и впечатал его ударом локтя в челюсть, вложив весь свой вес, разгон и силу плеча. Удар выдался таким сильным, что я на секунду подумал о том, что робот может и в самом деле может сломаться. Он пропищал длительным сигналом – это означает, что мой противник вырубился, или получил тяжёлые травмы. Но на этом я не остановился, продолжая вколачивать его ударами в пол, иногда жалея, что в этом зале пол был не жёсткий, и сделан так, чтобы солдаты не травмировались при падении и бросках.

Робот пытался скинуть меня с удобной позиции, просунуть ноги перед моими, чтобы вернуть себе часть контроля, а в идеале перекатиться, чтобы самому оказаться сверху, но я старательно всё контролировал, удерживая равновесие и никуда его не пуская. Я продолжал наносить удары, а робот продолжал попискивать. В один момент он повернулся ко мне спиной, пытаясь выползти из-под меня, я тут же использовал это, выйдя на удушающий приём. Робот вновь издал долгий писк, говорящий, что я задушил его до потери сознания. Я отпустил его шею и тут же начал впечатывать кулак туда, где у человека должны быть почки, в область печени и в голову. Робот продолжал жалобно попискивать, но у него так и не получилось встать до новой команды старшины.

– Стоп! – снова скомандовал Эд. – Отдых, одна минута, после комбинация уши-пах-переносица-глаза-челюсть!

Я поднялся, отпустив робота, он тут же поравнялся со мной, ожидая продолжения тренировки. А я уж подумал, что с роботов на сегодня хватит побоев. Теперь им вообще придётся лишь пассивно сопротивляться, пока мы отрабатываем комбинацию. Хорошо, что они не чувствуют боли, эта связка довольно жестокая и грязная.

– Начали! – послышалась команда старшины.

Я тут же кинулся к роботу, ударил обеими руками по местам, где у людей уши, затем резким движением ударил раскрытой ладонью в область паха, он слегка пригнулся, изображая боль, я пригнул его голову ещё ниже и ударил коленом в челюсть. Сразу после этого взял его за голову и надавил большими пальцами туда, где у людей глаза. Робот лишь слабо отталкивался и пихался руками, по инструкции, изображая неподготовленного человека, мешая, но не оказывая серьезно сопротивления. Я закончил комбинацию, взявшись за его голову и ударив своей макушкой в то место, где должна быть переносица. Робот упал на пол, издав долгое пищание. После чего металлический бедолага поднялся, и всё повторилось вновь. Так продолжалось до новой команды старшины.

– Стоп! Оставьте в покое бедные железки, – насмешливо скомандовал Эд, – на сегодня всё! Валите на ужин!

Я, вспотевший и с тяжёлым шагом, подошёл к месту, около которого мы скидывали броню, и начал искать свою. Нашёл довольно быстро. После чего, мы, не спеша, по одному, направились в столовую. Чувство было приятное, усталость, но ощущение долгожданной свободы после трудового дня и чувство выполненного долга. Добравшись до столовой и съев вкусный ужин, я отправился в свою комнату.

Моя робослужанка встретила меня с улыбкой.

– Как прошёл твой день, милый, – поинтересовалась она, – не слишком много тренировок сегодня?

– Всё в порядке, – ровно ответил я. – Завтра в пять тридцать утра разбуди меня, мы уезжаем на новое назначение. Мыться в этот раз мне не помогай, мне нужно подумать.

– Хорошо, дорогой, все понятно.

Я разделся, развесил всё на сушащий манекен и встал под душ. Я нервничал. Так сильно я не нервничал с тех времён, как готовился ехать на первую боевую миссию. Я собирался оставить свой взвод, с которым я был с самого его формирования. С некоторыми ребятами в этом взводе, я вообще служил с детской учебки. Меня пугала неопределённость, неведение того, что меня ожидает за пределами отряда. А раз я освободился от сегодняшних упражнений, то уже ничто не отвлекало меня от тревожных мыслей, поэтому нервное напряжение усилилось.

Перед тем как уезжать нужно было попрощаться с нашей базой и получше познакомиться с будущими сослуживцами. Я оделся, но броню уже надевать не стал, и вышел из комнаты. Первым я решил пойти к Грею, своему старейшему знакомому, и единственному сослуживцу, которого я точно могу назвать своим другом. На его двери горели личные результаты, они сегодня были повыше моих, хотя я все-таки не в лучшей своей форме, бывало я его и обходил. Я постучал.