Сбежать от тирана

Глава 9 Похищение

– Ну, как развивается твоя карьера без моей поддержки? – насмешливо спросил Серж. – Теперь понимаешь, чего на самом деле стоит твой талант?

Вот, стервец! Правильно догадалась, что это его поганых ручонок дело. Ну, сейчас он у меня получит!

– А что ты там все ищешь?

– Сейчас узнаешь, – мстительно пообещала я, отыскивая завалившийся куда-то шокер.

О, вот и он!

Вытащила и, нажав на кнопку, пустила разряд.

– Уйди. Дай пройти, – выставив руку с шокером, приказала я.

– Ты серьезно? – Серж сначала усмехнулся, потом расхохотался. – Пытаешься напугать меня этой детской игрушкой? Садись в машину! – мотнул головой на припаркованный крузер. – Ты же хочешь снова танцевать ведущую партию или как там это у вас называется?

– Если ты позволишь, – ядовито добавила я.

– Разумеется, – он пожал плечами, будто это само собой разумеющееся.

– Думаешь, я поддамся твоему шантажу? Сразу после премьеры руководство поймет, кто чего стоит, и погонят твою Ксю ободранной метлой. После такого провала, на который ты ее обрек, ей даже в кордебалете место не предложат, – наступала я, держа перед собой потрескивающий       шокер.

– Поставят другую. Кого угодно, только не тебя, – Серж тоже начал заводиться. – Ты раньше за кулисами сгниешь, чем снова будешь примой! Садись в машину!

– Черта с два! Отпу…

Не помог ни шокер, ни сильные балетные ноги, способные выдерживать многочасовые нагрузки.

Серж скрутил меня как куренка. Заломил руку за спину и до боли вывернул, так, что пальцы разжались, и шокер выпал. Отпнув плохо послужившее оружие, Серж больно стиснул мне сзади шею и с размаху затолкнул в машину через открытую заднюю дверь.

Захлопнув ее, сел на место водителя.

– Не поедет она, – ворчал он, включая зажигание. – Кто тебя спрашивать будет? Твое дело ноги молча ноги раздвигать.

Салон был затянут кожей, но все равно я чувствительно приложилась головой о противоположную дверь и сразу же попыталась открыть ее.

Меньше всего хотелось куда бы то ни было ехать с бывшим женихом, особенно, когда он в таком состоянии, что почти себя не контролирует. Даже когда сбежала из ЗАГСа, он не был таким злым, но все же ударил меня. На что готов сейчас, даже думать не хотелось.

– Ты серьезно? – насмешливо бросил Серж и включил зажигание.

– Разблокируй двери, – предупреждающе процедила я.

– А то?.. – он откровенно издевался надо мной. Скорость росла с каждой секундой, а в повороты Серж входил, стирая покрышки.

Не успев пристегнуться, я только хваталась за спинки передних сидений или подголовники, чтобы не врубиться головой в стекло, не выбить глаз или не расквасить нос.

– Твое счастье, что я тороплюсь на встречу, и нет времени ехать в загородный дом, – Серж покосился на меня через плечо. – Заброшу тебя на квартиру, а вечером заберу в дом. Посидишь, подумаешь. Может, поймешь, что для тебя благо.

Мысленно я поблагодарила его встречу, помешавшую сразу же запереть меня в загородном доме. Оттуда мне точно не сбежать, в отличие от квартиры.

«Запри, запри меня в квартире», – мстительно думала я. – «Вот только когда вернешься, никого там не найдешь».

И одновременно соображала, что же мне делать дальше. Уже понятно, что Серж так просто не отстанет. Либо заставит выйти за него замуж, – черт знает, зачем ему это надо, – либо посадит под замок. Тоже, черт знает зачем. Чтобы потешить эго?

Пусть делает, что хочет. Но не за мой счет!

Решив бежать при любом раскладе, я спокойно сидела, пока ехали к стеклянно-зеркальной высотке, в огороженный двор и спустились в подземный паркинг.

Стиснув запястье, Серж почти волоком вытащил меня из машины и потащило к лифтам. Здесь я бывала не раз, правда, не в качестве безвольной куклы.

Глава 10 Настоящий…

Правда, я и сама не собиралась сопротивляться. Главное, было дождаться когда он свалит, а там, ищи ветра в поле, ключи-то у меня все еще есть. Но, ничего не подозревая о грандиозных планах, бывший тащил меня в квартиру, как овцу на живодерню.

Открыл дверь, втолкнул меня и сразу же запер на все замки.

Я следила только за тем, чтобы сдержать ехидную усмешку.

«Вали-вали», – мысленно желала ему дальней… очень дальней дороги.

Не сопротивлялась, когда он помог мне снять жакет. Сердце дрогнуло, только когда отобрал сумку. Но, не заглянув в нее, бросил на столик.

– Ты иди, а то опоздаешь, – ласково предложила я.

Серж не удивился, только глянул на часы.

– У меня еще есть немного времени, чтобы удобно тебя устроить, – буркнул он и, стиснув запястье, потащил в гостиную. – Смотри, – подвел к окну. – Тебе же всегда нравился этот вид, – панорама открывалась, действительно, роскошная. Блестящая лента реки. Мост. И то и другое вечером утопало в иллюминации, и на воде плясали разноцветные блики. Проезжающие по мосту машины превращались в две светящиеся полосы: желтую и красную. А на противоположном берегу раскинулся парк. Когда-то я думала, что за такой вид могу продать душу. Когда-то, не сейчас. Никакой вид этого не стоит, а тем более, жизни с циничным тираном. – Я думал, что здесь мы будем счастливы, а ты разбила мне сердце, – тоскливо продолжал Серж.

– Послушай, – устало начала я. Спорить не хотелось, но, может, он хоть что-то поймет?

Но Серж не дал договорить. Одним рывком он вывернул мне руку и кожи коснулся холодный металл.

– Ты что делаешь? – я переводила недоуменный взгляд со своей руки, оказавшейся скованной браслетом наручника, на Сержа.

– Ты что, правда, считаешь меня идиотом? Алиночка, ты никогда не умела врать. У тебя все на лице читается раньше, чем мысль додумаешь. И потом, я же сказал, что у меня есть немного времени. Брачной ночи ты меня лишила, но я не собираюсь с этим мириться.

Я отказывалась верить в то, что слышу. Он не посмеет.

Но он посмел.

Развернув меня спиной к себе, продел наручники за стояком отопления и застегнул на второй руке, после чего одним рывком сдернул эластичные брюки.

– Нет!

Я забилась в панике, пытаясь высвободить руки, но кажется, Сержа это только заводило, и он навалился на меня всем телом, буквально размазав по трубе и стене. К счастью, отопительный сезон еще не начался.

Он пыхтел за спиной и жарко дышал в шею, а я до крови кусала губы, стараясь не разрыдаться в голос. Умолять прекратить было бесполезно. Монстру, в которого превратился Среж. Мои страдания доставляли ему удовольствие. Он прилагал все усилия, чтобы быть насколько возможно грубым.

Я не понимала, как мог превратиться в такое животное, или всегда таким был, а все это время сдерживал стремление причинять боль.

– Поняла, где твое место? – отвалившись наконец от меня, прохрипел Серж, и вжикнула молния, а я медленно сползала по стене на пол. Ноги не держали, живот болел, как и покрасневшие кисти, по рту ощущался металлический привкус крови. – Надеюсь, скоро мы станем счастливыми родителями, – грубо схватив меня за волосы, он заставил посмотреть на него. – Не ревешь. Умница. Не люблю плачущих женщин. Глаза краснеют, нос распухает, лицо идет пятнами. Фу. Я знал, что ты будешь послушной женой. Не скучай, я постараюсь побыстрее, – и грубо, жестко впился мне в губы.

Я с трудом сдержалась, чтобы не укусить, а потом не плюнуть в ненавистную физиономию. И то, только потому, что была уверена – дерзость и секундное удовлетворение вернуться мне сторицей в виде побоев и новых унижений.

Глава 11 Возмездие, или?..

Удаляющиеся шаги, хлопок двери, и я наконец смогла дать волю чувствам.

Рыдала в голос, долго, до головной боли, до икоты, до хрипа. Даже когда закончились слезы и болели глаза, я не могла остановить сухие и рваные вздохи. Но закончились и они. Нижняя часть спины начала замерзать, твердый пол отдавался болью в коленях, и я решила – хватит себя жалеть. Если не смоюсь отсюда раньше возвращения Сержа, то подобные унижения станут частью моей жизни. А с этим я была не согласна.

Наверное, он думает, что хорошо придумал с наручниками, вот только не учел, что балерины носят пучок, а его скрепляют шпильки.

До боли вывернув шею и практически сдирая кожу на руках, я вытащила одну из них и стала ковырять в замке.

Черт! Как же они это делают?

Металл шкрябал о металл, но ожидаемого эффекта не было. Наручники продолжали оставаться застегнутыми.

Пальцы вспотели и горели, а шпилька упорно не желала делать то, для чего была предназначена.

Я начала нервничать. Руки дрожали, и шпилька постоянно норовила выскользнуть.

Чтоб ее!

Нет, так дело не пойдет. Взломщик из меня не получился, попробуем циркачку.

Чтобы не потерять, повесила шпильку на горловину толстовки и постаралась высвободить кисти из металлических колец. Наручники свободно болтались на запястьях, что внушало некую надежду.

После четверти часа напряженного пыхтения я имела в активе одну свободную руку, ссаженную кожу и ноющие, едва не вывернутые из суставов пальцы. Но свобода дороже.

Второе запястье так и осталось в браслете, но сейчас главным было не это. Вернув брюки на положенное место, я бросилась в холл. С наручником потом разберусь, а сейчас надо поскорее сбежать, пока не вернулся хозяин квартиры.

Натянула кроссы, накинула куртку и шарила в сумке, но ключи не находились.

Еще и это! Да где же они?! Не могла я их выложить.

Паника накрывала, лицо горело, будто в лихорадке, а глаза щипало от недавних слез.

Звуконепроницаемые стены не позволяли слышать, что происходит за пределами квартиры, и Серж мог заявиться в любой момент.

Отчаявшись найти ключи, я уселась прямо на пол и вытряхнула содержимое сумки.

Пуанты, запасные трико и футболка, – тщательно перетряхнув все, запихнула обратно. Косметичка, расческа. Да где же они? Кошелек… Наконец они нашлись – среди квитанций из банкомата и измятых чеков.

Одним махом сгребла все пожитки и рванула к двери.

Один замок, второй. Их щелчки звучали музыкой в моих ушах.

Я на свободе!

Даже не потрудилась снова их закрыть, бросилась к лифтам и нажала сразу на все кнопки. Один из них поднимался.

А если это Серж?

Внутри все похолодело.

Снова оказаться в его руках? Такого я точно не выдержу.

Лестница! Выход на нее закрыт, но ключ входил в имеющийся у меня комплект.

Не дожидаясь, когда поднимется этот или другой, я выскочила на лестничную клетку. В лицо ударил порыв холодного ветра и перебил дыхание. Ничего, даже к лучшему, остудит раскрасневшееся лицо.

По лестнице бежала не замечая, как пролетают этажи, а во двор выползала почти по стеночке, пригнувшись и настороженно осматриваясь.

Все время ждала, что появится машина Сержа, меня снова скрутят и на этот раз увезут за город.

Только оказавшись за переделами огороженной территории, немного осмелела и, как заяц, стала плутать по дворам.

Такси приехало минут через десять после вызова, но я успела изрядно продрогнуть под совсем неласковым ветром.

Все это время я думала, куда податься. Стоит ли попытаться наказать Сержа или постараться поскорее все забыть?

Наверное, у меня случилось помутнение рассудка, иначе не знаю, чем объяснить то, что решила идти до победного.

– Я передумала, в больницу, – попросила водителя, садясь в такси и старательно пряча так и не снятые наручники.

Таксист подозрительно покосился, но поехал, а я посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Лучше бы этого не делала. Лицо и губы распухли, глаза отекли, на щеке ссадина – красавица.

В приемном покое меня приняли без слов, выдали справку о повреждениях и рецепт на обезболивающие и антибиотики. Естественно, там я не сообщила о виновнике. Приберегла это для полиции.

Вот только там не спешили принять мое заявление.

Нет, сначала, с трудом узнав меня, приняли со всей заболивостью и вниманием. Предложили горячий чай, но узнав, на кого собираюсь писать заявление, сразу охладели.

Повинуясь жесту, видимо, старшего по званию, все остальные покинули кабинет, а он придвинул стакан с чаем поближе ко мне.

– Алина… Владимировна, – замявшись, он глянул на заявление. – Обычно мы не разбираем семейные ссоры, но только ради вас готовы принять заявление.

– Мы не… – попыталась возразить я, но полицейский, останавливая, поднял руку.

– Все знают о ваших отношениях. Вы уже давно вместе. Мы примем заявление, если вы настаиваете, но подумайте сами, что будет после возбуждения дела? Отыграть назад вы уже ничего не сможете. Суд, как и говорил, примет во внимание ваши, известные всему городу отношения. Сергей Станиславович скажет, что это ваши сугубо семейные забавы, и ему поверят. Вы готовы к тому, что все в городе будут перетрясать ваши простыни, обсуждать интимные предпочтения? Вы, известная балерина, такой славы хотите?

– Я хочу, чтобы виновный понес наказание, – уже не очень твердо заявила я.

– Ну как вы не понимаете, Алина Владимировна, не будет никакого наказания. Будет шумный и неприятный процесс. Неприятный, в первую очередь для вас. Заберите и больше никому не говорите о том, что произошло. Постарайтесь все забыть и живите, как раньше.

Я не могла поверить. Вот, просто, забыть? А монстр пусть дальше живет на свободе и делает, что заблагорассудится?

– Не заберу. Заводите дело, – я решительно встала.

– Я вас предупредил, – вздохнул полицейский и убрал заявление в папку.

Удовлетворенная собственной твердостью, я покинула отделение.

Теперь домой. Скорее, пока Среж не прочухал.

Глава 12 Кольцо сужается

Как и ожидала, дома была только бабуля.

Открыв дверь на мой настойчивый звонок, она едва не вскрикнула.

– Девочка моя, на тебя что, хулиганы напали? Тебя не поранили? Заходи скорее! – ухватив морщинистой рукой за куртку, тащила меня в квартиру. – А это еще что такое?

Звякнув, из рукава выпал свободный браслет наручников.

– Это… это коллеги пошутили, – нашлась я. – Сковали нас с партнером по танцу, а потом потеряли ключ.

Не стоит еще больше пугать бабулю и рассказывать о сволочном поведении Сержа. Она итак его недолюбливает.

– Ну иди, иди переодевайся, да садись за стол. Голодная, небось. И сними эту гадость, – сморщилась она.

– Я бы ванну приняла, – жалобно протянула я. – Чувствую себя жутко грязной, – и это было абсолютной правдой. Как могла еще себя чувствовать после всего, что Серж со мной сделал?

– Только недолго, я пирожков испекла с яблоками. Поешь с молочком. Я пока пущу воду, – и, шаркая тапками, побрела в ванную.

Это бабушка. Что с ней делать. Все время пытается меня откормить и вздыхает над тем, что «все косточки просвечивают, в чем только душа держится».

– Ба, у меня же режим, – крикнула из своей комнаты и злобно зашипела, когда наручники зацепились за толстовку.

Подлости подлостями, и карьера катится в тартарары, но пускать по ветру многолетний труд я не собиралась.

Кажется, у папы где-то была ножовка по металлу.

Отыскала его склад инструментов и вытащила нужный. Между рукой и металлическим кольцом проложила свернутое кухонное полотенце и принялась сосредоточенно пилить.

Понадобилось буквально несколько минут, и я была на свободе. Даже с не вывихнутыми суставами. На другой руке они все еще ныли.

Сбросила одежду и затолкала ее в первый же попавшийся под руки пакет. Выброшу. Не буду больше носить, чтобы не вызывать воспоминаний. Завернулась в толстый махровый халат и прошла в ванную.

Вода уже почти набралась, я вылила, наверное, полбутылки ароматизированной пены, и воздух сразу же наполнился ароматом персика.

Горячая вода приятно обожгла кожу.

Я взяла одну солевую бомбочку, бросила в ванну и наблюдала за пенныйм гейзером, затем вторую… третью.

Старалась забыть, избавиться от ощущения мерзких прикосновений Сержа, но они упорно не желали уходить.

Тогда взялась за мочалку. Остервенело терла кожу, добавляла температуру воды, но все равно казалась себе грязной. Видимо, мне никогда не избавиться от этого чувства, будто извалялась на помойке.

– Алинка, выходи, я тебе сок из сельдерея сделала и свёколку в духовке посушила, – постучала в дверь бабуля.

Она всегда знала, чем меня соблазнить.

Устав сражаться с собственными чувствами, я выплыла наконец из успевшей остыть ванны и снова завернулась в халат.

– Иди скорее, поешь, – бабуля подставила тарелку с горячими, высушенными в духовке свёкольными пластинками и стакан пенящегося бледно-зеленого сока. – Совсем скоро растаешь, смотри, поясом ведь переломить можно, – сокрушалась она, качая головой и никак не желая понимать, что для балерины такая комплекция норма.

Я успела схрустеть две или три пластинки и сделать пару глотков сока, когда ключ в замке повернулся.

– Входи, Сереженька. Алинка наверняка уже дома.

Гаденыш! Знал, что сама его не впущу, и дождался кого-то из родителей.

Не теряя времени на разговоры, я поднялась со стула, прихватила тарелку со стаканом и заперлась в своей комнате. Почти сразу же постучала мама.

– Алинка, ты там? Сереженька пришел. Выходи.

– Нет, – с трудом сдерживая подступающую истерику, крикнула я. – Пусть убирается!

Все, на что я надеялась, это, что в присутствии мамы он не будет вести себя, как последняя свинья, и не станет выламывать дверь.

– Алинка. Хватит. Выходи, и поговорите, как взрослые люди, – строго приказала мама.

– Алинка! – кажется, к ним успел присоединиться и папа. – Кончай свои капризы!

– Вас там уже много, вот сами и разговаривайте, а я перебьюсь! – и со злостью схрустела очередную сладкую пластинку.

Послышался невнятный гомон. Кажется, они там что-то между собой решают. Надеюсь, не выбивать дверь. В любом случае, при родителях Серж не покажет свою настоящую личину.

– Алинка, я ухожу, – крикнул он мне. – Успокаивайся и приходи в себя. Я загляну позже.

Я дождалась, пока хлопнет дверь, потом еще немного, на случай, если меня решили надуть, и только убедившись, что он действительно ушел, высунула нос.

В комнату меня вернул телефонный звонок.

– Алло?

– Алинка, – злобно рявкнул голос Сержа. – Ты правда думаешь, что можешь накатать на меня паршивую бумажонку и спрятаться? Ты совсем дура? Никакого разбирательства не будет. Это ты понимаешь? А ты заплатишь за все, что мне пришлось сделать, чтобы замять это дело. И мало тебе не покажется. Я тебя достану.

По спине пробежал озноб.

Мне что, теперь вообще из дома не высовываться?

Руки дрожали, когда несла пустые тарелку и стакан обратно на кухню.

– Алина, сядь, – отец выдвинул стул и указал на него взглядом. – Мы втроем посоветовались и решили, что нервы у тебя совсем расшатались с этой работой. Постоянные стрессы, физические нагрузки и недоедания не идут тебе на пользу. Поэтому мы решили, что тебе надо уехать в санаторий. Хороший санаторий, где сможешь психически восстановиться.

– Значит, я по-вашему ненормальная? – мой голос звенел от сдерживаемого гнева, а руки дрожали все сильнее.

– Посмотри на себя, ты же комок нервов, – уговаривала мама.

– Значит я психопатка? Отлично! И в какую психушку вы решили меня засунуть?

– Не в психушку, а в санаторий, – непривычно мягко возразил отец, лишний раз убеждая, что они считают меня психически нестабильной. – Хороший санаторий с прекрасной программой восстановления. Сергей сказал, что у него уже есть такой на примете.

Опять Сергей! Он сказал правду. Он меня достанет, и даже в собственном доме не спрятаться.

Думаю, попроси он моих родителей, они выдали бы меня, связанную по рукам и ногам и перевязанную ленточкой.

Что же мне делать?

Глава 13 Решение

Сбежать из дома и какое-то время пожить у подруг? Серж не осмелится вредить моим родным, ведь он старается сохранить образ идеального во всех отношениях зятя. Это я тогда в туалет зашла не вовремя, и маска спала, да бабуля в курсе, какой он гнусный тип. Все остальные свято верят в его безгрешность и мое помешательство. В его интересах, чтобы и дальше так думали. Так же как и в моих. По крайней мере, так я буду уверена, что они в безопасности.

Но сколько это может продолжаться? Сколько подруги будут терпеть мое пребывание в их доме? У многих уже семьи, дети.

И очень сомневаюсь, что Серж оставит меня в покое, если буду в пределах его досягаемости.

Значит, оставаться в городе не вариант.

Но куда же мне податься?

Стала судорожно вспоминать, кто из хороших знакомых уехал и при этом сохранились достаточно хорошие отношения, чтобы смог терпеть меня первое время, пока устроюсь.

Размышления прервал осторожный стук в дверь.

– Не хочу никого видеть! – крикнула я. – Имею право! Я ведь сумасшедшая!

– Алиночка, дочка, – донесся из-за двери дрожащий голос бабули, и у меня выступили слезы.

Я тут задумываю побег, но как же останусь без бабули? Она ведь практически вырастила меня, пока мама и папа пропадали на работе. На балете тоже она настояла, пока я заходилась в истерике, а родители были категорически против.

– Лучше бы на курсы английского ходили, – ворчал папа.

– Мама, ты лишаешь ребенка детства, – восклицала моя мама и вздыхала с несчастным видом, пока я с фанатичным упорством тянула связки.

Даже мой первый спектакль не убедил их, что в моих занятиях есть смысл. И только когда я в первый раз станцевала сольную партию на детском утреннике, и зрители с воспитателями наперебой восхищались и поздравляли их, родители смогли признать, что все усилия были не зря.

– Деточка, моя, – бабуля вошла в приоткрытую дверь. – Тебе надо уезжать.

Как странно, она озвучила мои собственные мысли. Иногда казалось, что бабуля знает меня лучше, чем я сама.

– Не знаю, как они не видят чего стоит твой Сергей…

– Уже не мой, – перебила я.

– Хорошо, не твой Сергей, – согласилась бабуля. – Но они не хотят ничего замечать. Будто влюбились в него вместо тебя. Порой мне кажется, что он их приворожил или загипнотизировал. Они готовы запереть тебя в лечебнице по первому его слову. Угораздило же тебя связаться с ним.

– Ба, не начинай, – простонала я. – Сама себя поедом ем. Из-за него вся моя жизнь летит вверх тормашками.

– Но тебе надо уехать, – твердо заявила она. – Вот, смотри, что я принесла, – она подняла увесистый фотоальбом, оставшийся еще со школьных времен.

Как я сама о нем не вспомнила?

Мы уселись на кровать и начали просматривать школьные фотографии и с девочками из балетной студии.

– Замужем, замужем. Уже ребенок. Даже не знаю, где она сейчас, – переводили палец с одного подросткового лица на другое.

– А вот смотри. Лилечка, – бабуля указала на большеглазую смуглянку с круглой мордашкой и туго стянутыми в пучок черными волосами. Несмотря на это, на шее и висках все-таки выбивались непослушные кудряшки.

Лилечка – еще одна звездочка нашей студии и очень самоуверенная. В то время, как я осталась в родном городе и все усилия направила на покорение родной сцены, Лилечка решила, что достойна большего и рванула в столицу.

Злостного соперничества между нами не было. Мы не сыпали стекло друг другу в туфли, не перерезали ленты, не портили платья. Даже годы спустя сохранили отстраненно-дружеские отношения и поздравляли друг друга с праздниками и днями рождения. Кажется, она удачно устроилась в одном из московских театров.

Вот только как воспримет мою просьбу на время приютить? Подростковая дружба – это одно, а взрослые взаимоотношения – совершенно другое.