Россия – возврат к могуществу. Обретение силы и национальной идеи

Чтобы установить свой образ жизни, получить новые земли, а с ними и новых подданных для армии и своего могущества, установить свои порядки, расширить и утвердить влияние своей расы, национальности, идеологии, веры, генов. «Горе слабым!». В последние века к этим традиционным призам добавился захват путей сообщения, контроль над коммуникациями по территории страны-жертвы или около нее. Выражаясь современным языком, логистика, т.е. пути сообщения определяют теперь торговые и иные возможности государства, и тем обуславливают его возможности увеличивать богатство и капиталы, необходимые для роста могущества и силы. Разрушение же агрессором коммуникаций, или переключение их на себя, усиливают его и фатально ослабляют жертву.

Именно ради путей сообщений наш Петр Великий прорубил «окно в Европу». Это возвеличило Россию, открыло путь к росту ее промышленного могущества и силы. Позже агрессоры с запада, Наполеон и Гитлер, нападали на Россию, желая, помимо прочего, получить через нее сообщение из тесной Европы к богатствам просторной Азии, потому что водные пути в те заманчивые края давно контролировались англосаксами. Само колониальное могущество англосаксов установилось лишь после установления британским флотом контроля над всеми морскими путями из Европы в Азию и Америку. Это обусловило закат могущества колониальных Испании и Франции: «Правь. Британия!». Но много раньше, в средние века, Турция пресекла торговые морские пути европейцев к богатствам Азии, ослабив их глобальное влияние. Однако тогда «Великий шелковый путь» спас византийских купцов от разорения, одновременно обогатив придорожные ханства Средней Азии.

Только сила – но теперь не физическая с мечом в руках, а «цивилизованная» техническая, высокотехнологичная, способна остановить врага или расширить влияние. Есть и нечто более важное, чем это: моральная сила народа: готовность каждого гражданина государства жертвовать собственной жизнью, чтобы защитить его, а с ним и свою землю, образ жизни, традиции, гены родного этноса. Подорвав эту готовность, агрессор получает свой приз почти без риска и крови. Примеров этого в истории множество. Забегая вперед, спросим, могут ли люди рисковать своей жизнью ради обещанного искусной пропагандой большего личного комфорта? Ради более вкусного, более мягкого, удобного, красивого, престижного? Нет, человек может пойти на смерть только когда на кону личная жизнь, жизнь его близких, жизнь его верховной Личности, которую он уважает, любит, верит в нее, гордится ею, и все это сплавлено воедино. Тогда на уровне подсознания каждого индивида оживает и утверждается императив «Долг превыше всего, остальное не важно, даже смерть». Это и есть та Сила, о которой здесь будет говориться.

Однако как существует поддельное золото, приносящее убытки, так есть и поддельные жизненные цели или желания, приносящие горе. Подделка под развитие в себе Силы есть желание получения большего Комфорта, в основном за деньги, который несет покупателю тщеславную видимость значимости, влияния, а значит и силы. Наоборот же, отсутствие Комфорта, признанного потребительским обществом как мерило и стандарт личного успеха, рождает неудовлетворенность, зависть, а позже ярость и погромы неудачников. Для каждого общества в условиях непрекращающихся протестных брожений и восстаний, предпочтение и выбор, как высшей цели, Силы или Комфорта становится решающей гранью, содержанием и его судьбой.

Причины, по которым люди объединяются в государства, очевидны, – противостояние внешним врагам, поддержание внутренней безопасности. Только объединившись в бою на смерть с соплеменниками, люди могут противостоять вечно агрессивным соседям. Альтернатива этому смерть поодиночке, бегство или рабство – для себя, своей семьи и потомков. Иного выбора испокон веков не было.

Рассмотрим кратко историю и условия возникновения государств. В первом тысячелетии новой эры Европа была раздроблена на сотни мелких княжеств и королевств. Войны между ними не прекращались, эта была непрерывная жестокая рубка, прерываемая лишь на сезонные сельскохозяйственные работы, потому что хуже войны мог быть только общий голод. По таким хозяйственным причинам войны были сравнительно непродолжительными, зато частыми.

К средним векам в Европе в результате территориальных завоеваний, покорения сильными княжествами слабых первоначально мелкие политические объединения расширяются, укрупняются, и образуются национальные государства в приблизительно современных границах. Завоевательные войны между ними не прекращаются, становятся только масштабнее и кровавее из-за большей массовости и совершенствования вооружений.

Однако войны начинаются теперь реже, но протекают значительно дольше, по несколько лет, и даже десятилетий («Тридцатилетняя война»). Многократно растут необходимые для таких войн ресурсы – человеческие, материальные, финансовые. Воюющие страны, даже победители, выходят из войн по заключенным «мирным» договорам полностью обессиленными, обескровленными и с громадными внешними долгами. Войны теперь требуют напряжения всех сил, и победить в них могут лишь государства, способные собрать нужные средства и непрерывно их пополнять. Это требует новой государственной организации, эффективной структуры власти, мотивации всех слоев общества и общей дисциплины. Поэтому войны случаются реже, но становятся все более кровопролитными и разрушительными.

Количество войн великих держав: XVI век – 34; XVII век – 29; XVIII век – 17; XIX век – 20; XX век до 1975 г. – 15. Потери великих держав в боях (на каждое государство) растут от менее, чем 3000 за год в XVI веке, до 223000 смертей в год в XX веке (Levi, 1987). В XVIII веке в 68 войнах погибло 4 млн. человек, в кровавом XIX веке в 205 войнах – 8 млн. убитых. (Ч. Тилли). Потери гражданского населения столь же велики.

Создание новых армий численностью в сотни тысяч воинов требует громадных денежных средств (на создание фортификационных сооружений, артиллерии с припасами, обеспечение продовольствием и обмундированием сотен тысяч человек, строительство и поддержание флота с сотнями кораблей). Поэтому исторически приято разделять государства по способам аккумуляции средств для войны на три группы.

Первая группа – средневековые города-государства и города-империи, например, Венеция. В Европе их десятки – по берегам Средиземного, Северного, Балтийского морей. Это очень развитые торговые сообщества, извлекающие богатство из торговли с мусульманским Востоком, со странами по берегам северных морей и Балтики, позже с новооткрытой Америкой. Капиталы находятся в руках купечества и промышленников, но деньги не спасают эти города от агрессоров, а только их привлекают. Однако за деньги можно купить наемников, что повсеместно делается. Флот, вооружение – тоже не проблема за деньги. Таким образом, первая группа государств решает проблему финансирования армии торговыми и промышленными капиталами. Наемные армии – основа их защиты от агрессоров.

Но у большинства государств денег не было в те времена, как и теперь. У некоторых из них внешняя торговля практически отсутствовала, промышленность была в зачатке, то есть капитала не было, а врагов вокруг множество. Это – наша Россия несколько веков назад. Но ресурсы на оборонительные и завоевательные войны все-таки необходимо было где-то изыскать, и немалые. Выход – жесткое принуждение населения. Это крепостничество, с дворянством для исполнения трудовой дисциплины, принудительный набор в армию. Не только крепостные, но и дворянство обязано было служить, чтобы не потерять свои привилегии и наделы (до Екатерины II). Других источников для наполнения казны для ведения обороны или войны в этой группе государств не имелось. Помимо России к этой группе можно отнести, из влиятельных и сильных государств, Пруссию и Венгрию.

Третья группа имеет смешанные источники финансирования для обеспечения высокой численности и оснащенности армии и флота. У таких государств имеются и некоторые капиталы, пополняемые быстро развивающейся внешней торговлей, промышленностью, а также есть достаточно организованная система по принудительному отъему части доходов у населения и обязательному призыву в армию. Важную роль начинают играть и доходы от завоеванных колоний. К этой группе тогда относились Франция и Англия.

Итак, враги вечно наседают со всех сторон, война сменяется краткосрочным миром, или, скорее, перемирием, когда нужно срочно готовиться к следующей бойне. Но принудительные поборы с нищающего населения ожидаемых результатов со временем не дают, а надо обеспечивать многотысячную боеспособную армию. Петр Первый, остро нуждавшийся в деньгах для своих нескончаемых войн с Турцией и Швецией, награждал чиновников за придумывание новых неслыханных налогов. Но и это не помогало.

Единственный надежный выход для государств, окруженных врагами, и не сумевших наладить бесперебойное поступление в казну капиталов, это всеми мерами способствовать развитию национальной торговли, промышленности, и в целом повышать благосостояние своих граждан для лучшей собираемости налогов. Это необходимо не только для обеспечения обороноспособности, это хорошо и для населения, и для общего политического согласия в стране.

Так, под угрозой внешних врагов, нуждаясь в военных расходах, финансовых, человеческих и прочих ресурсах, в государствах развиваются торговля, промышленность с сопутствующей ей наукой, система государственной администрации и дисциплина. Более того, поскольку императоры, монархи, диктаторы не всегда в силах обеспечить достаточный приток капиталов и ресурсов на войну, то из опасений массовых протестов им требуется общественное согласие на принудительное их изъятие. Поэтому власти вынужденно идут на диалог с населением. Возникают народные и земельные представительства, зачатки парламентаризма и политических партий. И все это, отметим вновь, под угрозой проигранных войн, потери власти и гибели государства.

Известный социолог Ч.Тилли отмечает, что преследование военных целей властями государств (монархами, президентами) и создание военной мощи производит как побочный продукт национальные государства, гражданские правительства и гражданскую внутреннюю политику. Он представил историю Европы четырьмя забавными картинками. «На первой вооруженный король с мечом набирает собственную армию и флот, командует ими в бою, а те служат ему как лично преданные ему воины. На второй король заключает контракты с наемниками, которых он набирает за деньги для участия в битвах на его стороне. На третьей картинке король в роскошном одеянии, которое совершенно не пригодно для битвы, обсуждает дела с генералами и военными советниками, а те входят в состав уже сложных, главным образом гражданских структур. На последней картинке мы видим короля (или, может быть, переодетого президента или премьер-министра), щеголяющего в деловом костюме и обсуждающего дела не только со штатом своих служащих, но и с соответствующим образом организованным институтом представителей главных классов граждан, партий и населения в целом».

Напряжение всех национальных сил перед будущими войнами есть основная причина развития производительных сил человечества и общественного прогресса. Это есть стремление к обретению Силы для будущей, неотвратимой смертельной схватки, а вовсе не произвольное движение к большему и еще большему благосостоянию населения, личной «свободе» и к «комфорту». Последнее же, выбранное как самоцель, неминуемо обрекает государство к потере нравственности, вырождению и гибели под напором внешних врагов, как в поздней Римской империи.

Поддерживаемое с трудом равновесие или «мир» между странами-соперниками всегда ненадежен, хрупок и лишь временен. Страны непрерывно ведут кропотливую и хитрейшую дипломатическую игру, чтобы найти себе союзников, чтобы обнаружить и ослабить уязвимые места вероятных врагов, чтобы ввести их в заблуждение, чтобы перетянуть стратегическое равновесие в свою пользу.

Из предыдущего может показаться, что монарх, диктатор или президент, который посылает тысячи или миллионы людей на войну, на бойню, на смерть, а те покорно идут, по принуждению или за деньги, то такой правитель и есть верховный инициатор или даже виновник военного противостояния, а население – лишь безвольные исполнители. Однако в реальности это не так, а наоборот. Народ часто негласно, но порой явно и грозно требует, чтобы правитель исполнил свою главную роль и функцию – объединил их в борьбе с врагами и привел к Победе.

Каждый народ, населяющий княжество, королевство или современное государство, на интуитивном, подсознательном уровне понимает, что не отправь он часть своих сыновей на бойню и смерть, то вскоре в их дома вломятся жестокие чужаки, прольется кровь невинных, а их женщин и детей уведут в рабство. Тогда наступят годы бесчестья, народная жизнь подогнется, обломится под натиском инородцев, и такой народ не выполнит божий замысел и «наказ», ради которого появился на свете – стать успешным, сильным и победоносным.

Все это глубоко скрыто в подсознании каждого народа, населяющего ту или иную землю. А если он сумел заселить ее своими первобытными племенами, и выжить тут наперекор вражде соседей, то в нем эта внутренняя вера давно укоренилась и составляет хребет его существовании. Именно поэтому каждый народ ищет и выбирает себе такого правителя, который способен объединить их, при необходимости заставить несогласных, повести всех на защиту отечества или на завоевание для поражения ненавистных врагов, и принести им долгожданную Победу.

По летописям на заре зарождения Руси славянские племена пригласили себе правителей издалека, чтобы «владели» и правили ими. То были Варяги, – скандинавы, викинги. Народ нашел их далеко на севере, назвал своими князьями и доверил им управление собой, наведение порядка и предводительство в нескончаемых междоусобицах.

Поэтому любой правитель вторичен по отношению к своему народу. Как бы он ни был авторитарен или даже жесток с поданными, его терпят и слушаются, пока верят в него как в военного лидера, способного принести им Победу. В древности верили, что на некоторых правителях лежит печать Божия, им боги даруют победы. Великие полководцы древности, Греции и Рима, принесшие своим государствам великие победы в захватнических войнах, пользовались среди своих народов почти божественным поклонением. Полководческий дар очень редок, что подтверждается и новейшей военной историей. Он присущ лишь единицам, и поэтому исключительно ценен.

Таким образом, каждый народ прямо или косвенно выбирает, или пассивно допускает править собой лидера, в котором чувствует способность и волю обеспечить общую военную сплоченность, развитие их воинской силы и умение принести долгожданную и необходимую всем Победу в будущих войнах, даже ценой кровавых народных жертв. И наоборот, правитель и власти вскоре теряют поддержку народа, если народ подсознательно разубеждается в их способности вести «победным маршем», и тогда судьба властей обречена. Потому современные правители, а ныне это преимущественно президенты или премьеры, так озабочены проведением «маленьких победоносных войн» перед своими перевыборами на следующий срок, – чтобы укрепить народ в его подсознательном мнении, что правитель по-прежнему пользуется «благосклонностью богов», он сможет вести их и далее от «победы к победе».

Как показывает история, военные поражения государств почти всегда влекут за собой восстания народов, смену правителей или политических режимов. В Первую мировую войну после поражения России на фронтах из-за полной несостоятельности государства не только в боевом отношении, но и из-за огромных проблем с тыловым обеспечением армии боеприпасами, вооружением и продовольствием, последовала сначала февральская революция, свергнувшая монарха, а вскоре и октябрьский переворот, установивший в корне иной политический режим во главе с большевиками. Это случилось еще во время войны, до заключения мира с агрессором, «похабного мира», как его тогда назвали. В самой же враждебной Германии по окончании проигранной ею войны также был свергнут монарх и провозглашена республика.

По окончании Второй мировой войны многочисленные страны, выступавшие союзниками на стороне агрессивной «оси» во главе с Германией, как и сами инициаторы той войны были разгромлены и повержены. Главы этих государств и большая часть преданных им элит были судимы и в большинстве казнены. В этих странах установились более демократические режимы с выборными правителям. Можно с уверенностью полагать, что ничего подобного не случилось, если бы те страны-агрессоры, наоборот, победили в той войне. Ведь с каким энтузиазмом и восторгом народы тех стран приветствовали своих воинственных вождей, с какой готовностью и надеждой они отправляли на завоевание чужих стран своих мужей и сыновей. Но как выяснилось, правители и вожди ввели их в заблуждение относительно реальности своих рискованных планов, они оказались неспособны достичь желаемых всеми целей, и привели свои народы не к победе, а к нужде и горю, а потому заслуживали только смерти – самоубийством или от рук своего народа, как Муссолини.

В странах же победительницах в последней войне, несмотря на страшные человеческие жертвы – до трех десятков миллионов смертей только в одном СССР, – что многократно превышало потери агрессоров, наоборот, народы превозносили и славили своих правителей и вождей, а политический строй в каждой из этих стран лишь укрепился после этого.