Она решила сразу взять быка за рога и честно, проникновенным голосом сказала:
– Господин Бхульх, в вашем доме есть женщина, которую хочет взять в жены господин Хальтрекарок.
– Да-а-а? – случайно отрезал не тот стебель Бхульх и раздраженно щелкнул пальчиками, слегка отматывая назад время. – И кто же эта счастливица, позвольте спросить?
– Я… не знаю. Мой господин дал мне способность чувствовать, где я могу найти невест для него, и это Ме привело меня сюда.
– Любопытно, любопытно. Значит, ты сразу и жена, и сваха! Любопытно!
Бхульх пристально уставился на Лахджу, и та почти услышала щелканье счет в его голове. Банкир явно прикидывал, куда это дело может привести и что с него можно поиметь.
– Ну что же, – вздохнул он, развоплощая ножницы. – Пойдемте, дорогая, попьем чаю… или кофе?.. Что предпочитаешь, чай или кофе? Чай, кофе, какао, травяные сборы, молоко коровье, молоко козье, молоко человечье… кровь, может?.. Некоторые любят… Совита вот, например… нет?.. Ладно…
Лахджа поняла, что переговоры затянутся.
Стол был огромным, а Бхульх – маленьким. За столом сидели только они двое, на стене постукивал времярез, под ним шеренгой стояли пятеро Безликих, а еще двое без устали обновляли напитки. Сам Бхульх все еще цедил первую чашечку, то и дело обмакивая в нее кусочек сахара, а вот Лахджа выдула уже литра три чая, кофе, какао и еще чего-то неопознанного, но очень сладкого и ароматного. Просто от нечего делать.
Бхульх почему-то тянул время. Говорил о каких-то пустяках, обсуждал всякие сплетни, рассказывал о каком-то своем новом талантливом сотруднике, который тоже вот, возможно, скоро породнится со старым Бхульхом…
– А как там дела у дражайшего Хальтрекарока? – спросил он как бы между делом. – Мы все переживаем за его здоровье. Корграхадраэд каждое утро меня спрашивает: что же, Бхульх, не слышал ли ты чего о Хальтрекароке? Беспокоюсь, говорит, за него, переживаю. Говорят, погрустнел он в последнее время. Посмурнел. Озлился… нет?.. С чего бы все это… ему надо себя поберечь.
– Возможно, новая жена – это как раз то, что ему сейчас нужно, – улыбнулась Лахджа. – Добрая и ласковая, способная утешить страдающую душу.
– Уверен, ты очень скоро такую найдешь, дорогая, совершенно уверен. А что же там Совнар, мой дорогой друг? Как у него дела, как он поживает?
– Хорошо, хорошо…
Лахджа не знала, какие отношения связывают Бхульха и Совнара, и не хотела погружаться в незнакомые воды.
– Говорят, работы ему привалило в последнее время, – поцокал языком Бхульх. – Может, ему помощь нужна? Сразу два таких клиента – это же такой стресс, такой стресс… Он справляется ли вообще? Давно говорю – оставь ты себе одного, а второго передоверь кому-нибудь. Вот Фурундарок – такой отличный клиент, так уважает Совнара, ну и сосредоточился бы полностью на нем. А Хальтрекарок… чудесное же дело будет, если будет у него личный бухгалтер, да чтобы понимал его… специфику. Вот, например, замечательно, когда твой бухгалтер – это еще сразу и твоя жена, которая твои интересы как свои соблюдает…
Лахджа напряженно размышляла, как сказать, что Хальтрекарок вряд ли заинтересуется бушучкой. Даже если та окажется лучшим финансистом в галактике.
К тому же перед глазами у нее уже появился Совнар. Она представила его реакцию, и по спине пробежал мороз.
– Боюсь, обсуждение подобных вопросов выходит за пределы моих полномочий, – осторожно сказала она. – Мне поручили найти всего лишь невесту.
– Ты права, выбор бухгалтера – вопрос гораздо более важный, – согласился Бхульх. – Ну что же…
– Может, выясним для начала, кем вам приходится потенциальная невеста? – попросила Лахджа. – А то вдруг это ваша жена? В этом случае я просто выйду за дверь и расстанемся друзьями.
– Ой, да бросьте вы, бросьте! – замахал руками Бхульх. – Да договоримся как-нибудь! И думаю, что не жена, нет. Сейчас, сейчас, моя дорогая.
Он похлопал в ладошки, и столовая стала заполняться особами женского пола. Тут были и служанки, и разные родственницы Бхульха, и какие-то приживалки, и несколько обязательных самоталер…
А впереди всех – две его жены и несколько дочерей.
Как и у храка Бубоча, жены были разных видов. Одна – пышно разодетая бушучка с прической а-ля фонтанж, вторая… вторая оказалась гхьетшедарием, что Лахджу немного удивило.
Хотя ничего удивительного тут нет. В Паргороне такое распространено, они явно тяготеют к патриархату. Мужские гаремы тут тоже встречаются, у тех же Совиты и Дибальды, но если брать по средней температуре, то преобладают все-таки женские.
Попадаются и однолюбы, конечно, и принципиальные холостяки. И есть промежуточный вариант – две жены. Одна для потомства, вторая… вторая для других целей.
И да, жена-бушучка тоже была привлекательна по меркам своего народа, но, конечно, не могла сравниться со второй женой. Гхьетшедарии, с их специфическим взрослением, обычно стараются привести тело в идеальное состояние – ведь такими они остаются потом вечно. Так что они в большинстве своем юны и прекрасны, исключения вроде Фурундарока и барона Динта – это крайности, аномалии.
И у этой женщины тоже оказалась дочь. Вайли, наполовину бушучка. Похожая на Ассантею, только миниатюрная, субтильная, востроносая.
– Давно хочу спросить, – перебил Дегатти. – А что вообще означает слово «вайли»?
– На старопаргоронском это означает что-то вроде «выблядок», – ответил Янгфанхофен. – Только уважительный вариант.
– У этого слова может быть уважительный вариант?..
Мать и дочь стояли близко друг к другу, и Лахджа никак не могла понять, на кого реагирует ее Ме. Даже испугалась, что на обеих, что сигнал двойной. Конфузная будет ситуация, конечно…
– А… не могли бы вы разойтись… пожалуйста? – попросила она. – Ме не может определиться…
– А что происходит? – слегка наигранно спросила гхьетшедарийка, немного отлетая в сторону.
И… да, Ме реагировало на обеих. Лахджа поймала пристальный взгляд Бхульха, представила все возможные сложности и уверенно указала на дочь.
– Мой господин Хальтрекарок поручил мне сделать вам официальное предложение руки и сердца, – сказала она.
– А, вот как… – чуть жеманно протянула вайли. – Как любопытно, папенька. Мы же только днями глядели шоу Хальтрекарока и я, помните, вот помните же, сказала, что каков же этот Хальтрекарок красавчик из себя, преудивительно хорош, ведь помните? Какое удивительное совпадение!
– Нет, не помню что-то, – задумчиво сказал Бхульх.
– Вот и я не помню, – согласилась вайли. – Видать, и не было ничего.
Да, это вам не Сагит, дочка какого-то хуторянина. Тут серебряная ложка во рту, дочь банкира, аристократка. Конечно, не чистокровная, а вайли, они котируются чуть ниже, но тем не менее полноценное третье сословие, самую малость ниже самой Лахджи… да и ниже ли?.. Она давно не числится любимой женой, прошли ее триумфальные годы… да ну и слава Древнейшему.
Жены Бхульха уселись по обе стороны от мужа и принялись выяснять, что к чему. Все были в курсе недавней ситуации и прекрасно смекнули, с чего это вдруг Хальтрекарок пополняет гарем таким слепым методом.
– Ну не знаю, дело-то деликатное… – протянула Ватиша, бушучка.
– Да, мы, знаете, нашу доченьку-то столько лет растили, воспитывали… – согласилась Гхедамна, гхьетшедарийка.
– А вы с улицы заходите и нате здрасьте, подавайте нам невесту!
– Нет-нет-нет, тут надо все как следует обсудить, как следует обдумать!
Бхульх сидел меж своих жен довольный-предовольный и макал в чай теперь уже сухарик. Вокруг Лахджи расселись бушуки всех полов и возрастов – они сверкали красными глазками и вполголоса тараторили друг другу на ушко.
А потенциальная невеста скромно стояла в уголке и ожидала, пока родня продаст ее как можно дороже. Вайли, в силу стерильности, обычно как-то так и используются. Вторые и третьи жены, наложницы, да и просто любовницы.
А еще чаще они просто занимаются чем-то своим. Дети гохерримов часто служат в легионах, дети бушуков – по финансовой части. Бывают они и землевладельцами, как гхьетшедарии. Вайли очень универсальные демоны, их таланты весьма разнообразны.
– Предложение не самое плохое, – вкрадчиво сказал Бхульх, поправляя пенсне. – Но вот что меня беспокоит. Несерьезный подход.
