– Несерьезный, – согласилась Ватиша.
– Несерьезный, – закачала головой Гхедамна.
– Да кто же просит вас соглашаться прямо сейчас?.. – развела руками Лахджа.
– Нет-нет-нет. Понимаете, барышня, я бушук старых нравов. Я, знаете ли, второго поколения, меня еще Мазед на руках качал. И во времена моей молодости от жениха ожидали большей… заинтересованности. Ему следовало как-то… обворожить избранницу. Либо долго и… м-м!.. Искусно ухаживать, либо выкрасть и пытать, добиваясь взаимности, либо, в конце концов, применить интриги и шантаж, войти в семью, стать членом клана. Ну или, в конце концов, пошло выкупить. Но все эти способы объединяет одно – жених испытывает влечение и готов ради успеха стараться…
Бульх ласково положил одну ладонь на руку Ватише, другую – Гхедамне.
– Меня получили интригами… – ностальгически вздохнула Ватиша. – Бхульх сделал папеньке особое предложение, скупил все его активы по дешевке, сделал почти нищим, а потом… ах… он предложил ему расплатиться единственной дочерью… это было так мило…
– А меня пытали… – чуть криво улыбнулась Гхедамна. – Помнишь, милый? Ты выкрал меня и долго держал связанной. Я все терпела, не хотела выходить за карлика. Но когда он запустил голодных жуков мне под кожу… я сказала «да»…
– Вот видите, – укоризненно сказал Бхульх. – Это старые традиции Паргорона. Классика. Любовь, замешанная на ненависти. А теперь что? Что делаете вы? Прислать одну жену сватать другую жену… это что? А если я скажу «нет»… если моя кровиночка скажет «нет»… вы развернетесь и уйдете?.. И все на этом?.. Где влечение, где заинтересованность? Я ждал от Хальтрекарока большего.
– Видно, верно про него говорят в последнее время… – подала голос невеста.
– Что говорят? – прищурилась Лахджа.
– Да так, ничего…
Лахджа вздохнула, глядя в хитрющие глазки банкира. Вокруг перешептывались бушуки. Демоница постучала пальцами по столу, отхлебнула еще какао и сказала:
– Ну допустим, вы скажете «нет». Потом я иду к мужу и говорю: мой дорогой муж, демолорд Хальтрекарок, от твоего имени я предложила твою руку и сердце банкиру Бхульху…
– Гхм!.. – вскинул палец Бхульх.
– Дочери банкира Бхульха! – поправилась Лахджа. – И мне сказали «нет». Что произойдет, господин банкир? Допустим, Хальтрекарок добродушен и легкомыслен… как мужчина. Но что он должен сделать как демолорд? В этой ситуации.
– Вот, – широко улыбнулся Бхульх. – И вот уже у нас начались шантаж, угрозы… вот теперь я вижу, что вы заинтересованы… вы, а не ваш муж, но… полагаю, времена нынче уже не те, на большее рассчитывать нечего… давайте сразу поговорим о выкупе.
– Семь условок устроит? – уже слегка раздраженно спросила Лахджа.
– А вот это оскорбление, – ласково сказал Бхульх. – Я вам кто, храк вонючий? Но я вас понимаю, вы начали с минимальной планки. Все-таки, конечно, она всего лишь вайли… не корчи рожу, дочь! Нет-нет-нет, конечно, не семь условок. И не семьдесят. И не семьсот. Поймите, дорогая, тут нет какой-то фиксированной ставки. Нам нужны не столько деньги, сколько хорошие взаимоотношения, взаимные уступки, крепкие связи… а все эти условки – что с них?.. Они тлен, мусор!.. Сегодня есть, завтра нет!..
Из уст бушука это прозвучало так лицемерно, что Лахджа лишь с великим трудом сдержала хохот. А другие и вовсе не сдержались – послышались смешки, сдавленное хихиканье. Гхедамна громко фыркнула.
– Мы же не должны остаться внакладе, – преспокойно продолжал Бхульх. – Отдавать свою кровиночку за Хальтрекарока… Признаться, я уже все просчитал и намерен выдать ее за господина своего Корграхадраэда. Одного из большой четверки, сами понимаете. А Хальтрекарок… ну он, без обид, из демолордов второго звена. Не нашего полета птица. Да и вспомнить опять же эту недавнюю историю…
– Не будем ее вспоминать, – с нажимом повторила Лахджа. – Мало ли к чему это может привести. Думаю, ни к чему хорошему. Мы можем и не договориться, но ругаться из-за ерунды нам точно не стоит.
– Да, вы правы, конечно, вы правы. И все же!..
– Папенька, ну что вы, в самом деле! – не выдержала сама невеста. – Корграхадраэд все равно мной не заинтересован, и хорошо! Я могу себе позволить выйти, за кого хочется! А хочется за неутомимого красавца…
– И это все равно будет удачный брак, – сказала Гхедамна, с опаской косясь на Лахджу. – Породниться с внуком Оргротора для нас весьма почетно.
– Тише, мои дорогие, тише, – улыбнулся Бхульх. – Сейчас мы обо всем договоримся ко всеобщему удовлетворению. Налейте-ка нам всем еще чайку… и принесите тортик.
Лахджа мысленно застонала. Торг будет долгий и беспощадный. А ведь она могла просто прогуляться по рынку, найти там какую-нибудь сисястую торговку арбузами… Хальтрекароку будет похер, абсолютно похер! Ему не нужна дочка банкира!
Нет, конечно, дочь титулованного аристократа – это дочь титулованного аристократа. Это сразу уважение, это плюс один к статусу. Пусть и вайли, но все-таки дочь банкира. Абхилагаша на говно изойдет. Она, конечно, дочь двух демолордов, такое не переплюнуть, но все равно появится еще кто-то с высоким происхождением.
На данный момент кроме самой Абхилагаши в гареме всего две «аристократки с плюсиком» – баронская дочка Лаиссална, да еще сама Лахджа, признанная дочь Мазекресс. Но с детьми Мазекресс немного сложно, она их может плодить в несметных количествах, так что аристократия из них такая, с натяжечкой.
А ведь и правда… еще одна жена с высоким происхождением – это лишний узел напряженности. Хаоса и вражды. Зачем кому-то эти проблемы?
Например, тому, кто предпочел бы перевести стрелки ненависти с себя на кого-то другого…
– А впрочем, я тут подумала, господин Бхульх… – задумчиво произнесла Лахджа. – Породниться с вашим семейством, конечно, и почетно… но как опасно! Эта ваша репутация! Эти ваши козни! Вводить кого-то из вашей семьи в общество Хальтрекарока – это допустить ваше возможное влияние на него… Ой, что же я творю, зачем же я… Надо пойти, пока я не натворила дел… Совнар меня так заругает за такую неосторожность, так заругает… Извините, что побеспокоила!
Лахджа преувеличенно всплеснула руками, вскочила из-за стола и быстро пошла к выходу.
Двери захлопнулись прямо перед ее лицом.
– Ну зачем же так… – сердито произнес Бхульх. – Ну какие козни, мы же все будем одной большой дружной семьей… Я понимаю, чего вы пытаетесь добиться, но давайте без этой театральщины.
– Папенька, я думаю, мне нужно лично поговорить с Хальтрекароком, – беспокойно сказала невеста. – Самой. Как можно скорее. В конце концов, смотрины нашего уровня надо устраивать в присутствии жениха.
– Я бы предпочел обговаривать все с его родителями… – проворчал Бхульх. – Ах, я помню Аркродарока – какой был почтенный гхьетшедарий… Старший сын Оргротора, лучший из своей расы… Демон большого ума и гордыни… Да что сказать, лучше б за него тебя и выдал… кабы Солнцеликая Стерва не оборвала нить его жизни…
Гхедамна за спиной Бхульха переглянулась с Ватишей. Мать и мачеха одарили Лахджу снисходительными улыбками, и та нервно заерзала. Да, паргоронский банкир – это совсем не то же, что храк Бубоч.
И смотрины действительно затянулись на много часов. Бхульх то и дело вскидывал когтистые ручки, взывал к Древнейшему, который умер и не видит, во что обратилась паргоронская молодежь. Негодовал на Лахджу, которая смеет заявляться тут и предлагать замужество лишь на том жалком основании, что ее сюда привело какое-то Ме.
Впрочем, Гхедамна и Ватиша тем временем собирали дочь и падчерицу в дорогу. На самом деле, конечно, все уже было решено, просто Бхульх выторговывал максимум возможного. Лахджа еще несколько раз вскакивала, пыталась уйти то в дверь, то в окно, делала вид, что призывает Совнара, а один раз действительно к нему воззвала, но ответа не получила, а Бхульх при этом напрягся и принялся закручивать пространство.
Вляпалась, как же она вляпалась. Возможно, Совнар и правда даст ей по шапке…
Но было уже поздно. Даже если она все-таки прервет сватовство, эта прыткая вайли сама заявится вместе со всей родней – а Хальтрекароку достаточно ее увидеть. Хальтрекароку достаточно увидеть любую девицу в его вкусе – и он уж не удержит своего дружка.
Но в конце концов это непонятное полуторжество-полускандал закончилось. Бхульх пообещал, что лично доставит невесту Хальтрекароку, чтобы все прошло, как полагается. Лахджу проводили всем выводком, снабдив наилучшими пожеланиями, сдержанными благодарностями и напускными возмущениями. Бхульх стенал, как же он все-таки прогадал, как же глупо было с его стороны соглашаться на такой невыгодный брак, но судя по блеску в уголках глаз, старый банкир был несказанно счастлив, что пристроил свою полукровку.
В конце концов, демолорд – это демолорд. Да, место в гареме – это не место первой и единственной супруги, но у кого из демолордов жена всего одна? Да и место старшей жены вайли не светит, детей-то она не принесет.
Из особняка Бхульха Лахджа вышла усталой и сбитой с толку. Словно только что пробежала марафон, во время которого ей все время орали в уши. А теперь надо искать следующую жену, потому что всего их нужно двадцать шесть, и будет совсем неловко, если она приведет всего двух.
Пусть будет хотя бы три, чтоб проиграть с не совсем разгромным счетом.
Кстати, вот и еще один сигнал. Яркий, совсем близко… и приближается! Отлично! Лахджа расправила крылья, ринулась вперед… и почти сразу же затормозила.
Сигнал тоже затормозил, оказавшись Ассантеей. Демоницы уставились друг на друга: Ассантея с лукавой полуусмешкой, Лахджа с холодным взглядом и тонкой ниткой рта.
– Я так понимаю, в особнячок Бхульха мне можно не заглядывать? – спросила Ассантея.
– Только если хочешь потерять время, – сухо ответила Лахджа.
– Мило с твоей стороны предупредить. Отвечу тем же – в Золотых Холмах можешь больше не искать. Тут было всего четыре подходящих незамужних… пять, если считать ту, что сосватала ты.
