Следующим пунктом моей программы шел Александровский дворец, который был тоже свадебным подарком. Александр получил его только в этом году, потому что он дольше строился. Хорошие подарки делала бабушка своим внукам. Доехали до резиденции брата буквально за пять минут. А ничего так братик устроился, хорошо быть любимым внуком императрицы Всероссийской. Хотя и мне грех жаловаться, дворец в историческом центре столицы. Это у меня уже нервное, начало пробивать на смех. Спустился с подножки возка, немного размял шею и захромал по ступенькам в сторону входа.
– Попробуйте этот паштет, Константин, наш повар обещал сегодня очередной шедевр, – произнесла Елизавета.
Приятная девушка и явно относится ко мне благожелательно. Не знаю, почему современники считали ее болезненно худой. Может, это мой взгляд из будущего, замыленный всеми этими моделями-вешалками, но особой худобы не наблюдаю. Нормальная фигура, может не такая широкобедрая, как у дам, которых я встретил во дворце императрицы. Очень милое лицо, добрые и немного печальные голубые глаза, светло-русые волосы, аккуратные ушки. С учетом нежного голоса, просто сказочная принцесса, которую надо защищать и оберегать. Не кукла, а просто нежное и возвышенное создание. На Елизавете было зеленое платье с небольшим вырезом, с рукавами до локтей, минимум украшений, наверное, ей тоже не чужды новые веяния моды.
С Александром толком пообщаться не удалось: когда я приехал, он обсуждал что-то важное с графом Строгановым[8 - Граф Павел Александрович Строганов (7 июня 1774, Париж – 10 июня 1817, близ Копенгагена) – генерал-лейтенант, генерал-адъютант из рода Строгановых. Во время Французской революции числился членом якобинского клуба (гражданин Очер). Фаворит Александра I.] и князем Чарторыйским[9 - Князь Адам Ежи Чарторыйский (14 января 1770, Варшава – 15 июля 1861, под Парижем) – русский и польский государственный и политический деятель, глава княжеского рода Чарторыйских, которого в течение долгой жизни борцы за независимость Польши не раз прочили в короли.]. Немного пообщались с Елизаветой, которая встретила меня в сопровождении нескольких слуг. Далее в выделенных мне комнатах Афанасий помог мне умыться и занялся повязкой на ключице, которая размоталась. Заодно зафиксировал повязкой ногу, а то не хватало упасть и совсем опозориться. Переодел рубашку и выдвинулся в сторону гостиной. В компании родителей и сестренок я уже обедал, а вот в компании ровесников еще нет.
Александр был практически моей улучшенной версией. Выше меня сантиметров на пять-семь, лицо не такое круглое, более тонкие черты, без моих ужасных надбровных дуг и тяжелого подбородка. С учетом больших голубых глаз и светлых волос, просто красавец.
Я по сравнению с ним выглядел форменным уродцем. При этом вряд ли кто-то усомнится, что мы братья. Вот такой парадокс. Одет он был в мундир Семеновского полка, на груди орден. За столом, кроме хозяев, присутствовали Строганов с Чарторыйским. В данный момент это ближайшее окружение Александра. Я бы держался подальше от подобных друзей. Один родился во Франции, жил там во времена революции, и еще неизвестно, что у него на уме и какой заразой он пропитан. Второй, польский князь, фанатичный патриот Польши, и этим все сказано. Также за столом сидел граф Салтыков[10 - Граф (1790), затем (с 1814) светлейший князь Николай Иванович Салтыков (31 октября 1736 – 12 мая 1816) – видный царедворец своего времени, официальный воспитатель великих князей Александра и Константина Павловичей, родоначальник княжеской ветви Салтыковых.], который являлся нашим с Александром воспитателем. У Константина с ним доверительные отношения не складывались, но на Александра граф имел большое влияние. Как по мне, так типичный придворный, ни рыба ни мясо. Еще и сводник. Хотя этим грешит не только он. Сегодня планировалось какое-то мероприятие в Екатерининском дворце, поэтому гостей было мало, все готовились к приему.
Старик Салтыков был в камзоле, при орденах, в длинном парике старого образца, да и вообще весь насквозь официальный. Строганов тоже был в гражданском камзоле, только более модного английского покроя, и в нормальных штанах, а не в коротких кюлотах, которые удивляли меня в первое время. Спрашивается, зачем ходить в шортах и чулках, тем более в России? Поляк был в мундире конногвардейского полка. Не знаю почему, но Чарторыйский считается красавцем в это время. На мой взгляд, он уступал тому же Строганову во всем. Какой-то весь нескладный, с вытянутым лицом, тяжелым подбородком и мрачным взглядом.
Темные кудрявые волосы, карие глаза и длинный нос делали его похожим на итальянца или грузина. Строганов же был статен, широкоплеч, круглое и открытое лицо, волнистые темно-русые волосы, зеленые глаза, шикарная улыбка. Одень его в мундир с ментиком[11 - Ментик (от венг. mente – плащ, накидка) – гусарская накидка с вышивкой, короткая одежда вроде куртки, обложенная мехом.], и вот тебе классический гусар из баллад и анекдотов. Наверняка дамы должны быть в восторге от такого типажа мужчины. Чарторыйскому мундир шел как корове седло. Плюс эта постоянная гримаса, наверное, должная изображать брезгливость. Может, это у него такая реакция на мою персону? Хотя вряд ли, духа не хватит у этого пшека открыто изображать отвращение к внуку императрицы. Уж больно хитер и, скорее всего, трус. Плюс знает, что Константин особой куртуазностью не отличался, мог и в глаз дать.
Прошла уже третья смена блюд. Кухня была больше французская, с инородными вкраплениями. Я даже не пытался запомнить все эти супы, рулеты и разные пюре. Главное, в приборах не путаюсь, которых, на мой взгляд, тоже перебор. Сидим за столом уже часа полтора, а ведь еще не добрались до десерта. Как можно обедать более двух часов? Реципиент в этом плане меня радовал. Константин предпочитал более скромный образ жизни, скорее всего, навеянный влиянием Суворова. Не знаю, что об этом думала Юля, но я сложившуюся ситуацию менять не стал. Есть одну только кашу не собираюсь, но и готовить на обед с ужином по десять блюд запретил категорически. Еще планирую разнообразить свой рацион привычным для меня меню из XXI века. Смена из четырех-пяти блюд, десятки разного рода закусок и соусов на обед – это за гранью моего понимания. А ведь это был просто обед. Ужин бывает еще более разнообразным. Хотя, может, это для меня сегодня расстарались.
Та же Екатерина, насколько я помню, обходилась на обед двумя сменами блюд.
– Совсем забыл, сегодня знаменательная дата. Ровно четыре года назад на улицах Парижа прозвучала «Марсельеза», – с каким-то идиотским восторгом произнес Чарторыйский.
– Замечательная музыка, а какие слова, – поддержал князя Строганов.
Александр одобрительно кивнул. Салтыков и Елизавета отреагировали очень сдержанно. Я же спокойно пропустить такое не мог. Скорее всего, из подсознания лезли демоны Константина, но и меня самого возмутили подобные разговоры. Надо сразу расставить все точки над «ё». Подпевать разного рода либеральным мечтателям я не собираюсь. И эти два хлыща мне очень не нравились. Особенно поляк, будущий глава польских мятежников. Если учесть, сколько в будущем эта падла прольет русской крови, то сдерживать себя и разводить политесы я не собираюсь. И на посту министра эта бл
ская курва вредила России, как только могла. Его вообще по возможности надо аккуратно удавить, будет одним лидером у поляков меньше. Эта мысль меня успокоила, и захотелось поиздеваться над пшеком.
– Может, не будем мелочиться, – произнес я с ухмылкой, глядя на князя. – Давайте сразу выпьем и за 14 июля, столь милое для вас событие. Только вы, князь, перепутали даты, 30 июля во Франции было дней двенадцать назад. Да и живут они сейчас по своему революционному календарю.
Поляк сильно покраснел. Видно, что ему очень хотелось сказать какую-нибудь дерзость, но сдержался.
– Константин, как обычно, со своими солдафонскими шутками, – попытался разрядить атмосферу Александр.
– Может, шутки и солдафонские, но мой разум находится в смятении. Это как такое может быть, что в твоем окружении некто восторгается революционной песней? Дальше что? Будете распевать эту мерзость, взявшись за руки?
– Лучше петь «Марсельезу», чем стрелять крысами из пушки в собственном доме, – произнес Строганов, с вызовом глядя мне в глаза.
Мое мнение о графе сразу изменилось в лучшую сторону. Не трус, уже хорошо. Поляк опять промолчал. Очень характерная черта. Начал провокационный разговор – и в кусты. Гнилой человек, в отличие от Строганова.
– Слухи о моих успехах в стрельбе немного преувеличены. Поэтому не стоит верить петербургским сплетницам, – спокойно отвечаю, глядя в глаза Строганову. – Но крыс в любом обличье буду давить безжалостно.
Строганов после моих слов покраснел, не знаю, от намека на сплетниц или у него на крыс аллергия. Мне плевать. Надо душить такие разговоры в зародыше. Ничего романтического в современной Франции не вижу. Вполне себе прагматичный подход по замене элиты, мешающей торгашам и буржуазии набивать карманы. Дворяне зажрались и расслабились, вот их и отодвинули от власти, особо непонятливых и тупых гильотинировали. Только нашим романтикам таких очевидных фактов не объяснишь. Едут в Париж и восторгаются, что ощущают запах смрада и дерьма, исходящего от столицы Франции, до которой осталось совсем чуть-чуть. Когда прочитал в свое время эти слова Карамзина[12 - Николай Михайлович Карамзин (1 декабря 1766, Знаменское, Симбирская губерния – 22 мая 1826, Санкт-Петербург) – историк, крупнейший русский литератор эпохи сентиментализма, прозванный «русским Стерном». Создатель «Истории государства Российского» (тома 1–12, 1803–1826) – одного из первых обобщающих трудов по истории России.], то подумал, что это шутка. Оказалось, что нет, многие дворяне обожествляют и идеализируют Европу, в первую очередь Францию. Еще принижают и откровенно презирают свое Отечество. К сожалению, у достаточно большой части моих современников из XXI века отношение к Родине мало чем отличается.
– Друзья мои, давайте закончим обсуждение музыки и перейдем к десерту, – постаралась разрядить напряженную обстановку Елизавета.
Сделала она это с таким невинным видом, что назревающая ссора прекратилась сама собой. Вообще, мне Елизавета нравится все больше и больше. Еще и говорила принципиально по-русски, который выучила просто на отлично. Она грамотно перевела беседу на обсуждение предстоящего приема у императрицы. После десерта гости с Александром пошли в его кабинет, заканчивать какие-то дела.
Мы сидели с Елизаветой в ее гостиной и пили чай. Я уже привык к обилию лепнины, резьбы, расписных стен и прочим проявлениям роскоши в отделке помещений. Но в комнате Елизаветы чувствовался какой-то уют. Не было картин, удобная мебель без излишней вычурности и позолоты, несколько кадок с растениями добавляли уюта. Рейтинг жены моего брата стремительно рос, явно она сама занималась обстановкой.
Лакей открыл дверь, в комнату зашел Александр и сел за стол. Подошедшая служанка налила ему чай в фарфоровую чашку. Елизавета показала служанке взглядом на дверь. Мы остались в комнате втроем.
– Константин, я понимаю твое неприятие революционных событий, а также философов, проповедующих свободу. Более того, я уважаю твое мнение. Но сегодня ты вел себя невыносимо. Зачем нужно было вступать в конфликт с Адамом? – немного возбужденно произнес Александр.
Если не гневный, то возмущенный взгляд его голубых глаз попытался безрезультатно просверлить дырку в моем многострадальном теле. С прежним Константином такое бы прошло, но со мной подобные заходы бесполезны. Тем более сам Александр понимает, что его друзья перешли определенный порог дозволенного.
– Если ты уважаешь меня, то попроси своих друзей не обсуждать подобные темы в моем присутствии. Я понимаю твое увлечение идеями либерализма, но должен быть какой-то разумный предел. А то можно договориться до одобрения террора, который устроили якобинцы. Или кто у них там рубил головы и расстреливал женщин и детей.
– Ты неверно понял Адама и Павла, – сбавил обороты Александр.
Все-таки одно дело поддерживать какие-то прогрессивные идеи и совсем другое – быть заподозренным в сочувствии палачам. Даже бабушка-императрица, которая сама любила поиграть в либерализм, может не понять. Законопатит дружков в какой-нибудь Иркутск, при полной поддержке высшего света. А это билет в один конец и, скорее всего, без возврата.
– Как поживает Анна? – опять на выручку пришла Елизавета. – Мы не виделись в последние недели, и я по ней соскучилась.
Нет, ну золото, а не женщина. А ведь Александр скоро охладеет к супруге и будет открыто жить с любовницей. Я могу понять наличие любовницы, но зачем игнорировать и откровенно пренебрегать женой? Ему, вообще-то, династию надо продолжать. В моей истории у него с Елизаветой этого не получилось.
– Собственно, по этому поводу я вас и посетил. Не совсем поэтому, – начал я оправдываться, видя, как улыбнулись брат с женой. – Мы хотим пригласить вас в гости. Только вас двоих, без свиты. Проведем время вместе. Обещаем вам новые впечатления, пока секрет какие.
– Саша, мне бы очень хотелось съездить в гости к Константину и Анне, – произнесла Елизавета и мило улыбнулась, прежде чем Александр придумал какую-нибудь отговорку.
Александр осуждающе посмотрел на жену, но принял ее каприз как данность. Отношения супругов еще не были испорчены интригами, и к мнению Елизаветы Александр прислушивался. В браке они были почти три года, охлаждение произойдет примерно через полгода. Надо будет подумать, реально ли спасти их брак, все-таки будущая императорская чета.
– Конечно, Лиза. Может, в понедельник?
– Замечательно. Ждем вас в понедельник. Надеюсь, вы у нас останетесь хотя бы на один день? Мы постараемся вас не разочаровать, – подвел я итог.
Пока все складывалось замечательно. Нужно учитывать и политический резонанс от такого посещения. Мы, конечно, братья, но в последнее время произошло изменение в отношении к Константину, как в высшем свете, так и со стороны Александра с супругой. При этом к Юле оба супруга относились весьма любезно.
После мы пили чай, обсуждали события при дворе, ситуацию в Европе и новинки литературы. Елизавета, как и моя Юля, была большой поклонницей чтения. Интересовалась политикой, философией, наукой, участвовала в благотворительной деятельности. Такая активная и здоровая жизненная позиция меня только радовала. Совсем недавно я начал вынашивать план по привлечению женской части высшего света к своим проектам, а тут не просто часть, а самая настоящая верхушка.
Супруги уговаривали меня остаться и посетить прием у Екатерины, я же, сославшись на плохое самочувствие, отправился домой.
Интерлюдия-1
Екатерина смотрела на дверь, в которую только что вышел ее внук. Благообразное выражение лица сменилось на задумчивое. Она машинально постукивала заточенным карандашом по столешнице. Через некоторое время решение было принято, императрица повернула голову в сторону потайной двери, расположенной за ширмой, и произнесла:
– Зайди.
Из-за ширмы вышел невысокий человек лет сорока. Простое, даже простоватое лицо, без каких-либо примет. Одет в камзол, который носили служащие средней руки. На голове парик. Какой-нибудь сенатский регистратор, посетивший дворец по делам своего ведомства. Увидишь такого и забудешь через несколько мгновений. Главное – не заглядывать ему в глаза, сразу изменится первое впечатление, и мелкий человечек не покажется таким безобидным.
– Ты слышал разговор? – обратилась к человеку Екатерина и после его кивка продолжила: – Меня очень удивляет поведение внука. Ранее ты докладывал, что Константин начал меняться. Теперь понятно, что он не просто изменился. У меня ощущение, что я разговаривала с другим человеком. Он стал более взрослым и рассудительным. Это не прежний юный грубиян и невежда, коим является мой внук. Кто из твоих людей находится в его окружении?
– Служанка Анны Федоровны и гофмейстер Мраморного дворца. Они не совсем мои люди, общаюсь через посредника. Других людей нет. Просто не было причин их заводить. Денщик Афанасий Суслов от сотрудничества отказался, сделав вид, что не понял предложения о сотрудничестве. Умен, шельма! Давить на него не стали, могло дойти до вашего внука. Но если вы прикажете, то мы заставим денщика рассказывать все, что нужно, – ответил человек.
– Не надо никого заставлять. Но мне необходимо знать, что происходит с моим внуком. Думаю, ты справишься без лишнего шума. Он всегда был излишне самостоятельный, не нужно его злить и возбуждать подозрения. Константин и меня-то особо не слушается, оттого и подозрительно его нынешнее поведение, слишком уж покладист. Разные мелочи из его жизни не нужны, обращай внимание на главное – необычные поступки, разговоры и поведение. Докладывать будешь один раз в неделю, начиная с сегодняшнего дня. Если будет что-то очень необычное, то обратишься через кабинет-секретаря. Ступай.
Незаметный человечек кивнул и вышел через потайную дверь.
Интерлюдия-2
