Пять пьес

Ингульф, Гаральд и пленные варяги.

Гаральд.

Что вы молчите, витязи морей?Не отмолчаться нам от лютой казниИ призрак смерти скорбью не прогнать.

1-й варяг.

Я проклинать устал. Не внемлят боги

Проклятиям.

Оставил нас Оден.

2-й варяг.

А я молчу затем, что слезы гневабессильного давно уже стоятВ глазах моих: заговорю заплачу,А не пристало воину.

Гаральд.

С зареюЖдет нас костер и пытка. Трижды счастливПокойный Рогволод!

1-й варяг.

Теперь пирует с предками в ВалгаллеДух конунга воинственный… а мы!В полоне мы и Асам ненавистны!Угодна мрачной Геле наша смерть,её пиров добыча наши души.

2-й варяг.

Я сагу o Рагнаре королеСлыхал не раз. Его в змеиной ямеТомил полоном лютый враг. КорольВ тюрьме своей, смотря голодной смертиВ костлявое, безглазое лицо,Оковами тяжелыми сражаясьС ужами и ехиднами, сложилПеснь про свои бывалые победы,Про жалкий свой безвременный конец.Та песнь жива, и жив Рагнар с ней вместе!А мы?.. Увы! на памяти людскойКороткия, как в полдень, лягут тени,И эти тени – наши имена.

Гаральд.

Я песнь сложил бы, но кому ту песнюЯ передам? Безмолвная умретОна, как мы, с грядущею зарею.

1-й варяг.

Ингульф! никак ты спишь, Ингульф?

Гаральд.

Оставь!Зачем будить? Он славно поработалМечом сегодня; примахались руки,Могучия устали плечи. Спи,Ингульф!.. Бедняк! из нас ты всех несчастней.Два счастья мы теряем: жизнь и славу,А ты еще вдобавок и любовь!

2-й варяг.

Его в зятья покойный конунг прочил,Наследовать он Полоцк должен был…

Ингульф.

О-о-о-о!.. Умолкните вы, совыЗловещие! Что пользы сострадать,Когда помочь вы мне не в состояньи?Что пользы сокрушаться, вспоминатьО том, чего и праведные богиПо-новому не в силах переделать?Усните лучше! Много надо силНабраться вам, чтобы рассчеты с жизньюСвершить достойно, глазом не смигнуть,Когда огонь, служитель алчной смерти,Багровым оком глянет вам в лицоИ, как лукавый пес, дворовый льстивец,Лизнет в уста вас красным языком.Усните! ночи летния коротки!

Варяги умолкают и мало-помалу, один за другим, засыпают. Ингульф один бодрствует.

Ингульф.

Любовь, престол и слава – три мечты,Три сновиденья. Думал переполнитьЯ вашим отголоском целый мир:Не та судьба! Я завтра стану пеплом,Поднимется от пепла черный дым,И кончено!..На что-нибудь получше я гожусьСлавянского костра, но жребий смертиМне выпряли завистливые Норны.Они сильней меня: да будет так!

Взрыв криков и хохота в терем.

Пирует враг, кропит вином и медомСвоих убитых память. На погибельВаряжскую за кубком кубок пьет.За браные столы красивых пленницНасильно посадил и поцелуиСрывает с бледных уст. И там позор!..Она княжна Рогнеда!.. Боги неба!Молниеносец Тор!..Я видел: в теремВломился враг, – и встретила егоРогнеда, как Валькирия. На помощьЯ бросился и улицей кровавойВ толпе врагов свой обозначил путь.Уж близко был я. Но тяжелый камень,Нежданным гостем, свистнул из пращи –Без памяти упал я, оглушенный,К ногам Рогнеды… Если бы y нихИ умереть тогда, не оживаяДобычею для пытки и костраИ для стыда безмерного, – увидетьЕе – княжну, красавицу моюВладимира[10] поруганной рабыней!Увидеть и терпеть! Оковы грызтьОт бешенства и быть не в состояньиОтмcтить врагу!.. О ты, богиня мести,Кровавая, с железными зубами!Зачем ты изменила мне, за чтоПокинула?..

Рогнеда, в разорванной белой одежде, появляется на крыльце терема.

Рогнеда.

Кто плачется и стонетТам в темноте? Не ворон ли морской,Таинственный посланник вещей ночи,Пророк кровавых бедствий?.. Смолкни, ворон!Несчастья кубок полон до краевТебе в него ни капли не прибавить!

Ингульф.

Кто бледной тенью встал там над землей?

Рогнеда приближается.

А! разорвись, мое на части сердце!Ты!.. ты!.. княжна Рогнеда!

Рогнеда.

Кто?.. Ингульф!

Ингульф.

Остановись! куда бежать ты хочешь?

Рогнеда.

Скрыть мой позор от взгляда твоего!

Ингульф.

Зачем скрывать? я брать твой по несчастью.Ты видишь стыд мой: я лежу в цепях.А о твоем и спрашивать не надо!

Рогнеда.

Убей меня, убей своей рукою!Мне легче будет.

Ингульф.

Рад бы… связан я!

Рогнеда.

О, честь моя погибшая! о, юность,Увядшая, не ведая расцвета!

Ингульф.

Я связан, ты свободна. Нож возьми,Сама с собой покончи.

Рогнеда.

Не решаюсь.Так молода я… страшно мне…

Ингульф.

Дитя!Страшнее смерти будет жизнь без чести,Воспоминаний полная кровавыхИ без надежд на лучшее…

Рогнеда.

А месть?Иль ты ее надеждой не считаешь?

Ингульф.

О, женщина! большое слово тыПромолвила.

Рогнеда.

А дело будет больше.О, если б видел сердце ты мое!Полно оно, как туча грозовая,Палящих молний праведным огнем.О, пожалей меня! смешались мысли,И череп лопнуть хочет… Я горю,Я задыхаюсь!.. льется в этих жилахНе кровь, но яростное пламя точноРазрушенного Полоцка пожарПереселился в грудь мою.

Ингульф (холодно).

И ПолоцкГорел с утра, а к вечеру погаснул.

Рогнеда.

Мой пламень не угаснет, – дал емуВладимир[11] слишком много пищи.

Ингульф.

Знаю.Но мужества достанет ли в тебеСлужить богине мести? Берегись!Не приступай, своей не взвесив силы,К железному богини алтарю!В руках её сверкает меч двуострый,Преступнику и мстителю равноБлестящими грозящий лезвиями.Кто жаждет мести, голову своюВ заклад под эту месть отдай сначала.

Рогнеда.

Готова гибнуть лишь бы отомщенной!Ингульф! ты воин, ты меня любил,Так научи меня, что надо делать,Как месть начать!

Ингульф.

Убей врага изменой,Убей его в объятиях своих!

Рогнеда.

Убить!.. теперь?.. Ингульф! должно быть, малоНесчастен ты, коль мщеньем смерть считаешь.Смерть счастье.

Ингульф.

Для горемык таких,Как мы с тобой. Но он ведь победитель.

Рогнеда.

Убить его? О, нет. Ценю дорожеЯ месть свою. Ужели кровь егоТак драгоценна, что лишь ей одноюЯ искуплю и голову отца,И дым костров, зажечься вам готовых,И трупы честных родичей моих,На полоцкой защите убиенных?Так драгоценна, что и честь моюИз пропасти позора вновь подниметВсе та же чудодейственная кровь?Чья кровь!.. о, ад и небо! стыдно молвить!..Чья кровь! потомка прихоти княжой,Рабынею рожденного!.. И в черномеё потоки хочешь утопитьТы ненависть мою? О, нет! всем родом,Всем княжеством своим он мне заплатить!..Приди ко мне на помощь, злая ложь!Лукавое бесстыдство, стань оружьемДля гнева моего! своим щитомПокрой меня, двуликое притворство!Владимир[12] хочет ласки – он получитНеслыханную ласку! ОбовьюсьЯ, как змея, вкруг княжеского сердца,И доступа не будет никомуК душе его. Единственным советомЕму моя да будет воля! СтрастьЛюбовная подсказывать решеньяКняжия станет, и незримым ядомЯ в них волью всю ненависть моюК злодею Полоцка! Своим народомЛюбим Владимир, скоро ненавидетьЕго начнут. Варягам лютый врагСлавянский князь, – войдут в почет варяги!

Ингульф.

Мудреное задумала ты дело!

Рогнеда.

Убить его?! Сперва столкну врагаЯ со стола княжого. Пусть изгоемРодной страны влачит он жизнь свою!Пускай себя увидит одиноким,Разбитым, нищим, без друзей, без властиИ без любви! пускай утратит онВ себя, в людей, в богов могучих веру!Как мы, пускай клянет свою судьбу,Безумствует и черный образ смертиЗовет к себе!.. Но смерть к нему придетНе ласковой Валкирией с приветным,Валгаллу отражающим, лицом:Она, как ядовитая гадюка,В ночи к нему изменой подползет.В последний час, в гробу одной ногою,С отчаяньем узнает он, что мне,Одной лишь мне обязан он паденьемЗвезды своей с небесной высоты.

Ингульф.

Да поборает Тор-молниеносецИ хитрый Локи, разума вожатый,Тебе в путях твоих. Не знаю я,Свершишь ли, что задумала, но верю,Что ненависть твоя непримирима.Живи во имя прошлого! КостерНе страшен больше мне: ты наши костиНе позабудешь в мщении своем.Прощай, княжна, и вспоминай пороюИнгульфа… друга, что тебя любил,Как эти тучи любит буйный ветер,Как волны моря любят корабли!

Рогнеда.

Ты позабыл, Ингульф, что пред тобоюНе прежняя Рогнеда, но рабаСлавянского полона, только имяНосящая Рогнеды…

Ингульф.

О, княжна!Что мне до плена твоего? Все та жеТы для меня, и страсть моя все та же;И, если бы пред смертию «люблю»Я услыхал из уст твоих прекрасных,Пошел бы я навстречу синелицейВо тьме живущей Геле, как на пир,

Занимается заря.

Рогнеда (размышляет).

Ты не умрешь.

Ингульф.

Заря… Готовить скороКостер начнут славяне.

Рогнеда.

Поклянись,Что, если потухающий свет жизниТебе я возвращу, разделишь братскиСо мною подвиг мщенья моего.

Ингульф.

Клянусь тебе молниеносным Тором,Клянусь козлом и молотом его,Клянусь мечом своим, отца могилойИ матери седою головой!Какая бы тебя ни ожидалаСудьба, ее по-братски разделю!Товарищем и красных дней, и черных,Как верный пес, пойду я за тобой.Душа твоя да будет мне душою!Ты будешь жить, – я буду жить; умрешь, –И я умру! Ты воля – я орудье.Ты туча грозовая я твой гром.Ты мысль, а я послушное ей дело.Ты голова, а я твоя рука!

Рогнеда.

Благодарю. Свою запомни клятву.Внимал ей Тор и радовались Асы.

Крики в тереме. На лестнице с шумом и смехом появляются Владимир, Добрыня, Вышата, Путята и другие богатыри. Ингульф притворяется спящим.

Быстро светает.

Владимир[13] сходит с лестницы и удерживает, уже готовую взойти на крыльцо, Рогнеду за руку.

Красавица! а я тебя ищуПо терему: куда, мол, затеряласьОна, мое бурмицкое зерно?Поди ко мне, Рогнеда!..Глянь-ка в очи,В лицо мое… Глубокое клеймоНапрасной и бессмысленной обидыНа это богатырское челоТы белою рукою положила,За что, про что, не ведая сама.Ты видишь: нет его уже. ОмытоОно варяжской кровью, сожженоНа Полоцком пожарищ, несметнойОкуплено добычею, но пуще –Твоими поцелуями!

Целует Рогнеду. Богатыри смеются.

Пyтята.

ХмеленНадежа-князь!

Добрыня.

Гуляй, душа!

Рогнеда.

О, князь!У нас, варяжских дев, такой обычай:Жених, невесту сватая, обязанеё расположенье заслужитьШирокой славой своего оружья,Удачей богатырской. В теремуРодительском, девица, я взростала,Твоих не зная дел: мне про тебяНе пели скальды. Но пути другиеЕсть к сердцу нашему. На славу мыПо слуху одному легко сдаемся,Так может ли девица устоять,Когда самой увидеть ей придетсяОтвагу богатырскую? МечомМы, женщины варяжские, владеемМужчин не хуже; защитить себяИли убить, бесчестия избегая,Сумела б я, когда бы захотела…

Добрыня.

Вертит хвостом варяжская лиса!

Рогнеда.

Но… князь! в тот грозный миг, когда в боюЛицом к лицу ты встретился с мноюИ, как стекло, булат мой раздробил,Ты взял на щит не только это телоНичтожное, душа моя в тебеВластителя признала, сердце робкоЗабилось и шепнуло мне: вот он!Вот муж, кому не жаль отдать свободу,Пред кем не стыд во прах, благоговея,Колена непокорные склонить.

Падает к ногам князя.

Казни меня! в твоей могучей воле

Моя судьба.

Я не прошу пощады, –Твоя обида слишком велика.Рабам своим заставь меня служить,На посмех дай последней сенной девке!Без ропота приму твой приговор:Его я заслужила.

Владимир (поднимает Рогнеду).

Полно, встань.Мила мне речь покорная. СветлееИ много краше ждет тебя судьба.Где ж видано, чтобы властитель многихНародов и земель переходилТемны леса, топя в болотах войско,Лишь для того, чтобы в своем домуИметь одной рабыней больше? МногоИх y меня – рабынь, наложниц, хотей, –Но милой сердцу нет. Уж брать, так братьТебя женой водимою!.. КнягиняОтныне ты.

Рогнеда.

Великий князь…

Владимир.

Смотри,Люби меня, и слушайся и бойся!Смирение и ласку я люблю.

Обнимает Рогнеду.

А вы, – моя хоробрая дружина,Богатыри и ближние бояре,Позволите-ли князю своемуЖену себе по сердцу взять?

Добрыня.

Нам что же!

Вышата.

Совет вам, да любовь!

Пyтята.

На многа лета!

Богатыри повторяют за Путятой: Многа лета!.. Варяги просыпаются от их крика и мрачно смотрят на славян.

Владимир.

Вернувшись в Киев, свадьбу пироватьМы примемся веселую, а ныне.Ты, дядя, друг и старой родич мой,Соединишь меня в чету с невестойИ трижды нас вкруг дуба матерого,По старине, с молитвой обведешь.

(Рогнеде).

Рогнеда, целый Полоцк мне на веноС собою принесла ты. ОтдаритьТебя я должен.

(Путяте)

Побратим Путята! С богатырей варяжского полонаВели-ка путы поснимать.

Рогнеда.

Во прах,Во прах перед тобою!

Хочет упасть к ногам князя. Владимир ее удерживает.

Владимир.

Между нимиЕсть родичи твои. Озера кровиИ то нас разделяют; переплытьИх ширину любовь с трудом лишь может.Зачем же в эти бездны прибавлятьЕще ручьи кровавые?

Освобожденные варяги приближаются и, молча, с угрюмыми лицами, кланяются князю.

Владимир.

Варяги! Свободны вы. На выбор вам даю:Хотите, – на мою идите службу,Мне нужны воины; хотите, в БалтыПлывите на узорчатых ладьяхВниз по Двине-красавице. Решайте.

Молчание.

Гаральд.

Я стар и сед. Меняться поздно мне.Покойного любил я Рогволода,Служить его убийце не могу.

1-й варяг.

И я!Голоса между варягами. И мы, и мы!

Ингульф безмолвствует, с волнением глядя на Рогнеду.

Владимир.

Так путь вам добрый! Держать не станем вас.А ты, Ингульф,Что скажешь нам? Не ведаю…

Гаральд.

Ни меч, ни честь ИнгульфаДрузьям своим не могут изменить.

Ингульф.

Я сделаю, что мне княжна прикажет.

Рогнеда.

Он не изменит. Я одна за всехИзменница…

Гаральд отходить от неё с презрительным движением.

Владимир (с крыльца).

Сбирайтесь в путь, варяги!

Гаральд, во главе освобожденных варягов, медленно удаляется; проходя мимо князя, варяги кланяются; Ингульф идет последним, Рогнеда делает ему знак, – он остановился.

Рогнеда.

Прощай, Ингульф! прощай, мой брат названный!Ступай к седому морю, отнесиЕму поклон от полоцкой РогнедыИ про её причудницу-судьбуПоразскажи далеким поморянам.Когда-нибудь, быть может, и опятьПридется нам увидаться. Ты воинИ y богов домашних под крыломЗасиживаться подолгу не любишь.Попомни, что великий в греки путь,Любимая варяжская дорога,Лежит на стольный Киев по Днепру.

Идет на крыльцо.

Ингульф (кланяется Владимиру).

Коль на Босфор к Владыке ВизантииНадумаю на службу я идтиС мечом своим и невеликой ратью,Позволь, о князь, тогда напомнить имяТебе мое и пропуска просить.

Владимир.

Ты будешь честно принять. Храбрый воинВсегда желанный гость в моем дому.

Рогнеда.

Не забывай меня, Ингульф! Ты другомБыл Рогволоду и на дочь егоПеренеси останки старой дружбы!Хотела бы я чувствовать себяОт родины не вовсе отчужденной.Хотелось бы мне знать, что кто-то естьВ стране заморской, мне одноплеменной,Кому близка я, бывшая варяжка,Теперь приемыш русской стороны!

Ингульф.

Ты не забудь, а я не позабуду!Ведь я умом упрям и сердцем крепок.Кого люблю, до гроба! с кем враждуЗатею, – никогда не помирюся!А в чем клянусь, – молниеносец ТорСкорей сломает свой громовый молот,Чем я свое нарушу обещанье.Прощай, княгиня! до свиданья, князь!

Уходит за своими товарищами.

Рогнеда.

Прощай! даруй тебе Оден за моремДрузей, таких же верных, как ты сам!

Ингульф и варяги уходят. Владимир и Рогнеда смотрят в след им с крыльца. Богатыри толпятся во дворе. Картина.

Занавес.

Действие III

Роща при тереме Рогнеды в селе Гореничах под Киевом.

Добрыня сидит на колоде подо дикою яблонью и плетет лапоть. Входит Путята с луком, колчаном и битою дичью.

Пyтята.

Здорово, сват!

Добрыня.

Откуда?

Пyтята.

ПосылалНадежа-князь набить гусей и утокК вечернему столу.

Добрый я.

Иль y негоНа то иных людишек не случилось,Что беспокоит он богатыря?

Пyтята.

Гостям почета больше.

Добрыня.

Вот где гостиСидят мне эти!

Пyтята.

Да, пора бы имИ ко дворам по добру, по здорову.Княжая служба мне не тяжела,Охочь я рыскать с луком и стреламиПо заводям, да было б для кого.

Добрыня.

Как для кого? Княгинюшка похвалить.

Пyтята.

Она? меня? Ну, нет. Она семь летНа нас с тобою смотрит исподлобья.Не будь я князю друг и побратим,А ты, Добрыня, дядя, – наши очиДавно бы в чистом поле вороньеПо милости княгинюшки клевало.

Добрыня.

Как волка ни корми, он в лес глядит.Была она варяжкой и осталась.

Пyтята.

Да, скаредным охотничьим посыломНе иначе, как ей обязан я.Припомнила, как этому бродягеИнгульфу, гостю милому её,Я кушаком крутил к лопаткам рукиВ детинце Полоцком: вот и казнисьЗа старые грехи! кого обидел,Тому и поработай.

Добрыня.

Мой племяшС Рогнедою совсем утратил разум:На белый свет глядит сквозь бабьи пальцыИ бросил нас, своих богатырей,На жертву женской прихоти. Кто в честьВойти сумеет y Рогнеды, князем –Хорош иль нехорош, забыт не будет.Рогнеде поклонись, и полезай,Толкая локтем старших, в красный угол.

Входить Вышата.

Вышата.

Богатырям поклон.

Добрыня.

Тебе челом.

Вышата.

Доколе же терпеть-то нам, бояре?

Пyтята.

А что?

Вышата.

Мишату знаешь?

Пyтята.

Как не знать!Приятели.

Вышата.

Его казнят.

Пyтята.

Ты шутишь?

Вышата.

До шуток ли?

Добрыня (откладывает в сторону лапоть).

Как так? за что, про что?рассказывай!

Вышата.

Княгиню разобиделНаш богатырь. Не по сердцу емуПришлись обычаи гостей, варягов:Что, нам едва ответив на поклон,Они гурьбою жмутся в красный угол:Что с князем будто с ровнею своим,Свободно слишком шутят, а с княгинейТого еще свободней; что она.Столь гордая для нас, пред ними гнется,Как на лугу зеленая траваПред ветрами, внучатами Стрибога.Он обругал варягов, не стерпел.А за варягов на него княгиня.Он и княгинь тоже сгорячаСказал словцо. Княгиня князю в ноги.И вот стоит Мишатушка теперьСреди двора, с ярмом на белой шее,А перед ним досужий берендейНатачивает ножик, чтобы горлоПерехватить ему.

Пyтята.

Тому не быть!Я упрошу, умилостивлю князя.Нельзя своими жертвовать варягамИ баб обозлившейся. Добрыня. Ступай!Авось, тебе помогут боги.

Путята быстро уходит.

Худо, Вышатушка!

Вышата.

Чего уж хуже!

Добрыня.

КнязьСегодня так расправится с Мишатой,А завтра и до нас дойдет черед.

Вышата.

В руках богов – и жизнь, и смерть.

Добрыня.

Ну, богиБогами, а не лишнее и намСамим подумать, да поостеречься.Пора сломить Рогнедину гордыню,Довольно князь Владимиром[14] владетьеё красе.

Вышата.

Что ж? извести?

Добрыня.

Опасно.Виновных князь сумеет розыскатьИ приласкать по-своему. РогнедойПускай он утешается покуда,А мы ему тем временем найдемНа смену ей красавицу другую.

Вышата.

Эх, мало ль y надежи-князя баб?Не удивишь его! Из целых сотенЛаскательниц, Рогнеда лишь однаСмирить сумела нрав его железныйИ оседлала князя, что коня,И села, и поехала… Конь добрый,А путь-дорога гладкая: скачи,Куда глаза глядят!

Добрыня.

Мы в этом бегеЕе с размаху выбьем из седла.За племяшом внимательно слежу я.Рогнеда величавостью своейВладимира[15] совсем захолодила.А он веселый князь, ему теплаИ света подавай! К нему варяжкаЛаскается змеиной хитрой лаской,Разлакомит, разнежит, а потомИ шепчет в уши князя лжи лихия,Опалы вызывает клеветой,Ломать исконные порядки учитьИ хочет Киев наш не то в Царьград,Не то в притон варяжский переделать.Владимиру[16] по-своему пожить,Без спроса бабьего, давно охота,Да совестлив некстати он.

Вышата.

На-днях,В Вышгороде он был y прежней хоти,Покинутой Мальфриды.

Добрыня.

НавестилГрекиню тоже, матерь Святополка,Что в Родне полонили мы, когдаС покойным Ярополком воевали.

Вышата.

Да, посмотреть поближе, чуть ли тыНе прав выходишь, и ковать железоНам надобно, покуда горячо.

Добрыня.

Эге! сам князь идет сюда с Путятой.Заспорили!..

Садится и снова, принимается за лапоть. Входят Владимир и Путята.

Владимир.

Путята, ни за что!

Пyтята.

Помилуй, князь!

Владимир.

Когда стрела ПерунаУдарит в дуб, ему уж не воскреснуть,А гнев мой – тот же гром.

Пyтята.

Но ведь ПерунНе наобум, с разбором посылаетНа землю пламя молнии своей.Оно метла, которою из мираГромовник зло метет, а ты доброЗадумал вымести.

Добрыня.

Не тронь Мишату,Без разума его ты осудил:Нет y тебя слуги его вернее.

Ингульф входит и остается в глубине сцены, незамеченный князем и богатырями.

Владимир (Добрыне)

И ты ворчишь?

Добрыня.

Да как же не ворчать,Коль стали y тебя дешевле репыБогатырей головушки?

Вышата.

О, князь!И я прошу: коль согрубил княгинеМишата, с глаз долой его ушли,Но не казни.

Добрыня.

Пусть с белоглазой Чудью,Или с Литвой порубится. АвосьНаучится учтивости в изгнанье.Мужик простой Мишата: не привыкСгибать сегодня спину перед теми,Кого вчера приказывал ты бить.Он думает: варяг, так, значит, ворогА с ворогом короток разговор:За ворот, да и о земь! Не домыслил,Пустая голова, что уж давноУ нас варяг из грязи вышел в князиИ милости твоей дороже сталБогатырей-дружинников.

Владимир.

Эй, дядя! Шути, да осторожней.

Добрыня.

Я старик,Из лет учебы вышел. Как умею,Так говорю.

Владимир.

Тебе охота мноюПо-прежнему, по-молодому, править,Пути мои приказывать.

Добрыня.

Где нам!Мы на гудках варяжских не горазды,Ты ж под свирель славянскую не пляшешь.

Владимир.

Есть y меня свой ум. Ты при себеСоветы береги, покуда спросят,Я из пеленок вышел.

Добрыня.

И в фате Рогнединой запутался.

Владимир.

Добрыня!

Добрыня умолкает, ворча себе в бороду.

Пyтята.

Что ты кричишь? Дружина правду скажет.Мы братья по оружию с тобой,Но, если ты неправдой жить задумал,Так отпусти заранее меняИз Киева! Мне новые порядкиНе понутру, а y меня языкЕще быстрей Мишатина. Пожалуй,От топора и я недалеко,А жалко мне головушки удалой.

Добрыня (с сердцем отбрасывает лапоть).

И я уйду.

Владимир.

Куда это?

Добрыня.

На светеНе мало места. Хоть бы и в Царьград.

Путята.

А то в степи заставой богатырскойЗаслоним Русь от диких печенег.

Добрыня.

Живи себе с варягами!

Владимир.

Да, полно!Безумные вы что ли?

Добрыня.

Нет в уме,За тем-то и уходим.

Владимир.

Али малоВы жалованы мной? аль не дарилЯ вам цветные платья? али чаройВас на пирах веселых обносил?

Пyтята.

И сыты мы, и пьяны, и одеты,Но яства дорогия, сладкий медИ платья византийские не могутСвободы заменить…

Владимир.

А вы свободуДаете мне, крамольники?!

Добрыня.

Стыдись!Кого корить решаешься крамолой?Я пестун твой и дядя!

Пyтята.

Я твой брат!

Вышата.

Я твой слуга от самой колыбели!

Добрыня.

Пойдем, друзья. От ласкового князяМы почести дождались по заслугам!

Пyтята.

Хоть головы руби, а мы тебеНе слуги больше!

Владимир.

Стой, Путята… дядя!..Опомнитесь!

Пyтята.

Прощай, надежа-князь!

Владимир (усмехнувшись с досадой).

Упорен я, а вы меня упрямей.Без богатырства не останусь я,На ваше место тысячи найдутсяОхотников, да жаль мне вас: привык!Ин, помиримся. Так и быть, Мишате,По-вашему прошению, дарюОбратно буйну голову. Но знайте:В последний раз потворствую я вам!

Ингульф скрывается за деревьями.