Жулики. Книга 2

– Вы что ли будете, Михаил Петрович?– обратился он к Петру Павловичу и тот, отмахнувшись, ткнул в Мишку:

– Он это,– гренадер обескуражено взглянул на Мишку и прогудел:

– Тогда мы в ваше распоряжение от Семен Валерыча. Охрана. Секъюртисы, телохраны. Да вы не сомневайтесь. Все подготовку прошли, дело свое знаем глухо. Наша телега рядом с вашей стоит. Там еще наш один сидит. Водила. Я вас потом представлю. Я старший в группе. Кириллом зовут, как попугая вашего, тезки значит. Только Кирюхой не называйте, не люблю. Это Виктор, это Саня. И в машине Евгений,– Мишка и Петр Павлович пожали парням руки.

– Ну, проходите, мужики, в дом. Там за чаем все и обговорим, во всех подробностях. Зовите Евгения. Чего ему там сидеть? Не угонят, пади автомобиль ваш без него,– Мишка подмигнул тезке Кирюхи.

– Час позову,– тезка попугая, открыл форточку окна на лестничной площадке и крикнул, сидящему в «девятке» бойцу:

– Евген, давай в хату.

Получивший «Завесу и Перф» Петр Павлович, наотрез отказался от личного телохранителя.

– Михаил завтра уезжает и его не будет две недели. Ваша задача, ребята, обеспечить охрану Федору Леонидовичу и Нине Андреевне. Мне она без надобности, обойдусь.

– Петр Павлович,– загудел Кирилл.– Нам приказано троих опекать. Сами понимаете, нарушить мы не можем.

– Хорошо, вы получите поправку от начальства, насчет меня.

– А что это ты распетушился?– Нина Андреевна, уперла руки в боки.– Как это охрана тебе без надобности? Это мне она без надобности. Я могу и из дому не выходить эти две недели. И Федор Леонидович тоже. А вот ты как раз наоборот будешь по городу носиться, днями и ночами. Никакого героизма. Ты мне нужен живым и здоровым, а не в виде памятника на кладбище или в коляске инвалидной.

– Правильно Нина Андреевна говорит,– опять прогудел тезка Кирюхи.

– Пап, не спорь,– Мишка примирительно положил руку на плечо отца.– Они правы.

– Ладно,– смирился тот.– Будь по-вашему.

– Ребятки, я вас сейчас ужином накормлю,– засуетилась Нина Андреевна.

– Не положено. Приказа не было,– отказался за всех парней старший группы – Кирилл.

– А запрета тоже на сей счет не было. Давайте к столу. И не возражать старшему по званию. Выполнять,– Петр Павлович подпустил в голос командного металла, и это подействовало убедительнее всяких слов. Бодигарды разве что только по стойке смирно не вытянулись при этом и, рявкнув в четыре глотки «Есть», дружно шагнули к столу.

– Орлы!– похвалил их полковник в отставке.– Спецура? ВДВ?

– Так точно, оттуда.

– Давай, мать, корми бойцов.

– Смена у нас в 9.00,– Кирилл, уплетая за обе щеки домашний борщ, не забывал о том, что он на службе и знакомил подопечных с распорядком дня.– Сменщиков тоже четверо. Познакомлю завтра. Борщец у вас, Нина Андреевна, как у мамы моей. Даже дом вспомнился родной.

– А ты откуда сам, Кирюша,– Нина Андреевна сидела напротив, подперев подбородок кулаком.

– Курские мы. Курчане, Нина Андреевна,– шмыгнул носом Кирилл и голос его, перестав быть вдруг гундосым, зазвенел тенором.

– Ох, соловьи там у вас говорят какие,– Нина Андреевна подлила без спросу всем бойцам и Мишке по половничку борща.– Ни кто, даже из вежливости, возражать не стал.

– Да-а-а. Соловьи у нас!– Кирилл ложкой орудовать перестал и вдруг сложив как-то по-особенному губы, выдал такую трель, что все, даже его сослуживцы, замерли с открытыми ртами.

– Ну, команди-и-р!– протянул восхищенно водила по имени Евгений.– Талант такой скрывал от народа.

– Да какой там талант?– засмущался Кирилл.– Вот вы бы батяню моего послушали. Вот уж кто кренделя высвистывать мастер. Соловьи замолкали, послушать. Вот те крест не вру.

– Да верим, верим, Кирюша. Вы ешьте, ешьте. У меня еще котлетки приготовлены,– Нина Андреевна засуетилась у плиты.– Вот и будете теперь нас по утрам трелями соловьиными будить. Как услышим, значит, вы пришли. Договорились?

– Да чего там? Мне не трудно. Теперь про порядок охраны. Велено по бойцу у каждого человека держать. Сопровождать неотлучно всюду. Вне дома конечно. Оружие табельное нам выдано, но закона о, охране людей у нас нет пока, поэтому нам нужно с вами заключить договора об охране имущества или денежной суммы. Имущества личного. Часы, например, или сапоги. Все что угодно, хоть носки. Тогда мы в правовом поле РФ.

– Дурь какая-то,– высказал свое мнение Петр Павлович.– Давай бумаги. Где там чего написать? Пишу; часы и трусы. Годится?

– Годится,– загудел опять Кирилл.– Дурь, конечно, а что делать, если закона о телохранах нет? Об имуществе есть. Вот по нему и работаем. Зато можем оружие даже применять для его защиты. Чтобы не пострадало от рук злыдней. Киллер-то может не в лоб попасть клиенту, а в имущество, ну вот как у вас скажем в часы или, извиняюсь в трусы, и испортить целостность имущества. Ну, а тут мы и прикроем его. Имущество. А по возможности и злодею головенку открутим, если убежать не успеет.

– Так значит работаете? А разрешение на ношение оружие есть у вас?

– Обижаете, товарищ полковник. Мы фирма солидная. Все как положено. И справки с печатями, и номера в удостоверения вписаны.

– Кирюша хорроший,– своевременно влез в разговор попугай Кирюха, рассмешив всех сидящих за столом.– Давай, налливай,– продолжил Кирюха, сидя на плече у Федора Леонидовича.

– Ой, действительно. Мальчики, кто что будет? Чай, кофе растворимый? Сок есть.

– Мы чай, Нина Андреевна, если можно?– Кирилл, как старший в группе сделал выбор за всех.

Из-за стола телохранители еле выползли, загруженные борщом, котлетами и чаем с вареньем и печеньем.

– Ну, спасибо вам, Нина Андреевна, как домой все равно в отпуск съездил. Очень у вас все вкусно. Только вы уж в другой раз не беспокойтесь. Мы с собой бутерброды берем и чай в термосе, а потом что-то и в городе перехватываем. Мы же понимаем. Такую ораву каждый день кормить если, то сами без продуктов останетесь,– Кирилл – попугаев тезка, смущенно переминался в прихожей, с ноги на ногу. – Да и начальство наше строго к таким вещам относится. Нарушение это, правил установленных.

– Да что вы, ребятки. Какая тягость? Мужики мои хорошо теперь зарабатывают. А мне, что на троих готовить, что на десятерых. По времени то и не очень дольше. А если кто из вас еще и по магазинам пробежится, так и вовсе еще и время мне сэкономите. Опять же за мной таскаться не надо сзади охвостьем и часы мои ржавые сторожить. А начальству вашему мы докладывать ничего не будем.

– А часы у тебя положим не ржавые, а совсем даже наоборот золотые,– обиженно пробурчал Петр Павлович.– Чего это ты, мать, меня перед служивыми позоришь?

– Ну, золотые, золотые. Извини, золотко. Пошутила я. Ребята же понимают?

– Понима-ем,– дружно закивали бодигарды, вываливаясь на лестничную площадку.

– Вот и хорошо. Значит, завтра утром жду вас к нам на чай утренний, я таких блинчиков напеку, что вы не только мам своих вспомните, но даже и бабушек.

– Хорошо-о,– опять дружно закивали бойцы.

Утром Мишка проснулся от соловьиных трелей и запаха свежеиспеченных блинов. Сладко потянувшись, он взглянул на часы – 8.00.

– Ма-а-а, это там не Кирилл заливается под окном?– из кухни выглянула Нина Андреевна.

– Какой талант!!! Батюшки!!! В человеке!!! Минут уже пять заливается и ни разу не повторился!!!

– Ну, так и стимул-то какой?– Мишка выпрыгнул из постели и помчался в ванную.

– Какой?– Нина Андреевна успела спросить, но Мишка уже включил воду. И только через десять минут, когда он уже сидел за столом, повторила ласково:

– Так что там за стимул у «соловья»?

– Да блины я думаю твои, разрекламированные вчера на прощанье. Кого они там вспомнят, когда их отведают? Бабушек своих покойных?

– Типун тебе на язык. Да разве я покойниц имела в виду? Они же все парни-то молодые. Чуток тебя постарше и бабушки у них значит тоже молодые. Дурачок!!– Нина Андреевна постучала Мишке кулачком по лбу.– Зови-ка давай гвардейцев, завтракать пора. Хватит им этого?– у Мишки чуть глаза на лоб не полезли.

– Да ты что, ма, в пять утра, что ли встала? Башня Вавилонская из блинов. Да тут на роту.

– Ну, не в пять, а в шесть и никакая не башня. Просто вы с отцом малоежки. Я с вами всю квалификацию растеряю. И уж пусть лучше останется, чем не хватит. Зови,– Мишка открыл окно и рявкнул:

– Эй, парни, поднимайтесь сюда срочно, помощь требуется. Все,– соловей сразу щелкать перестал и через минуту в прихожей уже толпились вчерашние четверо и новая смена. Всего восемь человек.

– Ну вот, а ты говоришь «башня». Мальчики, к столу,– мальчики, стесняясь и тихо здороваясь, прошли на кухню, и расселись вокруг стола,– Мишка прыснул по-мальчишечьи, наблюдая, как здоровенные мужики, наверняка воевавшие в Афгане или в других горячих точках, краснеют, как дети и прячут под стол свои грубые, солдатские руки.

– Да вы не стесняйтесь,– Нина Андреевна поставила «Вавилонскую башню» из блинов на середину стола. Вон мой оболтус сомневается, что вы такое количество осилите. Что тут есть? Вот сметанка, масло сливочное. Чайничек, заварочка. Сами распоряжайтесь, а мы с Мишаней вам мешать не будем. Тарелки, чашки, вилки. Через полчаса прихожу и уже чтобы, блинов не было. Время пошло,– и на часы свои посмотрела, время засекая.– Пошли, Мишаня,– вышли, прикрыв кухонную дверь.

– Отец сказал, что уезжаешь сегодня?– Нина Андреевна вздохнула.– Когда ждать?

– Через две недельки буду. Да ты не переживай, ма. Хорошая командировка. На природе, в лесу в основном. Под Муром едем. На родину Ильи Муромца.

– Муромца говоришь? Ох, Мишутка, не нравятся мне что-то твои командировки. И деньги эти шальные тоже не нравятся. Хорошо, конечно, что квартиру купили в этом доме. Всегда мечтала в таком пожить. С нормальными потолками. Но что-то не спокойно как-то на сердце, который день уже. Особенно вчера весь день места себе не находила. Подумала, уж не случилось ли, с которым нибудь чего. Пока машину твою в окне не увидела, с вами в ней сидящими, все дергалась. Где вот вас вчера носило?

– Мам, ну сама понимаешь, дел накопилось. Фирма опять же,– стал оправдываться Мишка, а сам подумал:– «Ну, мать, вот кто экстросенс-то у нас в семье. Не мне чета»,– и чтобы отвлечь мать от мыслей тревожных, принялся рассказывать ей о салоне, в котором и ей отведена немаловажная роль бухгалтера.

– Отец-то куда, с утра самого убежал? Да еще и без охраны?

– Да у Федора Леонидовича он. Взял первую партию блинов, да и попер к нему чай пить. Какой человек замечательный. Редкий человек. А говорит как! Вот ведь повезло тебе его встретить. А попугай-Кирюха потешный какой. Знаешь, что он вчера сказал, когда вас не было днем?

– Да я весь его репертуар наизусть знаю, пади, что – « Михаил прав»?

– Ну, это он и раньше говорил. А тут новую фразу выдал, умничка,– Нина Андреевна интригующе замолчала.

– Ма-а-а, Ну говори уже. Чего он там такого гениального ляпнул?

– Сказал.

– Ну-у-у!!!

– Михаила женить поррра!– засмеялась Нина Андреевна.

– Ма-а-а-а. Ну что это за приколы? Не мог он такого сказать. А если сказал, то вы же ему в уши и надудели с Академиком.

– Не учили мы его ничему. Просто умничка.

– И вообще рано мне еще жениться, если ты к этому клонишь. Молодой ыщщо. Рано.

– Рано – не поздно «молодой ыщщо».

– Ладно, мам, мне пора. Зайду к Леонидычу, до свиданья сказать и вперед. Деньги я вчера привез из квартиры своей. В сервант положил. Скажешь отцу, пусть берет сколько нужно. Ну и сама, на нужды хозяйственные, не стесняйся. Гвардейцы-то и рубают по-гвардейски. Все, целую,– и ушел.

Кирюха встретил его новой фразой. Сел на плечо и переступая с лапы на лапу, каркнул прямо в ухо:

– Миххаилла женить поррра,– Мишка недовольно покосился на него:

– Ну, ты, оракул. Сам-то что не женат? Вот вернусь из командировки и обязательно подыщу тебе подругу. Она тебе перья-то повыщипает, говоруну.

– Миххаил пррав, Миххаил пррав,– заподлизывался Кирюха.

Петр Павлович и Федор Леонидович, сидящие за столом, улыбаясь, слушали диалог Мишки с Кирюхой.

– Я на минутку, до свиданья сказать. Уезжаю. Держи, па, «Перф». Включается вот так. Сейчас он настроен на мои параметры. Я их снимаю и теперь тебе нужно зайти в помещение звукоизолированное и, поворачивая затыльник, произнести фразу. Любую. Там голосовой идентификатор и папиллярный. Только при совмещении этих данных, прибор доступен для работы. У нас в квартире кладовушка для этого очень подходит. Я проверял. Она в глубине и дверь плотно подогнана. Хороший ремонт «Колобок» все же сделал. Мамуле, правда, расцветки обоев не нравятся, а остальное выше всяких похвал. Запомни, что фраза и поворот должны осуществляться одновременно. Нейтральную подбери. Без фанатизма.

– Да уж соображу как-нибудь. Сколько часов говоришь он работает?

– Непрерывно если использовать, то минимум часов десять. И пучок там очень узкий. Имей это в виду. Выйди в парк и на сухих ветках попробуй привыкнуть. Заодно и пользу природе принесешь.

– О чем это вы?– наконец не утерпел Федор Леонидович.

– Пап, Федору Леонидовичу можешь рассказывать все. А мне, извините пора. Через две недельки сядем и подробненько обо всем поговорим. Леонидович, ты не обижайся. Действительно спешу. Ждут меня уже со вчерашнего дня. И уже, наверное, непечатно поминают. Бриллиантами посыпают из крепких слов, если по-вашему.

– Ну что ты, Михаил Петрович, какие обиды? Я понимаю. Давай я тебя перекрещу на дорожку, чтобы попутный ветер и все такое прочее валило куда нужно. Поезжай голубчик. Вернешься, поговорим,– Мишка обнял отца и Академика.

– Все. Ушел. Не провожайте. Дверь захлопну.