Любовь, миндаль и текила
– Не может быть, не может этого быть!
Внезапно дверь машины открылась и в неё непринужденно села Валери.
– Может, сама недавно всё вспомнила. Оказывается, мы женаты…
* * *Валентин сидел в своём дорогом автомобиле и ничего не понимал. Он словно был не в своём теле, а где-то рядом, смотрел на всё со стороны, молясь, чтобы это была шутка. Он не верил в бога, кроме разве что финансового, но сейчас был готов поверить чему угодно.
Девушка, сидящая рядом, была ему всё также незнакома, как и несколько часов назад. Что она сказала? Кажется, он не расслышал. Они женаты?!
Тут его кто-то вернул в тело, тронув мягко за плечо.
– Валентин, очнись, да что с тобой? Ты живой? – девушка прижалась к груди мужчины, чтобы почувствовать сердцебиение. Запах ванили окутал его снова, и он провалился в одно из своих воспоминаний.
… Он сидит полураздетый на постели, рядом незнакомая блондинка. Красивая. Она пытается его поцеловать и что-то сказать. Ему неинтересно, всё словно в тумане. Как он тут оказался? Оглядывается вокруг и понимает, что квартира его и постель тоже, рядом на столике стоят фотографии рыжей девушки. Валери, он узнает её, сердце колет, больно. Поворачивается к девушке, она всё ещё что-то говорит, машет руками. Вдруг слышит голос: «Я ненавижу тебя, ненавижу!» Резко поворачивается и получает пощёчину. Рядом никого нет. Всё исчезает…
Вынырнув из воспоминаний, он дотронулся до мягких волос Валери и в отчаянии откинулся на кресло.
– Почему я ничего не помню? Лишь обрывки, кусочки. Как будто сплю, и никак не могу проснуться.
– Нам не нужно было встречаться сегодня утром, всё случилось внезапно! Увидев и прикоснувшись друг к другу, мы снова вернули то, от чего долгое время старались уйти. Наш брак был ошибкой, и после твоей измены я в этом окончательно убедилась.
– Какой измены, какой брак? Ты чокнутая, я это сразу понял, как только увидел тебя! – поймав затрещину от Валери, Валентин помнил, что лучше с огненной девушкой не шутить. Эта воительница нравилась ему всё больше. Столько в ней было страсти, столько огня, что желание овладеть ею и подчинить себе росло в нём с космической скоростью.
– Да очнись ты уже, наконец!
– Что ты от меня хочешь, что?! – Валентин замотал головой, пытаясь сбросить с себя оцепенение, затем включил зажигание и злобно произнёс: – Выходи из моей машины!
– Что?! Я не верю своим ушам! – выкрикнула с надрывом Валери.
– Мне надо побыть одному, выходи!
Валери подняла руки, давая понять, что сдаётся, и вышла из машины. Тотчас же машина сорвалась с места и через секунду на горизонте от неё осталась лишь чёрная точка.
– Хорошо, делай, как знаешь!
* * *Влетев в свою квартиру как ураган, он яростно хлопнул дверью, отчего она с грохотом закрылась. Не заметив этого, Валентин начал судорожно ходить по комнатам, круша всё вокруг. Он искал доказательства, доводы, знаки, что-нибудь, что говорило бы о том, что он женат.
Подбежав к шкафу, он высыпал все вещи на пол, но находил только мужские, только его. Ни намёка на Валери! Из комода вылетели все документы, папки, книги.
– Ничего полезного, всё сжечь! К чертям!
Схватив бутылку крепкого выдержанного виски, он сделал глоток и с размаху кинул её в зеркало.
– Что это за бре-е-ед? – он кричал что было силы, надеясь получить ответ. – Чья эта долбанная шутка?!
Его трясло от ситуации, в которой он оказался и никак не мог выбраться.
Перевернув квартиру вверх дном и не найдя ответа, он подошёл к бару, открыл ещё одну бутылку и прислонился к горлышку, словно это были губы любимой женщины.
– Валери, помоги мне! – сделав глоток, потом ещё один, он почувствовал, как огненная жидкость с лёгкостью потекла в желудок, будто лава из проснувшегося вулкана. Опустошив полбутылки враз, он упал на смятую кровать и забылся тяжёлым сном.
– Я тебя ненавижу, ты предал меня, все наши чувства выбросил на помойку!
– Валери, между нами ничего не было, наверно, я не помню. Я ничего не помню, мои провалы в памяти сводят меня с ума.
– Я не хочу тебя больше видеть, никогда, ты слышишь меня? Слышишь?
– Валери, прости меня, давай всё забудем и начнём сначала. Эта девушка мне никто, я тебя люблю, одну тебя!
– И поэтому ты с ней переспал, мразь! – Валери ходила по комнате, заламывала себе руки, чтобы не чувствовать боли в груди. – Я ухожу, не ищи меня больше. Мы больше не вместе, всё кончено!
– Малыш, Лисёнок, ну не уходи, пожалуйста, прости меня… Прости меня! – мужчина упал на колени, обнял ноги любимой женщины и заплакал.
Как удержать человека, если уже предал, причинил боль, растоптал все чувства? Никак! Отпустить сейчас, чтобы потом, спустя время, забыв прежние обиды, начать всё сначала…
– Мне нужно поговорить с Валери, пустите меня к ней! Я её муж, я имею право увидеть свою жену. Хотя бы скажите, как она себя чувствует?
– Валентин, вам лучше уйти отсюда, Валери не хочет вас видеть. Я скажу больше, она начала принимать новый экспериментальный препарат, который стирает прошлые воспоминания. Все воспоминания, на протяжении последних пяти лет. Это значит, она не будет вас помнить, а встретив на улице, не узнает.
– Не может быть, вы что, шутите? Дайте мне увидеть мою жену! Пустите меня, пустите же! – Валентин побежал в сторону палаты, где лежала Валери, и ворвался внутрь. Следом за ним вбежала охрана и схватила неугомонного мужчину.
У окна сидела девушка, прижавшись к стене, и смотрела на всё непонимающим взглядом. Вырвавшись из цепких рук, Валентин бросился к любимой и стал целовать лицо, глаза, волосы, которые так любил. И этот запах ванили, её запах! Девушка никак не реагировала, словно находилась не здесь. Она смотрела не моргая на мужчину, и ни одной эмоции не отражалось на её лице.
– Сейчас она никого не узнаёт, ни друзей, ни знакомых. Никого, кто у неё появился за последние пять лет.
– Но как, как же так? Я не понимаю, мы же любим друг друга!
Врач пожала плечами, давая понять мужчине, что это его проблемы, и вообще у неё нет времени.
– Мистер Кларк, вам запрещено здесь находиться, по указаниям миссис Кларк. Прошу, пойдёмте, иначе мне придётся вызвать полицию.
Валентин встал, посмотрел на Валери, которая стояла у окна, не обращая внимания на незнакомых людей. Сгорбившись, похоронив душу, вышел из палаты.
– Доктор, дайте мне такие же таблетки, я всё хочу забыть. Мне эта боль не нужна, иначе я не выживу, – он схватился за сердце и упал, мгновенно потеряв сознание. Когда он очнулся, то подумал, что всё кончено, но имя Валери моментально всплыло в голове и сердце снова заныло.
– Я так больше не могу, кто-нибудь, помогите мне! – он кричал, пока не появилась врач.
Валентин подписал все необходимые бумаги и стал ждать лекарства.
– Мистер Кларк, запомните, через сутки, когда лекарство полностью всосётся в вашу кровь, вы забудете свою жену. Обязательно принимайте лекарства и приходите раз в полгода на приём. Ни в коем случае не встречаться с женой и не касаться её. Не целовать, не обнимать! Если вы узнаете знакомый запах, вкус, цвет, музыку, возможны проблески в памяти. Лекарство экспериментальное, запомните это! Никаких контактов.
– Я всё понял, колите уже! Не медлите! Прощай, Валери…
* * *Валентин резко очнулся, словно вынырнул из толщи воды, которая его чуть не раздавила. Сделав глубокий вдох, схватился за голову: адская боль разрывала её на куски, не давая думать.
– А-а-а, Валери, я всё вспомнил, жена моя, любовь моя, я иду к тебе! – он вскочил с кровати и тут же упал, споткнувшись о пустую бутылку виски. – Чёрт раздери этот алкоголь, когда-нибудь он меня убьёт!
Найдя в бардаке таблетку от головы, выпил её вместе с чёрным густым кофе, принял душ, не забыл натянуть брюки и рубашку и выбежал из квартиры. Куда ехать, он знал: Валери до замужества жила у бабушки. Туда он и поехал, купив по дороге букет её любимых пионов.
Дверь открылась. На пороге стояла Валери, с мокрыми волосами, капли с которых стекали на пол. На ней было полотенце, оно прикрывало всё самое запретное. Валентин протянул букет цветов. Полотенце соскользнуло и упало.
Девушка ахнула, но Валентин уже подхватил Валери на руки и жадно впился в губы как в источник живительной влаги. Он так долго этого ждал, мечтал, грезил, что совсем забыл, насколько сильно любит.
Они не заметили, как оказались в спальне. Валентин опустил жену на белоснежные простыни, сорвал с себя всю одежду и, не сказав ни слова, быстро овладел рыжей красавицей. Девушка вскрикнула от такого напора, но через мгновение включилась в эту сексуальную игру в надежде победить. Поцелуи ложились на горячую кожу и мягко переходили в покусывания. В унисон губам включались пальцы, исследуя каждый миллиметр вожделённого тела, чтобы ничего не пропустить. Запахи двух разгорячённых тел смешивались, образовывая палитру ароматов, которые были сладки только этим двоим. Они не могли насладиться, напитаться, пытаясь восполнить то время, что не были вместе, каждую минуту, секунду, что не любили и не желали. На пике блаженства мир взорвался миллиардами звёзд, и они утонули в объятиях друг друга.
– Валери, милая моя, я люблю тебя, ты знаешь, очень сильно!
– Я знаю, и наша любовь разрушила все обиды и противоречия, которые были между нами.
– Расскажи мне, как ты нашла меня? Ведь если бы не ты, мы бы не вспомнили друг друга.
Валери обняла мужа, улыбнулась и произнесла:
– Это получилось забавно и очень странно. Вчера утром, когда мы с тобой встретились, я шла в галерею. Проверяя телефон, я увидела незнакомый номер, который был записан, как Валенок Буратино. Не поняв, кто это, я решила позвонить. Набрав номер, я как раз оказалась рядом с твоей машиной. Вдруг услышала знакомую мелодию, нашу мелодию, мы с тобой танцевали под неё на свадьбе! Подойдя к машине, я увидела телефон, а на дисплее была моя фотография. Представляешь! Естественно, я удивилась и полезла в машину, посмотреть, точно ли там я. И в этот момент мои очки слетели и потерялись.
– Вот это да! Поистине мы должны были встретиться, и никакие преграды и причуды, которые живут в этой маленькой рыжей головке, нам не помешали бы. Верно?
– Причуд там действительно хватает, но запомни, мой дорогой, если ты мне снова изменишь, я пойду на крайние меры.
– О чём ты, милая, больше никогда! Что за крайние меры?
Любовь нечаянно нагрянет
Автор: Дина Якубова @neptun.art
Иллюстратор: Виктория Пеннер @viktoriya_viktoriya_arts
Я бежала мимо унылых вечерних улиц. Лил затяжной дождь, и я не понимала, от чего моё лицо мокрое – от назойливых капель или слёз. Я остановилась у маленького старого парка, где так любила гулять в детстве.
Пасмурная осень. Тонкие ободранные деревья качались под промозглым ветром. Старые лавочки, облезшие и грязные, блестели от воды. Но мне было всё равно, где присесть. Пустынно вокруг. Я чувствовала, что я одна во всём мире.
Почему это происходит со мной? Чем я заслужила такое отношение? Я всегда была готова на всё ради него.
С любимым Вениамином я познакомилась в институте. Высокий брюнет с голубыми глазами сразу привлёк моё внимание. И не только моё. Многие девушки факультета были влюблены в него. Я поняла, что нужно действовать, и доказывала свою любовь ежедневно. Я писала ему курсовые и помогала с дипломной работой. Я угощала его домашними пирогами, приглашала на романтические ужины, совершенствуясь в искусстве кулинарии. Даже похудела на десять килограмм. Я мечтала, что Вениамин предложит мне встречаться. И это случилось! Самый счастливый день в жизни.
Родители подарили ему квартиру после окончания учёбы, и мы стали жить вместе. Я была на седьмом небе: теперь ты увидишь, любимый, что принял правильное решение!
Но я замечала, что Вениамин нравится девушкам, и когда мы гуляли, некоторые из них многозначительно улыбались, глядя на нас. Это сводило меня с ума.
– Почему они так смотрят? – растерянно спрашивала я.
– Они просто нам завидуют.
Но я с трудом верила ему. Я стала утомлённой и раздражительной. Ревность съедала меня изнутри. Я заходила в его электронную почту, искала в его вещах… Что искала? Сама не знаю. Когда Вениамин задерживался на работе, мной овладевал противный липкий страх. Я представляла, что посторонняя женщина прикасается к нему, и сердце останавливалось, а в душе просыпался гнев. Я будто стояла на краю крыши высокого дома и смотрела вниз.
Я стала замечать, что от любимого иногда пахнет сладкими духами с насыщенным восточным ароматом.
– От тебя как-то странно пахнет.
– Тебе кажется.
Он стал позже возвращаться, а по выходным пропадал, как он говорил, с друзьями. Я не находила себе места.
А на днях я уезжала к родителям. Пришлось вернуться пораньше – вспомнила о неотложных делах. Зайдя домой, я увидела красивые женские туфли. Ноги подкосились, но пошла дальше. Любимый сидел на кухне, обнимая какую-то девушку. На столе была бутылка недешёвого вина и деликатесы. А меня он не баловал вкусностями.
– Люся, привет… – Вениамин немного оторопел. – Я не ожидал тебя так рано. Познакомься, это Екатерина Георгиевна, новый менеджер. Мне нужно ввести её в курс дела, мне поручили…
Девушка сидела, смущённо потупив взгляд.
– Что ещё расскажешь? Совсем меня за дуру держишь, да? Убирайся, тварь! – закричала я, и девушка поспешно ушла.
– Ты всё не так поняла…
– Мог бы и предупредить, что бабу в гости позовёшь!
– Я хотел тебе рассказать, но ты меня не слушала, ты смотрела сериал, как всегда.
– Подлец!
Почему я так измучена? Ведь раньше я была совсем другой. «Нет ничего хуже, чем любить кого-то, кто никогда не перестанет тебя разочаровывать», – вдруг вспомнила эту фразу. Я прочитала её в каком-то любовном романе с банальным хэппи-эндом.
Плащ намок и стиснул меня влажными объятиями. Не чувствовалось холода. Мысли наползали одна на другую, не давая покоя. Так я впала в забытье.
Я проснулась, с удивлением обнаружив себя в каком-то странном месте. Боже! Я лежу на подстилке из сена, моя одежда совершенно сухая, да и что это за одежда? На мне ситцевое платье в мелкий цветочек. Где мой маникюр? Что происходит?
– Нинка, ты что там, уснула? Ещё свинью кормить надо! – услышала я женский голос.
Я решила осмотреться и вышла в огород. Там трудилась, согнувшись над пышным кустом смородины, женщина средних лет в косынке и простом коричневом платье.
– Какой сейчас год? – спросила я.
– Ты что, Нинка, ума лишилась, что ли? Пятидесятый идёт! Пять лет как война кончилась, всё ещё переживаешь из-за Пети? Хватит уж. Девка ты молодая, пригожая, разберут. Вон Ванька каждый день тут ошивается. Полно уж вздыхать. Иди лучше картошки начисти к супу.
Я была в замешательстве. Где я? Зашла в дверь со стороны огорода и попала в дом. Деревянный пол скрипел под ногами. Я искала зеркало. В комнатах было очень бедно и мало мебели. Наконец нашла маленькое зеркальце на столе. Взглянула и чуть не упала! На меня смотрела сероглазая блондинка с чуть вздёрнутым носиком. Это же не я! У меня русые волосы и карие глаза, и длинные наращённые ресницы!
Мне не хватало воздуха. Я выбежала из дома за ворота. На деревенской улице стояли одинаковые невзрачные дома. Вдруг увидела, что кто-то едет на велосипеде. Это был симпатичный молодой человек в светлой рубашке. Он остановился и протянул мне букет ярких полевых цветов – васильков, колокольчиков и ромашек.
Я смутилась:
– Спасибо.
– Доброе утро, Ниночка, – он слез с велосипеда. – Как спалось тебе сегодня?
– Ммм, хорошо, – не знала, что ответить.
– Ты сегодня какая-то другая, не такая, как обычно. Эх, Ниночка. Я ночь плохо спал, всё думал о тебе. Не иначе, как околдовала ты меня, – он смотрел на меня, и от его взгляда струилось тепло. Это был не тот огонь, когда тебя раздевают глазами. А нежность, согревающая в самый лютый мороз. – Поехали к озеру?
– Давай.
Я держалась, обняв его. Мы мчались мимо деревянных домов, невысоких построек, сараев. По просёлочной дороге шли женщины с авоськами и тяжёлыми сумками. Бегали дети. На поле паслись коровы.
Мы приехали к берегу и остановились у раскидистой берёзы.
– Давай здесь посидим.
Он достал из котомки бидон с молоком, два стакана и пирожки, завёрнутые в платок.
– Мать вчера пекла, с луком. Попробуй, вкусные!
– Ммм, правда, – я улыбнулась. Действительно вкусно.
– Чудесная погода сегодня. Я так рад, что получилось встретиться с тобой.
Он взял мою руку в свою и посмотрел на меня.
– Ниночка, я не видел девушки краше тебя. Я знаю, что ты ещё вспоминаешь его. Но я хочу, чтобы ты знала, что я настроен серьёзно. Я попрошу у тёти Светы благословения. Жильё нам дадут, я на хорошем счету. Председатель так и сказал: «Иван Дмитриевич, отличные результаты показываете! На доску почёта вас!»
Он говорил ещё что-то, а я не слушала, только глядела в его лучистые глаза, в которых, казалось, бегали золотые искорки. Под лёгкой рубашкой прорисовывалось крепкое мускулистое тело. Мне хотелось потрогать его, и я удивилась этому желанию.
Мы плескались в озере, как маленькие дети. Вода была освежающей. Я давно не испытывала такой радости.
– Ниночка, я всегда буду помнить этот день, – прошептал он, притягивая меня к себе. Его губы прикоснулись к моим губам. Я издала тихий стон. Его большие руки ласкали меня, и невероятная жажда завладела мной. Какой же запах источает его тело! По коже пробежала мелкая дрожь. Его пальцы коснулись моего бедра, и между ног разгорелся костёр.
– Хочу тебя! – я страстно мечтала, чтобы он скорее проник в меня. Когда это произошло, я окунулась в безграничное счастье. Все мысли исчезли, осталось только ощущение блаженства. Каждая клеточка тела наслаждалась. Миллионы звёзд будто проносились перед глазами. Потом я лежала на его груди, а он целовал мои волосы. Я расслабилась и уснула.
Очнувшись, я обнаружила себя лежащей на скамейке в парке. Как? Неужели это был сон? Эх, что только не увидишь в царстве Морфея! Я направилась домой. День был солнечным и ярким.
– Прости меня, – воскликнул Вениамин, когда я вернулась, – у меня ничего с этой девушкой не было, клянусь тебе!
– Мне всё равно, – сказала я.
Я набрала полную ванну тёплой воды, добавила ароматных масел, разделась и погрузилась в неё. Впервые за долгое время я ощущала душевный покой. Неважно, что будет дальше. Главное, что я есть здесь и сейчас.
Позже, когда я хотела достать телефон из плаща, я обнаружила в кармане увядший букетик полевых цветов. Спасибо тебе, Ваня.
Надо жить
Автор: Алла Тузенко @tuzenkoalla
– Чего кислая такая? – в кабинет ворвался рыжий ураган по имени Софья. – Случилось что? Или грусть-тоска от того, что ничего не случилось?
– Пал Палыч просил зайти, вот сижу и настраиваюсь.
– Дура ты, Ленка, вот как есть – полная дура. Такой мужик за тобой ухаживает: взрослый, с деньгами, с недвижимостью, при гавриле, как говаривал мой дед, – Соня, присев на подоконник, любовалась своими стройными ножками.
– Вот и забирай его себе, со всеми гаврилами: однотонными, в горох и в полоску, и будет тебе счастье. И ему, может быть, если сумеет тебя обуздать.
– Молчу, молчу, – рыжая бестия картинно закрыла рот ладошкой и жеманно закатила глаза, – вы же у нас фифа странная, вам нравится быть матерью-одиночкой. Этакой сильной женщиной, гордо несущей груз проблем. Ладно, подруга, не кисни, если утро не задалось – это ещё не вечер.
Пал Палыч, как всегда, загрузил работой, заметил, что у меня усталый вид и предложил на выходных втроём сходить в кафе и полакомиться мороженым. Время и кафе на наше усмотрение. Он отвезёт, выгуляет и вернёт всех домой – отдохнувших и в отличном настроении.
Ага! Новая тактика – подружиться с сыном и приручить маму! Пришлось шефа разочаровать. Эти выходные у нас заняты. Мы едем на дачу к родителям справлять юбилей. Нас заберут, можно не беспокоиться, всё продумано до мелочей. Шеф задумчиво посмотрел на меня, сказал, что к этому вопросу мы ещё вернёмся, и пожелал продуктивного дня.
День получился суматошным и непродуктивным. Спасибо Соне, что напомнила о конце рабочего дня, и я побежала в сад за сыном.
В группе четырёхлеток Федя, на мой субъективный взгляд, был самым красивым и самым смышлёным мальчиком. Он что-то рисовал, от усердия высунув кончик языка. Ирина Вячеславовна, наш воспитатель, заметила меня:
– Федя Рокотов, за тобой мама пришла.
Сын быстро попрощался со всеми и, сверкая синими глазёнками, побежал ко мне, крепко держа рисунок.
– Привет, сынок! – я поцеловала чёрный хохолок на макушке. – Как ты? Я так по тебе соскучилась…
– И я соскучился, – Федя прижался ко мне и закрыл глаза. – Мам, смотри, что я нарисовал: это я. Видишь, какие волосы? Это ты – красивая, с бантиком. Белый карандаш совсем не рисовал на листке, и я тебе сделал жёлтые волосики. А это мой папа – он большой и сильный, как супергерой. Нравится?
– Очень красиво! – сказала я и поняла, что время вопросов и ответов пришло. Ладно, об этом я подумаю позже, а сейчас – домой.
Федя не умел ходить, держась за руку. Вокруг было столько неотложных дел: попинать бумажку, подобрать прошлогодние листья, нарвать и вручить мне букет из сухой травы. Наш путь становился длиннее в два раза, но это отвлекало от ненужных мыслей.
Троллейбус подошёл полупустой. Мы сели и стали придумывать ужин.
– Мам, а давай сегодня До-До Пиццу сделаем. С колбаской и сыром, как я люблю. И травку туда можешь бросить… только немного. На одну половину, на ту, что ты будешь есть.
Я сказала, что предложение заманчивое, я подумаю. И тут увидела мужчину.
Эту спину я узнала бы из тысячи. Узнала бы на ощупь, с закрытыми глазами. Крепкая шея и непокорный чёрный хохолок. Это был он. Значит, вернулся. Пять лет прошло, а я помню всё до мелочей. Помню, во что мы были одеты и какая погода была. Помню каждое слово и выражение его лица. Такое трудно забыть.
Это был день рождения Дины Труфановой – нашей Труфальдины. Гуляли на даче всей группой. Поехали с ночёвкой, с гитарой, с ведром мяса, с пивом и самогоном. Если не ошибаюсь, этот самогон Пашка из Воронежа притащил. Целую трёхлитровую баклажку. Веселились мы здорово! Выпускной курс, через месяц защита дипломов и Hart arbeiten. Все всё друг о друге знают: у кого любовь, кто кого бросил, кто кого встретил. Мы были честны и открыты. И никто не мог предположить, что этот праздник закончится бедой.
Я и Ромка были парой. Говорили, что красивой парой. Он высокий широкоплечий, чуть сутулый брюнет. Я обычная: русые волосы, стандартная фигура, славянская внешность. Но вместе мы были парой с большой буквы. Из тех, кто, вроде, не должны подходить друг другу и всё же прекрасно монтируются. Его горячность я могла потушить взглядом или прикосновением руки. Ходили легенды о его крутом нраве, а я видела Ромыча мягким, похожим на пластилин – лепи что хочешь, главное, лепи с любовью. И любовником он был нежным. Это я теперь знаю наверняка – таких «никаких» познала позже.
В тот вечер мне нездоровилось. Уже через месяц узнала почему, а тогда было просто плохо. Все пили, целовались, танцевали. И мы с Ромкой танцевали и целовались, а потом я пошла наверх спать. А потом начался скандал: почему-то со мной в постели оказался Винников. Горел свет, на нас смотрели. Света, подруга Винникова, кричала и плакала, Ромка Коршун просто смотрел на меня. Я ничего не понимала, а Винников так и не проснулся.
И это было не самое страшное. Ужас начался позже. Света сделала криминальный аборт и месяц провела в больнице. Со мной никто не разговаривал, с Винниковым тоже. Выпускного вечера не было, получили дипломы и разъехались. С Ромой я так и не поговорила – он не хотел, а я не знала, что сказать. Оправдываться мне было не за что.
Он вышел на нашей остановке. Я предложила сыну поехать дальше и купить всё, что нам необходимо для пиццы. Так мы и сделали.
Через неделю мы всё же встретились. Лицом к лицу. Я ждала эту встречу, готовилась, думала, что скажу и всё равно растерялась, когда увидела его. Знакомый голос окликнул:
– Лена?! Привет! Тоже здесь живёшь? А мне говорили, что ты уехала из города, – он с интересом разглядывал меня, а я украдкой рассматривала его.
Ромыч совсем не изменился: сверкает синими глазами, улыбается, и руки не знает куда пристроить.
– Привет, Роман! В гости приехал?
– Я в этом районе квартиру купил, вот обустраиваюсь. Какая ты…
– С семьёй приехал? – я не знала, что говорить.
– Не получилось у меня семьи. Нет ни жены, ни детей… Да ты должна помнить Аллу, вы в общежитии вместе жили.
Конечно, я помнила Алку – грудь третьего размер, походка от бедра, реснички хлоп-хлоп, пальчики с маникюром. Было удивительно, как её в общагу занесло. И ещё я помнила, как она облизывалась, глядя на моего парня. И на даче, в тот злополучный вечер, она тоже была. Я помнила всё, но не призналась. Много чести.