Любовь, миндаль и текила
– А ты как, Лена? Семья? Дети?
– Да, Рома, у меня семья: сын Фёдор, работа… всё хорошо, – здесь мне врать не пришлось. – Рада была тебя повидать. Извини, мне пора.
Я помахала рукой и побежала к остановке.
После этой встречи я не находила себе места. Прокручивала наш разговор. Придумывала новые правильные слова. Мечтала о встрече. Шефа старательно избегала. Надо было прямо сказать Палычу, что у нас ничего не получится, но мне было его жаль, и я искренне надеялась, что всё само собой рассосётся – может, встретит кого-нибудь и влюбится.
Софья, узнав о приезде моего бывшего, разрабатывала планы встреч, я отмахивалась от её сценариев, а Федя каждый вечер просил пиццу и рисовал папу-героя.
В пятницу, после садика, мы решили устроить себе маленький праздник и пошли в пиццерию. Это было новое, недавно открытое заведение, с очень аппетитной рекламой.
Внутри оказалось уютно: тяжёлые грубые столы, на стенах канаты и настоящие рынды. Пахло корицей, свежей выпечкой и кофе. За стеклом витрины большой выбор блюд и напитков. Возле входа красивая надпись: «Говорят, есть такая связь, что не важно, сколько раз ты её разрываешь. Всё равно встретитесь».
Федя наелся, напился и, довольный, пошёл в детский уголок рисовать, а я пила мятный лимонад и смотрела телевизор.
– Мамочка, смотри! Я человека-паука нарисовал.
– Федя, ты у меня художник! Красиво получилось, – я совсем не лукавила. Сын с каждым днём рисовал всё лучше.
– Можно я домой его заберу? – ребёнок ждал моего одобрения.
Я засомневалась. Надо было спросить.
– Пойду и узнаю, – малыш смело отправился в рабочую зону.
– Можно, пожалуйста, я заберу этот рисунок! Очень вас прошу! Прямо умоляю!
Ему казалось, что когда громко, то не так страшно. На шум и хохот вышел хозяин кафе. Перед ним стоял синеглазый малыш с хохолком на макушке. Смелый, смешной мальчишка в клетчатой рубашке был на кого-то похож. «Может, я видел его где-то? На детской площадке или здесь, в пиццерии?» – мужчина рассматривал карапуза.
– Вы здесь главный? Я хочу забрать человека-паука. Можно? – Федя истратил весь запас смелости и собирался заплакать.
– Такому смелому и вежливому мальчику мы подарим весь альбом. Где твои родители?
Федя побежал ко мне, за ним шёл симпатичный мужчина. Я всматривалась в лицо и думала: «На кого он похож?»
– Здравствуйте! Меня зовут…
– Фёдор! Винников! Неужели я так изменилась? Не узнаёшь? Я Лена. Лена Рокотова. Вспомнил?
– Батюшки мои… Ленка! А это, значит, сынишка твой? Зачётный мальчишечка! Даже завидую, – Фёдор погладил маленького Федю по голове, – а как зовут сорванца?
– Федя.
– Да ладно… Тёзка, значит. Будем знакомы, Федя! Меня зовут Фёдор Иванович, – два Фёдора пожали друг другу руки. – Лен, как ты живёшь?
– Хорошо живу, Винников. Сын у меня, работа. Всё как у всех.
– Ты знаешь, что Ромка приехал?
– Знаю, Федя, мы встречались. Развёлся он, поэтому вернулся. Уже квартиру здесь купил.
– Значит, виделись. А про сына сказала? Это же надо как похож – одно лицо! Если бы не увидел своими глазами, не поверил.
Я пожала плечами:
– Зачем ему об этом знать? Он меня легко вычеркнул из своей жизни. Не вспоминал. Не думал.
– Ну да. Нас тогда с тобой все вычеркнули. Стёрли ластиком. А я до сих пор не знаю, как на второй этаж попал. Точно помню, что кто-то тащил меня и раздевал. И запах какой-то помню…
– Ладно, Винников, нам пора. Будем заходить к тебе иногда, если ты не против, и жена не заревнует.
– Я не женат. Белое Светино лицо на больничной подушке стоит перед глазами. И не пью совсем, как бабка отшептала.
Надо же, за месяц две встречи. Возвращаются домой ребята.
Вновь с Ромкой я столкнулась во дворе нашего дома следующим вечером. Возле мусорного бака. Хорошее место для встречи. Ароматное. Пришлось сказать, что живу в этом же доме, в третьем подъезде. Кажется, ему это не понравилось, да и ладно, потерпит.
Федя ждал меня на детской площадке, что-то усердно раскапывая в песочнице. Я села на скамейку и закрыла глаза.
Вот и тепло к нам пришло. Скоро всё зазеленеет, зацветёт сирень. Пал Палыч станет намекать на отпуск втроём (надо придумать весомые отговорки), Федя поедет к родителям на дачу, я недельку посмотрю сериалы, а потом придумаю чем заняться.
Кто-то присел на скамейку, и я открыла глаза. Роман не отрываясь смотрел на маленького Федю. Перевёл взгляд на меня. Синие глаза почернели, на скулах заиграл желваки:
– Твой муж знает, что растит чужого ребёнка? Как ты посмела скрыть от меня сына? Какая ты всё же, – он задохнулся, – правильно Алла говорила, не любила ты меня никогда!
Я снова закрыла глаза. Каким ты был, таким остался. И успокоить тебя некому. Почему так обидно? Так больно… Поревела бы сейчас навзрыд, раскачиваясь и подвывая, да сыночка боюсь напугать. Феденьку-ангелочка моего. Безотцовщину… Эк тебя, мать, понесло! А ну, рули в другую сторону! Будет ещё какой-то Ромка Коршун мне выговаривать! Кто он такой?! Никто! Я и имя его забыла. Грубиян!
Неделя была бесконечная: планёрки, отчёты, садик. Соня-ураган рассталась с бойфрендом и нуждалась в поддержке, папа приехал в больницу на обследование, и мне надо было готовить обеды. Я забегалась.
К пятнице всё утряслось и наладилось. Папу проводила в деревню, Пал Палычу отказала в воскресном ужине, созвонилась с Винниковым и заказала столик на четверых.
В пятницу я, маленький Федя, Софья и Фёдор Винников дружно ели пиццу. Сонька вдруг сдулась и от урагана остался маленький сквознячок. Она краснела, бледнела, не шутила и не гоготала, демонстрируя всем свои хорошие зубки. Методом исключения я пришла к выводу, что так положительно на рыжую бестию влияет мой однокурсник. Фёдор, ты – сила! Фёдор, эй! Очнись! С нами шикарная длинноногая красотка, и она запала на тебя. Ладно, с Винниковым об этом в другой раз поговорю, а пока будем отдыхать.
В субботу я разрешаю себе поваляться подольше, никуда не надо бежать. Но не в этот раз. Кто-то настойчиво давил на звонок. На лестничной площадке стоял Коршун.
Я молча смотрела на него.
– Лена, я безмозглая скотина. Я не знал, что ты одна. Бедная моя! Сколько ты пережила…
– Ром, ты закончил самобичевание? Можно я, в свой законный выходной, отдохну? Пока.
– Подожди, подожди, Леночка! Ты иди, отдыхай, а я, если можно, с сыном познакомлюсь. И завтрак приготовлю.
– Коршун, иди домой! – я решительно закрыла дверь.
К полудню мы с Федей вышли на улицу. Во дворе гуляла соседка со своими детьми. Маленький Фёдор с радостью остался с ними, а я пошла в магазин.
Каждый раз, перед магазином, думаю написать список нужных продуктов и каждый раз забываю. Руки автоматически кидают в корзину всё вредное, оседающее на талии. Этот поход в магазин не стал исключением.
Два пакета, доверху набитые продуктами, смотрели на меня, а я смотрела на них. Была не была! Мне бы коромысло на плечи, да пакеты подцепить. И пошла бы я лебёдушкой грациозной, слегка покачивая бёдрами. А без коромысла, с этими пакетами, которые оттянули руки до земли, я похожа на ослика.
Не успела я представить себя ушастым животным, как сзади раздался голос: «Девушка, не знал, что вы так много едите!»
– Фёдор, дружище, как хорошо, что мы встретились! – обрадовалась я. – Мне надо с тобой о Сонечке поговорить.
– Лен, не надо об этом говорить. Я не дундук и не слепой, всё понял сразу. Но я не могу! После того, что натворил… со Светой и с тобой – не могу! До сих пор себя не простил.
– Винников, ты что?! Всё в прошлом. Света замужем. Дочку растит. Жизнь продолжается.
– Нет мне прощения, и жизни у меня быть не может. Я сломал пять судеб, не считая своей.
Мы шли рядом и молчали. Было так жалко друга, но я понимала, что он чувствует и о чём говорит.
На площадке меня ждал сюрприз. Ромыч помогал моему сыну залезть на горку по канату. Федя кричал, что не маленький и может залезть сам, без посторонней помощи, а Коршун хотел сделать всё быстро: схватил, поднял, поставил.
Оба смутилась и замолчали, когда увидели меня с Фёдором. Ромка недовольно засопел, а Федя вспомнил, что нельзя общаться с незнакомыми людьми.
– Лена, здравствуй. Мы тут с Федей играем.
– Мама! Это дядя Рома. Он такой сильный! – сын виновато улыбался. – Дядя Фёдор, здравствуйте. Вы к нам в гости придёте? Мне надо вам новую машину показать. Настоящий джип.
Маленький Федя прыгал вокруг Винникова, Роман недовольно морщился и молчал. Потом грустно попрощался с нами и пошёл к своему подъезду.
– Ром, подожди, – окликнул его Фёдор, – я хотел сказать, что Труфальдина приезжает. Может, соберёмся? Поболтаем, юность вспомним. Лен, найдёшь с кем мальчишку оставить? Динка всего на три дня приедет.
Встретились мы в среду. Динка совсем не изменилась. Всё такая же красивая, молодая, жизнерадостная. Год назад вышла замуж и живёт в Праге.
– Дина, ты совсем не изменилась, – я искренне радовалась этой встрече, – такое постоянство – причёска и парфюм прежний.
Фёдор пристально смотрел на гостью, принюхивался, а потом сказал: «Прекрасно помню этот аромат. Он преследует меня пять лет. Это ты меня в спальню привела?»
Дина заплакала и рассказала, что в тот вечер проиграла желание Алле. Поэтому пьяное тело однокурсника пришлось тащить на второй этаж, раздевать и укладывать ко мне в кровать. Она хотела позже посмеяться со всеми вместе, но увидела, что Фёдор спит, обнимая меня, а на спящих, дикими волчьими глазами смотрит Коршун. Света стала терять сознание, и Динка испугалась. Потом страшный аборт, борьба за жизнь, общий бойкот. Два года назад Труфальдина повинилась перед Светланой, потом вышла замуж и уехала в другую страну на ПМЖ.
Картинка сложилась. Всё точки расставлены. Обвинения сняты. Надо жить. Я обняла Фёдора и сказала: «Теперь всё будет хорошо и, вместо слов о судьбе и обязательной встрече, мы напишем в твоём чудесном кафе слова А. Кондратова:
А жить-то надо! Надо жить!Жевать, желать, тужить, служить,Ходить в кино, носить пальто,О чём-то говорить – «не то»О ком-то помнить, чем-то быть…Ведь жить-то надо!Надо жить!»Если я скажу, что после нашего разговора всё кардинально поменялось, и все стали счастливы, то совру.
Винников учился ухаживать за Соней. Коршун старался дружить с маленьким Федей и уговаривал меня всё начать с нуля. Я не совсем понимала, как всё забыть и как доверять взрывному Ромке, поэтому избегала таких разговоров. Сколько бы это длилось – не знаю, но вмешался случай.
Мой день рождения пришёлся на рабочий день. Пал Палыч предложил после работы всем остаться и скромно отметить это событие. «Скромно» – слова шефа. Стол ломился от еды: канапе, бутерброды всех мастей, закуски и шампанское. Меня целовали и говорили заздравные тосты. Палыч пришёл позже всех с огромным букетом роз и конвертом. Немного помялся, а потом сказал, что желает мне счастья и, что бы я не решила и кого бы не выбрала, это не изменит его отношения. Все закричали: «Уррра!» Зазвенели бокалы, шеф подошёл ко мне и поцеловал руку, а я поцеловала его.
Это увидел Ромка. Зачем он пришёл – вопрос открытый.
– Я чувствовал, что ты не просто так меня отталкиваешь! Сына не пожалела! Только о себе думаешь! – мой бывший буквально выплёвывал слова. – Дрянь! Шлюха!
Я смотрела на свою первую любовь и понимала, что совсем не знаю этого парня. Я придумала его. И эту фантазию полюбила.
Озверевший Ромыч схватил со стола бутылку и замахнулся. Инстинктивно я закрыла лицо и голову руками, но удара не последовало. Интеллигентный Пал Палыч схватил непрошеного гостя за руку и вывернул её. Началась драка. Коршун ударом сбил шефа с ног, но тот поднялся и вновь набросился на Ромку. Хорошо, что ребята не растерялись: быстро скрутили грубияна и вытолкали на улицу.
Из разбитой губы шефа текла кровь. Соня суетилась, пыталась помочь и повторяла одно и то же: «Какой вы герой, Пал Палыч! Как вы его ловко отлупили! Какой вы герой!»
– Сонечка, – раненый поморщился, – мне приятно быть героем, но если быть до конца честным, то отлупили меня…
Я смотрела на своего интеллигентного шефа и удивлялась. Где раньше были мои глаза? Почему не замечала крепкий подбородок и красивую форму губ? А пальцы! Он потирает разбитые косточки такими красивыми пальцами…
Я мягко отодвинула подругу и сказала:
– Паша, пойдём в кафе. У меня сегодня праздник и вечер свободный. Я хочу провести его с тобой.
Не первая, но единственная
Ты можешь быть у него ни первой,
ни последней, ни единственной.
Он любил перед тем, как полюбить снова.
Но если он любит тебя сейчас, что ещё не так?
Боб МарлиАвтор: Наталия Бертина @nata_bertina
Иллюстратор: Инна Зубок @innazu
Глава 1Дериан покидал швейцарскую выставку Basel world с глубочайшим чувством удовлетворения. Ещё бы, он гордился своими результатами. Ведь у него в портфеле награды и заветный контракт.
Войдя в номер пятизвёздочного отеля, он немедленно снял черный пиджак и белоснежную рубашку, которая эффектно оттеняет цвет его смуглой кожи. Не любит он эти дресс-коды.
Спустя несколько минут в такси до аэропорта садился преображённый в путешественника Дериан. Водитель с любопытством поглядывал на его чёрную повязку, прикрывающую правый глаз. «Кто он?» – тщетно пытался угадать таксист.
Дериан – таинственный колумбиец из региона Музо с индейскими корнями и испанским именем. Хорошо известный в своих кругах и тщательно скрывающий род деятельности в общении с незнакомцами.
Ещё в молодости он потерял правый глаз и с тех пор демонстративно носит чёрную повязку. Для него она символична. Для любопытных наблюдателей – способ запутаться в логических предположениях.
Не смотря на пятидесятитрёхлетний возраст, он обладает атлетическим телосложением и ста девяносто двумя сантиметрами роста. Его телом можно восхищаться, словно греческой скульптурой, только отлитой в бронзе. Суровые морщины на лице свидетельствуют о пережитых трагедиях. Он любит путешествовать по миру и посещать культовые здания.
В рамках своей культурной программы Дериан летел во Францию, намереваясь посетить Руанский собор. Он не был религиозен. Несколько лет назад в его душе зародилась страсть: любоваться памятниками архитектуры. Особенно его привлекал готический стиль.
Самолет шёл на посадку. Стюардесса, мило улыбаясь, вручала пассажирам «compliment» от авиакомпании: она протянула Дериану малюсенькую коробочку в форме сердечка с надписью «MARZIPAN heart». Дериан смутился, хотел было передарить комплимент стюардессе, но, покрутив марципановое сердечко в руке, положил его в карман.
День близился к концу, и Дериану хотелось прожить его по максимуму. Из аэропорта он сразу поехал в собор. С несвойственным ему трепетом в душе Дериан открывал тяжёлую дверь древнего строения. Войдя внутрь, он испытал эстетическое наслаждение. Это было что-то космическое, даже оргазмическое.
Лучи вечернего солнца, проходя сквозь мозаику, мерцали разноцветными оттенками. Дериан прошел вглубь и замер в оцепенении. Он тряс головой, закрывал и открывал глаза, даже повернулся вокруг своей оси.
– Не может быть! – произнес он.
Глава 2– Знакомьтесь! Это Ася. Она будет учиться в вашем классе.
– У неё золотые волосы, – зашептали девчонки.
– И белая кожа, – брезгливо сказал кто-то из парней.
Асины щеки залились краской. Она хлопала длинными ресницами и накручивала на палец локон золотистых волос.
– И зелёные глаза, – удивлённо отметил Дериан.
Он был высокомерен, учился лучше всех и сидел один за первой партой. Свободных мест в классе не было. Дериану пришлось убрать свой портфель, чтобы освободить стул для новенькой.
С этого момента началась жизнь, в которой он не представлял себя без Аси. Отец Аси был русским послом в Колумбии. Три года пролетели как один день. Контракт закончился, и Ася вернулась на родину. Отец видел привязанность дочери к колумбийскому парню, и, боясь за дочь, ничего не говорил о предстоящем отъезде. Ася уехала, даже не попрощавшись.
Жизнь для Дериана потеряла смысл. Единственное, к чему у него оставался интерес – это наука. Он поступил в университет и изучал геологию. После первого курса была практика в шахте по добыче изумрудов. Случилась авария, в результате которой Дериан лишился глаза. Он перенёс несколько операций. Эстетика вернулась, а зрение нет. Тогда Дериан принял решение носить повязку постоянно. Он надеялся, что это поможет ему избавиться от влюблённых особ. Нет, он не был девственником и давал своей плоти физическое наслаждение, но в его сердце жила только Ася.
Глава 3– Ася! – сорвалось с его губ.
Рыжеволосая девушка вздрогнула и обернулась. Дериан медленно подходил к ней. Девушка смахнула ладошкой слезинки. И недоуменно смотрела на него огромными зелёными глазами. Дериан нежно прикоснулся ладонями к её голове и повернул к свету.
«Конечно, это не Ася. Но как похожа!» – звучал разочарованный голос в его голове.
– Вы говорите по-английски?
– Да, – прошептала девушка, – я Агнис.
– Почему вы плачете?
– Так, пустяки, девичьи слёзы.
– Интересно узнать, что это за пустяки, от которых принцессы льют слёзы? – мягко, как-то даже по-отцовски поглаживая златовласку по голове, спросил Дериан.
Он не понимал, что с ним происходит. Не узнавал свой голос. Ему казалось, что он состоит из нежности, которой хочется окутать это очаровательное создание.
Дериан вспомнил про марципановое сердечко. Положил его между ладонями и игриво предложил:
– Угадай!
Так они играли с Асей.
Агнис заулыбалась и подхватила игру.
– Ключ, – предположила она.
– Холодно!
– Зажигалка.
– Ещё холоднее!
– Конфета, – не сдавалась девушка.
– Подарок с небес, – улыбаясь, Дериан раскрыл ладони.
Эмоции на лице Агнис менялись мгновенно: восторг, удивление, ужас.
– Нет! – приложив руку к губам, вскрикнула она и побежала прочь.
Дериан замер. Посмотрел на сложенные чашей ладони. В них не было ничего, кроме коробочки с марципаном. Зажав сердечко в руке, он кинулся догонять Агнис.
– Что тебя так напугало?
Она ревела навзрыд, крутила головой и повторяла:
– Нет! Нет! Нет!
Дериан крепко обнял её содрогающееся тело. Лицо Агнис уткнулось в грудь незнакомого мужчины. От слёз он ощущал влажность на рубашке. Под ладонями слышал, как бьется её сердечко и почувствовал, как его сердце настраивается на этот же ритм.
Продолжая всхлипывать между словами, Агнис произнесла:
– Мама… мама, когда вернулась из своей… последней паломнической поездки… привезла мне такое же сердечко. И мы с ней тоже играли в угадайку.
– Как зовут твою маму?
– Ма-му зва-ли Ас-ся, – проглатывая слёзы вместе с комом в горле, дрожащим голосом едва проговорила Агнис.
Сердце Дериана перестало биться. Воздуха не хватало. Казалось, что душа его покинула и наблюдала свысока за ситуацией.
– Где твоя мама? – со страхом и надеждой выдавил он.
– Её больше нет. Около года назад…болезнь забрала её.
Снова приступ удушья, земля уходит из-под ног.
– Возьми себя в руки! – звучал голос с небес.
Он ещё крепче обнял Агнис, опустил голову и заплакал.
Да, он плакал так же, как тридцать шесть лет назад, когда узнал, что Ася уехала. Все эти годы он жил надеждой снова встретить свою Асю. Сейчас он её потерял навсегда.
Время перестало существовать. Одному небесному распорядителю известно, сколько прошло времени, пока Агнис первая пришла в себя.
Ничего не понимая, она спросила:
– Кто вы? Почему вы плачете?
– Я обещаю тебе всё рассказать. Но, предупреждаю, что это длинная история.
– Мне некуда спешить.
– У тебя нет дома? – шутливо спросил Дериан, чтобы хоть немного разрядить обстановку.
– Есть. Но меня там никто не ждёт, – с искренней грустью ответила Агнис.
– Почему?
– У папы молодая жена, чуть постарше меня. У них медовый месяц. Через несколько дней они уезжают в свадебное путешествие. Хотя папа обещал поехать со мной в Южную Америку, чтобы я смогла собственными глазами увидеть, как цветет аннато, и сделать фотографии. Папа занимается производством сыра, и я с детства слышала об этом удивительном цветке, который он боготворит, ведь благодаря этому растению папин сыр имеет уникальный красно-оранжевый оттенок.
В умной голове Дериана пазл сложился. Сегодня, как никогда, он доверял не только своему уму, но и чувствам.
Трудно описать словами то, что он чувствовал. Это были новые, ранее недоступные для его восприятия ощущения: волнение и умиротворение, новизна и интерес, мощь и сила, нежность и любовь. Он увидел своё будущее счастье и дал себе слово – беречь Агнис пуще своего единственного глаза.
Дериан снял повязку и положил её в тот же карман, где был марципан. Он ещё не знал, что с ними сделать, но подозревал, что они должны быть вместе.
– Ты увидишь, как цветет аннато! Ты увидишь всё, что захочешь!
Губки Агнис растянулись в знакомой улыбке. «Да, да! Асина копия, – подтвердил голос с небес, – а ведь ты так и не решился поцеловать свою Асю».
Дериан переступил с ноги на ногу, чмокнул Агнис в макушку, прижал с неистовой силой худенькое девичье тело к себе, почувствовал бугорки её маленькой груди и следом невероятной силы возбуждение.
«Нет! Нет! Не спеши! Сейчас ты будешь для неё любящей мамой и заботливым отцом, щедрым волшебником и надежным другом. Пройдут годы, она сама примет решение, какими будут ваши отношения», – напутствовал голос с небес. «Я согласен», – мысленно ответил Дериан, удивляясь своей новой способности разговаривать с кем-то невидимым.
– Когда ты хочешь поехать?
– Это шутка?
– Это самое серьёзное предложение, которое я когда-либо делал.
Агнис ничего не понимала, но что-то ей подсказывало, что этому человеку можно доверять.
– Я только возьму документы и фотоаппарат.
– Едем! Я поговорю с твоим отцом.
– Как тебя зовут? – опомнилась Агнис.
– Дериан. Для тебя Риа, – так называла его Ася.
Разговор с отцом был короче, чем ожидал Дериан. Он заявил, что Ася его никогда не любила. Ему было всё равно, куда и с кем поедет его дочь.
Самолет взлетел с лёгкостью. С таким же ощущением Агнис вылетала из родительского гнезда. Она не знала, вернется ли домой. Лишь предвкушала сладкие перемены с изысканным вкусом.
Агнис – восемнадцатилетнее невинное, набожное создание с огненно-рыжими пышными локонами, обвивающими тонкую шею. Пухлые алые, не знающие поцелуев, губки выделяются на фоне бархатистой белоснежно-пудровой, без малейшего оттенка загара коже. Изящный, слегка вздёрнутый носик подчёркивает правильные черты юного лица. Изумрудные глазки сияют из-под пышных ресниц. Жила она на севере Франции в деревушке Пеи-д'Ож. Её отец – потомственный сыровар знаменитого сыра. Мама – бывшая модель родом из России.
Агнис любит фотографировать цветы. И с детства мечтает увидеть, как цветёт растение аннато, чтобы успеть запечатлеть его на фото. Ведь цветок цветёт всего один день. Поглядывая в иллюминатор, она наблюдает за тем, как отдаляется от родной земли и летит навстречу своей юной мечте.
Глава 4Музыка гремела так, что невозможно было расслышать слова, которые Мел кричала ей на ухо. Какая-то неизвестная Агнис группа жгла рок. Мел после второго бокала шампанского хотелось танцевать. И она вытащила Агнис на танцпол. Мгновенно они оказались в центре зала, где хаотично двигались тела, касаясь друг друга.
Сквозь толпу пробирался качок в чёрной кожаной куртке. Он не сводил глаз с Агнис, подмигивал, показывал ей какие-то знаки и слал поцелуйчики. Когда ему удалось пробраться к Агнис, он грубо схватил её за попку и прокричал хрипловатым басом:
– Привет, детка!
Агнис молниеносно ударила его по щеке и устремилась за свой столик.
В это время на сцене ночного клуба Caesar's появился Орелсен – французская рэп-звезда.
Танцующая толпа просто обезумела, приветствуя своего кумира. Они свистели, кричали, визжали, топали ногами, хлопали в ладоши, размахивали светящимися телефонами над головами.
Добравшись до места, Агнис обнаружила, что пуговицы на платье расстёгнуты и демонстрируют окружающим её небольшую грудь, изящно упакованную в бюстгальтер от Victoria's Secret, украшенный по центру колумбийским изумрудом в форме сердца.
Мел поспешила за подругой.
– Ты, что, ненормальная? Это же Боб! О нём вся Нормандия мечтает!
– Значит, я уже не норманка, – попыталась отшутиться Агнис, застёгивая пуговицы на платье.
Взор Мел упал на сверкающий изумруд.
– Он что, настоящий? – с любопытством поинтересовалась она.