Куда уходят чувства

Как то раз, во время осенних каникул в школе, я устроился работать на завод, где делали «дипломаты» (мне тринадцать лет). Моя производственная функция – крепить замок на корпус «дипломата» (на конвейере). За семь рабочих дней (по шесть часов) я заработал двадцать восемь рублей. На этом заводе работал один парень, который был старше меня на несколько лет. На нем были джинсы. Редкие джинсы. Американские, «Монтана». Внизу штанины – расстегивающиеся молнии. Карман на брючине с молнией. Одним словом, супермодные штаны. Я у него поинтересовался, где он такие купил, и сколько они стоят. Он мне ответил, мол, мечтать, сынок, даже не нужно. Таких штанов в СССР просто нет. Привезли дальние родственники из Штатов. Надо напомнить, что в далекие советские времена, когда граница была на замке, США – это была другая планета. В общем, джинсами я был потрясен. Так как в нашей семье не было нетрудовых доходов, тем более родственников за границей, то никаких импортных вещей у нас не было в принципе. Очень важно подчеркнуть, что не было никакой зависти. Сейчас говорят, что в Советском Союзе люди завидовали тем, кто имел больше, чем основная часть населения. Мне сложно об этом судить, но я точно помню, что ни у кого в нашей семье, ни у моего окружения никогда не было чувства зависти. Например, увидишь кого то в импортных вещах – ну красиво, броско. Но зависти не было.

Заработав летом свои первые деньги, я решил поехать на рынок (он еще назывался барахолкой) и купить себе джинсы. Барахолка находилась за сто сорок километров от места, где я отдыхал. Приехал. Ходил, бродил, выискивал что то по вкусу и вдруг увидел то, о чем так долго мечтал. Стоит молодая женщина и продает мою мечту (джинсы, увиденные несколько лет назад). Не скрою, сердце у меня екнуло. Я подошел и, не веря своему счастью (хотя это еще было не оно, так как я не знал, какого они размера), и тихим осторожным голосом спросил: «А какого они размера?» В ответ: «Я не знаю. Привезли из США мужу, а они на него маленькие. Нужно мерить». Надо представить, какое я испытал наслаждение, когда они оказались моего размера. Стоили они сто восемьдесят рублей. Мечта моя сбылась. Я поистине был счастлив, как никогда. Радость не имела границ. Она усиливалась и мистическим стечением обстоятельств. По сей день подобные штаны я видел не больше двух раз.

Так и протекала моя отпускная жизнь. Работа, море, иногда вечером пойдешь с ребятами на дискотеку под открытым небом. Девушки в то время у меня не было, так как остались сложные чувства и печальные воспоминания после расставания с Маней. Прошло всего несколько месяцев, как я перестал общаться с Марией. Мы познакомились во Владивостоке при довольно необычных обстоятельствах. По прошествии многих лет считаю, что в то время я был слишком категоричен. Либо черное, либо белое. В то же время никто не виноват, что для одного человека данное обещание – это практически закон, а для другого – просто сказанные на ветер слова. Наше знакомство описано чуть дальше.

Прежде чем продолжать повествование о важном отрезке моей жизни, мне бы хотелось вспомнить еще кое что, чтобы читатель мог лучше понять последующие события.

Когда родители провожали меня в далекие края, они напутствовали меня так. Мама: «Сынок, мы с папой тебя воспитали в хороших традициях. Ты видел в семье только доброту и любовь. Кроме этого, ты получил наши гены, которые и являются основой характера любого человека. Прежде чем что либо делать, всегда думай». Папа: «Помни, что добрых людей гораздо больше, нежели злых. Людям нужно верить. Если вдруг будут трудности, то можешь подойти к любому милиционеру и сказать, что приехал из Крыма и что у тебя папа тоже работает в милиции. Тебе обязательно помогут». С этим напутствием я поехал учиться. Сейчас это выглядит наивно, но я действительно так думал.

Первое большое заблуждение у меня частично улетучилось через месяц после приезда во Владивосток. Парень из Баку, который не поступил в училище, должен был уезжать домой. Подойдя ко мне, он попросил на время мои туфли (купила для меня сестра Света на свои деньги перед моим отъездом (чешские, цена в магазине 36 руб.)), так как у него совсем прохудились. Действительно, его обувь представляла жалкое зрелище. Естественно, я согласился. При этом договорились, что он их оставит в камере хранения, в ячейке № 25, с условленным кодом. На следующий день после его отъезда я пошел за своими туфлями на вокзал. Попытался открыть камеру хранения. Код не совпадал. У нас был запасной вариант, что если вдруг ячейка № 25 будет занята, то он оставит сообщение у женщины, которая заведовала этим хозяйством. Так как женщина никаких сообщений не получала, то я настойчиво потребовал пригласить для вскрытия ячейки начальника вокзала. На вокзале возникла небольшая суета. Прежде чем созывать комиссию (должно присутствовать несколько человек, включая милиционера), меня попросили рассказать, что к чему. Я рассказал, о чем я договаривался с товарищем. Они предположили, что парень в ячейке ничего не оставил. Я категорически настаивал, что такого не может быть, так как мы целый месяц прожили в одном кубрике, и среди моряков такие поступки немыслимы. Созвали комиссию и вскрыли ячейку. Там были совершенно чужие вещи. Не скрою, я еще пару месяцев ждал письма от этого парня, где он бы сообщил мне код и номер другой ячейки.

Второй занимательный случай произошел через несколько месяцев после моего приезда. Мне пришла посылка, в которой родители выслали теплые вещи (на следующий день мы должны были уезжать в колхоз). Я с курсантским билетом отправился получать посылку на почту. Приемщица мне вежливо ответила, что курсантский билет – это не документ и годится только паспорт. Я объяснил, что паспорт на время учебы забирается и вместо него выдается этот документ. Она категорически настаивала на строгом соблюдении правил выдачи посылок. Позвали начальника смены, но он также отказался выдать мне посылку. Тут я вспомнил слова отца и пошел искать милиционера. Подошел к первому попавшемуся человеку в форме (постовая служба), рассказал ему ситуацию с посылкой и попросил решить проблему (естественно, сделал все так, как мне говорил папа). Он долго не мог понять, при чем здесь он. Мои доводы относительно отца, работающего старшим следователем по особо важным делам Крымской области, он не воспринимал. Через десять минут я понял, что отцовский метод отца не всегда работает. Я отстал от постового. И вдруг я увидел своего командира, который поинтересовался, что я здесь делаю. Я объяснил ему ситуацию. Мы вместе поднялись на почту, и через некоторое время посылка была у меня в руках.

Таким я был в 16 лет.

Возвращаясь к событиям в Крыму, нужно отметить, что жизнь протекала в спокойном русле. В один прекрасный вечер товарищ моего друга, зайдя за мной, чтобы вместе пойти на дискотеку (я жил по дороге), познакомил меня с одной девушкой, которая приехала отдыхать из Москвы. Девушку звали Светланой, было ей четырнадцать лет. Вероятнее всего, это была любовь с первого взгляда. Она была настолько прекрасна, что не влюбиться в нее было невозможно. С этого вечера мы были всегда вместе. Как все подростки в этом возрасте, мы ссорились, выясняли отношения, пытались настоять на своем. Одним словом, познавали друг друга.

Через две недели она уехала с мамой в Москву, а я остался в Крыму догуливать свой долгий отпуск. Через некоторое время должен был приехать мой товарищ из Владивостока, с которым мы договорились пойти на 10 дней в скалы и жить в палатках. Купаться и заниматься спортом. В тот период я начал увлекаться восточными единоборствами. Хотели почувствовать себя монахами из Шаолиня. Живут мужики высоко в горах и только и делают, что занимаются спортом (посмотрев художественные фильмы об этом, мы так себе представляли жизнь тибетских монахов).

Крым. 26 июля 1988 года.

(Спустя несколько дней после отъезда Светланы в Москву)

Маленькая, здравствуй.

У меня все нормально. Взялся написать тебе пару строк. Плохо, конечно, видно, так чернила у ручки закончились, но если постараться, то разобрать можно. В крайнем случае сходи в милицию, там есть дешифровщики – они тебе помогут. Ты знаешь, я подумал и решил, что не нужно туда ходить. Постарайся сама разобраться.

Вчера с горем пополам приехал в Симферополь. Связался с необязательной конторой – милицией. Они должны были ехать в город, и батя договорился, что они меня подбросят (140 км).

Это просто ужас. В начале у них не было бензина, и мне пришлось час ждать, пока его кто то привезет. Бензин привезли. Заправили. Машина не заводится. Начали искать механика. Механик на рабочем месте отсутствовал. Послали сержанта на его поиски. Нет, собак не привлекали. Пришел какой то мужик и через двадцать минут осмотра двигателя автомобиля сообщил, что машине хана. Не просто хана, а хана совсем. Пришлось обращаться к военным за транспортом. Через полтора часа прислали военный УАЗ. Такая здоровенная машина. Поехали. Проехали 30 км (на этой колымаге, я даже не знаю, сколько ей лет, но думаю, что мой дедушка моложе) – передают по рации, что кого то забыли. Пришлось возвращаться. Забрали мужика и решили сделать дубль № 2. В итоге вышел из дома в 8:00, а в Симферополь приехали в 17:00. Если ехать самостоятельно, то за три часа можно было доехать. Много неласковых слов хочется сказать в их адрес, но я как культурнейшая личность современности как минимум в третьем поколении, естественно, воздержусь от критики советской милиции, так как еще свежа память о людях, которые отдали часть жизни этой не самой простой профессии. Особенно учитывая тот факт, что я это знаю на личном примере. Ни праздников, ни нормальных выходных. Постоянно что то случается. Я в детстве ложился спать – отца еще не было. Вставал – как правило, его уже нет. Отмечу только одно, не мешало им быть более собранными, так как отец уже на пенсии, и с жуликами бандитами придется разбираться самим.

Наконец то встретил Гришу из Владивостока. На днях уйдем в скалы заниматься спортом (подводными шахматами). Будем как шаолиньские монахи. Те в горах живут, а мы будем временно проживать в скалах. Подстригаться налысо не будем. Но будем закалять характер и вместо пресной воды будем пить соленую воду. Это я пошутил. Будем совсем без воды. Тоже пошутил.

Маленькая, если ты хочешь, то я приеду приблизительно 15 сентября. Сколько времени ты хочешь видеть мою наглую рожу? Минимум – нисколько дней. Максимум – 2–3 дня. Решай. Выбор не ахти какой, но все же выбор.

Хотел спросить у тебя, проходят ли цензуру у тебя дома мои письма? Есть ли те нескромные граждане, которые могут себе позволить заглядывать в мою писанину? Думаю, что вряд ли.

Как у тебя дела? Очень буду ждать от тебя ответа. Постараюсь максимально часто приходить со скал за твоими письмами. Жуткая ручка. На днях напишу другое письмо, используя более четкие чернила.

Маленькая, очень часто тебя вспоминаю. Хотелось бы, чтобы это было взаимно. Очень жду. Пока, Маленькая. Твой Паша.

15 августа 1988 г. Крым.

Здравствуй, Маленькая.

Сегодня приехал к сестре. Можно так сказать, что вернулся на «большую землю». Хотел проверить, есть ли от тебя письма. Когда сказали, что есть, то я очень обрадовался. Письмо шло долго.

Весь день пытался тебе позвонить, но тебя не было дома. Возможно, не туда попадал? Очень по тебе скучаю и жалею, что тебя нет рядом. Каждый день думаю о тебе, Маленькая. Если все получится, то к тебе приеду немного раньше. Очень хочу этого. Важно, чтобы в наличии были билеты.

У меня дела так себе. Заколебались с Гришей в тоске и грусти сидеть. Хорошо, что есть радости в жизни – твое письмо, которое меня очень обрадовало.

Как у тебя дела? Развлекаемся? Гуляем? Смотри не загуливайся, а то буду очень сильно ругаться. Ты у меня Хорошенькая, и я тебя сильно обожаю. Ладно, очень спешу, так как на скалах ждет Григорий. Не хочу застать его со слезами на глазах (от тоски и печали и, возможно, грусти). Нужно ехать, а то будет темно.

Помни, что очень, очень, очень – умноженное на 10 в 32 степени – ты мне нужна. Я убежден, что это взаимно.

До свидания, моя Маленькая. Жду, когда увижу тебя.

Август 1988 г. Крым.

Здравствуй, моя Маленькая.

Не дождался твоего ответа и решил тебе написать. Сегодня первый день как мы с одним пацаном работали у одного «козла». Нет, не в том смысле, что нас наняло на работу животное. Иногда люди себя ведут так, что их сравнивают с некоторыми дикими горными тварями. Это просто сравнение. Еще два дня пахать, а мужик скупой, как скотина паршивая, – злость берет. Страшно за тобой соскучился. В общем, заколебался без тебя.

Когда последний раз звонил к тебе, мне показалось, что ты чем то была очень сильно расстроена и так говорила, как будто я не вовремя позвонил к тебе. Теперь позвоню только числа 9–10 сентября, так как буду очень занят. Наверное, 25 августа поеду в Симферополь и буду все время там, пока не уеду к тебе. Маленькая, пиши, пожалуйста, теперь туда. Адрес на конверте. Если будет желание и время, можешь звонить т. 5 92 27.

У нас тут был небольшой детектив. В двух словах. В Черноморске повадился ходить бродить ночью по домам один мужик. Ты ведь знаешь, что летом в Крыму жарко, и, как правило, двери на ночь никто не закрывает. Так вот, один мужик (шибанутый), ходит по ночам и смотрит на спящих людей. Уже весь поселок «гудит». И тут три богатыря земли Крымской (я конечно не богатырь, но если внимательно присмотреться, то некоторое сходство найти можно): Вася, Толик и я, так сказать, защитники всех угнетенных и запуганных однопоселочников, решили этого «товарища» выследить. Мной был разработан и предложен план действий. Это я в отца пошел. Меня хлебом не корми, а дай бандита или жулика поймать. Помнишь, я тебе рассказывал, как в начале лета ловили тех, кто машины ночью вскрывал? Правда, опыта маньяков ловить у меня пока еще нет. Вот и потренируюсь. Так вот. По моему плану необходимо просидеть в засаде всю ночь. Выбрали центральное место, где маньяк должен проходить в обязательном порядке. Наиболее подходящее место было выбрано в кустах, где стоит памятник воинам освободителям (ты помнишь, где это). Оттуда все более менее просматривается. Эти разведчики решили взять с собой лекарство. Я вначале не понял, что они имеют в виду. Оказалось, банальное вино. Три бутылки. Они думали, что я тоже буду пить. Но я ведь не пью (еще нет 18 лет). В конечном итоге в засаде до двух ночи просидели. Я пошел в туалет и когда возвращался, то метров за сто услышал разговоры и некоторый шум в кустах. Я думал, что то случилось и возможно, они этого мужика уже вяжут. Подошел ближе, оказалось, что они так шепотом разговаривают. Мне стало все понятно. Я предложил отказаться от засады. Моя идея была воспринята как трусость и нежелание выследить гада, но, несколько поразмыслив (не знаю, как им это удалось), сославшись на некоторую усталость после работы (их усталость), было принято решение перенести засаду на следующую ночь. На этом вроде бы все и закончилось. Но, как ты смогла убедиться, я парень настырный. Осознав, что с этими гавриками маньяка не поймать (слишком много и шумно разговаривают в укрытии), принял решение самолично заняться этой проблемой. Тем более, зачем славу успешного поимщика маньяка делить с этими трудоголиками. Поразмыслив, я решил заманить гада в ловушку на живца. Живец – старшая сестра (Ира). Я ей, конечно, не сказал, что она наживка (зачем женщину напрасно беспокоить и отвлекать от прекрасных сновидений). Открыв настежь входную дверь так, чтобы было видно с улицы, что она открыта, сам сел перед дверью на стульчике в кустах сирени. Надел куртку с капюшоном и стал ждать. Я по наивности решил, что меня не очень то и видно. Думаю, что после трех ночи, глаза мои стали периодически закрываться. Но я как мог со сном боролся. Я же будущий морской офицер. Правда, в запасе. Но это мелкие детали. И вот, в очередной раз, когда я открыл глаза, я увидел, что стоит мужик в белой сорочке и втупую смотрит на меня. Ты не представляешь. Меня одолел страх. До сих пор я не знал, что это такое. Но это был ужас, который заключался в том, что я не мог пошевелиться. Стук моего сердца был настолько сильным, что мне казалось, что его метров на сто слышно. Я точно не знаю, сколько это продолжалось, но дядька плавно удалился. Еще минуты три (точно сложно сказать) я просидел в таком безумном состоянии. В конечном итоге меня отпустило. Я резко вскочил и вышел за калитку. Пробежал метров 50 в одну сторону, в другую, но никого не обнаружил. В конечном итоге походы данного субъекта по поселку закончились.

Примечания