Путь

– Всё верно, но тогда я не понимаю, почему на снимке было видно кровоизлияние? Где, кстати, снимок?

– А он не дал мне его, – развел руками Витя.

– Как не дал? А амбулаторная карта есть?

– Нет-нет, ничего такого нету.

– Дядь Вить, может, ты забыл где-то? – повернулась Алиса к Комару.

– Нет, Лисён, стопудово. Мне вот эти красненькие таблетки дали в скорой, и эти уколы Гаврилин дал. Бумажек никаких нет больше. – Дядя Витя Комар явно чувствовал себя неловко, вспоминая, куда он мог задевать столь важные документы. И ещё раз отрицательно ответил, – Нет-нет. Точно, врач из госпиталя точно ничего не отдавал. Он всё с собой унес…

– Скажите, Шурик, а он что, будет жить? – взволновано перебила оправдания Вити Алиса, не заметив, как Валера все ближе подбирался к ней, напряженно во что-то всматриваясь.

– Вот этого я сказать не могу. Если раньше у него не было инсультов? Не было? Ну вот, тогда есть шансы, что он пойдет на поправку. Но… конечно, я ничего предсказать не могу, может быть и летальный исход, к сожалению. Тут я бессилен, конечно, но шансы на выздоровление есть.

– Значит, он может и умереть в любой момент, и остаться жить? И зависит это мельчайшего случая? – задумчиво начала кусать себя за губу Алиса.

– Да, сейчас всё зависит от случая, вот такой парадокс Шрёдингера, – неуместно попытался пошутить Шурик, хоть этого никто и не понял.

– И что делать? – спросила она сама себя, но Шурик ответил, не заметив этого:

– Ничего, к сожалению. Сейчас все зависит от него самого, от желания жить…

– Послушай-ка, девочка, – вдруг раздался немного зловещий голос Валеры, который теперь уже стоял прямо за спиной Алисы. – А куда это ты с хозяйскими доверенностями собралась?

*

Алиса вздрогнула.

Все взоры обратились к ней.

Валера показал на документы в руках Алисы и сказал: «Это доверенности, которые выдал Аттал».

«Что за доверенности?», – спросил, чуть наклонившись вперед, Витя.

«На распоряжение всей собственностью Аттала, браток», – в тон ему ответил Валера.

«А как ты об этом узнал?», – критически оценив сказанное, задал непростой вопрос Комар.

«Хозяин берёт меня на сделки же. У меня право второй подписи», – напомнил Валера.

«Я не въехал, что в этих документах важного?», – ещё не осознал Витя.

Валера: «Собственность Аттала. И наша с тобой тоже».

Витя прищурил глаза и поглядел на Алису.

Она бросила умоляющий взгляд.

И Александр произнес.

*

– Джентльмены, – попытался взять ситуацию в руки Алекс. – Давайте всё обсудим…

– Слушай, дядя достань воробушка, – Витя Комар хоть и был ниже ростом, но по статусу явно находился выше. – Ты, конечно, уважаемый доктор и все такое, но давай мы свои вопросы сами порешаем, хорошо? – он легонько ткнул Шурика в грудь. – А ты сам останься пока, я с тобой ещё не закончил.

Тот растерялся.

Валера в это время словно ястреб навис над Алисой. Та вжала голову в плечи и злобно ощерилась, между ними сквозила неприкрытая ярость.

– Послушай меня внимательно, девочка – отдай-ка мне документы по-хорошему, – повелительно, упирая руки в боки, грозно заявил Валера, дыша злостью.

– А то что? Пошёл ты! Не отдам! – Алиса убрала руки за спину. – Я… Я являюсь единственно возможным доверенным лицом. И по закону о доверенных лицах не имею права посвящать третьих лиц в содержание документов, – дословно пересказала она ему закон. – В том числе… передавать их в чужие руки.

– Послушай, но ты ничего не сможешь с ними сделать, у меня же вторая подпись, – напирал он.

– Ага, мечтай! Сделки по продаже недвижимости может засвидетельствовать любое третье лицо, старше двадцати пяти лет, дееспособный гражданин Ахеи, – дословно процитировав, фыркнула она и кинула быстрый взгляд на Алекса.

– Так ты что, девочка, ваще дура? Ты что… недвижку хозяина хочешь продать? – изумился Валера Берет.

Алиса поняла, что ляпнула, не подумав. А Валера, не давая ей опомниться, гаркнул, нагружая. – Ты что, стерва малолетняя, рамки по бокам перешагнула? Ты куда ноздри запилила, девочка?

– А ты че орешь на меня, мудила! – отбиваясь, повысила голос Алиса, косясь на Витю Комара. – Дядь Витя, как он со мной разговаривает? – и снова повернулась к Валере. – Ты думай, на кого пасть разеваешь, на дочь твоего хозяина!..

– Которого ты уже почти похоронила?! У которого недвижку хочешь продать?! – он взглянул на багровеющего Витю, и тут его глаза расширились. – Ты что, девочка, и вправду хочешь слить почти четверть всей недвижки в полисе?..

Алиса только захотела ответить отказом, как у Валеры в глазах мелькнула искра озарения:

– …братьям Вуйчикам?!

Эти два слова сразили Алису, её лицо моментально пошло пятнами, окрашенными красками испуга, и она даже пошатнулась. Девушка тут же попыталась держать себя в руках, но получалось плохо.

– Почему сразу Вуйчикам? Кто сказал? Вовсе это не они, а другие братья, – понесла она ахинею.

– Послушай, Лисёна, – с выражением боли на лице вмешался в разговор Витя. – Кончай дуру гнать. У тебя всё на лице написано. Лучше отдавай документы по-хорошему…

И тут она снова собралась с духом.

– Нет, и всё! Нет, дядь Вить! Я не имею права передавать их третьим лицам. Они будут со мной, и, вообще, я вольна распоряжаться ими по своему усмотрению…

– Ты пойми, дуреха. Не надо этого делать, – как можно спокойней начал увещевать Витя Комар. – Подпишешь ты документы – Аттал выздоровеет, он же войну начнёт, чтобы всё обратно вернуть. Люди погибнут. Тебя в дурку закатают, чтобы признать недееспособной. Да и доктора твоего на куски порежут, если подпишет такое, тут нечего даже тереть-растирать, жопу учить подтирать. – Дядя Витя поглядел на Сашу таким взглядом, что у того по телу побежали мурашки. – А не выживет Аттал – внутри полиса война начнется. Валера прав, тут есть и наша доля, мы тоже её без боя не сдадим. Мне-то пофиг, я Вуйчиков ненавижу и так, они же у меня, сама знаешь, они у меня ручку сперли…

– Да знаю я!

– А знаешь, кто мне её подарил?

– Да ты миллион раз это рассказывал про этого клептомана! Задолбал уже, дядя Витя! Я взрослая женщина, и не надо со мной, как с маленькой. Я всё сама понимаю! Но документы останутся со мной, и не надо спорить, по всем законам и понятиям я права! Так что лучше не лезьте ко мне, особенно ты, мудила в берете! Я понятно объясняю?! Вот и всё! Шурик, пойдем со мной, нам нужно идти!

И она, зажав документы в руки, направилась к проходу, уверенная, что Саша побежит за ней.

Девушка даже не поверила, когда ей в спину раздалось:

– Алиса, ты знаешь, я соглашусь с дядей Витей. – Алекс помял руки, бормоча первое, что приходило в голову. – В случае если ты подпишешь документы, а потом узнается, что Аттал Иванович жив, то тебя могут шлёпнуть, ну, я хотел сказать – убить, чтобы потом в суд никто не пришел. И Аттала Ивановича убить, пока он в таком состоянии, чтобы обезопасить себя. Нет человека, нет проблемы – так ведь? Или признать сделку недействительной, как вот дядя Витя говорит.

Алиса остановилась у выхода из комнаты спиной ко всем. И замерла.

А у Алекса сошлись здравый смысл и инстинкт самосохранения.

– Я считаю, что лучшим выходом для вас было бы сейчас поехать к этим Вейчикам и просто с ними поговорить. Объяснить, что Аттал Иванович жив, что скоро пойдет на поправку и так далее.

– Ты об этом так думаешь? – прервала его словоизлияния девушка, чуть повернув голову.

– Да, я так считаю, Алиса! – твёрдо ответил он, глядя ей в спину.

И тут она медленно повернулась к нему, сделал пару шагов и процедила, глядя прямо в глаза:

– Да ты кто тут, нахуй, такой, чтобы такое думать? Ты откуда вообще вылез, мальчик? А? Ты кто такой? Ты какое вообще право имеешь тут стоять и качать свое мнение? А ты чё уставился, мудила?! – она резко обернулась к Валере.

Валера молча показал ей фак, а потом ещё один. Дядя Витя покачал головой, глядя на эту сцену со смесью удивления и боли. Алекс начал было испытывать прилив злости, но чувство любви заглушало его, поэтому он безмолвно стоял, ощущая ежесекундные смены настроя и температуры.

Алиса глядела на него из-под прищуренных глаз:

– Ну, так что, ты пойдешь, или ты мальчик, и что с тебя возьмешь? – отомстила она ему.

Алекс помолчал, ноздри его затрепетали, щёки покрылись румянцем и он произнёс:

– По-моему, ты путаешь хорошее к тебе отношение со слабостью, а тёплые чувства с глупостью.

И упрямо скрестил руки на груди, глядя на неё прямым взглядом. Алиса хмыкнула:

– Знаешь, я давно заметила за людьми такую особенность – тот, кто много обещает, делает меньше всех. Наверное, у тебя все силы ушли на то, чтобы языком чесать, да?

Александр не шевелился.

– Ты просто трус! Я презираю таких!

Алиса ещё раз с отвращением посмотрела на него, развернулась на каблуках и выскочила, хлопнув дверью. В комнате воцарилась звенящая тишина.

Мужчины не смотрели друг другу в глаза. Комар ожесточенно тер лоб, Алекс стоял весь красный, как рак, Валера отошел первый, усмехнувшись: «А ты спрашиваешь, Витя, почему мы с ней кусаемся постоянно? Вот почему. Погляди на свою Лисёну, будьте любезны», – и посмотрел на Алекса. – «А ты, браток, не вешай нос». Алекс рассеяно кивнул. Тишина не успела сгуститься, как Берет отвёл Комара в другую часть комнаты и чуть слышно произнёс.

– Так, Витя, у тебя парни ещё не приехали? Кто сейчас в наличии?

– Кто-кто? Антоха-трезвенник вон в мобиле сидит, парится. Остальные до сих пор на Фракийском берегу, в горах, без связи. А у тебя?

– Да хер их разберёт. Лето, работы мало, я уже три дня Кащея не видел, совсем распоясались, салаги. Опять, наверное, забухали с Тяпой! Как уедут в деревню, так и хлещут по нескольку дней, а хозяин спустя рукава на это смотрит, – поднял и выпятил губу Валера. – Жуйченки умотали по нашим делам в Союз, приедут послезавтра. Так что я один!

Он бессильно сжал кулаки. Витя Комар ответил, пожевав губами.

– Доктор правильно говорит – нужно к Вуйчикам ехать. Причём прямо сейчас, пока эта дура до них первая не добралась, какого-нибудь другого свидетеля сделки не нашла и не продала всё к херам собачьим!

– А я согласен, – серьезно поглядел на Комара Валера. – Я с ними нормально договорюсь. Мы пуд соли вместе съели! Только доктора надо брать – он должен подтвердить с медицинской части. Понял, я к чему?

– Доктор, – Витя кивнул, обернулся к Алексу и безапелляционно произнес. – Ты поедешь с нами!

– Я? – изумился тот. – Я-то от какой организации?

– От общества «Аттал и компаньоны», – усмехнулся Валера.

– Надо ехать! – отрезал Витя, тут же продумав план. – У тебя важная роль учёного человека – просто скажешь, что ты доктор, покажешь свою ксиву* (документ), по-научному пояснишь мнение, распишешь все – мол, подорожник приложим, три раза плюнем через плечо, и выздоровеет Аттал Иванович! Только в терминах чтобы все это прозвучало, понял меня? Всё! Всё я сказал! Доктор, ты русский язык понимаешь? Вот на нём молчи и слушай дальше! Некогда мне тут тереть-растирать, жопу учить подтирать.

*

В отличие от Антохи, Алекс не очень удивился ему. В том, что тут не парк такси, и водитель по кличке Антоха, скорей всего, тот же самый, что недавно двинул ему шокером, Алекс не сомневался. Антоха же вытаращил глаза и растянул рот в дурацкой улыбке. Витя не обратил на это внимания, Валера буркнул: «Знакомы, что ли?».

– Берет, это же тот парняга, помнишь, я про него говорил, что… – Антоха вытянул указательный палец, показывая на Алекса, который сначала не понял, какой ещё берет, и только потом вспомнил, что так зовут Валеру.

– Тоха, потом будешь рассказы рассказывать, сейчас слушай сюда план, – мрачно отрезал Витя. – Доктор, и ты тоже! Наш план должен быть простым, как лук, но жалить, как стрела, – начал Витя. – Поэтому что мы делаем: сначала заходим с заднего двора, чтобы внести эффект внезапности, причем эту неожиданность не отдаем до самого конца, держим себя уверенно – на понтах! Антоха, будешь вертеть в руках рацию, как будто на связи, будто нас слушают две бригады. Валера, ты скажешь, что тут все наши вокруг собрались, если начнется борьба-стрельба, то сразу шмальнут по окнам и вступят в бой. Я тебя перебью и объясню этим гнидам, почем халва…

– Витя, может быть, лучше я дальше скажу? Вдруг ты вспылишь?

– Ты сам сейчас не пыли мне тут, Валера! Я умею держать себя в руках, не парься! – эмоционально скакнул Витя и продолжил немного на повышенных тонах. – Так вот, план такой: я им говорю, что всё нормально, Аттал идет на поправку. Доктор, и тут ты, блин, жалко, что без очков – короче, ты говоришь, что ты действительно доктор.

– Может, халат белый надеть? У нас тут есть один, – добавил Валера и ответил на удивленный взор Вити. – Коротенький только. Луизин.

Витя отрицательно махнул головой, мол, перебор, и продолжил:

– Валера – ты на фоксе всю встречу, ты у нас самый сильный боец. Антоха, в карман кастет положи, вдруг чего! В руке рацию не забудь. И молчишь всю дорогу, понял? Доктор, ты просто стоишь и киваешь гривой, где попросят. Три предложения скажешь: жив, здоров, мол, идет на поправку дорогой наш Иваныч, а потом молчишь. Уяснил? Ну, хорошо. Я возьму с собой ствол на всякий случай. Всё-всё, Валера, даже не обсуждается, ствол возьму, не на прогулку едем, а к Вуйчикам, а с ними нужно держать ухо востро!

*

– Ох, по говну тебя месили! – выругался Витя, когда его на повороте навстречу подрезала какая-то мобилка, а затем юркнула в переулок, не успел он даже очухаться. – Вот полудурки! Понапокупают прав! Козлодои, в рот их всех наоборот!

Он так ругался всю дорогу и уже закипал, вылезая из мобиля на тесной улочке, прилегающей к заднему двору бара с вывеской «Старый Пью». Раньше это здание, под названием «Туман», принадлежало ему, но какое-то время назад Комар, скрепя сердце, уступив алчности, продал его братьям Вуйчикам. При подписании договора взял с них двадцатипроцентную предоплату и до сих пор не получил остального. Нет, они отдают, конечно, но понемногу и очень редко.

В мобиле, не сдержавшись от злости, на эмоциях, Комар рассказал Алексу историю о том, как у него с Вуйчиками вышел пренеприятный конфликт. Во время сделки по продаже бара они крепко выпили, и Витя несколько раз выходил в сортир по нужде, а Вуйчики оставались в кабинете одни. Каспер Вуйчик известен своей привычкой присваивать чужое, но тогда, отмечая сделку, пьяненький Комар об этом забыл, и только на следующий день обнаружил, что потерял ручку:

– Сама, прикинь, ручка из чистого золота, со вставками из черного дерева, а наверху рубин. Один этот рубин, я спрашивал у Армяна-ювелира, стоит, как целый дом. И дело-то, пойми, не в том, сколько она столько стоит, просто, какой человек мне её подарил?

– Какой? – заинтересовался Алекс.

Валера покашлял, а Витя вдруг вздрогнул, задумался и поджал губу:

– Молодой ты ещё, парень, такие вещи знать. Да не в этом дело! Дело ведь в другом – я же ему предъявил, Касперу-то! – Комар быстро завёлся до злобы. – Ты, говорю, собака сутулая, ты зачем мою ручку скомуниздил? А он смеется в ответ – не знаю, говорит, никакой ручки, впервые слышу. Не признаётся фуфел тряпочный! Сука!

Комар ударил ладонью по колену, но сумел себя сдержать.

– Ладно, Доктор, давай помолчим, ха-рэ уже языками-то чесать. Некогда мне тут вам тереть-растирать, жопу учить подтирать, – резко сказанул он, отвернулся лицом к стеклу, скрипя желваками и всматриваясь в низкие серые тучи и небольшие капельки весеннего дождя на стекле.

А через некоторое время Антоха посмотрел в зеркало заднего вида на Алекса, произнёс только им двоим понятные слова и подмигнул:

– Я специально тогда притормозил.

Алекс вгляделся в простодушные Антохины глаза и понял, что, да, так оно и было, но не нашелся, что сделать, и молча прикрыл глаза в благодарственном «спасибо». Тот понимающе моргнул. Дальше они ехали в полной тишине, и, пребывая в ней же, через некоторое время, Витя Комар, Валера Берет, Антоха и новоиспеченный Доктор добрались до бара «Туман».

*

У заднего входа пахло печёными пирогами, возле кадушки развалилась поленница дров да кривоногая скамья. Местность возле «Тумана» была, по сути, больше лесом, чем полисом, который ограничивался количеством жителей, живущих в нём, и густым сосняком. Чем дальше от центра, тем больше встречалось хвойных деревьев, вписанных прямо в городской пейзаж. Их целенаправленно сажали везде, и так часто, как можно – это было необходимо, чтобы уберечься от зимнего холода, текущего с ледников Северной Европы. Высаживали гем-хвойные* (генно-модифицированные хвойные) породы, одинаково устойчивые к теплу и холоду. Их хвоя была даже приятней, ибо в ней почти отсутствовала горькая смола.

Лес рос везде. Он защищал и давал материал для строительства – чем дальше от центра кампуса, тем больше домов из натурального материала. На окраинах, после третьего транспортного пояса, раскинулся частный сектор. Расстояния между домами составляли и двести, и пятьсот метров, а вскоре и он, в свою очередь, распылялся в девственный лес, в некоторых местах превращаясь в туристические маршруты, кемпинги и дальние кордоны: один домик на километры чистого, как слеза, леса.

Бар «Старый Пью» располагался в дальнем пригороде и был чем-то вроде добротной допотопной шашлычки, куда частенько залетали компании справлять дни рождения. Иногда к задней двери заведения подъезжали грузовые мобили, чтобы сгрузить левое пойло, да просроченный фарш. Вот туда и вела тропинка, по которой они шли, оставив мобилу у подлеска в паре сотен метров, за поворотом. Компания неслышно подошла к двери, возле которой приткнулась скамейка с банкой, полной окурков. Алекс пригляделся – рядом с этой импровизированной пепельницей валялась очень знакомая вещь – плоская бутылка в красном кожаном чехле с двумя дымящимися стволами.

– Ну что, Витя, может, всё же я с ними поговорю? – громким шёпотом спросил у Вити Валера, отвлекая внимание Алекса.

– Да что ты, Валерчик! Я себя держу в руках! Кремень! – раздражённо зашипел Витя. – Всё порешаю самостоятельно в лучшем виде! Вы сами, ребятки, главное без нервов, поняли?

Все кивнули. Встав к двери, Валера Берет вытащил из кожаных ножен нож, спрятал его в рукав и посмотрел на Антоху. – Готов, щегол?

– Ага, – облизнул губы Антоха и посмотрел на Витю Комара. – Витя, ну чё?

– Парни, входим смело, если что, у меня ствол. Доктор ты так, для виду больше, – взвинченный Комар посмотрел в расширенные от страха глаза Церебрауна. – Не дрейфь, паренек, папа с тобой. Короче, заходим, спокойно говорим, объясняем, что Лисёна не приедет, что вокруг наши бригады, давайте договариваться без шуму и пыли. Всё ясно? Ну, тогда нечего тут тереть-растирать, жопу учить подтирать. Пошли, давай, Валера, ключ на старт!

Валера Берет распахнул дверь, и они влились в бар. В свете тусклых ламп серебрилась пыль, справа в углу, посреди нескольких пустых столиков, расположился танцпол с шестом. За одним из них листал бумажки толстячок с усиками, а в центре, глядя через широкие окна на пустую парковку, качался на носках здоровенный лысый мужик в ослепительно белом итальянском костюме. Этакий медведь, в сотню с лишним килограммов живого сильного мяса. По всей видимости, он их даже не услышал, поскольку в заведении играла ритмичная музыка.

Напротив заднего входа возвышался торец барной стойки, за которой бармен мирно вытирал стакан и удивлённо поднял брови, глядя на них. На звук открывшейся двери обернулся и нахмурился субъект в сером плаще до колен. Остановившись, развернувшись и внимательно присмотревшись к входящим, он резко повернул голову. Проследив за его взглядом, Александр увидел ещё одного здорового мужика в черном костюме итальянского покроя. Тот раскинулся на кожаном диванчике, покуривая сигару, разгадывая кроссворд и небрежно крутя в руке толстую золотую ручку с инкрустированным зажимом и красным камнем на кончике. Его тщательно уложенные волосы блестели, возле ног небрежно валялась дорогая деревянная трость, и от него буквально разило респектабельностью. Мужчина едва успел поднять взгляд, оценивая возникшую ситуацию, как ему в лицо прогрохотал голос Комара.

– Ах ты, сука такая, Каспер, фуфел тряпочный, ты все-таки скомуниздил её, вата перечная! – Заорал Витя, вскинул руки в распальцовке, и сделал несколько шагов к курящему мужику в черном костюме. – Ты же, лярва, клялся здоровьем матери, что не брал, гнида ты подкожная, пробитая вовсю! Ты же, падла косматая, весь клифт мне забрызгал слюнями, что ты в глаза её не видел, петух ты, доходяга!

А тот, в стильном черном костюме, прямо на глазах налился кровью, рывком откинул журнал в сторону, подался вперед и, встав на ноги, прорычал медведем:

– А ты попробуй, забери, Комарик. Я тебя этой же ручкой опущу во все твои дыхательные и пихательные! Если ты со мной будешь так разговаривать, я твой хобот комариный вытащу и в жопу тебе вставлю по самое нихочу. Нет тут никакого твоего больше, петушара! Ты за ручку переживаешь? Так я скоро вообще всё твоё возьму и тебя отымею, девочка ты в порванных трусах! Понял? Всё! Твоё! Себе заберу! Будешь жопой торговать на вокзале! Кто ты тут такое, ваще…

Последнее слово смешалось со звуком выстрелов и криками Вити Комара: – На, на, возьми, попробуй, тварь, на! – шесть раз нажал он на курок в конце каждого слова.

Каспера ударило сначала в плечо, развернув и отбросив на диван, потом четыре пули хаотично вгрызлись в грудь, плечо и дважды в руку, выплевывая из тела ярко-красные брызги. Одна ушла в стену.

Александр, как в замедленной съемке, в упор таращился на стреляющего Комара, вздрагивая от каждого выстрела, как вдруг услышал справа грохот, а через пару микродвижений глаз увидел, что голова Комара разлетается, словно арбуз, и кожными рецепторами ощутил себя мокрым от забрызгавшей его крови, мягкого желе мозга и кусочков костей. Время потянулось так медленно, что Алекс ясно услышал, как субъект в сером пальто перезаряжал винчестер, увидел, что безголовое туловище Комара завалилось назад, и очень чётко ощутил, что следующий заряд вполне может принадлежать ему. Поэтому Саша инстинктивно поднял плечи вверх и зажмурился, ожидая скорой смерти.

Но не успел «серый» хотя бы наполовину поднять свое оружие, как в шею ему, смачно шмякнув плотью, прилетел острый армейский нож. Субъекту в плаще хватило ярости отбросить оружие, вцепиться и вытащить из себя нож, как в ту же секунду, захлебнувшись попавшей в лёгкие кровью, он упал на колени, зажимая свое горло двумя руками и пытаясь остановить хлещущую кровушку.

В это время справа раздался шум. Оказывается, здоровый мужик в белом костюме успел добежать до бара, вытащить небольшую биту и кинуться в их сторону. Бармен, поддерживая босса, тоже схватил бутылку за горлышко и перепрыгнул через стойку. Толстячок ошарашенно остался сидеть за столом.

Валера Берет кинулся вытаскивать свой нож из судорожного булькающего горлом субъекта в сером. Бармен ринулся к нему наперерез, а Антоха с воплем бросился на здоровенного быка в белом костюме, благо, что он и сам был довольно крупным парнем. Но здоровяк неожиданно легко увернулся от бегущего буйволом Антохи и с криком: «Ты тоже стрелял, пидор?» ударил его коротким ударом слева, попав в глаз. Антоха даже не успел ответить, лишь отшатнулся, как получил толчок в грудь, отбросивший его назад, а затем последовал жестокий прямой удар ногой в пах. Он был нанесён так мощно, что от подобного удара рёбра, несомненно треснули бы. Антоха открыл рот в безмолвном крике и наклонился вперед, прижимая руки к причинному месту.

Бугай тем временем деловито ухватился за биту двумя руками, размахнулся ей и со всей дури ударил сверху вниз по бритому затылку водителя. Отчетливо раздался хруст, Антоха что-то хрюкнул, забрызгал кровью белоснежные туфли мужика и повалился на пол.

Не мешкая ни секунды, медведь в итальянском костюме с испачканными туфлями поднял глаза на Александра, поскольку тот находился рядом. Их отделяло несколько шагов, и вдруг это расстояние начало быстро сокращаться. Мозг Саши бросил все свои силы на анализ одной единственной мысли: «бей или беги». Мысль даже не успела обработаться, как древние части мозга автоматически отреагировали, и Александр успел схватить табурет, пытаясь закрыться от удара. Бита и стул встретились с такой силой, что бита отлетела, а табуретка выпала из рук. Тогда битюг сжал два молотоподобных кулака и заорал от исступления.

Сложно предсказать, что было бы дальше, если бы, на его счастье, тут же на здоровяка не налетел сбоку Валера Берет, распоров тому ножом руку. Но бугай, казалось, даже не ощутил боли, поскольку он тут же кинул своё тело в наступление на нового врага. Размахивая дальними крюками, он чуть было не попал по Валере, а тот, еле уйдя от свирепых ударов, выставил перед собой окровавленный нож, защищаясь. Мгновенно оглянувшись по сторонам, силач тут же сграбастал тяжёлый стул со спинкой и кинул его в сторону Валеры. Тот пролетел было мимо, но зацепил голову в районе уха. Берет пошатнулся, неловко плюхнулся на задницу, нож выпал, сознание помутилось, Валера вытянул руку перед собой, словно пытаясь остановить приближающегося, и заорал было: «Симон, это ж я, Берет»! Но сразу же замолчал, получив удар ногой в подбородок, и рухнув навзничь, почти потерял сознание.