Быль о жизни. Путь борьбы за право жить. Вторая часть

Если человек с наркозависимостью уже осознал, что он не может жить без наркотиков, и ставит целью своей жизни поиск (любыми путями) наркотиков, то остановить, то есть вылечить, такого человека невозможно.

До тех пор, пока он сам не попросит помощи у окружающих, врачей, психологов, других специалистов.

Только тогда, когда сам человек осознал и поставил цель вылечиться, можно начать его лечить. Только тогда и есть надежда на его выздоровление, когда он сам захотел. Но, при этом, сразу же надо объяснить наркоману, в чем будет заключаться его лечение: в изменении того образа жизни, которым он жил раньше.

Понятно, что лечиться будет сам наркоман, а не врачи «будут лечить» наркомана. Все лекарства, которые применяют к наркоману (как, кстати, и любому другому больному), не дадут эффекта излечивания организма больного до тех пор, пока к процессу своего лечения не подключится сам человек: его знания, его энергия, его стремление и желание быть, жить. Однако, если в качестве смысла жизни у него остается – иметь материальное, то излечение такого больного может быть только временным. Человек, имеющий смыслом жизни деньги, еду, питье, безделье, даже если он и вылечится от какой – то болезни организма, остается, тем не менее, больным.

Поэтому, велик процент рецидива заболеваний наркоманией (как, впрочем, и алкоголизма, и др. болезней).

Необходимо решать вопрос на уровне отдельных государств, а также на уровне международных сообществ – таких, как ООН, Евросоюз и др.

При этом, конечно, понятно, что именно ОСОЗНАНИЕ людьми всего мира того факта, что они – форма ЖИЗНИ, и, чтобы оставаться в Жизни, должны начать жить по – другому, является непременным условием излечивания всего человечества, в том числе, и наркоманов. В этом и заключается профилактика различных заболеваний – формирование у людей правильного представления о себе и смысле своей жизни.

В наше время человечество затрачивает огромные средства на борьбу с явлениями, которые само же и порождает. Надо понять, что если люди начнут развиваться как потребность быть, как форма вечной Жизни, то исчезнет само собой зло, которое люди стремятся сделать друг другу, тем самым, причиняя его самим себе, и тогда человечество станет непомерно материально богатым. Восприняв «других» как самого себя, каждый человек будет не бороться с «другими», а заботиться о них. В этом и есть выход человечества из кризиса, в который оно само себя же заключило, в этом и есть спасение человечества».

После получения формального ответа из Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, она напросилась на встречу с сотрудником службы, которая, после разговора с ней, отвела ее к своему начальнику. Поговорив с ней, начальник (как потом поняла Светлана, он был самым низшим начальником, а начальников в этой службе было много, хотя – и это было известно всем – эффекта было мало) предложил ей проанализировать программы, по которым «борются» с наркоманами в Краснодарском крае. Пока она жила в Геленджике, съездила и в Краснодар, и в Новороссийск, в службу наркоконтроля, и поняла, что и там – формализм, причем, они ориентируются на Москву – именно Москва им и «спускает» все документы, концепции. Поэтому, когда в Москве ей предложили высказать своё мнение о Краснодарской программе, она всё поняла: они хотели услышать мнение независимого эксперта о программе, разработанной в Москве, в их службе, но не хотели открыто признавать, что это – плоды работы отдела, с начальником которого в настоящее время она общалась.

С. Г. показала бесперспективность и неэффективность работы по предложенной ей для изучения программе, и обосновала, почему: нельзя решить никакие проблемы по отдельности, необходимо начинать с изменения целей, идеалов, смысла жизни страны и отдельных граждан, необходимо менять идеологию государства.

После того, как она принесла отчет о проведенной работе, от нее стали постепенно избавляться: они не были готовы работать по – другому, к тому же, и идеология государства оставалась, как и прежде, «иметь материальное».

Все попытки С. Г. донести информацию до чиновников от власти, не дали результата. Наверно, понимая, что в стране много проблем, но, не видя путей их ликвидации, чиновники ждут чуда: все исправится само по себе. И не понимают, что надо менять всю жизнь в целом. Не кусками «латать» отдельные проблемы, а менять цели жизни, что повлечет за собой изменение средств. Наверно, упрекать власть в том, что она что-то не понимает, не стоит! Ведь людьми, которые направляют всю жизнь людей и государства в целом, являются ученые, философы. В свое время Сократ утверждал, что именно философы и должны стоять во главе государства. Конечно, он и предположить не мог, что философы смогут настолько деградировать, что в качестве смысла жизни будут иметь не заботу о «других», а стремление к личному материальному обогащению. А это – уже не ученые, не философы.

На конференции «Философия и будущее цивилизации» в МГУ она могла убедиться, насколько низким был уровень философии, как науки – по выступлениям докладчиков. Главная проблема, которую они обсуждали: надо поднять все общество на защиту интересов философов, поскольку, в настоящее время правительство предполагает отменить преподавание философии в вузах.

Такое преподавание, каким оно является в наше время, и надо было бы запретить.

Философы разделились (и разделили жизнь) на множество рукавов. Особенно это явно она могла наблюдать, когда погуляла по коридорам МГУ и Санкт-Петербургского университета. Человеческая жизнь – неделимое единство с Жизнью, и только так и надо ее рассматривать. А, философы не то, что пытаются понять человеческую жизнь, но, и разделили ее на отдельные сферы. Это – методологически неверный подход. Но, это знала С. Г., это приняли рядовые ученые, от которых, как они сами говорили, ничего не зависит. И, это не принимали руководители науки и руководители страны.

На конференции в МГУ не было высказано ни одной новой идеи, а ведущий «Круглого стола», на котором она выступала, и который видел реакцию ученых на ее новый методологический подход, тем не менее, представляя на заключительном заседании резюме по работе секции, ничего не сказал об идеях, высказанных С. Г. Она была «чужой»! Вот если бы «свой» выдал такие идеи…

Но, как сплетничали в кулуарах, недавно ректор МГУ на заседании ученого Совета призвал 1200 докторов наук вуза «выдать» хоть одну стоящую идею. Идей не было. А когда она, уже после конференции, пришла к декану философского факультета, который был, по совместительству, одним из проректоров университета, и, изложив концепцию Жизни, предложила создать при МГУ на платной основе международный университет нового поколения, он заинтересовался. Позвонил проректору по кадрам, который через полчаса принял С. Г. (как она потом убедилась, попасть на прием к ректору или к кому-нибудь из проректоров МГУ было практически невозможно: один из сотрудников МГУ, доктор наук, в течение полугода добивался аудиенции у ректора. Как потом она поняла, ректор и проректора общались только с теми, кто им был нужен, а не кому были нужны они: это была очень удобная для работы ректору и его помощникам схема).

В разговоре с проректором С. Г. рассказала, что она сама создавала негосударственный вуз, который работал достаточно успешно на протяжении пяти лет. В настоящее время она разработала новый методологический подход, и ищет преподавателей, с которыми могла бы его обсудить. В случае принятия ими этого подхода, можно было бы создать творческий коллектив ученых, которые должны будут начать работать над созданием новой науки.

С. видела по реакции проректора: он не мог себе представить, что существуют такие люди – «глыбы», какой она была. Он никогда не видел таких людей. Наверно, он подумал, что она – ненормальная! Она на днях встречалась со своим старым знакомым, и когда изложила «Теорию Жизни…», он сказал: «Если бы я не знал тебя, подумал, что ты – одержимая!» Наверно, так же подумал и проректор МГУ: не может нормальный человек иметь такой ум, интеллект, эрудицию, такое необычное мышление! А, тем более, женщина!

Руководство МГУ, видимо, привыкло, что люди к ним приходят на «полусогнутых», а С. Г. держалась просто, но с большим достоинством, причем, предлагала сама отобрать преподавателей. Наверно, это был – верх хамства! Но, С. понимала: если создавать новый вуз, то, только для того, чтобы формировать нового человека, которого может формировать только творческий, талантливый преподаватель. Скорее всего, этого не понимал проректор. Пообещав ей позвонить, проректор больше не объявился.

И, она поняла, почему так позорно был проведен международный конгресс. Вечером заключительного дня конгресса был банкет. Еды на нем было так мало, что ученые чуть ли не дрались за каждую маслину и кусок курицы. И, все единодушно признали: гора родила мышь. На конгрессе учёное сообщество не родило ни одной новой идеи. Об этом потом написала одна из московских газет.

На конгрессе выступали руководители всевозможных общественных Советов, научных, богословских организаций, главные редакторы газет, журналов, которые приглашали участников конгресса к взаимодействию. Она записала все адреса, телефоны, куда приглашали приходить всех, у кого есть идеи (а, значит, и её). Так как она была свободна в выборе занятий, то и начала обзванивать сотрудников различных служб, начальники которых выступали на конгрессе. Очень скоро сделала вывод: все призывы к взаимодействию – пиар, показуха, ложь, наконец. Все эти организации созданы для того, чтобы снабжать деньгами их сотрудников, которые, скорее всего, «свои», родственники каких-то вышестоящих начальников. Чем реально занимаются эти организации, было от посторонних людей скрыто за «семью печатями».

Ей удалось поговорить с сотрудником Политического журнала, который выразил восторг по поводу ее эрудиции, интеллекта. Она оставила ему свои материалы, которых к тому времени написала немало. Он обещал позвонить. Но, не позвонил. А, она уже была занята другими делами, и, вообще, уже привыкла к шаблону, по которому с ней общались люди в Москве.

Именно, на конгрессе она впервые встретилась с директором института философии РАН. В последний день подарила ему дискету, на которой была записана «Теория Жизни…». Попросила найти время прочесть. Когда через месяц пришла в институт философии, и зашла в кабинет директора, он ее сразу узнал. Она еще на конгрессе сказала ему, что живет в Беларуси, оказалось, и он – из Беларуси. Увидев С. у себя в кабинете, он поприветствовал ее, как родственницу – все-таки, землячка. Конечно, он не читал текст, который она ему передала. Она сказала: «На дискете – новая методология». Он чуть ли не возмутился «наглости» С. Г.. «Даже Эйнштейн свою теорию обозначал, как «к вопросу о…», – сказал он. А она спокойно ответила: «Точно так обозначаю и я свои статьи». Тогда он направил ее в один из секторов, где возможно устроить обсуждение её концепции. И добавил: «Я уезжаю на банкет в Минск – меня пригласил президент НАН Беларуси». «Но, Вы же знаете, что президент Академии наук – чиновник, который до этого поста занимал пост руководителя службы ЖКХ, неужели Вы находите с ним общие философские темы?» Он замялся и нехотя ответил: «Да, конечно…»

Он собирался в Беларусь на банкет. Разве за банкетами у него есть время заниматься наукой? А, ведь, он – «руководитель»! Наука такая, каков руководитель!

С. Г. переправляли из одной секции в другую, но так и не организовали обсуждения. Зато, она стала посещать все семинары, обсуждения, конференции, которые проходили в институте философии. Но, от этого не стала «своим» в философской среде. Как-то поехали в Сергиев Посад на экскурсию, одновременно с их группой приехали другие. Как оказалось, что С. «прибилась» к этой группе, она потом не могла себе объяснить. Очнулась, когда группа садилась в автобус, и она обнаружила, что этот автобус – не тот, на котором она приехала в Лавру. Нашла свою группу, и уже потом уехала вместе с ними. Сама себе сказала: «Жизнь подсказывает, что тебе с ними – не по пути». В итоге, так и получилось. Несмотря на то, что она вступила в российское философское общество, ближе к философам не стала.

Однако, не отчаивалась всё-таки кого-то заинтересовать своими идеями, поэтому, продолжала ходить на семинары, обсуждения, которые проходили в институте философии. Однажды, побывав на семинаре двух сотрудников института философии, написала им письмо.

«Я побывала у Вас на семинаре «Диалог об опыте». Высказала подход, который, вроде бы, на поверхности лежит: вначале была Жизнь (Бог), которая сотворила человека по своему подобию. Общеизвестный факт: человек – это неделимое, единое: тело, душа и дух, следовательно и Жизнь – это не биологическое начало (как принято в науке), а неделимое материально (тело) – энергетически – информационное (душа) – как «Я», как цель, и «другие» как средства (и отношение разных форм Жизни друг к другу как духовное). Еще Дидро говорил, что пока не поймем, что такое Жизнь, будем пребывать в младенчестве. Вот, и надо было бы давно понять человека, как сотворенного Жизнью, как целостность, неделимость тела, души и духа, как целостность с «другими» формами Жизни, со всей Жизнью в целом. Тогда бы человечество не потеряло к сегодняшнему времени окончательно свою духовность.

Но, так уж случилось (вернее, так и должно было быть), чтобы человечество прошло свою жизнь по этапам (Жизнь – это процесс, и были этапы развития и у человеческой жизни). А сейчас наступил новый этап в развитии человечества, когда человечество должно понять свою целостность с Жизнью (с Богом), и, если не поймет, то может вообще прекратиться жизнь человеческой цивилизации.

Ученые признают, что человек – неделимое целое: тело, душа и дух, но изучают, исследуют отдельные части человека, из которых «сложить» целостного человека не удается. Ведь, есть у философов представление, что «человек и есть бытие». Именно как бытие его и надо исследовать, изучать. А если понять, что бытие, т.е. Жизнь, Бог – это процесс поэтапного формирования сущности (целостности разных форм Жизни друг с другом), структуры (как материально – энергетически – информационного «Я» плюс «другие» начала), то, следовательно, и человека необходимо изучать, как процесс развития целостной структуры.

Конечно, в рамках идеализма, материализма или диалектического материализма эту проблему не решить. Нужен другой подход. И таким подходом является «Теория Жизни как всеобъемлющая теория развития».

С точки зрения этого подхода становится ясной надуманность многих проблем. Безусловно, нет отдельно философского опыта и опыта духовного (а вовсе не религиозного), и нет других опытов, которые отличались бы по структуре и сущности от первых двух видов опытов (и об этом сказал один из задающих вопросы), Жизнь – она одна, едина, неделима, и это – и материальное, и энергетическое, и интеллектуальное, и духовное. Это человек разделил себя, свою жизнь на части, отделил себя от Творца, придумал разные религии, придумал разные науки. На самом деле человек, как форма Жизни – един с Богом (с Жизнью), он и развивается, живет во взаимодействии с «другими» формами Жизни. Но, так как он неправильно понимает себя, свою сущность, структуру, то, уничтожая «других» (и не только людей, но и природу), он, тем самым, уничтожает сам себя. И остановить процесс деградации человечества можно только, начав изучать человека как бытие, начав строить человеческую жизнь именно как Жизнь, как бытие, в любви людей друг к другу и к «другим» формам Жизни. А это уже – разработка идеологии дальнейшего развития человеческой цивилизации на основе теории развития.

Остановить процесс деградации человеческой цивилизации должны именно философы. Но, философы в настоящее время сами в кризисе. И жалуются, что их «выбросили на обочину не только высшего образования, но и культурного процесса вообще». Однако, изменить положение можно, если только начать переосмысливать человеческую жизнь и самого человека с точки зрения «Теории Жизни, как всеобъемлющей теории развития». Именно, философы должны соединить науку с религией, соединить все части человека воедино, соединить человека с Жизнью, подсказать пути формирования личности – человека интеллектуального, духовно развитого, с целостной структурой.

Еще в мае, на конгрессе философов, который проходил в МГУ, я отдала директору института философии дискету с моими материалами. Попросила его почитать. Но, видимо, у него не было времени. Я обращаюсь к Вам с просьбой дать мне возможность обсудить целостную «Теорию Жизни как всеобъемлющую теорию развития» в Вашем институте.

Р. S . Заметьте, тот научный сотрудник (Ваш последний оппонент), который прервал меня на семинаре, не сказал, что я не права, высказывая новый взгляд на проблему взаимосвязи Жизни (Бога) и человека. Он спросил меня, «Откуда я это знаю». И его не устроил ответ: «Я сама разработала», работая над проблемой развития, личности, потребностей тридцать лет. Да кто я такая, чтобы я могла додуматься до такого? Вот, если бы, я это вычитала у Канта, Гегеля, или у кого еще, особенно, у иностранных авторов, тогда – другое дело. А то, что у меня опубликовано более ста научных статей, шесть книжек и написано более пятидесяти статей по проблеме Жизни и пять книжек по этой же проблеме – это не в счет. Истинно, нет пророка в своем отечестве!

Чинопочитание, неразвитость мышления, неумение создавать новые знания присущи научным сотрудникам с «Я» центристской сущностью. Таким людям, которые завидуют «другим», ненавидят «других», пышут злобой, отрицательной энергией, и не могут прийти новые знания, а, тем более, такой глубины. Такие люди, нахватавшись по – «верхам» информации, демонстрируют проявления памяти, а своим неуважением к другим демонстрируют бездуховность. Только ученым, сущность которых – любовь к Жизни, Жизнь дает знания о себе. И эти знания – не для одного человека, а для всего человечества.

Надо обсуждать не регалии, которыми обладает, либо не обладает человек, а идеи, которые он высказывает. И, неужели, не ясно, что идеи могли прийти только человеку глубоко и широко образованному, эрудированному, который изучил огромное количество литературы: и художественной, и философской, и духовной, и по антропологии, по физике, психологии, педагогике и т.д.».

С. Г. не только посещала семинары, но, и читала сборники РФО. Всё это позволяло ей достаточно глубоко вникать в «философский» мир. Идеи кое-каких её статей были навеяны публикациями в «Вестях РФО» или на семинарах. Написанные статьи она отнесла в «Философский журнал».

Оставив там статьи, через несколько дней получила ответ: «Уважаемая С.Г.! На заседании редакционной коллегии Ваши статьи не были приняты к публикации на страницах журнала «Вопросы философии» С уважением Редактор Уманская Т.А.». Без всяких комментариев, обоснований. «Не были приняты» – и всё. Но, С. понимала, почему: многие члены редколлегии увидели свой портрет в представленных статьях. Автор предлагал либо менять самих философов, либо заменять их другими людьми. К такому открытому (неуважительному) высказыванию авторов «руководители» журнала, да и философии, в целом, не привыкли.