Книга Пассажир - читать онлайн бесплатно, автор Иммануил Платов. Cтраница 2
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Пассажир
Пассажир
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Пассажир

Митя меня уже ждал.

– Новое пиво «Грольш» появилось, видел? – заметил я, когда мы быстро покинули подвал лаборатории и направились по основному делу.

– Да – ответил Митя.

Пиво «Грольш» тогда только начали продавать в ларьках, и оно поражало воображение нездешней приземистой, пузатой бутылкой, подчеркнуто заграничной этикеткой, но самое главное, удивительной крышкой, похожей одновременно на винную пробку от средневекового фламандского кувшина и чеку от гранаты. Одним словом, новое пиво обещало чудеса и рай. Однако, бутылка заграничного «Грольша» стоила в 10 раз дороже обычного жигулевского, поэтому «Грольш» решено было не брать, а ограничиться отечественным напитком. С ним мы и начали свой нетрезвый поход.

Мы шли по дворикам, заросшим зеленью и улочкам центра города. Мы останавливались пополнить запас пива, потом садились на скамейки, заборчики, бетонные блоки, отливали в щелях между старыми гаражами, и за толстыми стволами тополей и пили снова. И лилась, вместе с пивом, беседа про альбомы и песни, про слышанные сотни раз концерты. Удовлетворенный ходом дискуссии Митя утвердительно кивал, а я взмахивал руками и горячился.

– Что мне положительно нравится в современной России, так это то, что нет очередей за пивом – вдруг заявил Митя.

Я мгновенно провалился в воспоминания. Когда-то Горбачев объявил сухой закон, и органы начали борьбу со змием на местах. Водка продавалась с 2-х часов, а с пивом в нашем районе решили поступить еще занимательнее. Свезли все пивные ларьки в одно место недалеко от моего дома. Ларьки выстроились в небольшой микрорайон. Место получило название Долина Смерти. Не сильно знаю, что происходило там в будние дни, но по выходным, автобусные маршруты в наш околоток были забиты страждущими. Люди ехали с банками, канистрами, ведрами и даже чайниками. Кое-кто брал пиво в целлофановый пакет. Однажды, у ларьков натурально видели человека с супницей из фарфорового сервиза. «Мне в нее!» – заявил человек, и очередь с уважением расступилась.

Мы взяли еще пива и вошли в старый двор бывшего обкомовского дома. Я присел на песочницу и огляделся. Опустился вечер и вдруг, как это часто бывает во второй части попойки, краски потускнели, незаметно подобрался холод и понимание бренности сущего. Я увидел мир, как пустой проспект под лучами холодного заходящего солнца. Как горы домов вокруг сырого дворика с вялой нераспустившейся сиренью, кошками и драной стекловатой на трубах в подвальном окне. Как отзвуки смеха, чужих голосов и странной музыки, которая подобно связке пустых жестянок, волочется и гремит, а потом исчезает в тишине вечера. И нет никого, и город пуст изнутри и с реки все явственнее тянет вечностью, она окутывает холодом ноги и поднимается выше, стремясь доползти до сердца, и никак не доползает.

Митя тоже погрузился в свои мысли и медленно покачивался, смотря прямо перед собой. Подошел момент, когда вечер нужно было спасать.

– Ну что, в «Соки Воды» и по сто пятьдесят? – утвердительно спросил я

– А потом еще по пиву и можно в лаборатории посидеть, у меня ключ есть – поддержал Митя и мы, обретя второе дыхание, выдвинулись навстречу уже ночному городу и пьяным хождениям по нему.

Далее, воспоминания о путешествии из одной «наливайки» в другую и споры с их подозрительными посетителями перемежались черными полосами, которые слились в итоге в одну. Когда я открыл глаза, было свежее утро, я лежал на связке алюминиевых стоек от палаток и Митя поливал меня из шланга. Одет я был почему-то в синий халат лаборанта. Я сел и потряс головой, как только что помытый кот. В эту секунду дверь открылась, и на пороге появился директор лаборатории, кандидат исторических наук доцент Персиков. Доцент с удивлением обнаружил в святая святых его науки двух похмельных типов среди пост-пьяного беспорядка и нахмурился. Я подумал, что сцена мне что-то очень сильно напоминает и даже произнес про себя:

– Профессор, етить твою мать, заходи, выпей с нами!

Правда вслух я ничего не сказал, а быстро собрался и вышел. Через минуту меня догнал Митя. Ключ от лаборатории в это утро у него решили забрать.

Сначала мы молча шли по улице.

Потом Митя сказал:

– Кстати, а пиво «Грольш» мы все-таки попробовали, помнишь, как на последние деньги брали? –

– Нет

– И я почти не помню. Жаль, наверно хорошее было.

Мы мечтательно помолчали, потом Митя сказал:

– Ладно, я лучше домой пойду, больше не буду пить сегодня, родители опять расстроятся…

– Да и денег нет, – согласился я.

Мы обменялись рукопожатиями, и пошли в разные стороны. Утро лениво катилось к полудню. В сквере прогуливались ранние пенсионеры. Воробьиная дрянь скандалила по кустам. На постаменте в парке в солнечных лучах горел бюст Ильича. Город в субботней полудреме не спешил по делам.

Свальный грех и кильки в томате.

С утра Масленица сиял. В то же время, его круглое лицо выражало приподнятую озабоченность. У Масленицы был день рождения, а значит, Посторонним В. уже выдал ему в подарок «котлету». Людей близких и проработавших достаточно долго в конторе поощряли. От Постороннего В., блага расходились по организации кругами. Те, кто был поближе, ощущали на себе мягкие удары теплых океанских волн в виде новой квартиры или иномарки. Стоявшие подальше, чувствовали ласковый прибой в области коленок и что-нибудь вроде телевизора или видеомагнитофона на день рождения или другую важную дату, ну а до таких как я докатывалась лишь мелкая рябь в виде слов благодарности, обещаний и похлопывания по плечу.

Масленица был удивительным человеком. Вокруг себя он неизменно создавал крик и бурю, особенно если это касалось работы и особенно, если никакой нервотрепки в принципе не требовалось. Основная его задача заключалась в получении на станции платформ и погрузка на них техники. Эти платформы Масленица выбивал максимально проблемно, каждый его разговор со станцией напоминал Сталинградскую битву. Он кричал, умолял, ругался и давал обещания, и каждый раз, понеся значительные потери, Масленица, в конце концов, оказывался героем. Его уважали, считали незаменимым специалистом, и немного побаивались. Первые три месяца я тоже испытывал трепет перед могущественным логистом, а потом Масленница ушел в отпуск, и как назло, Упырю потребовалась отправка.

– Ну что, иди на станцию, заказывай платформы, – буднично бросил задание Упырь и уткнулся в ноутбук.

Я подумал, что все кончено, что сейчас на станции меня унизят, обсмеют, и отправят восвояси ни с чем, ведь куда мне до Масленицы с его связями и пробивными способностями? Я брел на станцию, чувствуя себя полным ничтожеством и неудачником. Я проклинал свою работу, мысленно восклицая, какого черта переводчик должен идти в пасть железнодорожным бюрократам и выбивать эти проклятые платформы? Но поделать ничего было нельзя.

– Ну и ладно, уволюсь, нахрен, – думал я с обидой

В таком настроении я вступил на территорию, где обитали инфернальные железнодорожники. Я открыл обитую клеенкой дверь диспетчерской, и не чуя ног переступил потертый миллионами просителей порог.

– Платформы? – вежливо спросила полная дама за столом – Заполняйте бумаги, копии ПТС и договоров принесли?

Через двадцать минут я заполнил все бланки, сделал дело и вышел на волю. Станционные работники со мной вежливо попрощались. После обеда платформы стояли под погрузкой.

– Ай да Масленица, – думал я весь день, после визита на станцию.

Итак, у Масленицы был день рождения. Масленица входил в средний круг, но всегда надеялся максимально приблизиться, поэтому, сегодня, от щедрот и из выданной «котлеты», он организовывал сауну для всей мужской части коллектива.

Я догадывался, что радостное возбуждение, которое многие пытались маскировать деловитостью, происходило не от того, что можно будет, наконец, помыться и выпить пиво, но ничего не уточнял, а просто, как и все ждал вечера.

Балу как обычно похохатывал со своего места, Дубовир нетерпеливо оглядывался по сторонам, Леша Козел звонил домой и отпрашивался на вечер, Боча безучастно смотрел в монитор, его не позвали, Лось уехал из офиса на весь день, Упырь ерзал в кресле и обрушивал на меня новые задания, тоном обещавшим необязательность их исполнения. Потом он сказал.

– Тут вагон с килькой в томате пришел, я вчера попробовал, так всю банку съел с хлебом. Очень вкусно! Хочешь, возьмем по ящику?

Кильки мне не хотелось, но и отвергать предложение Упыря тоже.

– Ну, я не знаю, можно в принципе.

– Отлично, пойдем, поможешь в багажник загрузить, а я тебе ее до дома подкину.

– Отлично!

– И из зарплаты только полцены вычтем.

Вот тебе и раз, а я-то, надеялся, что обрету ящик консервов на халяву, как это делали те же водители. Однако, что было позволено Юпитерам, не было позволено мне, а отступать было поздно. Мы вышли в завод. Обогнали промасленную группу рабочих, прошли по впрессованным в асфальт старым рельсам узкоколейки и вошли в китовое брюхо склада. В полумраке до крыши возвышались еще не переваренные едкими желудочными соками коммерции материальные ценности. Ящики с шестернями, валами, редукторами. Ряды коробок передач, двигателей, связок тракторных гусениц. Специальный угол был отведен под продукты. Пришедшая с Владивостока в обмен на асфальтоукладчик и дорожный каток килька в томате стояла в картонном штабеле. Упырь кратко пообщался с кладовщиком. Взгляд у кладовщика был презрительным. Упырь пошел подгонять машину, а я стоял молча. Кладовщик не смотрел в мою сторону, всем своим видом демонстрируя превосходство. Это была обычная поза заводчан. Нас фирмачей, не любили, считали жуликами и паразитами сосущими соки завода и мечтали у нас работать.

Подкатила темно зеленая БМВ. Упырь получил эту машину недавно и надолго стал предметом обсуждения всего завода. Его бывшие коллеги передвигались в основном на полуразрушенных автобусах и трамваях. Мы закинули ящики и выехали. На повороте Упырь притормозил пропуская идущую на зеленый пожилую тетку. Тетка, увидев едущую на нее дорогую иномарку, застыла посреди дороги. Части ее тела произвели одновременные разнонаправленные движения вперед, в сторону и обратно на тротуар. В тоге она застыла как вкопанная, не зная, что делать. Упырь отчаянно замахал, мол, иди!

– Нет, ну ты видел? Насколько народ зашугали! У нее зеленый, а она боится и не идет!

Мы проехали, оставив тетку у обочины, а я думал, что это отвратительно, но приятно, переместится из категории шарахающихся к обочинам, в категорию вальяжно проезжающих на удобный сигнал светофора. На площади мы заметили митинг. Среди плакатов и флагов возвышался ватман с требованием «Верните награбленное!».

– Верните награбленное! – воскликнул Упырь и засмеялся.

– Нет, ты видел? Может действительно кто-нибудь вернет, как считаешь?

Я только криво усмехнулся, представляя, как тысячи красномордых и наглых, интеллигентно – страшных и по бандитски обаятельных новых хозяев жизни, по требованию этих старух, ветеранов и мужиков в бесцветных куртках и отечественных ботинках, расстаются со своими заводиками, магазинчиками, базами, ресторанами и деньгами. К носителям лозунга, никаких движений чувств я тоже не испытывал, их пафос казался бессмысленным и не относящимся к реальности. Кроме того, я ведь сейчас вроде был среди тех, к кому этот лозунг был обращен и не чувствовал неправоты.

– Поработаешь, годик, машину получишь – продолжил мои мысли Упырь.

– Машину? Да я и без нее неплохо живу. Никогда не интересовался машинами.

– Да ладно, машина это комфорт и свобода. Получишь – поймешь.

Возражать я не стал. Работал я старательно, освобождая Упыря от множества задач, ранее бывших его ответственностью, так что Упырь мог мне помочь с дальнейшим продвижением.

Закинув ящики по домам, мы развернулись и взяли курс на сауну, расположенную в частном секторе промышленной окраины. Бывший санаторий для работников железнодорожных мастерских был частично отдан под магазины и подозрительные конторы, один из флигелей предприимчивые молодчики переоборудовали под сауну. Когда мы подъехали, весь честной народ был уже в боевом состоянии, расположившись в вольных позах вокруг большого стола с пивом и закусками. Лоснящиеся физиономии, полуобнаженные телеса и туники из простыней делали обстановку похожей то ли на тайное собрание римских патрициев, то ли на пьянку дембелей в солдатском предбаннике.

Масленица натужно изображал хозяина вечеринки и стремился все время угодить Постороннему В. и Лосю. Открывал им пиво, предлагал откушать особого копчения рыбу и выхватывал наиболее охлажденные бутылки из рук коллег специально для руководства.

Народ же развлекался в меру своих наклонностей. Толян жарко опрокидывал ледяную водку внутрь распаренного тела. Раскрасневшийся Балу, похохатывал, сложив пухлые ручки на большом белом животе. Дубовир, которому досталась простыня с дыркой, просунул туда немаленькое хозяйство, и скорчив детскую обиженную мордочку картинно восклицал: «Витя, я буду жаловаться на этот сервис!». Лось ржал, стреляя при этом не смеющимися глазами по сторонам. На заднем плане незнакомые мне люди стучали бильярдными шарами. Потом открылась дверь, в сауну легко вскользнули три проститутки. Хоть я и ожидал этого, но сердце мое учащенно забилось.

Надо сказать, что при всеобщей сексуальной революции вокруг, с переходами набитыми эротическими журналами на плохой бумаге, вечерними передачами по центральным каналам и штабелями кассет с порнухой в каждом ларьке видеозаписей, я жил в своем замкнутом мире, без женщин и всякого секса. Не то чтобы я был слишком застенчив или нехорош собой, нет, просто бегать за противоположным полом ради секса, тратя время и деньги, казалось мне нецелесообразным. Кроме того, я ждал, что со мной, возможно, случится любовь, и не хотел размениваться по мелочам. Однако сейчас, доступная близость трех еще вполне свежих девиц мобилизовала мое мужество, и я принял стоику, приготовился и стал наблюдать, поджидая нужную минуту. События тем временем развивались быстро. Первая партия из трех человек, подталкивая девок впереди себя, набились в «комнату отдыха».

Комнаты отдыха, сколько жирных и влажных тел елозило в каждой из них в клубах пара и пивных испарений, в саунах больших и малых городов. Сколько пива, спермы и блевотины было пролито. Сколько стеклотары и использованных презервативов выгребалось уборщицами по утрам. Однажды, много лет спустя, иностранцы, посетив такую сауну с удивлением расспрашивали меня зачем в бане стоит широкая двуспальная кровать. Что я мог им ответить?

Первая и вторая партии потрахавшихся, выползли в общий зал, а девки, голышом плюхнулись в бассейн, демонстрируя свое право на законный отдых, ибо мужиков оставалось еще много. Масленица тихо возмущался, что Лось дал денег только на трех и их явно не хватало. Гремели бутылки, слышались возбужденные голоса спорящих за столом, в парах предбанника бродили пьяные менеджеры в простынях, орало Русское радио. В какой-то момент в общем угаре возникла передышка, пресыщенное руководство занялось обсуждением бизнес проблем, уже побывавшие в комнате отдыха занялись бильярдом, Толян напился и заснул, а я поймав момент, взял одну из проституток за руку и повел работать. Кровать была свободна, я опрокинулся навзничь увлекая девицу за собой.

– Подвинься! – услышал я вдруг, и кто-то уверенно сдвинул нас на край кровати и плюхнулся рядом. Окна в комнате были плотно зашторены, тусклая лампа почти не светила в мокром банном тумане. На соседней кушетке в полумраке мелькал чей-то голый зад. Рядом на кровати пыхтел неизвестный мне человек, проститутки неохотно постанывали, ритм задавал приглушенный полузакрытой дверью бумбокс в общем зале.

– Rum, sodomy and lash, – подумал я, – Свальный грех и кильки в томате, блин!

И еще,

– Вот она, новая жизнь….

Египетские полковники и 15 экскаваторов.

Выматывающее лето начало, наконец, отползать за горизонт. Закаты становились холоднее и контрастнее. Панельные зиккураты в микрорайонах отсекали солнечные лучи от дна улиц. Ниши, углы и арки заполнялись промозглой темнотой. Гипсовый аист посреди разбитого фонтана во дворе бывшего дома руководства железной дороги, не отбрасывал тени. Мы с Митей сидели на лавочке с бутылками пива в руках. Разговор шел о наших новых работах, моей, коммерческой и Митиной, коммерческо-преподавательской. Работах, о которых мы никогда не мечтали и не ожидали их появления.

– 

Экспедиция, степь, как мне этого сейчас не хватает,– говорил Митя – Когда еще выдеремся?

– 

Да хрен, куда выберешься с этой работой – отвечал я

– Слушай, поехали на следующей неделе к нам на дачу, у костра посидим… – предложил Митя

– Не могу, египтяне приезжают. Нужно готовиться, даже в выходные работаем.

Я вздохнул и замолчал, надвигавшиеся проблемы заставили задуматься. Незадолго до моего трудоустройства наша контора заключила контракт на поставку 15 экскаваторов военным в Египте. Ожидалась инспекция египтян перед отправкой. Никаких экскаваторов у нас не было.

Дело было так. Минобороны Египта объявило тендер на поставку 15 покрашенных в желтый цвет экскаваторов для нужд египетского стройбата. Конечно, купи египтяне экскаваторы от любого западного производителя, горя бы не знали, но и этой главы тоже не было бы. И моей позиции в конторе, кстати тоже. Но, египтяне по какой-то причине обратили внимание на экскаваторы российского производства. То ли это была привычка к советской технике, то ли откат от русских коммерсантов. Так или иначе, тендер состоялся. Как это часто бывает, результат был заранее известен и причастные потирали руки, но тут в дело вступил новый русский эффективный собственник. Сам директор экскаваторного завода прибыл на торги, подал предложение и скрестив руки на солидном животе, стал ждать победы.

В этом месте, следует пояснить, как все работало в те годы. Допустим, существует некое предприятие выпускающее те же экскаваторы. Предприятие выживает. Денег хватает только для того, чтобы как-то поддерживать выпуск, не очень думая о качестве, с рабочими рассчитываются материальными благами типа продуктов или предметов одежды, и только частично деньгами. В стране денег тоже нет. Чтобы как-то существовать все обменивают, то, что имеют, на то, за что можно получить хоть какой- то реальный кэш. В цепочке обменов, которая ведет к получению заветных бумажек всегда слишком много посредников. В такой ситуации экспортная поставка – это круто, так как иностранцы платят живые деньги. Но, твоей продукции, которую ты наменял по бартеру на пуховики, муку и сахар, в стране тоже навалом. Твои новенькие экскаваторы стоят на базах ловкачей из бартерных цепочек, и ждут своего часа. Более того, ловкачи, продают их дешевле, чем твой заводской отдел сбыта, ведь они не платят налоги и не несут серьезные накладные расходы. Заводы-производители почти ничего не могут продать за деньги, ибо в бартерной цепочке спекулянт всегда в выигрыше. Такая ситуация была почти во всех отраслях.

Итак, директор экскаваторного завода, вознамерившись получить денежный заказ, сидел перед тендерной комиссией. Конкуренты прятали улыбки. Конкурентами была московская фирма, с длинными корнями во внешнеэкономическом деле, которая, еще с советских времен, имела в Каире своего представителя, а тот, в свою очередь, знал всех нужных людей, имел к ним подходы и уже обо всем договорился. Кроме того, купить технику не на заводе не представлялось трудным делом. Завод-производитель в этой схеме был не нужен. Когда москвичей объявили победителями, директор побагровел, грохнул кулаком об стол и возопил:

– Хрен вы у меня хотя-бы один экскаватор получите!

Москвичи пожали плечами, а директор, прибыв в родную Тверь, и отдал приказ: экскаваторы красить только в красный цвет, а двигатель на них ставить устаревший с ручным пуском. Это было коварное решение. Директора знал тендерную спецификацию и понимал, что фирмачи, в своих кустарных условиях не смогут ни перекрасить экскаваторы, ни тем, более заменить двигатель на тот, который был оговорен условиями тендера. Директор наделся покарать наглых узурпаторов и вдобавок запретил почти весь бартер на заводе. На вторичном рынке экскаваторов покрашенных в желтый цвет, и оснащенных стартерным двигателем, создалась напряженная обстановка.

Тем временем, москвичи получили предоплату и подписали контракт с нами. А мы, начали его исполнять. Я целыми днями переводил техническую документацию, а Упырь искал экскаваторы на вторичном рынке. Экскаваторов не было. Обиженный директор создал дефицит. Естественно, москвичам рапортовали, что все хорошо и дело идет. Сообщать о проблемах было нельзя. По крайней мере, на этапе, когда москвичи могли бы выйти из игры и обратиться к другим, на тот же тверской завод, например. Бодрыми стараниями Упыря москвичи все глубже втягивались в нашу сеть, они верили нашим отчетам и не особенно вдавались в ситуацию, занимаясь своими делами. Подходило время поставки и предварительной инспекции, времени что-то менять не оставалось уже ни у кого. На складе сиротливо стояли, уронив железные хоботы в гравий три экскаватора из пятнадцати. Мы ждали визита представителя московской фирмы и египтян.

Владимир Ильич прибыл на станцию ранним утром. Это был небольшой, ловкий человек с бородкой земского доктора. Всю свою жизнь Владимир Ильич проработал во внешней торговле. С советских времен, он отправлял трактора, самосвалы, турбины для электростанций и локомотивы, нуждающимся странам третьего мира. Будучи опытным торговцем и дипломатом, Владимир Ильич был направлен москвичами, проверить, все ли в порядке перед прилетом египетских инспекторов.

Встреченный Эполетом и Пуговицей, Ильич был взят под руки, весело посажен в машину и увезен в лес. Задача, поставленная перед водителями, была следующей: подготовить Ильича соответствующим образом перед дурными новостями. В лесу, в живописном месте, дымилась баня, а корпус санатория на фоне сосен, манил радостями бара. Летела паутина, с озера набегал приятный холодок, Ильич, был усажен на балкон и заботливо укрыт пледом. Далее, Эполет и Пуговица стали не менее заботливо вливать в рот Ильича водку, не забывая и о себе.

– Как тут хорошо! – восклицал Владимир Ильич – почти как в Карловых Варах осенью!

– Отдыхайте с дороги, Ильич, дело подождет – произносили водители – сироты.

– Уважаю вашего шефа, – восклицал Владимир Ильич – Есть вкус к хорошим местам!

– Еще водочки, – произносили сироты

– А! – вдруг прокричал Ильич от накатившего восторга и опьянения. Чайка сердито взлетела с понтона.

Дело пошло. Сироты стразу предупредили гостя, что торопиться не нужно и сегодня уж е точно ничего не решить, завтра пятница, ну а с понедельника можно приступать к работе.

– Да, – вдруг протрезвел инспектор – Египтяне уже во вторник будут здесь, как вообще дела?

– Да нормально все Ильич, экскаваторы в наличии, представим в лучшем виде, давай выпьем лучше!

– Давайте! – восклицал Ильич – Люблю вас, ребята!

В итоге, Эполет, Пуговица и Владимир Ильич, зависали на лесной базе три дня, готовясь к приезду важных гостей. Естественно, с утра до вечера они выпивали. На второй день к вечеру, к ним присоединилась местная бродячая собака. Четверо друзей в состоянии медитативной комы бродили по лесным тропинкам, стояли на понтоне и пили, закусывая одной палкой колбасы. Колбасу не резали, а кусали так, потом, давали откусить и собаке.

На третий день на базу прибыли Упырь и Посторонним В. Состоялся краткий обед, в ходе которого Владимир Ильич икал, Эполет и Пуговица развязно шутили, а Упырь коротко сказал:

– Владимир Ильич, экскаваторов нет, завтра подумаем что делать. От контракта ни в коем случае не отказываемся.

Ильич посмотрел взглядом человека, который уже понял, что был приглашен в красивый круиз на яхте не для приятного времяпровождения, а для того, чтобы помогать вычерпывать из дырявого трюма воду, но ничего поделать уже нельзя и он в одной лодке с криворукими капитанами. В лодке, в которой мог и не плыть, если бы понял все раньше.

Сироты разлили водку и Посторонним В. радостно сказал:

– За наше успешное сотрудничество!

Все выпили, что ж было делать.

Вечером в холе городской гостиницы появилась троица. Высокий детина с крупным лицом бандита и невысокий крабообразный браток к кожанке и тренировочных штанах, в обнимку с интеллигентного вида мужичком подошли к стойки регистрации. Все трое оказывали друг другу знаки внимания, от граждан пахло алкоголем. Крабообразный вынул тугой рулон купюр.

– Так, моему другу из Москвы, лучший номер!

– Леш, да я заплачу, – заплетающимся языком запротестовал интеллигентный мужичок.

– Ильич, все нормально, мы оплачиваем, – выговорил крабообразный и картинно бросил деньги на стойку. Потом он развязно хлопнул мужичка по плечу, развернулся и бросил через плечо:

– Все Эполет, погнали! Ильич, завтра в восемь на работе!