Если ребенку трудно в школе

Место твоих кроссовок – под потолком

И если где-то от шуток одноклассников плачет ребенок – значит, рядом нет ни одного по-настоящему взрослого.

«Соня какая-то глупая и странная и все делает плохо и медленно», – такой фразой огорошил как-то за ужином мою подругу Лену ее сын-дошкольник. Он не так давно начал ходить на подготовительные занятия к школе. Соня – девочка из класса. Она «в своем темпе», действительно никуда не торопится, делает, как получится. Многие дети в этом возрасте такие. Но учительница сразу стала относиться к Соне с предубеждением: постоянно делала замечания, ставила постоять у своего стола. Даже разок выгнала ее из класса. Этого хватило, чтобы другие дети смогли «считать» отношение взрослого и стали тоже относиться к однокласснице с предубеждением.

Я встречалась с этим на примере старшего сына. Когда на секции тренер «шутил» на тему его неповоротливости, медлительности, отправлял «приседать» в назидание. А потом уже об этом «шутили» дети, рассказывали своим родителям, и родители подхватывали «шутку» и участливо спрашивали у Феди, приседал ли он сегодня на занятии. Ну, не все, к сожалению, такие продвинутые, как моя подруга, которая на историю с сыном тут же отреагировала словами: «Да это же начало буллинга!»

Кстати, шутками дело не ограничивалось. То и дело Федя озадаченно искал свою «сменку» – и находил ее на высоком шкафу под потолком. Детям казалось мало словесных шуток, их обязательно нужно было дополнить каким-то смешным действием – например, забросить кроссовки на высокий шкаф. Потому что особенно уморительно было смотреть, как у такого же ребенка, как и ты сам, не хватает сил залезть под потолок и достать свою обувь. Какое отличное наглядное подтверждение словам взрослого о том, что «ты только приседать умеешь»!

– А один-то какой гадкий! Этого уж мы никак не потерпим!

И сейчас же одна утка подлетела и клюнула его в шею.

– Оставьте его! – сказала утка-мать. – Ведь он вам ничего не сделал!

– Положим, что так. Но какой-то он большой и несуразный! – прошипела злая утка. – Не мешает его немного проучить.

Да, буллинг начинается со взрослых. С точки зрения дикой природы, он легко объясняется – медлительная, гиперактивная или вообще «не от мира сего» особь ставит под угрозу существование всей стаи. Поэтому эту особь нужно коллективно носом оттолкать к обочине леса, и пусть уж там разбирается как-нибудь сама и остальных на дно не тянет. Люди в этом смысле какое-то время мало чем отличались от животных: все мы помним, что в Спарте слабых детишек сразу кидали со скалы, чтобы не мучились ни сами детишки, ни вся деревня (правда, сейчас утверждают, что это миф).

В ХХ веке непримиримость к неформатным детям была обусловлена постоянными встрясками: мировыми войнами, голодом, репрессиями. Меня в свое время поразили истории детей, выживших при массовых расстрелах, организованных нацистами – они умудрялись пролежать тихонечко под трупами взрослых, дождаться темноты, вылезти, не потеряв самообладания, а потом уже сориентироваться (в темноте!), в какую сторону идти, чтобы найти «правильных» взрослых, которые спасут их. Способны ли на такое неформатные дети, с их тонкой душевной организацией и неустойчивой психикой? Вряд ли. Такие дети при виде опасности орать начали бы задолго до начала расстрела и, очевидно, погибли бы в первых рядах.

Неформатные дети не придуманы дикой природой для того, чтобы выживать в суровых условиях. Вот только мы живем в 21 веке и в крупных городах, где от дикой природы у нас, в общем-то, почти ничего не осталось. И нашему выживанию слабые дети уже не угрожают. Особенно, когда их «слабости» не так уж и опасны для общества и заключаются, например, в неумении в 6 лет с первого раза правильно выполнить задание учителя или сконцентрироваться в течение сорока минут урока.

@kiryushkina_natalia, Инстаграм: «В каждой школе, в каждой параллели есть „класс слабых“. У нас это был „Д“ класс. От этого мы и звали их „дебилами“. Разве я могла в детстве подумать о том, что пребывание в этом классе может быть следствием каких-либо диагнозов? И была там девочка такая, над ней вечно хотелось посмеяться. Родила я Ирину и через какое-то время встретила эту девочку. Все такая же невзрачная, идет и сама с собой разговаривает, но при этом улыбчивая и всегда здоровается. Если бы вы знали, как мне хотелось у нее попросить прощения за мои подколы, которые она наверняка и не помнит, ведь такие люди не умеют держать зла. И вот мой бумеранг вернулся. Да здравствует коррекционный класс, в который я собственноручно записала дочь. Да здравствует класс, который я в свое время называла „дебилами“. Теперь я часть этой системы, и я хочу открыть глаза другим людям, что в таких классах дети могут обладать уникальными способностями, одна из которых – любовь к людям».

Тюремная романтика

АНЕКДОТ

Урок «Основы религиозных культур и светской этики». Учительница:

– И помните, дети! Те, кто будет учиться на «4» и «5», попадут в рай. А те, кто будет учиться на «2» и «3», – в ад!

Вовочка:

– Мариванна, а что, закончить школу живым нельзя?

Автор книги «Свобода учиться» Питер Грей1 сравнивает школу с тюрьмой. Нет, не потому что 11 лет взаперти, хотя и это тоже определяет некоторое сходство. Ведь за эти 11 лет ребенок полностью зависит от своих «надзирателей» и имеет очень мало свободы, а за невыполненные задания его наказывают.

Нет, Грей пишет немного о другом – о том, что почти в каждой в школе выстраивается иерархия, похожая на тюремную. Некая верхушка, чаще всего успешные и физически развитые дети, верховодит остальными, учителя (как тюремные надзиратели) это негласно поддерживают. Это описывалось в классике: вспомните «Чучело» Владимира Железникова2. Думаю, это может вспомнить каждый из своего личного опыта – вы либо гнобили «ботанов», либо вас гнобили как «ботана» и «тормоза».