Кровная месть
Барон бросил недовольный взгляд. Какой-то неопрятный мальчишка позволяет себе обращаться к нему по имени! Чернь, что с них возьмешь? Разумеется, все знали полное имя барона, но это не позволяет обращаться к нему подобным образом!
– Я тебя спас, не испытывай мое терпение, – хмуро бросил лорд.
– На титул вы не отзывались, – в голосе почувствовалось сожаление, перемешанное с сочувствием, и даже вызов.
– Обратись к моим слугам, они помогут тебе, – в нем вновь проснулась благородная кровь.
Пожар стер границы, он помогал всем, порой рискуя собственной жизнью, но теперь все вернулось на круги своя. Он высокородный аристократ и, судя по всему, владелец этих земель, а какой-то оборванец позволяет вести себя неподобающе. Его место в лучшем случае у костра, где спутники нового владельца земель стараются утешить погорельцев. И барон Лавит сейчас вовсе не склонен выслушивать слова благодарности. Он только что потерял старшего сводного брата и всю его семью!
– Я леди Эсма Даркар, – невообразимое нечто постаралось придать своему голосу глубины и значительности.
Брайан разозлился. Одно дело называть его по имени и другое выдать себя за члена его семьи!
– Эсма погибла вместе с семьей брата. – Лавит развернулся и стал наступать на грязного недоделка, – еще одно слово и мои люди бросят тебя в жертвенный огонь. Хочешь стать частью моей семьи? Так я тебе это устрою!
Он выбросил руку в сторону пожара. Вся его фигура вибрировала от негодования. Им двигали чувства гораздо сильнее, чем просто желание наказать или проучить мальчишку за наглость.
В этот момент подросток, которого он спас одним из последних, сорвал шерстяную шапку с головы и светлые волосы рассыпались по плечам, блеснув в свете костра. Существо торопливо принялось раздеваться. Тонкие пальцы расстегивали едва держащиеся пуговицы на стеганной куртке, затем быстро сорвали одежду.
Перед бароном стояла хрупкая девушка, обнажившаяся по пояс. Светлые локоны прикрывали одно плечо, на него смотрели горящие огнем глаза, но он не мог отвести взгляда от округлостей груди. На аккуратных, способных поместиться в мужскую ладонь полушариях, волнами пробегал причудливый рисунок, проступающий сквозь кожу. Он знал об этой особенности племянницы. Еще при рождении ребенок был наделен магией.
– Дьявольщина! – недовольным тоном воскликнул барон и стремительно подошел к девушке, – Не надо всем показывать, кто ты есть.
Его руки накинули обратно куртку на плечи и плотно запахнули на груди.
Да, барон находился в шоке сейчас. Только что он оплакивал брата и его семью, как в это же мгновение Эсма – судя по всему единственная выжившая родственница – предстала пред его глазами.
– Эсма? Леди Даркар? Ты жива?
Вопросы сыпались один за другим, но он старался говорить негромко. Кто знает, не находятся ли неподалеку те, кто стремился уничтожить старшую ветвь рода?
Лавит оглядывался по сторонам, впервые заботясь не о себе, а о ком-то еще из своей семьи.
– Дядя! – неожиданно для барона девушка рухнула к нему в объятия.
К вниманию молодых девушек барон давно привык, и это понятно. Его происхождение привлекало многих, но тогда они рассматривали его в другом смысле. Сейчас же он выступал как глава рода. От него требовалась опора и поддержка. А еще защита. Именно в этот момент Брайан почувствовал всю тяжесть ноши, перешедшую от старшего брата.
Он сам всегда считал себя «на вольных хлебах». Порой мог позволить лишнего, вести как заблагорассудится и всегда знать, что старший брат направит, поддержит, заступится. Сейчас его место занял сам Лавит. Теперь он глава семьи, и чудом спасшаяся дочь герцога полностью на его попечении.
– Ох, Эсма! – только и мог произнести барон, – Теперь я с тобой и позабочусь обо всем.
Эти простые слова от почти незнакомого человека вызвали слезы, и племянница разрыдалась на груди единственного родственника. Лавит чувствовал себя не в своей тарелке, но понимал необходимость оказать девушке поддержку. Он потерял брата, а она буквально всё. Родных: отца и мать, а так же имущество.
Увы, но закон гласил, что наследниками могут быть исключительно мужчины.
Эсма могла получить большое приданное от отца, но из-за его смерти теперь она становится в ряд с бедными аристократами, живущими подачками от более успешных родственников. Все, что девушка может предложить – это ее имя. Любой торгаш, желающий стать знатью, уцепится за привлекательную возможность. Сама леди Даркар этого еще не осознает, но барон Лавит понимает всю глубину безысходности положения племянницы, в один миг превратившуюся из богатой дочери герцога в иждивенку.
Но пока он ей об этом не скажет. Ее горе слишком велико, чтобы осознать пропасть в которую она попала. Без родителей и без семьи даже с поддержкой дяди она будет нищей невестой, в сторону которой мало кто не взглянет.
– Плачь, Эсма, плачь, – ласково говорит Лавит, – Женщинам всегда становится легче, когда они льют слезы.
– Я отомщу! Моя кара обязательно найдет виновного! И я его уничтожу! – слышалось сквозь всхлипы.
Дядя прижимал к себе хрупкую фигурку, гладил по спине, ощущая судорожные рыдания, и смотрел на зарево пожара. Постепенно в его голове рождался план.
– Эсма, ты должна успокоиться. Не нужно напрасных слов. Нельзя давать клятвы, которые ты не собираешься выполнять, – по-доброму, почти по-отечески выговаривал барон.
– Я найду тех, кто убил моих родителей! – запальчиво, сквозь слезы заверила его девушка, – Обязательно найду! Я объявляю кровную месть!
– Тише! Тише, Эсма. Ты слишком молода, да к тому же женщина, чтобы говорить о кровной мести. Твоя боль еще слишком сильна. Пройдет время, и ты успокоишься, позабудешь … – пытался хоть как-то успокоить барон.
– Я не успокоюсь никогда! – возразила ему леди Даркар, – Кровь погибших взывает к отмщению!
– Эсма, ты слишком взволнована …
Она не дала ему договорить, ожидая новых заверений, что девушке не позволено мстить за родителей. Кровная месть – дело мужчин. Но не каждый решится на это. А она точно знает, что не успокоится, пока виновные в смерти ее родителей не расплатятся за свершенное злодеяние.
– Мое решение твердо! – твердо произнесла девушка, – Оно не изменится. Виновные в гибели родителей должны ответить.
Барон молчаливо рассматривал решительное, перемазанное сажей личико племянницы и старался найти доводы, которые заставят леди Даркар передумать. Он, как старший и более опытный родственник, понимал всю серьезность положения, в которой оказалась племянница. Законы строги и четко прописывают материальную зависимость женщин от родственников – отца или мужа, а так же передачу титулов по мужской линии.
Даже король не сможет ей помочь. За исключением, если она не станет его любовницей. Тогда все решится одной волей сюзерена – одарить состоянием и обеспечить жизнь в роскоши. Но барон Лавит очень сомневался в решительности Эсмы, чтобы предполагать о столь своеобразной и высокой карьере племянницы. Да и его величество предпочитал брюнеток в возрасте. Кроме того ходили слухи о его склонности к замужним дамам. Король предпочитал созревших к любовным утехам женщин, и минимальные шансы сосватать ему невинную девицу в жены не воодушевляли.
– Эсма, дорогая, – ласково приговаривал барон, – Сейчас мы отправимся в мой замок. Там ты будешь в безопасности, придешь в себя, успокоишься, а потом мы поговорим. Нам обоим нужен отдых. Я соболезную о твоей утрате. Ральф для меня был самым близким человеком. Моя душа скорбит о нем.
В ответ раздались рыдания.
Брайан не знал, какие еще слова произнести, чтобы утешить племянницу. Все казалось ему напускным, неправильным. Фразы, которые должны выражать эмоции, чувства, затерты, потеряли свою значимость.
Глава 5
Два года спустя. В столице
В столичном парке поздняя осень уже задумывалась о предстоящей зиме. Пожелтевшие листья осыпались под ноги прогуливающимся горожанам, решившим в последние погожие деньки посвятить лицезрению увяданию природы.
Холодный ветер напоминал о необходимости позаботиться о теплом и уютном жилье в ближайшие время. Багрянец перемешивался с яркой желтизной, отчего наряды местных модниц терялись среди буйства природы.
В этот раз я выбрала зеленое платье для верховой езды. Теплый плащ с меховой подкладкой красиво прикрывал круп лошади, капюшон спасал от резких порывов ветра прическу с приколотой модной шляпкой. Руки затянуты в плотные перчатки. Это позволяло увеличивать время прогулки и не замерзнуть в прохладную погоду.
Когда-то о такой богатой одежде мы с мамой только мечтали, подробно пересказывая детали кроя. Сейчас же мне не трудно было объяснить портнихе свои предпочтения, ведь столько раз рисовала в воображении наряды.
Прогулка в парке мне нравилась. Степенные горожане шли не спеша, иногда останавливаясь, чтобы поприветствовать знакомых, обменяться последними новостями. Мой наряд, породистый рысак под седлом и я сама привлекала любопытные взгляды. Самооценка от этого становилась с каждым разом все выше. Приятное осознание, что моя внешность вызывает восхищение, радовало.
Омрачало замечательное времяпрепровождение два момента. Первое: частые и длительные прогулки стали необходимыми после представления при дворе. Охотникам за приданным стало известно о сумме, которую дает за мной дедушка. И с тех пор я стала лакомым кусочком для желающих поживиться – от молодых аристократов младших сыновей в семье до почтенных вельмож, с вожделением поглядывающих на юную внучку графа. К тому же единственную близкую родственницу. Это говорило о том, что мой супруг вправе рассчитывать не только на деньги от брака, но и на дополнительную финансовую поддержку со стороны графа, души не чаявшего во внучке. Именно об этом сплетничали в королевском дворце, стоило оказаться под его крышей.
Бесконечные визиты потенциальных женихов стали утомительны. Я чувствовала оценивающие взгляды, словно они срывали одежду и взвешивали меня или подсчитывали наличность в кошельках деда. Единственная возможность избежать ухаживаний оказалась прогулка верхом в сопровождении телохранителя.
Вот он как раз был второй проблемой. Наглый, нахальный, ставящий себя выше всех, хотя его темное происхождение не дает такого права. Он раздражал, едва появлялся в поле зрения. Надо признать, в его присутствии «женихи» старалась не надоедать своим обществом и ограничивались общими фразами, сокращая беседу. В первое время меня атаковали в любом месте, едва выезжала. Но надо отдать должное Черному псу, он в нужное время бросал пару слов, направлял агрессивного вороного жеребца на лошадей поклонников и в итоге сумел добиться для меня свободы передвижения. В душе была ему благодарна за помощь, но вслух никогда об этом не скажу. Это его работа, за нее ему платят. И если будет плохо исполнены обязанности, то это позволит избавиться от страшной рожи наемника.
Внешность спутника каждый раз бросалась в глаза, и даже два месяца, проведенные бок о бок, не помогли сгладить впечатление. От его уродливого вида невольно передергивала плечами от омерзения. Черный пес ехидно улыбался в ответ, заметив непроизвольную реакцию. Кажется, ему нравилось меня шокировать.
Впрочем, пользы от его присутствия оказалось больше, чем неприятное ощущение от его постоянного нахождения рядом, а потому решила на время смириться с присутствием уродливого лица в окружении.
– Тарина, зайди ко мне! – позвал дед, заслышав мои шаги.
Дверь в его кабинет приоткрыта. Не торопясь стянула с рук перчатки, развязала тесемки плаща и скинула на руки подоспевшей прислуги. Граф в последнее время помалкивал, не напоминал об условии. Но обостренной интуицией, развитой из-за жизни в бедности, догадывалась, что сегодня внимание к моей персоне проявлено не просто так.
Зимний сезон начался. В мои обязанности входило посещать каждый вечер по одному балу, где должна показываться во всей красе перед потенциальными женихами, а так же очаровывать и искать мужа. Если к танцам претензий не было, то вот с выбором спутника жизни не торопилась. Однако, у вредного старикашки намерения, судя по всему, иные.
– Я только что вернулась с прогулки верхом, дедушка, – ласковым голосом сообщила родственнику и поторопилась приложиться губами к щеке нездорового цвета.
– Одна? – недовольно спросил граф.
– Нет, конечно! – сразу же запротестовала, – С Черным псом.
– Кроул знает свое дело, – с удовлетворением в голосе заметил дед.
В ответ промолчала. В профессионализме сомневаться не приходилось, а вот другие его качества не внушали оптимизма.
Горничная все же проболталась о его бесконечных связях с женщинами. Количество имен и подробностей, вываленных однажды в дружеской беседе, наводили на мысль о преувеличении. Не может же, в самом деле, человек участвовать с утра до вечера в распутстве? Он меня охраняет, а я как-то не замечала никаких признаков мужского интереса ни к кому вокруг. Поэтому с тревожными новостями не торопилась к деду за защитой от мрачного и вечно насмехающегося телохранителя.
– И все же я спрашивал сейчас не о Черном псе, – дед позволил брюзжащее недовольство в голосе.
Плохой признак. Граф чрезвычайно редко позволял себе проявлять эмоции. С годами он становился все больше похожим на замершую статую в любимом кресле перед камином в прохладное время года или на плетеной скамье в тени сада. Подслеповатые глаза замирали, и создавалось впечатление, будто он не замечает ничего вокруг. Однако, от его внимания ничего не ускользало. Тихий голос, мягкая манера произносить приказы не могла обмануть слуг, знавших крутой нрав хозяина дома.
– Вы сами не захотели нанять компаньонку, – напомнила родственнику, но постаралась, чтобы слова не прозвучали укором.
На меня во дворце посматривали вдвойне с любопытством по этому поводу. Однажды пришлось отвечать на неудобные вопросы одной из фрейлин королевы. Как я могла объяснить нежелание деда предоставлять мне патронессу? Он ничего не объяснял, только озвучил условие о моем скорейшем замужестве. Кажется, граф считал достаточным присутствие рядом со мной обезображенного наемника, отпугивающего внешним видом не только женихов, но и потенциальных подруг.
– Она тебе не понадобится, если ты поспешишь выйти замуж. Я не буду платить сплетнице за возможность сунуть нос в мои дела, – упрямо поджал тонкие губы старец.
Ах, вот в чем дело! Дед не желает никому объяснять мое происхождение, а тем более давать возможность распространять подробности давнего скандала. Порой казалось, старый граф испытывает раскаяние в своем жестком решении выгнать дочь из родного дома.
– Но виконтесса Чернель высказала неодобрение моим визитам в одиночестве, – вздохнув, произнесла я.
– Мне нет дела до мнения старой карги, – сердито фыркнул граф.
Невольная улыбка расползлась на губах, постаралась сдержаться и не съязвить по поводу возраста деда. На вид «старая карга» годилась графу в дочери, если бы тот женился очень молодым.
– Она фрейлина королевы. Думаю, мне высказывали неудовольствие ее величества по этому поводу, – кусая губы, чтобы не рассмеяться, вежливо произнесла и отошла к окну, стараясь скрыть свою реакцию.
Дед все еще считал себя молодым, и иногда замечала его подмигивания женщинам. Однако, устраивать его счастье не собиралась. В таком случае я перестану быть его единственной родственницей, а мириться с молодой «бабушкой» и новой графиней в одном доме то еще удовольствие.
– Да? Фиола ничего мне не сказала на представлении, – озадаченно произнес он.
– Думаю, ее величество не могла предположить, что вы оставите меня без компаньонки, – развернулась к нему лицом, продолжая скрывать улыбку.
Это был маленький триумф. Старый упрямец задумался, и кажется, у меня будет с кем посплетничать.
– Я подумаю, что с этим можно сделать, – дед махнул рукой, позволяя покинуть комнату.
Направляясь к двери, коротко присела перед ним и поспешила в свои комнаты.
Первый шаг сделан. Старый упрямец услышал мои слова и теперь я буду не только богатой невестой, но и подтвержу свой статус аристократки.
Настроение улучшалось с каждым шагом. Каблучки сапожек звонко стучали по дубовому паркету, начищенному слугами до зеркального блеска. Скромные осенние лучи солнца вспыхивали в просветах высоких окон, а затем медленно таяли, едва ветер нагонял тучи.
– Марна! – резко остановилась, заметив подол платья своей горничной, который выглядывал из-за портьеры.
Девушка пряталась в темной нише окна. Спрашивается, зачем ей это делать, если она здесь служит?
– Леди Тарина, – испугано охнула Марна и поспешила ко мне навстречу.
При этом она старательно задернула тяжелую портьеру за спиной, делая вид, будто старается заняться уборкой. Ее старания не произвели на меня впечатления. Выбившиеся волосы из аккуратной прически, растерянный вид и припухшие губы наводили на мысль о ее действиях в укромном месте.
– А кто у нас здесь? – шагнула к портьере и отдернула ткань в сторону, – Господин Кроул?!
Я предполагала увидеть в оконной нише мужчину, и все равно вздрогнула от неожиданности, встретившись со взглядом жгучих глаз, в которых читалась откровенная насмешка.
– Простите, леди Тарина, – залепетала смущенная горничная.
– Леди чем-то недовольна? – Черный пес приподнял вопросительно брови, исковеркав еще сильней безобразное лицо.
Нет, я никогда не смогу привыкнуть к его внешности. Одно дело слышать стук копыт его коня за спиной и совершенно иное оказаться рядом с ним на расстоянии протянутой руки. Резко отпустила портьеру, и тяжелая ткань отрезала меня от наемника. Даже дышать стало легче.
– Марна, как ты можешь? – резко развернулась к служанке.
– Простите, леди Тарина, – она покаянно опустила голову, и едва прошелестела слова.
– Леди завидует или ревнует? – шорох портьеры за спиной и наглый голос мужчины позади заставил напрячься.
– Что вы себе позволяете, господин Пес? – высокомерно бросила через плечо, опасаясь вновь встречаться с ним взглядом.
Инстинкт самосохранения вопил убираться от опасного наемника подальше. Лучше всего пусть он исчезнет из дома моего деда.
– Разве леди не знает, что между мужчиной и женщиной могут возникнуть чувства? – поскрипывая грубыми сапогами, Кроул обошел меня и встал за спиной Марны.
Мужчина хозяйским жестом обнял тонкий стан девушки и прижал ее к своей груди. Марна предприняла робкую попытку освободиться, но наглец не позволил. При этом он пристально смотрел на меня, и я не могла отвести взгляд, иначе это было бы поражение. Я сдаваться не собиралась.
Метнув в него негодующий и высокомерный взгляд, сжала недовольно губы.
– Как честный человек вы сначала должны предложить Марне стать ее мужем, и только после свадьбы позволить себе … вольности, – немного запнулась, подбирая мягкую формулировку.
– Кто сказал, что я честный человек? – ехидная улыбка бесила не меньше его тона.
– Но Марна … – я сбилась от его замечания.
Черный пес перестал смотреть мне в глаза, зато окинул откровенным взглядом притихшую перед ним девушку. Она словно физически почувствовала это и обмякла в его руках. Да что он с ней делает? Наваждение какое-то!
– Я запрещаю вам приближаться к моей горничной! – прикрикнула на мужчину сердито и от переполнивших меня эмоций топнула ногой.
– Значит, ревность, – с довольным видом сделал вывод Кроул.
В то же мгновение он выпустил из крепких объятий девушку, и та закачалась, оказавший без опоры.
– Ничего подобного! – выкрикнула ему оправдание, позабыв о своем статусе хозяйки.
– Тогда зависть.
Только после последнего несправедливого замечания вернулось самообладание. Кроул издевался. Несмотря на долгое совместное времяпрепровождение, мы с ним практически не общались. Я всегда предпочитала исключить неприятное лицо из поля моего зрения. Не представляю, как можно приблизиться с громадной груде мышц. Он на расстоянии подавлял размерами и ростом, а вблизи его воздействие увеличивалось многократно.
– О вашем поведении расскажу графу Розефальду, – гордо сообщила ему, проигнорировав язвительные слова.
– К вашим услугам, леди, – Кроул шутовски отвесил поклон.
Черный пес зашагал прочь с уверенностью человека, которому ничего опасаться.
Я помчалась обратно к деду, имея весомые аргументы, чтобы избавиться от телохранителя.
– Тарина, дорогая! Ты вовремя, – с радостной улыбкой встретил меня граф.
– Кроул перешел все границы! – выпалила негодование, едва вбежала в комнату.
– Барон Шерлен просит разрешения ухаживать за тобой, с намерением в дальнейшем сделать тебе предложение, – огорошил дед.
– Шерлен? – от неожиданности не знала, как реагировать.
Нужно ли сначала расспросить о неожиданно появившемся женихе или все же потребовать уволить наемника?
– И виконт Ланрет так же просит об этом, – не замечая моего смятения, продолжил граф.
– Неужели? – от удивления не нашлась что сказать.
– Ты произвела впечатление при дворе, – добродушно улыбнулся старик.
Скорее обещанное приданое, но об этом промолчала.
Оба имени для меня ничего не значили. Наверняка нас представили на одном из приемов, которые посещала регулярно. Но вспомнить ни одного из названных претендентов не могла.
– Маркиз Монри так же пишет с просьбой встретиться с тобой, – дед вновь опустил взгляд в бумагу перед собой.
– Это весь список, или есть еще желающие? – недовольно буркнула я.
– Это только начало, моя девочка, – «обнадежил» родственник, – Вскоре подобные предложения будем получать десятками в день.
Он явно гордился, произнося слова. Взгляд старческих глаз светился добротой и заботой. И хотя мне было немного не по себе от разворачивающихся событий, душу тронули слова.
– Так было с мамой? – с нежностью спросила, присаживаясь рядом.
– Глупая девчонка, – рассердился дед, – У нее на выбор были лучшие женихи королевства, а она выбрала разорившегося аристократишку!
– Мама очень любила папу, – мягко укорила старца и ласково погладила по сухонькой руке деда.
Он редко высказывался о давно прошедших событиях. И с каждым разом нетерпимости становилось меньше. Дед не простил маму, но и не собирался переносить на меня неудовольствие от ее поступка.
– И что ей это дало?
– Меня, – улыбнулась в ответ, потом склонилась к покоящейся руке на подлокотнике и прижалась к ней щекой.
Вредный старикашка, но уже полюбившийся. Он никогда не говорил о своем отношении ко мне, но я знала, родней нас во всем мире нет.
– Я еще посмотрю, что за внучку получил, – заворчал дед, но в его голосе почувствовалось теплота.
– Я хотела пожаловаться на поведение Кроула, – спустя продолжительное время заговорила, вспомнив о цели своего визита.
– Да? – дед прохладно отнесся к моим словам.
– Я застала его, когда он соблазнял мою горничную, и при этом отказывается поступить как честный человек и жениться на ней, – твердо произнесла.
– Девчонку надо наказать, – скучающим тоном произнес граф.
– За что? – вознегодовала я.
– Чтобы за ум взялась и выкинула глупости из головы, – дед резко забрал свою руку от меня.
– Но ведь это он! Он повел себя недостойно! – от возмущения подскочила на ноги.
– Пес знает свою работу. Когда он рядом я спокоен за тебя, а как он развлекается, меня не волнует.
– Но, дедушка! Он со мной разговаривает безо всякого почтения! Позволяет намеки, – воскликнула в ответ.
– Какие? – подслеповатые глаза уставились на меня.
– Говорит … говорит, будто я к нему проявляю интерес! Это возмутительно! – выпалила неприятные обвинения, горевшие в душе несправедливостью.
– Это правда? – седые брови сошлись у переносицы.
Он ожидал ответа, и почему-то показалось, что и меня не погнушается приказать выпороть, если у него возникнут сомнения.
– Разумеется, нет! Его физиономия противна, манера разговаривать омерзительна! Единственное желание, которое возникает рядом с ним –сбежать на другой край королевства! – принялась горячо доказывать свою правоту.
– Замечательно! – радостно возвестил родственник.
– Что в этом хорошего? – возмутилась я.
– Только представь, какие чувства будут испытывать рядом с ним охотники за деньгами. Мне одного господина Камраса хватило, – дед устало откинулся на высокую спинку кресла, – Ступай, Тарина, не надоедай пустыми разговорами.
Еще много аргументов могла высказать, но графу наскучило выслушивать мои доводы. Он явно не собирался прислушиваться к голосу разума. И любые обличающие слова для него останутся пустым звуком. Печальный опыт с моей мамой, сбежавшей с бедным женихом, сказывался на мне. Граф предпочитает приставить ко мне уродливого наемника вместо компаньонки, чтобы избежать брака с не одобренным претендентом. Только я не собираюсь никуда уходить из этого дома.
Что меня ожидает в замужестве? Даже если дед выберет самого богатого и родовитого жениха, жить с ним придется мне! Здесь я любимая внучка, а в доме супруга стану его собственностью! Не о такой жизни я мечтала.