Пропасть для свободных мужчин

Но тот случай действительно был четыре года назад. Когда соседки на лавочке что-то горячо обсуждали, Таня сидела с книгой у окна и случайно услышала их разговор. Сначала она ничего не поняла, но потом начала догадываться.

– 

Вы слышали, Машка-то его с Ольгой застала …

– 

Где застала?

– 

Да в нашем подвале.

– 

С какой Ольгой?

– 

Ты еще спрашиваешь, с какой? С нашей Ольгой Леонидовной из второй квартиры.

– 

Ну и ну! Не могли куда подальше уйти, если уж приспичило.

– 

А зачем ей уходить? Она давно уже стыд потеряла. Мужики-то к ней скоро в очередь выстроятся. Он тоже своего не упустит. Кобель есть кобель.

– 

Да откуда же это известно? Может, врут?

– 

Да она сама мне рассказывала, клянусь, – побожилась тетя Валя из квартиры номер три.

Это она только что вынесла на суд общественности – а вокруг нее собрались кумушки со всего двора – недостойное поведение соседей.

Услышав имя тети Оли, Таня не поверила своим ушам. Тетя Оля, такая красивая, интеллигентная, со вкусом одетая, пахнущая изумительными духами – и вдруг с этим старым мужиком, да еще в подвале? Не может такого быть! Это совершенно невероятно! Конечно, Таня замечала, что за тетей Олей ухаживали мужчины, но считала это естественным. Она такая ухоженная, привлекательная, молодая (наверно, не больше тридцати пяти) – она должна нравиться мужчинам. Ольга Леонидовна жила со своей тринадцатилетней дочерью Надей, Тане она была почти ровесницей, и девочки прекрасно общались. Надя была несколько полновата для своих лет, некрасивая, но так добродушна и открыта людям, что дружить с ней было одно удовольствие. Правда, Люба не любила ее, называла «толстой клушей», но Надю это нисколько не огорчало. Таня любила бывать у Нади дома в уютной однокомнатной квартире, где все вещи знали свое место. Присутствовали здесь и атрибуты уюта того времени: мраморные слоники на комоде, коврик с оленями у кровати. Через много лет в прессе эти атрибуты назовут мещанской безвкусицей, но Таня уверена, что это не так. Они не были вульгарными, а как раз создавали тот неповторимый образ теплого дома, где всегда хочется бывать.

Таня слышала, что Ольга Леонидовна с мужем давно разошлась, дочку растила одна и замуж больше не выходила. Тане это казалось странным – мужчины ухаживают, а мужа нет? Откуда ей было знать в юные годы, что по статистике только 20% разведенных женщин вновь выходят замуж. Тем временем соседки продолжали обсуждать пикантную ситуацию, дополняя рассказ все новыми подробностями. Число обсуждавших тоже увеличилось, подходили новые женщины из соседних домов. Слышались то охи, ахи, то громкий смех.

– 

Да как же так, – говорила одна из них, – у них давно, что ли, роман или там шуры-муры …

– 

И как же она на него польстилась, – вторила ей другая,– он же намного старше …

– 

Старше-то старше, но мужик он хоть куда, – подвела итог третья, – каково ему с его толстой, вечно опухшей Марьей?

– 

Лично я его не осуждаю, – начала было монолог следующая

собеседница , но вдруг резко замолчала. На горизонте появилась тетя Оля, и все невольно уставились на нее. Тетя Оля вежливо поздоровалась и направилась к подъезду дома, не остановившись, как обычно, поболтать с соседками. Женщины переглянулись, пожали плечами и, как только она скрылась в дверях, возобновили дискуссию – к их всеобщему удовольствию окна тети Оли выходили на другую сторону.

– 

Но у них же трое детей, и четвертый был… Как же он не уважает мать своих детей? У нее же под носом – и с другой…

– 

Не хватает ему, значит…Но она могла бы быть поосмотрительней, ей же здесь жить, с Марьей встречаться на лестнице… С ума сошла, что ли? Хотя, может быть, все это неправда, сплетни бабьи.

– 

Как это неправда, – возмутилась та же тетя Валя, – она же мне сама все это рассказывала.

– 

Кто?

– 

Кто, кто! Да Марья!

Соседки опешили.

– 

Да ты что! – Воскликнули они почти хором. – Сама Марья? Вместо того, чтобы сгореть со стыда, молчать себе в тряпочку, она еще и рассказывает… Вот святая простота!

– 

А почему она должна гореть со стыда? Пусть другие горят, – вполне резонно заметила тетя Валя.

– 

Но все-таки Марья-то расстроилась, наверное. Плакала, небось…

– 

Ничуть. Она на такие вещи смотрит по-своему:

мне такое сказала, что я с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться при ней.

Заинтригованные слушательницы затаили дыхание и пораскрывали рты. А тетя Валя, довольная вниманием к своей персоне, не торопилась раскрыть секрет. Она еще долго ходила вокруг да около, пока не осчастливила собравшихся афоризмом, который сообщила ей тетя Маша по поводу случившегося. И тут раздался такой хохот, что Тане стало страшно, а вдруг рухнет дом? Фраза же, вызвавшая такую бурную реакцию, была, на ее взгляд, короткой, емкой и явно имеющей подводное течение, но все-таки неприличной. Короче, тетя Маша, если верить ее соседке, изрекла: «Не палка, не сломится».

Таня находилась в полном смятении. И как она теперь должна общаться с обеими соседками, как смотреть им в глаза? Можно ли после этого ходить в гости к Наде, дружить ли с ней? Но если даже сама тетя Маша не расстроилась, почему должна расстраиваться она, Таня? Пусть, в конце концов, сами разбираются.

Танина мама не участвовала в дискуссии, потому что поздно возвращалась с работы. «О чем это они галдели?», – спросила она у дочери. «Не знаю, спроси у тети Вали», – ответила Таня. Спрашивать у тети Вали мама, конечно, не станет, не так уж это ее и интересует. Но Таня знала, что тетя Валя расскажет ей эту историю сама – такой уж она была общительной. Если есть интересная информация – надо донести до каждого.

Тетя Валя с мужем дядей Володей и двумя детьми жила в двухкомнатной квартире, тоже очень уютной, где Таню особенно покорили вышивки, изготовленные руками хозяйки. Это были настоящие произведения искусства, картины – и пейзажи, и натюрморты. Даже не верилось, что тетя Валя вышила их крестиком, хотя это было именно так. Танина мама не занималась такой ерундой, ей было некогда, а Таня очень сожалела об этом. Она пыталась научиться вышивать сама, но терпения хватило ненадолго. Диванная подушка так и осталась единственным Таниным «шедевром».

Семья тети Вали и дяди Володи казалась просто идеальной, а их дети, Витя и Риточка, очаровательными созданиями. Таня очень любила маленьких детей и с удовольствием возилась с ними. Тетя Валя была не только искусной рукодельницей, но и отличной портнихой. Детям она шила восхитительные наряды, переделывая старые вещи. Дядя Володя тоже очень любил детей, гулял с ними, купал в ванночке и покупал сладости. Когда Таня ходила с братом гулять в парк, кататься на качелях, соседи нередко доверяли ей и Витю с Ритой. Таня вызывала доверие и у других родителей. Когда их дети отпрашивались уйти куда-нибудь подальше от дома, им ставилось условие: если пойдет Таня, пойдешь и ты.

Особенно любила Таня собирать детишек на Новый год, возле елки. Она готовила им незамысловатые подарки, водила хороводы, пела песни. Все готовили к празднику карнавальные костюмы – лучше всех они были, конечно, у детей тети Вали. Приходили Люба, Надя, заглядывали ненадолго их родители с пирогами, с конфетами и другими угощениями. Праздник всегда удавался на славу и запоминался надолго. Брат Миша еще задолго до Нового года начинал задавать вопросы Тане: А елка будет? А гости будут? А я кем буду – волком или медведем? А кем будет Витька, лучший друг?

Да, елки оставили в душе самые светлые воспоминания о той жизни. Но как-то раз после Нового года произошло событие, от которого Таню буквально трясло все каникулы,

и которое отодвинуло на задний план странный роман Ольги Леонидовны и Дмитрия Алексеевича. Таня сидела у Нади, вместе они листали какой-то журнал, а тетя Оля куда-то ненадолго вышла. Дверь внезапно открылась, и в квартиру вбежала тетя Валя с окровавленным лицом, рыдающая, повторяющая одни и те же слова: «Помогите, помогите, он убьет меня!!» Девочки поначалу опешили, потом Надя вскочила и быстро заперла дверь, которая раньше и запиралась-то только на ночь. Она испугалась бандитов, которые грозились убить тетю Валю, а Таня достала носовой платок и отдала его пострадавшей, которая все никак не могла успокоиться. Кровь текла и текла по лицу, и подружки наконец-то уговорили ее пойти умыться. Тут как раз раздался звонок в дверь, пришла тетя Оля, которая очень удивилась, что дверь заперта на все засовы. Увидев же окровавленную тетю Валю, она, напротив, не высказала никакого удивления, только спросила: «Что? Опять?», а потом сама увела соседку в ванную. Они не выходили оттуда довольно долго, а Надя и Таня, наивные девочки, недоуменно смотрели друг на друга и молчали, не зная, что предположить.

Наконец женщины вышли из ванной. На лице тети Вали не было больше крови, но под глазом красовался огромный фингал, а из носа торчала вата.

– 

Я тебе говорила – заяви в милицию, – сказала тетя Оля, – там его припугнут немного – надолго хватит. Сиди пока, я пойду на разведку, посмотрю, как он там.

Тетя Оля вышла, а ее несчастная соседка уставилась в одну точку и напряженно думала о чем-то своем. Девочки сидели тихо, они боялись заговорить даже шепотом – а вдруг тетя Валя опять расстроится? Уж лучше ее не трогать. Вернулась тетя Оля: «Ну, можешь идти домой. Спит твой благоверный, храпит так, что стены шатаются. Но дети не проснулись, тоже спят». Тетя Валя тяжело вздохнула и поднялась с места. Когда она вышла, тетя Оля подняла руки к небу: «Слава богу, что у меня нет мужа! И хлопот меньше, и живой остаться больше шансов!» Таню наконец-то осенило:

– 

Ее что, муж избил? – испуганно спросила она.

– 

Ну а кому мы еще нужны? – засмеялась тетя Оля, – что у нас: золото, бриллианты, чтобы за нами бандиты гонялись? Напьются и дерутся.

– 

Его теперь в тюрьму посадят?

– 

Сомневаюсь. Она на него и заявлять не будет. Всем давно известно, что русская баба дура. Завтра он проспится, прощения попросит – и она будет вполне счастлива до следующей драки. И еще извиняться перед ним будет.

– 

За что же извиняться? – удивились девочки, – это же он хулиган.

– 

Откуда вы знаете? Может, она его провоцировала на драку, ругала там за непотребный вид или скалкой замахнулась. История умалчивает. Да если даже и не провоцировала… Вы Фонвизина в школе проходили или еще нет? Так вот, там Митрофанушка матушку свою жалеет: «Ведь ты так устала, колотя батюшку… »

– 

Я бы такого выгнала сразу и никогда больше не пустила в дом, – безапелляционно заявила Таня.

– 

А как же двое детей? Им отец нужен, – возразила тетя Оля.

– 

Ты же вырастила меня без отца, – вступила в разговор Надя

– 

Вырастила, конечно, хотя до взрослой тебе еще далеко. И ты никогда не спрашивала, легко ли мне приходилось, когда ты маленькая была. Тебя кормить надо было, в школу собирать… И мне принарядится хотелось. А денег-то не хватало! А Валя с Володей очень хорошо живет, ни в чем не нуждается. Вот у твоего брата Миши, Таня, есть велосипед? Нет. А у Вити и велосипед, и самокат. А какие куклы у Риточки, видели? У вас, например, телевизор в доме когда появился? Только в этом году. У нас с Надей телевизора до сих пор нет. А у них- давно. Вот то-то. Вы думаете, это тети Вали заслуга? Как бы не так! Она хоть и работает в ателье, но зарплата там минимальная. Дядя Володя у нее – заведующий складом, а там и под лежачий камень вода течет.

– 

Это как? – удивилась Надя.

– 

Вырастите и узнаете, – резюмировала ее мама.

Она оказалась права. Но только наполовину. Поначалу тетя Валя мужа действительно простила, а потом очень удивила всех, родив третьего ребенка – мальчика. Казалось бы, в семье воцарился мир. Этому способствовал и тот факт, что дядя Володя, купив лотерейный билет за 30 копеек, вдруг выиграл мотоцикл. Событие праздновали всем домом, хотя радовались не все. Люба, например, резонно заметила: «Деньги идут к деньгам. Вот вам пример ».

Прошло еще пару лет, и в семье, которую Таня когда-то считала идеальной, произошло еще одно незаурядное событие – дядю Володю посадили в тюрьму за растрату. Как выкручивалась тетя Валя с тремя детьми, Таня не помнит. Наверное, шила наряды для модниц на заказ – она это хорошо умела делать. Но поведение ее старшего сына явилось для Тани и ее семьи еще одним сюрпризом, а поэтому запомнилось.

Брат Тани Миша по-соседски дружил с Витей. Они, как и Таня с Любой, были ровесники, но, когда пошли в школу, попали в разные классы. С одной стороны и этот факт способствовал охлаждению их отношений, но были и другие причины. По мере взросления добросовестный и находящийся под надзором строгих и грамотных родителей Миша разочаровался в своем безалаберном друге, который превращался в недалекого, ленивого и драчливого субьекта. Конечно, добрососедские отношения между ними оставались всегда, даже после того, что случилось. А случилось вот что. Как-то Миша – он тогда учился в шестом классе – повесил куртку в школьной раздевалке, забыв в кармане ключи от квартиры. И эти ключи таинственно исчезли. Миша плакал, а мама внушала ему, что ключи нигде оставлять нельзя. На этом все успокоились, а на следующей неделе из квартиры улетучились некоторые вещи: часы, авторучка с золотым пером, подаренная отцу на день рождения, коробка с карандашами двадцати четырех цветов и другие мелочи. Крупными и более дорогими вещами вор явно пренебрегал, из чего можно было сделать вывод, что действовал не профессионал, а скорее подросток. Тут все вспомнили про потерянные ключи, а ведь раньше и в голову никому не пришло, что ими может кто-то воспользоваться. Время было такое. Это сейчас при потере ключей мы спешим менять замки, а тогда квартирных краж почти не было. Так что ситуация была нестандартной, и вся семья глубоко задумалась. Миша хлопал глазами, готовясь опять заплакать. Отец нервно ходил по квартире, не зная, что сказать. Маме очень хотелось выпороть Мишку, но она сдержалась и опять ограничилась внушениями. А Таня всегда была хорошим математиком – в отличие от мамы, которая такими способностями не отличалась. Если вор был, значит, его надо вычислить. У кого могло появиться желание насолить Мише? У соседа Виктора. Кто мог знать, что Миша носит ключи в кармане куртки – сосед и приятель. Кому удобно было это сделать, поскольку вор точно должен знать, когда в квартире никого нет? Опять же ему.

Таня задумалась. Если даже это дело рук Вити, как это доказать? Пришлось лихорадочно вспоминать прочитанные книги и увиденные фильмы, особенно детективы.

– 

Я знаю, кто это сделал, – сказала она родителям, – я пошла действовать, потому что время терять нельзя.

– 

Ты куда? – испугались те.

– 

Недалеко, зайду к соседям. Ждите.

Позвонив в соседнюю дверь, она вызвала Виктора. Таня решила, что лучший способ – это брать «на пушку», поэтому начала говорить без предисловий.

– 

Быстро отдавай ключи от квартиры и все, что успел стащить. Иначе я пойду в милицию – я все видела. Если отдашь, никому, даже твоей маме, не скажу.

Витя выпучил глаза, и, казалось, лишился дара речи. Потом едва слышно пролепетал, что он ничего не брал.

– 

Врешь, я все видела! Отдавай!

Юный сосед, в сущности, совсем ребенок, побледнел и готов был заплакать. Таня уже училась в 10 классе, значит, по его представлениям, была взрослой. И он спасовал. Таня не ошиблась – вором был Витя.

– 

Никому не скажу, – повторила она, – быстро иди, действуй.

Через пару минут он вынес и отдал Тане ворованные вещи.

– 

Маме скажи, что я приходила за ластиком. Пока!

Так 16-летняя Таня провела расследование и нашла преступника. Родители и Миша были от нее в восторге. Соседу по договоренности о случившемся не напоминали, и вскоре этот инцидент канул в лету, потому что в старом доме назревало еще одно событие – сватовство тети Оли.

Да, да! У тети Оли наконец-то появился жених. Он был холост, недурен собой, возраст – лет сорок, в общем, кандидатура вполне подходящая. Он жил недалеко, в соседнем дворе, но с тетей Олей был незнаком, пока соседки во главе с тетей Валей не постарались их познакомить. Собрали вечеринку, пригласили обоих и столкнули, можно сказать, лбами. Деваться было некуда. Потом все заметили, что Ольга Леонидовна заметно расцвела. Александр Степанович приходил с цветами, с подарками для нее и для дочери. «Женщина в самом соку, – рассуждали они, – пусть выходит замуж, глядишь, и сына родит, еще успеет. Да и чужими мужьями интересоваться перестанет».

Но, увы! Этим счастливым предсказаниям не суждено было сбыться! Дочь тети Вали Рита рассказала Тане и Наде, как тетя Оля плакала у них дома – судьба распорядилась так, что дамы поменялись ролями. Теперь в роли утешительницы выступала тетя Валя, а ее соседка сокрушалась: «Кто же мог это знать! Каким джентльменом притворялся, а оказался простым алкоголиком! Не пил, не пил, а потом сорвался… Нет, нет, этого я не потерплю никогда!» Чем больше тетя Валя пыталась ее утешить, тем безутешней она плакала. Но когда тетя Валя начала извиняться за это сватовство, что, мол, не знала она, не предвидела такого финала, то тетя Оля неожиданно успокоилась. А буквально через неделю все жители дома услышали шум на лестничной клетке и почти одновременно выглянули в коридор. Шумел Александр Степанович, явившись в непотребном виде к своей бывшей невесте – он требовал назад все свои подарки. Мать с дочерью быстренько их уложили, отдали и захлопнули перед носом бывшего кавалера дверь. Александр Степанович еще долго выступал перед соседями тети Оли, рассуждая о женском коварстве. Потом ушел, но не навсегда. В дальнейшем он приходил к жильцам этого дома занимать деньги. Сначала его жалели и давали, потом он настолько всем надоел, что ему перестали открывать двери. Но когда он вдруг исчез, все забеспокоились: Куда? Что случилось? Вскоре соседки выяснили, что Александр Степанович скоропостижно скончался от сердечной недостаточности и не побеспокоит их больше никогда. Это был первый алкоголик, которого в своей жизни встретила Таня.

Татьянины слезы.

Все соседские драмы хотя и вызывали сочувствие у Тани, но были все-таки чужими, не ее личными драмами. К тому же она предполагала, что в ее собственной семье такого случиться не могло, там все было стабильно. Таня с юных лет понимала, что если родители ругают ее или брата или спорят о чем-то между собой, то это вовсе не драма, это жизнь. Но и в этой благополучной жизни случались свои огорчения и слезы.

Таня была вторым ребенком в семье. Первый – тоже девочка – родился мертвым. Это несчастье случилось в 1946 году, когда молодые мама и папа, пережившие страшную войну, ждали от жизни только хорошего. Измученная тяжелыми родами и их трагическим исходом, мама долго не могла прийти в себя. Почему так случилось – этот вопрос она задавала себе постоянно. Сказались ли тут военные стрессы, и организм еще не был готов к такому испытанию, как рождение ребенка? Или виновата она сама, Таисия, которая не ушла, как другие, в декретный отпуск, а до последнего ходила на работу? Трудилась она тогда в отделе учета райкома партии и считала свою работу достаточно престижной. К тому же, когда ее, бывшую фронтовичку, на эту работу брали, то в отделе кадров поставили условие: «Мы тебя на работу примем, если не уйдешь в декрет. Обещаешь?», «Обещаю», – ответила Таисия, которой тогда, в 1945 году, исполнилось 23 года.

Стоило ли жертвовать ребенком ради работы? Этим вопросом она тоже мучилась долго. Но времена были тяжелые, бедные, без работы пришлось бы туго. Да и работа ли виновата? Может быть, врачи недоглядели? Так или иначе, но несчастье случилось и оставило в душе неприятный, неизгладимый след. На вторую попытку родить ребенка Таисия Михайловна решилась только через четыре года. Таня появилась на свет в 1950 году. Росла она, в основном, с бабушкой. Мама по-прежнему работала в райкоме партии, только теперь уже не учетчиком, а инструктором. Кормить Таню грудью она прибегала с работы – к счастью, в маленьком подмосковном городке все было рядом. Кроме того, мама заочно заканчивала педагогический институт и два раза в год сдавала экзамены в Москве. Она уезжала туда утром, а возвращалась вечером, поэтому молоко для Тани приходилось сцеживать в бутылочку.

Таня росла здоровым и довольно упитанным ребенком. В возрасте от двух до четырех лет она была очень хорошенькой – даже прохожие останавливались, чтобы полюбоваться ею. Светлые, почти белые волосы, румяные щечки – то, что называется «кровь с молоком» – создавали образ идеального ребенка с картинки. Правда, сохранился этот образ недолго. Приехавшая в гости из Тамбовской области сестра отца тетя Тоня очень удивилась, что к семи годам у Тани уже не было ни одного атрибута былой красоты – ни белых волос (они превратились в русые), ни синих глаз, которые посерели, ни тем более румяных щек. Дорогую тетушку встретил худой, бледный ребенок. Мама с теткой долго обсуждали происшедшую с девочкой метаморфозу, и этот эпизод не ускользнул от Таниного внимания. Она слышала, как мама жаловалась на ее плохой аппетит, на категорический отказ пить парное молоко, которое еще пару лет назад Таня очень любила. Бабушка специально ходила за этим молоком куда-то на окраину города, в частный дом, где держали корову, а Таня встречала ее с кружкой. И вот теперь об этом молоке она и слышать не хочет.

Услышав разговор о молоке, Таня испугалась. Неужели они хотят заставить ее пить молоко ради того, чтобы вернуть красоту? Нет уж! Пусть лучше она будет уродиной, в конце концов, искать себе жениха она не собирается, но пить эту теплую гадость, пахнущую коровой, она не станет ни за что! Таня училась в первом классе, общалась со сверстниками и знала, что бывают девочки как красивее ее, так и страшнее. Вот Лариса Гурич – черноглазая, черноволосая, с двумя длинными косами – это ее идеал. А вот Галя Моисеева, у которой белым было абсолютно все – и волосы, и брови, и ресницы, и большие светлые выпуклые глаза – казалась ей ужасно некрасивой.

Именно из-за нее она решила, что девочка – блондинка не может быть красивой. Позднее она узнает, что такая масть, как у Гали, относится даже не к блондинам, а к альбиносам, и сама через несколько лет блеснет в качестве блондинки. Но это будет потом, а пока Таня хотела быть брюнеткой. И если бы ей тогда встретилась добрая волшебница, она попросила бы себе густые черные волосы и жгучие черные глаза – только не очень большие, не выпуклые, как у Гали Моисеевой. Превратилась бы она в такую красавицу, а потом, глядишь, и пожалела об этом, потому что с годами ее идеал потерпит некоторые изменения.

Тетя Тоня своими охами и ахами вокруг Тани, советами больше кушать, конечно, огорчила Таню, но ненадолго. Уехала тетка – исчезла и проблема. Кроме того, у Тани была еще одна родственница – тетя Лида, сестра мамы. Вот она-то никогда не обсуждала Танину внешность, ей было не до того. Она растила троих детей без мужа – он погиб на фронте. Жила она в деревне, в Рязанской области, где была совсем другая жизнь. Там был овраг с песчаной кручей, ручей на дне оврага, где она со своими двоюродными родственниками (все они были старше ее) – двумя братьями и сестрой – строила запруды и другие сооружения, пускала по ручью кораблики, сделанные из бересты или картона. Братья катали ее на каком-то старом велосипеде, сажая на раму впереди себя, со всеми она падала, получая синяки и шишки, но не огорчалась и не жаловалась.

В деревянном доме, где жили родственники, стояли две печки – русская, как в сказке про Емелю, -она украшала кухню , и голландка в комнате, черная, круглая, с железной дверкой, на которой всей компанией жарили картошку. Лакомство готовилось так: картошка нарезалась кружочками, которые потом прилипали к раскаленной дверке. Ничего вкуснее Таня никогда не ела. А в русской печке готовилась еда на каждый день, пеклись пироги, сушилась домашняя лапша, которую тетя Лида делала сама. От нее Таня тоже была в восторге.

В этом доме и произошел тот случай, который потом долго вспоминали все родственники и долго смеялись: то ли над Таней, то ли просто так, потому что был повод лишний раз повеселиться. Тане было лет пять, когда она в очередной раз с бабушкой гостила у тети Лиды. Кажется, была зима, окна разрисовал мороз. Таня с бабушкой, тетей Лидой и с кем-то из ее детей сидели вечером на кухне, ели вкусную лапшу. Горела керосиновая лампа, от печки распространялось приятное тепло. Дальнейшее произошло мгновенно. Внезапно кто-то постучал в окно. Таня, которая сидела рядом, вздрогнула и резко откинулась назад, к деревянной стене. Стена зашаталась, а на Таню свалилось нечто сверху, и она оказалась в полной темноте. Девочка испугалась, даже лишилась дара речи, а очнулась только тогда, когда услышала громкий хохот. Она-то думала, что ее похитил злой волшебник, а оказалось, что ей на голову всего-навсего свалилось решето, то самое, через которое просеивают муку. Оно как раз висело на этой стене, на гвоздике, а Таня, испугавшись, его потревожила. В окно же постучала дочь тети Лиды Катя, которая выходила выбросить мусор. Родственники еще долго веселились по этому поводу, а Тане было не до смеха, хотя плакать она тоже не собиралась.