По краю мечты

Было уже за полночь. В комнате стояла тишина. Двейн стащил с чердака топчан. И теперь они лежали в разных концах комнаты. Сон не шёл. Двейн лежал и смотрел в потолок. Он и не заметил, как прошёл сегодняшний день. Ворвавшись в его жизнь, эта девочка смогла за одни сутки полностью заполнить её собой.

«Я помогаю ей, потому что ей некуда идти, это простое человеческое участие» – твердил мозг. «Впустив сейчас её в своё сердце, привязавшись к ней, я же не смогу её потом отпустить. Это ведь не Лакки, совсем не Лакки, от мыслей о котором у меня сжимается сердце».

Просто одурев от одиночества, он не заметил, как потянулся к ней всей душой. А она? Она ведь даже не заметила бы его, если бы не оказалась в такой ситуации.

«Маленькая девочка, загнанная в угол. Как я могу воспользоваться ситуацией?» – снова твердил мозг. «Если я готов от неё отказаться, то отпускать надо сейчас, дальше будет труднее. Но? Почему я не достоин счастья? Может это и есть мой шанс? Я могу стать её защитой, стеной, сделать её счастливой? Зачем мне тогда вообще жить?» – отвечало сердце. «Но ты же понимаешь, что, отдав ей сейчас своё сердце и потеряв её, ты уже не выживешь?» – снова давил мозг. Двейн закрыл глаза и тихо простонал.

В другом конце комнаты Эбби тоже не спала.

«Что же мне делать? Впервые в жизни мне так хорошо и спокойно». Никто никогда раньше не заботился о ней так бескорыстно. Но почему тогда кошки скребут на душе? Вчера он сказал ей, что жалость делает жалким и слабым, но она никогда раньше не думала об этом. Может потому, что раньше никто и никогда не жалел её? Всегда жалела только она. Но сейчас ей совсем не

хотелось, чтобы он жалел её, всё, что угодно, но только не жалость. А что тогда? Жить никому не нужной тяжело, но просто, но совсем другое дело, когда ты отчаянно нуждаешься в ком-то, а он нуждается в тебе.

«Но нужна ли она ему? – тут она услышала тихий вздох. «Божечки, может сбежать, пока не поздно? Господи, дай мне сил…»

Так в темноте ночи сгорали два одиноких сердца. Год за годом, защищаясь от боли и обид, их души покрывались защитными панцирями. И вот, какое-то божье проведение или рок свели их вместе, заставив сгорать в неведомом ранее огне непостижимого выбора, давая шанс сделать шаг, отчаянный и невыносимо трудный – довериться другому человеку, открыть ему своё беззащитное, оголённое и трепещущее сердце, без шанса на попятную и спасение.

***

Промучившись всю ночь, Двейн чувствовал себя разбитым. Ухватившись за то, что нужно купить ей обувь, он под благовидным предлогом улизнул из дома рано утром. Эбби слышала, как он уходил, но притворилась спящей, тоже так ничего и не придумав после бессонной ночи.

Приведя себя в порядок, девушка решила прибраться. Протирая пыль, она махнула тряпкой и с верхней полки шкафа на неё что-то неожиданно упало. Эбби присела и подняла с пола нательный крестик. Разглядывая его, девушка невольно залюбовалась искусной работой талантливого мастера.

«Наверное, забыл надеть?» – девушка аккуратно провела по нему пальцем и бережно положила на место, а потом достала и поцеловала свой крестик.

И тут в дверь неожиданно постучали. Эбби запаниковала, заметалась по комнате, и не придумав ничего лучшего, спряталась за штору душевой. В дверь снова постучали, а затем всё стихло. От страха и волнения дыхание Эбби сбилось, а сердце звоном отдавалось в ушах. Немного отдышавшись, она на цыпочках подошла к двери и прижалась к ней, прислушиваясь. И тут дверь неожиданно распахнулась. Потеряв опору, Эбби вскрикнула и упала в чьи-то крепкие объятия. Зажмурившись от страха, она осторожно открыла один глаз, а потом другой. Перед ней стоял Двейн, крепко обнимая её одной рукой за талию. Парень растерялся и обалдело выпалил:

– Ты чего?

– Кто-то стучал, – она смотрела на него снизу-вверх огромными от страха глазами, – И я испугалась.

Двейн замер, что-то соображая, а потом быстро сунул ей что-то в руки и сорвался с места. Девушка ошарашенно посмотрела ему вслед, а потом неуверенно вернулась в дом. Опустила глаза и только сейчас увидела, что сжимает в руках холщовую сумку и женские ботинки. Она отложила вещи и растерянно обернулась на дверь.

«Куда он так сорвался?»

Прошло уже минут двадцать, а Вея всё ещё не было. Сгорая от волнения и любопытства, и чтобы немного отвлечься Эбби решила примерить башмаки. Они были в пору. Простые, но удобные.

«Сколько же он отдал за них?».

Увлечённо рассматривая обувь, она не услышала, как он вернулся.

– Подошли? – раздалось над самым её ухом.

Девушка вздрогнула и обернулась.

– Ты… ты, напугал… чуть сердце не остановилось, – она стукнула его ладошкой по плечу.

Двейн вздрогнул и быстро отошёл, положив на стол что-то, завернутое в красивую ткань.

– Что это? – не удержавшись, спросила Эбби и с любопытством вытянула шею.

– Это, наша с тобой еда и дрова на ближайшее время, – загадочно ответил Двейн.

– Ну как башмаки?

– В самый раз, спасибо. Даже не знаю, как тебя уже и благодарить.

– Накорми меня, и мы в расчёте, – и показал глазами на холщовый мешок.

Эбби подошла и заглянула в него, а потом достала буханку хлеба, несколько картофелин и луковиц и небольшую рыбёшку. Глаза девушки округлились.

– Откуда это всё?

– Ты меня обижаешь, – усмехнулся парень. То, что пришлось продать кое-что «ненужное», он решил умолчать. Но теперь, кажется, жизнь налаживалась.

Никогда ещё Эбби так не варила обыкновенный суп. Готовила она хорошо, но сейчас из кожи вон лезла. Хотелось сварить что-то необыкновенное, чтобы хоть как-то отблагодарить его. Она так увлеклась, что не отходила от котелка, а от жара печи на её лбу выступила испарина. И когда всё уже было готово, она с опозданием вспомнила, что потеряла Двейна из вида. «Что-то его не слышно совсем?» Обернулась. Он сидел за столом спиной к ней и чем-то сосредоточенно занимался. Любопытство взяло верх, и она тихонечко подкралась к нему со спины и заглянула через плечо. На белом полотнище перед парнем лежали какие-то шестерёнки. Эбби сразу поняла, что это золото, и что это разобранные часы. Она столько их перевидала у богатых клиентов Бетси. Когда первый ступор прошёл, она аккуратно обошла стол, на ощупь придвинула табуретку и тихо присела напротив. Двейн невозмутимо работал. Эбби поставила локти на край стола, подпёрла кулачками щеки и уставилась на него огромными от изумления глазами.

– Вот это да… – выдохнула она.

Вей не смог удержаться и улыбнулся, продолжая работать. Эбби показалось, что она перестала дышать, и моргать… Двейн не выдержал:

– Прекрати так смотреть.

Девушка молча подняла на него восторженные глаза.

– Слушай, ты так на меня сейчас смотришь, как будто я дракона убил.

– Убил, – выдохнула она.

В душе Вея разлилось невероятное тепло. Никто никогда не видел, как он работает, а уж тем более никогда не смотрел на него такими глазами восторженного ребёнка. «Как я буду теперь жить без всего этого?» – тут же больно кольнуло в сердце. Руки предательски задрожали, и чтобы скрыть это, парень поднял глаза и непроизвольно убрав с её лица прилипшую к влажному лбу кудряшку, тихо спросил:

– А мы сегодня кушать будем? Я сейчас умру от этого аромата.

Эбби замерла, не отойдя ещё от увиденного и оторопев от его жеста, несколько секунд смотрела на него, а потом сорвалась с места.

И вот, перед Двейном стояла миска дымящегося супа. Парень медленно зачерпнул его ложкой и отправил себе в рот. Эбби замерла. Ещё никогда в жизни она так не волновалась по поводу своей стряпни, и не дыша ждала вердикта. Парень прожевал, зачерпнул вторую ложку, потом третью. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Потом молча развернулся, наигранно выдержал паузу (в этот момент Эбби честно хотелось стукнуть его в лоб), а потом, улыбнувшись, сказал:

– Ладно, в расчёте.

Девушка с шумом выдохнула:

– Я с тобой с ума сойду.

Двейн рассмеялся и протянул ей вторую ложку.

***

Эбби лежала в кровати, а Двейн всё ещё работал за столом, сидя к ней спиной. Лежа на подушке не замеченная, она впервые так свободно могла рассмотреть его. Широкие плечи, высокий, всегда с прямой спиной, каштановые волосы, сильные руки… Да, сегодня она успела это почувствовать, когда он подхватил её у двери…

– Спи.

Девушка вздрогнула от неожиданности.

– Ты мне сейчас дыру на спине прожжёшь своими глазищами.

Она хихикнула.

– А где ты научился так «воровать»?

– Один хороший человек научил.

– Тот же, что и дом подарил?

– Угу.

– Повезло тебе с ним. А мне никогда не везло на хороших людей, – она тут же осеклась, – Ну по крайней мере до последнего времени…

Двейн замер от её слов. И тут она вспомнила, вскочила с кровати, вспыхнула от смущения, метнулась назад и быстро завернулась в одеяло, и споткнувшись о его край, и чуть не упав, подбежала к шкафу. Двейн развернулся и с изумлением следил за её метаниями.

– Забыла. Я тут забыла днём, совсем вылетело из головы, – она схватила с полки крестик и протянула ему, – Вот, я нашла. Ты не надел.

Вей неожиданно резко отвернулся.

– Положи туда, откуда взяла, – грубо ответил он.

Эбби растерянно вернулась к шкафу и осторожно положила крестик обратно. Двейн понял, что переборщил, и более мягко сказал:

– Это не мой, – и помолчав, добавил, – Это моей матери… По крайней мере, мне так сказали.

Эбби медленно подошла и стала у него за спиной.

– Ты совсем не помнишь её?

– Нет.

Ещё никогда ни с кем он не говорил об этом. Сердце загнанной птицей билось о грудную клетку.

– Иногда, по ночам мне снится женский голос. И это всё, – неожиданного для самого себя ответил Двейн.

– А я помню. Мамы не стало, когда мне было почти пять. Я хорошо её помню и очень скучаю, – всхлипнула девушка, – Даже не знаю, что хуже… не помнить совсем… или дико скучать и тосковать, видя её живую во сне, – Эбби смахнула предательские слёзы.

Двейн замер, не поворачиваясь. Странная ночь откровений. Он чувствовал спиной её тепло, слышал тихие всхлипы, но не давал себе права обернуться.

– Мне кажется, она бы хотела, чтобы ты носил его, – еле слышно и осторожно сказала Эбби.

Двейн молчал и не двигался.

– Ты, что не веришь? – громко воскликнула она, слишком ошеломлённая своей догадкой, и не произвольно положила свою маленькую ладошку на его плечо. Двейн вздрогнул, но всё также молчал. А потом севшим от волнения голосом ответил:

– Раньше верил… А сейчас… легче думать, что Его нет, – он тяжело вздохнул, – чем… чем понимать, что Он… – Вей задохнулся от эмоций, – чем по Его воле всю жизнь чувствовать себя несчастным и никому не нужным, – устало выдохнул он. Эти ночные откровения отнимали у него все силы. Впервые он кому-то жаловался на свою жизнь и судьбу.

Эбби окаменела. Она уже знала, что жалеть его сейчас никак нельзя, обидится. Поэтому выдохнув, она, осторожно еле касаясь, положила ему вторую ладонь на другое плечо, и всхлипнув, прошептала:

– Он есть. Я и раньше никогда не сомневалась… а теперь я точно это знаю.

Вей, не поворачиваясь и казалось, не дыша, накрыл своей дрожащей ладонью её руку.

– Не обижайся на Него. Я думаю, что самые тяжёлые испытания он посылает своим самым любимым детям, чтобы… чтобы… не поняв и не пережив страдания, мы не сможем почувствовать, что такое счастье, и не будем ценить то, что он нам подарил… – она снова всхлипнула.

– Ты правда в это веришь? – шёпотом спросил он.

– Наверное… но так хочется в это верить, – так же шёпотом выдохнула она.

Эбби чувствовала, как дрожит его рука.

– Спасибо. Спасибо, что ты такая.

Эбби показалось или его голос дрогнул? Немного справившись с эмоциями Двейн убрал свою руку и севшим голосом сказал:

– Ложись спать. Уже поздно.

Этот откровенный разговор дался обоим слишком тяжело. Эбби слегка сжала его плечи и невесомо скользнула в кровать. Этот насыщенный день забрал много сил, и она не заметила, как уснула. Двейн же просто не мог спать, и отключился всё также сидя за столом, уже под утро. Перед ним лежали собранные часы.

***

Следующие несколько дней прошли в каком-то напряжении. После того ночного разговора больше к этой теме они не возвращались. Но с того дня оба почувствовали, что перешли тогда какую-то невидимую грань, приоткрыв свою душу и сердце другому человеку. Они оба испугались этого и растерялись, не зная, как вести себя дальше. Случайно натыкаясь друг на друга, невзначай касаясь руками или задевая друг друга, оба смущались, перекидываясь дежурными фразами. И вот, сегодня утром, окончательно измучившись, Двейн не выдержал и неожиданно сказал:

– Накинь что-нибудь потеплее и пойдем.

Эбби удивленно посмотрела на него.

– Ну, раз мы немного разбогатели, то пойдём купим тебе эти, ну как их, – он замялся, – Ну чулки и чего там ещё… – он густо покраснел.

– Что? – вспыхнула девушка.

– Ну иди сама тогда, – быстро выпалил Двейн, не зная уже куда ему деваться.

Девушка истерично хохотнула. Двейн подошёл к ней, быстро сунул в руку несколько монет и вздохнув, выпалил:

– Слушай, ну пожалей ты меня уже. Иди. Но только быстро, туда и обратно.

Эбби думала, что провалится со стыда, поэтому она быстро надела накидку и замерла у самой двери:

– Ну я пошла?

– Угу, – ответил он, не поворачиваясь, – Только не долго. Я буду ждать.

Эбби улыбнулась и выпорхнула на улицу. Двейн замер, постоял так несколько минут, а потом схватил камзол и выскочил следом.

Сквозь тучи робко пробивалось редкое солнце. В это время года это была такая редкость. А ещё Эбби так давно не выходила на улицу, поэтому ей хотелось подставить своё личико под редкие солнечные лучи, а ещё ей так жалко было пачкать новые башмачки, что в попытке одновременно смотреть под ноги и вверх, она несколько раз спотыкнулась. Невидимо следящий за не Вей подкатил глаза.

«Ну что за дурочка, а? Расшибётся же».

Он уже раз двадцать пожалел, что отпустил её одну. А она ведь даже ещё никуда не дошла.

С горем пополам она наконец добралась до нужной лавки, и нырнула внутрь. Двейн остановился на расстоянии, спрятавшись за угол.

«Зачем я пошёл за ней? Волновался, что с этим «чудом чудным» что-нибудь случится?»

Это само собой, но самому себе врать он не мог. Он просто боялся, что она не вернётся. Двейн невольно сжал кулаки, но тут увидел, как Эбби вышла из лавки со свёртком в руках и зашагала по улице.

«Что-то быстро она? Наверное, почти ничего не купила. Экономная», – одними губами улыбнулся парень и тихо двинулся за ней.

Девушка нигде не останавливалась, но на одном из перекрёстков резко замерла, как будто что-то вспоминая, а потом почти бегом свернула в одну из подворотен. Молодой человек, явно этого не ожидавший, рванул за ней и пробежав несколько домов, выскочил на широкую улицу, чуть не налетев на девушку, которая стояла, как вкопанная у одной из витрин, разглядывая в ней что-то широко распахнутыми глазами. Вей резко свернул, спрятался и стал тихонько подкрадываться, и наконец укрывшись за какой-то будкой, увидел, что Эбби стоит напротив кондитерской, с восторгом разглядывая витрину.

«Вот же дитё дитём. Так ты у нас ещё и сладкоежка?» – Двейн усмехнулся.

Первым его порывом было, подойти к ней сейчас и застать, как говорится на «месте преступления». Но девушка с таким восторгом рассматривала сладости, не замечая никого вокруг, и выглядело это настолько трепетно и как-то интимно, что парень передумал, сам невольно залюбовавшись этой картиной. И когда к Эбби неожиданно подошла вульгарно разодетая девица и с ходу обняла её, парень вздрогнул. Эбби тоже не ожидала этого, он понял это по тому, как она побледнела.

«Одна из шлюх Бетси» – сообразил Двейн и напрягся.

Подошедшая девушка, размахивая руками и улыбалась, что-то быстро рассказывала Эбби. А та в ответ вся сжалась, и высвободившись из объятий девицы, что-то коротко ей ответила и почти бегом рванула по улице. Девица тут же заглянула за угол кондитерской и оттуда быстро выскочили два бугая и с места погнались за девушкой.

«Сопровождающие» – быстро сообразил Двейн.

Девки Бетси никогда не ходили по городу одни, без охраны из одного или двух крепких мужланов. Двейн тут же рванул следом и подхватив на бегу какую-то палку, неожиданно выскочил в тупик. «Я потерял их?» – сердце его бешено стучало. Он затравленно оглядывался по сторонам и тут, услышал вскрик. Вей кинулся на голос и с размаху влетел в двух амбалов, один из которых крепко держал Эбби за плечо и тащил за собой. Когда Двейн увидел в этих здоровых лапищах крохотную девушку, сердце его зашлось. Эбби вскинула на него огромные от страха полные слёз глаза и вскрикнула, непроизвольно прижав к груди свёрток.

– А ты ещё кто такой? Давай, проваливай отсюда.

– Отпустите девушку, пожалуйста, – Вей поднял палку.

Один из здоровяков заржал:

– Что? Девку захотелось? А? Тогда проваливай к Бетси, заплатишь и пользуй сколько хочешь. А эта девочка наша.

– Она пойдёт со мной, – как можно спокойнее сказал парень.

– Да ты, я смотрю, бессмертный? Надоело на своих ногах ходить что ли?

Двейн замер. Пока они держали Эбби, затевать драку было опасно. И тут один амбал двинулся на него:

– А ну пошёл с дороги, придурок.

В этот момент за его спиной громко вскрикнул второй мужлан:

– Ах ты, кусачая сука, – он с силой отшвырнул девушку в сторону.

Двейн тут же кинулся в атаку. Эбби ничего не видела из-за слёз, пытаясь подняться на ноги. Слышались только глухие удары. И тут, её с силой дёрнули за руку. Это Вей одним движением рванул её себе за спину. Девушка увидела, как с земли поднимаются мужланы и наступают на них.

– Иди домой, быстро, – он сплюнул на землю кровь.

Эбби окаменела, не в силах двинуться с места.

– Кому сказал, убирайся, – заорал Двейн, – Ну пожалуйста, я прошу тебя, – уже тихо попросил он, обернувшись.

В этот момент один из нападавших схватил его и рванул на себя. Эбби вскрикнула, попятилась и побежала. Как добралась до дома она не помнила. Влетев в комнату, она с размаха упала на пол, с удивлением увидела, что по-прежнему сжимает в руках свёрток с покупками, со злостью отшвырнула его в сторону и разрыдалась.

«Дура, какая же я дура. Зачем меня вообще туда понесло?» – дрожащими руками она вытащила свой крестик, прижала его к губам, закрыла глаза и начала молиться. Слёзы текли ручьём. «Они же убьют его. Убьют», – она снова зарыдала в голос.

Время остановилось. И когда сил на рыдания уже не осталось, она тихо плакала, сидя на полу и не отрывая взгляд от входной двери. Казалось, что прошла уже вечность, когда наконец скрипнула дверь и в комнату устало ввалился Двейн. Эбби подскочила с пола и кинулась ему на шею, разрыдавшись в голос.

– Живой, – выдохнула она.

Двейн поморщился:

– Ну тише, тише. Испачкаешься, я же весь грязный, – а сам в разрез со своими словами двумя руками ещё крепче прижал девушку к себе. «Как же он испугался за неё сегодня и разозлился».

Немного успокоившись, Эбби отстранилась и посмотрела ему в лицо. Разбитая губа, большая ссадина на скуле. Девушка потянулась дрожащей рукой и осторожно коснулась пальцами кожи рядом с ссадиной. Двейн поморщился.

– Я так испугалась. Я думала, они убьют тебя, – тихо прошептала девушка и снова заплакала.

– Ну уж чего-чего, а драться наш пансион меня хорошо научил, – с грустной усмешкой ответил парень.

– Надо обработать ссадины, – Эбби попыталась высвободиться из его рук.

Двейн нехотя разжал руки и отпустил её. И пройдя через комнату, тяжело сел на стул. Девушка взяла всё необходимое и вернулась к нему. Смочив ткань, она хотела приложить её к скуле, но парень отстранился, перехватил её руку и усадив рядом с собой, поднял на неё глаза.

– Рассказывай.

Девушка опустила взгляд и уставилась на лоскут ткани, который так и остался у неё в руках. Немного помолчав, она тихо сказала:

– Я не шлюха, я не обманывала тебя, – и тяжело вздохнув, подняла глаза, – Я дочь шлюхи.

Двейн с удивлением смотрел на неё.

– Мой дед наделал долгов, и в конце концов удавился, оставив свою семью умирать в нищете. Всё, что осталось после оплаты его долгов – это большой дом в городе. И чтобы не умереть от голода родная тётка моей матери, ничего не придумала лучше, чем открыть в нём бордель. И одной из её шлюх со временем стала моя мама, – девушка вздохнула, – Почти сразу она родила меня. Так что, кто мой отец я не знаю… До пяти лет я жила с ней, и это были самые счастливые годы моей жизни. Она очень любила меня, но была безвольной и слабохарактерной, полностью подчинившись властной тётке. А когда я подросла и стала уже что-то понимать, вот тогда тётка и определили меня в «Роттон», где я прожила почти год. А потом… – голос Эбби задрожал.

Вей взял её ладошку в свою руку и молча слушал.

– А потом пьяный клиент убил мою маму. И так как дом принадлежал ей, а я была её единственной прямой наследницей, то тётка моей матери забрала меня к себе и стала моим опекуном. Ну решающим фактором тогда стал, как мне кажется дом, а не жалость или родственные связи, – грустно улыбнулась девушка, – Отдать ей этот проклятый дом до совершеннолетия я не могла, поэтому меня окружили «любовью и заботой», как ненужную вещь.

Вей вздохнул.

– А, чтобы никого не объедать, всё это время я готовила, убирала, обстирывала… А в тот день, она позвала меня и сказала, что, как только мне исполнится девятнадцать, я должна отдать ей дом, и… – Эбби замялась, – должна буду пополнить ряды её шлюх, – она тяжело выдохнула, – Тем более, что… на меня уже был спрос, – еле слышно закончила она, сгорая от стыда.

Двейн непроизвольно больно сжал её руку, а в комнате повисла тишина.

– Тогда я отказалась… ну в смысле, заниматься этим… за все эти годы я там всего насмотрелась, – шёпотом продолжила рассказывать Эбби, – Зная, что мне некуда идти, она сказала, что если работать на неё я не буду, то и кормить она меня больше не обязана. А ещё, – Эбби быстро смахнула набежавшие слёзы, – она тогда смеялась надо мной, и сказала, чтобы я

никому не морочила голову, и что из дочери первоклассной шлюхи могла вырасти только такая же первоклассная шлюха…

Парень сидел неподвижно и смотрел в пол.

– Я не хочу, так… Лучше тогда совсем не жить… А ещё стало так обидно за маму… И я убежала. Шаталась бесцельно по городу, ну, а потом… потом… ты знаешь, – обрывками фраз, обессиленно закончила девушка.

– Значит, Бетси твоя тётка? – севшим голосом спросил Вей.

– Да… Так что аристократка по рождению, я всего лишь дочь… – она осеклась, – дочь лучшей мамы на свете, а моя тётка владеет лучшим притоном в городе.

Помолчав, Двейн наконец поднял на неё глаза и спросил:

– Говоришь, он посылает испытания своим самым любимым детям?

Эбби кивнула в знак согласия и быстро смахнула предательские слёзы.

– Мне грех жаловаться. Всегда сытая и в тепле, я конечно никому не была нужна, но меня никто и не трогал.

Двейн молчал, погружённый в свои мысли. Там, глубоко в душе, он всегда лелеял жалость к себе. Никогда не показывал, но всегда думал, что обделён жизнью и судьбой. Все эти годы он растил внутри себя обиду на весь мир, ненавидя своё одиночество. А эта девочка просто жила, вернее выживала, но в отличие от него смогла сохранить веру в добро и людей.

«Откуда в ней это? Эта сила?», – он вздрогнул от того, что что-то обожгло его скулу. Погружённый в свои мысли, он даже не заметил, как Эбби вытащила свою ладошку из его руки и теперь осторожно обрабатывала ссадину. Она расценила его молчание по-своему, и чтобы не разрыдаться от стыда и отчаяния, осторожно обрабатывала ему лицо. Двейн непроизвольно поморщился и с удивлением посмотрел на её дрожащие маленькие пальчики. Потом взяв одну ладонь, приложил её к своим губам и осторожно поцеловал, закрыв глаза. Девушка замерла от неожиданности, а Двейн притянул её к себе за талию и обнял, уткнувшись лбом ей в живот. Эбби так и осталась стоять с поднятыми вверх руками, а потом осторожно опустила их ему на плечи и заплакала.

– Досталось тебе?

– Есть немного, – устало выдохнул Вей.

– Я так испугалась за тебя сегодня. Думала, что они убьют тебя, – прошептала она.

– В следующий раз, когда меня будут бить, убегай сразу, – усмехнулся он.

Она быстро приложила к его губам ладошку, заставив замолчать.

– Прости, это я виновата во всём. Не думаю, что они искали именно меня, просто Бетси надо забрать дом.

– Нужно было мне всё сразу рассказать. Прости меня, я тоже сегодня очень сильно испугался за тебя…

– А как ты меня нашёл?

– Тебя долго не было, и я пошёл навстречу. А у тебя громкий голосок, – выкрутился и отшутился молодой человек.

Эбби молчала, а он точно знал, о чём она думала сейчас, поэтому прижав её к себе ещё крепче, со вздохом попросил:

– Не уходи… пожалуйста…